Пока тут базар-вокзал, я от скуки решил почитать всё, что мне ВК сбросил про порталы на планшет. В смысле, методом прямой интрузии воспринять. Но я, кажется, переоценил возможности своего мозга по приёму информации. В голове ворочались интегралы по замкнутому контуру с комплексными переменными, теперь даже уравнения Максвелла в дифференциальной форме мне уже не казались кромешными, хотя и недалеко ушли от уравнений топологии. В общем, чтобы мозги не закипели, я залил в себе грамм сто антифриза. Помогло, призраки многомерных пространств отступили. Я, честно говоря, ничего не понял и не мог понять во всей этой эквилибристике, ну не математик я, и не тополог. Глаза мне говорят, что земля плоская, мозг говорит, что земля шарообразная, и этого достаточно. Не буду ломать себе голову. Буду принимать конечный результат за данность - только в том виде, в котором он пригоден для практического применения. Порталы статические и динамические, стационарные и полевые, синхронизированные и на ручном управлении, работающие на маяк или в поиске. И все они отличались друг от друга, как по принципу действия, так и по способу реализации. Если локальные телепорты представляли всего лишь трубу в пространстве, то межмировые порталы требовали прокола какого-то барьера. Да и открывались они не абы куда, а исключительно в точку энергетического минимума, если только не был найден маяк. Если есть маяк - то только к нему. В общем, есть чем заняться в свободное от пьянки время. И, самое замечательное, что этим добром управляют тупые микроконтроллеры на чисто аппаратном уровне, безо всяких интеллектуальных надстроек.
Там, конечно, есть кое-какие нюансы, что типа, миры разные бывают, вот только с классификацией я немного запутался. Бардак в наименованиях имеет место быть. И всё из-за того, что Имперская Академия Наук этому потворствует. Конфликт между тупоконечниками и остроконечниками, вялотекущий холиварчик, который на текущий момент прекратился на полуслове, в связи с отсутствием оппонентов. Хотя хрен его знает, мы академиев не кончали, нам эти высокоумные классификационные экзерсисы ни к чему. Всё равно всей моей жизни не хватит всё посетить, посмотреть или хотя бы осознать. Но было бы интересно. Чиста из праздного любопытства. Я как-то читал в юности, что о чём-то подобном писал Кантор, и оно было прекрасно до тех пор, пока стройную теорию не испохабил Рассел. Таких умников надо отправлять рубить лес, чтобы не портили эстетически совершенную картину мира. Но этот вопрос уже и вовсе перетекает в метафизическую плоскость, и им заниматься у меня нет никакого желания. И времени тоже. Вот какой-нибудь академик пусть в них и втыкает. Если я такого умного найду.
Чтобы упростить восприятие, я предпочёл назвать всё так же, как это есть в отголосках древнейших событий нашего мира, в легендах и сагах. Древо, которое называют то Иггдрасиль, то Мировое Древо, то и вовсе непроизносимо на всяких слабоизученных диалектах урду, науатль, кечуа и им подобных. Ну, в общем, такая деловая древесина, которую создал то ли Маниту, то ли Эру-Элеватор, но они, легенды о дереве, есть практически у всех народов мира, что не может не обнадёживать. Ну и на этом дереве, как и полагается, ствол, ветки и миры. Чтобы окончательно не сбить себя с пути истинного, я прекратил эти упражнения, долил в радиатор ещё "нежнейшего", и отправился отдыхать. Всё равно никакой практической пользы, даже опилок, с того древа мне пока не иметь. Вкратце, резюмируя: есть похожие миры, есть непохожие, и их бесконечное множество. Вот, собственно, и вся соль.
Любите ли вы утро так, как ненавижу его я? Нет, утро, вообще-то, ничем не хуже вечера или обеда. В смысле, как времени суток. Но утром нужно вставать, это вам любой студент скажет. И из-за этого утро я ненавижу всеми фибрами моих засохших жабр. Накануне я нагрузился совершенно ненужной мне информацией по самые брови, отчего сейчас трещит башка. Похоже, в таких количествах информация вредна, это любой студент знает. Говорил же я себе стотыщпиццотмильёнов раз - умеренность! Умеренность, и ещё раз умеренность, во всём. Но, увы, иной раз обстоятельства сильнее нас, а тяга к знаниям - неукротима. Ипохондрия, вполне привычная часть общей симптоматики информационного отравления, всё ещё душила меня в своих мягких лапах, а Ичил уже доносил мне на солдафонов.
- Отвянь, - мне что-то не до властных полномочий.
До первой чашки кофе я несносен, это я знаю сам, но не все окружающие. Хотя Ичил мог бы и догадаться, не первый день вместе. И завариваю я его, тоись, кофе, всегда сам, нельзя такое важное дело доверять идиотам из пищеблока.
