- Затерянный город, - объяснил находку любопытному динозавру.
- Как здорово! - Обрадовался тот, - А жрицы, в юбочках из плюща, где?
- Какие нафик юбочки? - Возмутился я, - Здесь плющ не растёт. Тьфу ты, сбил с мысли… Какие жрицы?!! Ты же динозавр, для чего тебе девушки?
- Побеседовать, о богах там, или о демонах, - смутился четырехсоткилограммовый малыш.
- Нет здесь никого, только ветер свистит в развалинах, и призраки бродят, - хмуро ответил я, снимая, натершее своим ремнём шею, увесистое ружьё.
- Ой, а разве призраки с копьями ходят?
- Какие призраки? Какими копьями?! - Рассердился я, вспоминая в каком кармане, лежат таблетки, обеззараживающие воду.
- Которые сзади вас стоят. Ой, которые меня копьём тычут. Щекотно же…
Осторожно обернувшись, я убедился в правоте дворецкого. Действительно, призраки были вполне материальные. Особенно копья, хоть и с каменными, но очень острыми наконечниками.
- Э-э-э… Граждане призраки, мы, это, случайно здесь. Ошибочка вышла, не туда свернули. Мы, это, пойдём?
Похоже, что у них нашлись возражения. Иначе, зачем было накидывать на нас сеть из лиан?
- Ну вот, теперь у тебя появилась тема для разговора со жрицами, - проворчал я, раскачиваясь под крепким шестом.
- Тема-то есть, только собеседников не видно. - Возразил Чи-Хай. Его несли под двумя шестами, аж шесть человек, но опять-таки мордой кверху. А там торчали только любопытные обезьяны. Почему-то с ними беседовать он не хотел. Впрочем, путешествие было недолгим, и, оказавшись на расчищенной каменной площадке, мы сразу увидели толпу народа. Были там и жрицы, кгхм, в очень скромных одеяниях. Но моё внимание привлекли, увы, не они. Несколько, стоящих впереди, бронзовокожих личностей, мало того, что обладали заметными носами, так они ещё и обращали на себя внимание тем, что держали в руках. А в руках у них были кинжалы, обсидановые конечно, но тоже острые.
Один из них, самый высокий, подошел ближе, и проверил на моей шевелюре остроту кинжала. Удовлетворенно хмыкнув, повернулся к Чи-Хаю, и наморщил лоб. Потом, тщательно подбирая слова, заговорил по-английски:
- Звэр, да?
- Ага, - согласился динозавр.
- Вах! Савсэм говорящий, да?
- Эксклюзивный, - щегольнул знаниями мой помошник, но быстро добавил, - Один такой!
- Савсэм адын, - пригорюнился явный жрец, - Нэ бойсь, грынпыса савсэм нэту, мы тэбя быстро зарэжэм!
- Э-э-э, - вмешался я, - Нэлзя рэзат, тьфу ты, нельзя нас резать! Вы же дикари, чистые сердцем и душой.
- Как нэльзя?! - Возмутился туземец, - Да я, дикарь! Свирепый, и кровожадный!
С этими словами он решительно стукнул себя в грудь, я отвернулся. Вот к чему приводит нарушение техники безопасности при обращении с режущими и колющими предметами… По всей видимости, первый помошник подошёл к телу предводителя, и несколько раз стукнул его ногой. Убедившись, что тот не подаёт признаков жизни, кандидат в начальники вернулся к основной группе, где начались демократические выборы. Избирательная компания проходила по прогрессивной олимпийской системе, то есть проигравший выбывал сразу и навсегда. Я хотел поинтересоваться, не шотландец ли оставшийся один, но не успел. От полученных в ходе бурной дискурсии колотых аргументов, последний из кандидатов скончался.
- Он умер победителем! - Прокомментировал выборы Чи-Хай, и стал ворочаться на своем ложе.
- Что ты крутишься?