- Ну давай, что у тебя там? - пробурчал я. - Выкладывай.
Ичил выложил на стол веточку травы.
- Это вместе с твоей кофей завари. Полегчает. А то пил вчера? Мешки под глазами.
- Ты и должен меня лечить. Это твоя прямая обязанность, чтобы твой Улахан Тойон раньше времени копыта не откинул, - у меня тоже есть ответ на его глупые наезды.
- Твои бойцы совсем тупые, - пожаловался Ичил.
- Бытие определяет сознание. Тупое бытие, соответственно, определяет тупое сознание. Они мозги свои отродясь не напрягали, откуда уму взяться-то? Ладно. У тебя всё готово?
- Всё, как раз, чтобы всех напугать до полусмерти.
- Этих не напугаешь. Не тот контингент. Давай, Талгата зови, и начнём, пожалуй.
Для практической демонстрации негодных тактических приёмов я выбрал холм подходящей высоты, воткнул на вершине шест, и пообещал первым пяти бойцам, которые доберутся до шеста, повышение в звании и денежную премию. Четыре сотни встали с четырёх сторон холма и приготовились к штурму. Приготовился и я.
Всё прошло, как по писаному. Бойцы по сигналу ломанулись в одну точку, мешая друг другу. После того, как первые ряды добрались до склонов холма, начали рваться Ичиловы фотодинамические боеприпасы, а потом и вовсе фонтанировать дымом безобразного болотного цвета. Шум, гам, лошади шарахаются в стороны, сбивают друг друга с ног, бойцы падают и полный кабздец. В итоге к шесту доползли пятеро бойцов, остальные либо валялись на склонах, исходя соплями, либо отъехали взад, от греха подальше.
Когда пыль мало-мало улеглась, а переломанных отнесли к докторам, полусотники построили нухуров. Я кратко объявил:
- Я вам хотел продемонстрировать всю пагубность подобных способов ведения боевых действий. Пятеро! Пятеро из четырёхсот человек добрались, с грехом пополам, до вершины. Если бы там был вражеский командир, то и этих бы там положили. Я награждаю отличившихся, как и обещал, а все остальные идут думать. Всё.
Развернулся и уехал. Талгат подъехал ко мне:
- У Тыгына не так было. Там просто бабахали!
- У нас должны быть лучшие. Тяжело в учении, легко в бою. Впитывай мою мудрость. С завтрашнего дня начнёшь отбирать тех лошадей и бойцов, которые не будут бояться грохота. Те, которые испытания не пройдут - тех в патрулирование по улусам, но без всяких там насмешек. Это не слабость духа, а тяжёлая наследственность. Кстати, имей в виду, непригодных людей не бывает, просто начальники не могут найти применения их талантам. Надеюсь, ты проникся, и мне не придётся втыкать тебе два раза. Тех, кто прошёл испытания, готовь к дальнему походу, поедем на настоящую войну, Тыгыну помогать.
- Война - это хорошо! - взбодрился Талгат. - Слава и добыча!
- Ну-ну. Война - это говно и кровь. Но ты можешь думать иначе, - я похлопал его по плечу и двинул дальше, - у тебя две недели на подготовку.
Пока они тут будут упражняться, съезжу-ка я в дальние края, посмотрю, что там с этим противостоянием пахарей и кочевников. Как бы там чего плохого не вышло. Главари покамест сидят тут, неподалёку, ждут моего решения. Ну что ж, будем считать, что дождались.
Сайнара засобиралась со мной. Просто не знаю, что и делать. Прочитал ей мораль:
- Ты теперь мужняя жена, а не полюбовница в обнимку с авантюристом без роду, без племени. В общем, надо теперь соблюдать традиции. Так что сиди дома и жди мужа из похода. Можешь вышивать крестиком или гладью, как тебе будет удобно. Выпори, наконец, садовника, доколе он будет деревья насиловать? А я займусь делами.
Начла шипеть, как рассерженная кошка, но я её успокоил.
- Ты, будущая мать, куда ты собралась? Родишь наследника, так милости просим, а пока - нет, - "будущая мать" прозвучало несколько резковато.
- Хорошо, мой милый муж. Я сделаю, как ты сказал.
Сильны традиции, нечего сказать. Замолкла и смирилась. Все жёны бы так. А вообще мы тут что-то засиделись. Съездили, называется, на денёк, узнать, как там дела в Курухане. Торчим здесь уже месяц с лишним, а у меня недвижимость и хозяйство, с которым что-то надо делать. Посворачивать проекты, чтоб не распыляться? Нет, не буду спешить. Оно пока жрать не просит. Но об этом надо думать. Я сгрёб свою камарилью, гринго - тех, которые были со мной, Арчаха с Боокко, обоз, десяток Талгатовских, и мы тронулись. Для начала в город Улукун.