- Камушек под бок закатился, эти дикари совсем, здесь не подметали.
На площадку вылезли заинтересованные лица и стали бурно обсуждать произошедшее. Мы затихли в ожидании второго тура выборов, но у туземцев были другие планы. Вперёд вышла, по всей видимости, главная жрица. По крайней мере, одежды на ней хватало. Упершись рукой в бок, она задрала вторую к хмурым небесам, и тут ударили там-тамы! Хотя правильнее было бы их назвать тут-туты, громкость была запредельной! Но визг, который здесь песней зовётся, легко перекрыл немелодичный гром и погрузил меня в спасительное забытье. Последнее, что я успел запомнить, это дикий рёв динозавра:
- Не-е-ет!!! Лучше бы меня зарезали…
Очнулся я от капель дождя, падающих на лицо, и от запаха жареного мяса. Подняв голову, обнаружил себя полностью развязанным, и лежащим под козырьком скалы. Сразу за укрытием лил тропический ливень, полностью скрывающий джунгли, а здесь горел небольшой костерок, и Чи-Хай крутил вертел.
- Босс, вы очнулись? Как я рад! Представляете, эти чудики, все наши вещи с собой таскали. И искать ничего не пришлось…
- А где все?
- Кто?
- Ну, дикари эти. Певица, то есть визжалка… И как ты освободился?
- Население затерянного города тоже затерялось, в джунглях, или пампасах. Всё время путаю эти понятия. Певица, вместе с оркестром, неоднозначно отреагировала на мою критику, и затерялась в первую очередь. Судя, по последующим воплям, критиков у неё хватало.
- А ты точно не причём? - недоверчиво поинтересовался я.
- Конечно не причём! - Сделал обиженную морду, синоптерикс, - Я же травоядный! А освободился я просто. Палеонтологию горожане не изучали, так что достаточно было встопорщить перья, когда нас бинтовали, а потом успокоиться.
- А чего ты ждал? - Кряхтя, я с трудом поднялся, и подошёл ближе к костру.
- Ошибся, понимаешь, - пригорюнился Чи-Хай, - С таким носами, да ещё с акцентом… Я всё ждал, когда он скажет "Гамарджоба, дарагой" и вино нальёт. Эх, чола…
- Увы, - согласился я, - Сходство бывает обманчивым.
Всё!! В следующий раз буду, по примеру Холмса, расследовать что-нибудь только в комфортабельных условиях! Джунгли хороши только на географических картах, смотришь и радуешься, как они далеко! А тут… Сверху темно, под ногами мокро, ягуары шастают, как незаконные бандформирования, пауки за птичками охотятся… В реку войти невозможно, анаконды, пираньи, капибары, или каннибалы? Вечно их путаю, так же как и аффторы… Особенно обидно, когда эта капибара гоняется за тобой. Кричишь ей, что она травоядная, а ей пофигу, опять автор поленился, прочитать что-нибудь. Так что приходилось тратить заряды, что ни доставляло мне никакой радости. Но всё на свете имеет конец, так что вскоре мы выбрались к океану, и неожиданно, в плеске прибоя услышали странные звуки. Вы слыхали, как поют дрозды? Нет? Я тоже нет, но уверен, что ни капельки не похоже. Омерзительные звуки скрежета металла по камню, то и дело, прерывались бодряческими возгласами, типа: "Пилите Шура, пилите…" Странно, что-то мне это напоминало. Зарядив стволы, мы осторожно взглянули сверху на берег. Двое оборванных людей с азартом пилили каменный шар ржавой пилой. Вот тут я не выдержал, и вскочив заорал так, что взлетели в воздух даже пингвины.
- Не сметь портить наследие древней цивилизации!!! Вандалы!!
- Пошто лаешься, барин? - грустно спросили из-за сфероида, предварительно показав стволы древних винтовок "Бердан № 2".
- Хм-м-м… - задумчиво откомментировал это высказывание Чи-Хай, зайдя со стороны океана, и показывая свои зубки. В улыбке, так сказать.
- Ну вот, - аккуратно положил винтовку на песок один из бородачей, - Опять попались. Говорил же я тебе, Шерый, что ничего тут нет, а ты всё - "пилите, пилите"…
Спустившись вниз, я внимательно осмотрел вандалов, так грубо разрушавших игрушки для детского садика, оставшиеся здесь со времен динозавров.
- А пилить то их зачем?
Оба переглянулись, и упав на колени, запричитали:
- Не вели казнить, вели миловать, воевода! Не виноватые мы, токма волей пославшего нас, за золотом нехристей, инками зовущихся, злобного "начштабы", пилим и пилим. Одни булыганы попадаются, а барин говорил, что золото в них спрятано.
Только сейчас до меня вдруг дошло, что говорили мы всё время по-русски. С горечью взглянув на испорченные пилой детские каракули на поверхности шара, вздохнул, и коротко приказал:
- Возвращайтесь обратно, и скажите этому начштабы, что если он тупой, то это не лечится! А будет портить исторические ценности, я его в архив отправлю!
"Труженики" замялись. Потом один, робко произнёс:
- Ты, барин, документ нам дал бы. Что мол, так и так, категорически запрещаю! А то ведь, скажут же, мол, лодыри…
Я пожал плечами, документ, так документ, и достал из рояля официальный бланк имперского архива:
- А донесёте? На чьё имя, кстати, писать?
- Не боись, ваше благородие! Наизусть вызубрю! Так и пиши: "Начштабе дыр… пыр…" Тьфу, никак не запомню!
- А что запоминать-то? - Вмешался в разговор второй, до сих пор аристократично облокотившийся на недопиленную игрушку, - "Князю литвинскому! Ты пошто, собак болотный, людей работных на вандализму посылаешь? Не сметь больше! Не будь я, Голландец…" Э-э-э, последнею фразу писать не надо!
- Ясненько, - закончив писанину, я протянул бланк зубрилке, и пожелал им счастливого пути. Вяло переругиваясь, и таща на плечах котомки, парочка кладоискателей направилась на север.
- Тёмные личности, - задумчиво сказал Чи-Хай, - И Дыр-Пыр, у них какая-то непонятная. Винтовочки странные, вроде берданки, а калибр десять миллиметров.
- Ну и что? - Вяло отреагировал я, - Пусть читатели рояли считают, нам всё равно в другую сторону. Искренне надеюсь, что до морских змеев аффторы не додумаются.
Не встретились нам гады морские. Никто не тревожил наше шествие ни днём ясным, ни ночью тёмной. Совсем обезгадела, обезптичела и даже обеззверела окружающая нас местность. Явно чувствовалось присутствие человека, причём не одного, а многих. И как не хоронились мы, всё равно наступил тот час, когда запахло горящим трутом, и из кустов на тропинку выскочили "доблестные" конкистадоры в когда-то начищенных кирасах. Нет, эту засаду даже я, своим человеческим носом, унюхал за несколько десятков метров. Противно пахло прогорклым маслом, и с незапамятных времён немытым телом. А Чи-Хай вообще шёл, зажав нос, и страдальчески морщась. О засаде, повторяю, мы знали, но зачем, спрашивается, прятаться, если всё равно пришлось бы идти к здешнему начальству. Ожидания наши чуть-чуть было, не сорвались, вояки обнаружили у меня в портфеле бутылку коньяка (взятого, разумеется, для медицинских целей) и устроили потасовку. Пришлось прикрикнуть на них, потребовать вызвать британского консула. Так и знал, от упоминания Англии, испанцы впали сначала в ступор, а потом в ярость. Руки мне связали варварски, а Чи-Хая так обмотали веревками, что даже трюк с перьями здесь бы не помог. Наконец-то мы пошли, и вот за очередным поворотом, вздымаясь над круглым озером, встала цель наших поисков. Нет, как ни странно, указателя с русскими буквами здесь не было, но флюиды, знакомые всем, кто жил в России, буквально кричали о том что мы пришли. Сколько народа сюда уже отослали, и ещё пошлют. Если бы они все были здесь, то горы не было бы видно. А сейчас… Гора, как гора, скромная такая, невысокая. На верхушке отблескивает металлом какой-то большой круг, внизу виден вход, видимо в шахту. А на берегу озера притулился крохотный поселок, с единственно заметной высокой башней. К ней-то мы и подошли.