После разбоя, учинённого сначала повстанцами, потом усмирителями, столица нашего края постепенно оживала. Виселицы убрали, копоть забелили, кустики подравняли. Хорошо. Мы проехали мимо храма Тэнгри, я полюбовался на синие купола, но заходить не стал. У меня план, с шаманами Ичил разберётся, я его назначил обер-фельдкуратором всяких трансцендентных дел, с соответствующей тамгой. У него мистики не забалуют.
На перекрёстке, возле рынка, обнаружилась группа подозрительного вида народу. Кучкуются, а ведь было велено - больше трёх не собираться. Сейчас послушаем, что там вещает очередной агитатор, и посмотрим, куда делась городская стража.
Я конечно, сгустил. Перед группой мужиков, человек десяти, в потёртых куртках и с саблями на боку, распинался добрый молодец. Увидев нас, то есть новые свободные уши, он обернулся и, с совершенно самодовольным видом, похвастался:
- Хорошая вещь! Никакая стрела не берёт. И сабля не пробивает!
Ба, так на нём бронежилет!
- Ты где взял такую замечательную вещь? - спросил я.
- Да тут какие-то шибздики под ногами путались. Воришки из города, украли, наверное, где-то. Так мы с Дюлчи отобрали у них. Им не положено такие вещи иметь. Такие вещи должны быть у славных боотуров, носителей "Меча возмездия". А то взяли моду - доспехи надевать. Точно где-то украли.
Я поднял левую руку вверх, показав своим, что готовность два. За спиной зашевелились.
- Тебе надо вернуть эту вещь тем, у кого вы её отобрали, и извиниться. Дети - это наше будущее, а у Харкадара не будет будущего, пока вы будете трахать своих овец. А всё потому, что ни одна нормальная баба в степи вам больше не даст.
Каждый степняк - это герой и боотур, кочка на ровном месте, и никогда не потерпит, чтобы его публично опускали. Непременно в драку полезет, потому что, в силу своей дебиловатости, адекватно ответить не может, привык решать всё кулаками.
- Ты ваще кто? Ты чё тут? Рэмба чёли? Ты ваще знаешь, на кого хвост задираешь? Да я…
- Я Магеллан Атын, если ты ещё не знаешь. И если ты такой крутой, то ты здесь и останешься лежать.
- И что ты мене сделаешь? И с кем? С этими щеглами? Вот с этими железочками? Да мы ща вас всех порубим! - герой начал уже вытаскивать саблю из ножен, да и его подельники зашевелились.
- Я верил в гитару, любовь и цветы, - выстрелил я ему в лицо, - а вы мне в душу плюнули.
Громко рассмеялся. Демоническим, разумеется, смехом. Остальных, посмевших обнажить оружие против законно избранного президента, тут же расстреляли. При зрителях. Кто не успел обнажить, тех я отпустил, исключительно для того, чтобы слухи распространяли. Я сообщил всем, что любой, кто притронется к гринго, оружию гринго или амуниции гринго, немедля получает пулю в лоб. Без суда и следствия. И здесь лучше прослыть отморозком, чем гуманистом, дольше проживёшь.
Жалко, что здесь нет такого понятия, как каторга. Надо восполнить пробел и начать создавать полноценную пенитенциарную систему. Хотя… горбатого, как известно, исправит только могила. А мне теперь надо выяснять, как же получилось так, что мальцов ограбили. И кого точно. Чтоб наказать виновных, поощрить непричастных и всем вместе сделать выводы.
Глава 4
Моё недоумение по поводу столь вопиющего безобразия рассеял Дохсун, примчавшийся буквально через полсекунды. Ничего такого особенного не случилось. Парни пошли на смену караула возле наших грузовичков, а по дороге нарвались на десяток отморозков. Базар-вокзал, а оружия у мальчишек нет, в оружейке оно, согласно моему же указанию. Вот парням накостыляли по голове и практически раздели. Против грубой силы нет лома, да и весовые категории разные. Дохсун, как узнал про это дело, схватил ствол и собирался уже всех покрошить, но опоздал. Буквально на пару минут.
Во избежание всяких морально-этических проблем в дальнейшем, я решил-таки макнуть свою гвардию головами в говнецо. Чтоб не возомнили себе всякого ненужного, типа, что они настолько крутые, что к ним цепляться нельзя. Это путь к созданию безнаказанной опричнины, а оно мне совсем не нужно. Чтоб потом историки не заклеймили мой светлый прогрессивный образ. Самим гринго этого тоже не надо, у них молодость и романтика, и этого достаточно. Да и таскать их за собой можно прекратить, у меня уже есть вполне подконтрольное вооружённое бандформирование. Отдавать пацанов надо в какую-то школу. Но никак не местным учителям, потому что они так и останутся в плену существующих представлений о мире. А я, к своему великому сожалению не могу быть един в трёх лицах. Так чтобы и швец, и жнец, и на дуде игрец. Интересно, если попробовать кого-нибудь из наиболее восприимчивых и незакоснелых прогнать через обучающую систему инопланетян? У молодёжи адаптивность поболее будет, чем у взрослых. Чёрт, надо пробовать, других учителей у меня нет. Пока нет. Но это потом, а сейчас головомойка. Дохсун построил всех гринго во дворе.
- Дожились. У вас скоро в переулке хулиганы мелочь отбирать будут! Не говоря уже про амуницию. Сапоги ещё не прогуляли? Пас-скуды! Как у вас ещё головы не отвинтили. Рассказывайте, давайте, начинайте каяться. Что? Нечего сказать? Так всегда бывает. Потому что вы решили, что здесь вы самые крутые. Спешу вас обрадовать - на самого крутого всегда найдётся более крутой. Самолюбование - это вернейший путь к тому, чтобы поиметь всяческие житейские неприятности. Это я вам заявлю совершенно авторитетно. А для того, чтобы вас отвадить от столь пагубной привычки, сегодня все вы идёте чистить конюшни.
Хотел добавить, как тимуровцы, но тут такого слова нет. Хотя явление, безусловно, полезное.
- Всем нуждающимся, старикам, старушкам, одиноким пожилым людям, вдовам, сиротам, совершенно добровольно и бесплатно. Всё, разошлись. К вечеру жду вас с докладами, кто, сколько и кому. Проверю.
У нас, у людей, в смысле у тех, кто это ещё может, всегда в голове телега впереди лошади. Это я к тому, что начинаю понимать, что мне вообще-то со всей своей махровой уитенью никак в одиночку не разобраться, и уже строю планы насчёт подыскать себе людей с нашей исторической родины. В рамках проекта по добыче Тыгыну бычков-производителей, но мне нужны-то совсем другие люди. Умные, образованные, честные, с холодной головой, чистыми руками и горячим сердцем. Если, таковые конечно, остались в нашем, насквозь пропитанном духом стяжательства, мире. И, желательно, не имеющих отношения к разным специальным службам в частности, и государственным структурам вообще. Задачка нетривиальная. Так что я продолжаю об ней думать, пока на мозгу мозоль не образуется. Или, вполне вероятно, всё образуется само собой. Хотя я дорогу домой ещё не нашёл, а уже о перспективах думаю. О радужных.
Размышления мои о великом закончились, гринго вернулись, понурые и растрёпанных чуйствах. Их подвергли злостному осмеянию мещане нашего вредного городка, а досталось им ещё от всяких приезжих. Я ласково потрепал всех по холке и пообещал чупа-чупс. Ну, пару слов сказал, про Тимура и его команду. Поощрил, так сказать, морально.
Из нормального деяния, которое мне, несомненно, зачтётся Св. Петром, стоит упомянуть Канцелярию, которую я устроил в одном из брошенных домов, и посадил туда человека с письменными принадлежностями. Обращения граждан фиксировать, и мне докладывать. Мангуту, начальнику городской стражи, выдал тамгу и велел тщательно присматривать за люмпен-пролетариатом. А для руководства местными кандидатами в гринго оставил самого старшего из моих парней - Павлика, по кличке Морозов. В завершение официального визита в Улукун я показал Мангуту комнату в своём доме с телефоном и научил, как им пользоваться. И чтоб каждую неделю проверял Канцелярию и мне докладывал, на что и на кого жалуются жители.
Хватит тут сопли подтирать. У меня ещё южные районы в смуте. Надо срочно туда двигать, разгребать конфликт. Конечно же, можно было бы всё бросить и заняться любимым делом, то есть, разбором наследия исчезнувших цивилизаций, но надо всё-таки довести хоть одно дело до логического завершения. Например, выслушать ещё кое-каких чиновников, дать им возможность потоптать конкурентов. Жаль только, что пока никаких, достойных моего внимания, преступлений против моего имущества не зафиксировано. По простой причине: красть нечего. Тут бы самое время задуматься, о том, стоит ли объявить дефолт, или пора искать новые источники дохода. Ничего, переживут кредиторы. Не настолько здесь ещё развитые товарно-денежные отношения, чтобы из-за этого заморачиваться.