Скучающий у входа часовой, прервал, с риском для своей челюсти, зевок, и постарался принять воинственный вид. Но шедший впереди старший патруля бесцеремонно отодвинул его в сторону, и скрылся за дверью. Через несколько минут, он высунулся из окна на самой верхушке, и крикнул:
- Пропустить!
С трудом солдаты затащили Чи-Хая на верхотуру. Я поднялся сам. В комнатке, за столом сидел хмурый, седой тип, в начищенной до блеска амуниции, рядом стоял старший патруля. На столе, уже откупоренная, была бутылка моего коньяка.
- Вот, сеньор команданте. Этот типус всё требовал английского консула, а этого зверя он с собой взял, зачем-то.
- Хороший коньяк, - выдохнул команданте, после залпом выпитого стакана, - Значит, он врёт! Англичанин взял бы с собой джин, следовательно, это француз. Поэтому, его в шахту, а зверя на кухню!
- Зачем на кухню? - Возмутился Чи-Хай, - Что я там буду делать?
- Спросишь у повара, - отмахнулся синьор, - Жариться или вариться, не знаю…
- Сэр! Я протестую! Мой слуга разумное существо, и его нельзя жарить!
- Значит, сварим, - команданте зорко следил за подчиненным, наливающим коньяк, поэтому отвечал сквозь зубы, - Увести!
- Какое вы имеете право?! Он говорит, следовательно, он тоже человек!
- Мусью, заткнись. Попугай тоже говорит, и те зеленые, что твоими напарниками будут, тоже что-то кричали о правах разумных. Но всем известно, что, ни у попугая, ни у твоего зверя, ни у чёрных, красных, зелёных души нет. Я сомневаюсь, даже в том, что у французов душа есть, но раз ты сможешь работать, то живи, пока. А у зверя, хоть он и большой, передние лапы слабые, так что его в котел!
Никогда не знал, что Чи-Хай умеет летать. Впрочем, он тоже об этом не подозревал, но когда я стал диплодоком, в комнате места не осталось. Так что, Чи-Хай выпрыгнул в окно, перья на руках распушились до размера крыльев, а хвостом можно было рулить. Через океан, конечно, он бы не перелетел, но спланировать смог. Я был в гневе, и поэтому на превращение посёлка в груду развалин, хватило трёх взмахов хвоста. Земля гремела под моими ногами, и восторженно орал сверху, совсем маленький Чи-Хай. Уважаю европейцев, за их разумную тактику. Сделав пару неприцельных выстрелов, они с достоинством, и дикими воплями, отступили в заранее подготовленные горы. Судя по пыли, эвакуировались они быстро и далеко. Остановившись у входа в шахту, я осмотрелся. Сверкал на солнце свежими сколами уголёк, насыпанный неаккуратной горкой. Под навесом громоздились мешки с какой-то породой, и молча стояли зеленокожие человекообразные, не выпуская из передних конечностей ручек тачек. Подняв глаза, я убедился в своей догадке. Ну конечно, классическая "летающая тарелка". Глубоко вздохнув, и закрыв глаза, прочитал формулу обратного превращения, и понял, что ветер с моря прохладный. Вся моя одежда осталась на развалинах башни, в виде лоскутиков и ниточек. Но как я недооценивал своего слугу и, не боюсь сказать, друга. Он, даже в экстремальных условиях, успел схватить тюк с одеждой, и, вечная ему благодарность, недопитую бутылку! Стакана дожидаться я не стал, и в лечебных целях, допил коньяк из бутылки. Потом оделся, и подошёл к пришельцам:
- Вы свободны!
Уф-ф-ф, аж голова закружилась от превращений. Сделав несколько шагов, плюхнулся на мешок с рудой, и стал слушать благодарности и рассказы.
Дело было житейское, для нашей планеты, конечно. После неудачного контакта с аборигенами, где-то в море, НЛО нуждалась в ремонте. Что там именно произошло, спрашивать не стал, а эти осьминогоподобные в детали не вдавались. Плюхнувшись на вершину горы, (Нет, без русских явно не обошлось, так послать!!) зелененькие стали копаться в ней, отыскивая то ли рений, то ли осмий. И тут подоспели конкистадоры, которые, моментально прихватизировали шахту, и заставили добывать найденный тут же антрацит. Вообще-то они требовали золото, но его здесь не было. Раз в декаду уголь кто-то забирал, но всех шахтеров поневоле, загоняли в саамы дальний штрек, так что ничего они больше не знали.
Остальное было делом техники, "тарелку" отремонтировали, забросили нас на остров Бали, и рванули вверх с такой скоростью, будто за нами гналась вся армия Его Католического Величества. Дело об антраците было закончено, и вообще, я решил тихо и мирно жить на острове, который всегда описывался только в любовных романах.
Дело о нерукотворном памятнике
Развалившись в кресле, я лениво листал газету, то и дело, отрываясь от скучных статей, чтобы кинуть взгляд на океан. Океан… Как много в этом звуке… Особенно для сухопутного человека. Волны катились безостановочно, возникая из ниоткуда, из-за горизонта, можно сказать, из космоса. Дойдя до берега, они падали, облегченно вздохнув, будто гонцы, доставившие важное донесение. Но бесстрастен был берег, видимо он всё ещё ждал.
В отличие от вечности я нервничал, скука в "Ньюс тудэй" была, как правило, приметой грядущих неприятностей. И, увы, эта примета меня никогда не подводила. Вновь перелистав газету, и опять не найдя ничего интересного, я нервно отбросил листы, и тут же из-за спины раздался голос:
- Простите, менэр, но у меня есть дело к вам.
Тихо спящий на песочке Чи-Хай простонал во сне, свернулся клубком и сдавленно прошептал:
- Опя-я-ять?!! Не буду-у-у-у!!
Я обернулся, и с интересом рассмотрел типичного поэта, не от мира сего. Одухотворенный взгляд, растрепанная шевелюра, в одной руке перо, в другой чернильница.
- Добрый день. И чем же я могу вам помочь?
- Дело в том, что я памятник себе воздвиг нерукотворный, ну вы же знаете, так положено.
- Разумеется, - согласился я, и продолжил, - А так как, к нему не зарастёт народная тропа, то я даже знаю, где он был установлен.
- Вы совершено правы, менэр, и к сожалению, он был. А потом пропал.
- И вы хотите, чтобы я его нашёл?
- Конечно!! Ведь от этого зависит само существование Вселенной!!
- Не волнуйтесь. Сейчас проснётся мой товарищ, и мы кинемся осматривать место проишествия, ну и заодно, спасать Вселенную.
- А-а-а?
- Ни в коем случае!
- Но может быть?
- Я же сказал, не волнуйтесь.
Поэт нервно вздохнул, но промолчал, потом поднял глаза (видимо проверяя целостность неба), и молча удалился, погруженный в скорбь.
Я тоже печально вздохнул, и негромко сказал:
- Чи, вставай.
- А может быть не надо?
- Надо, очень надо. Так что вставай, пойдём в город.
- Бос-с-с!!!
- Переоденешься в китайца, кожу сделаешь пожелтей, и никто тебя не узнает. Вставай, вставай.
С вызывающими слёзы стонами Чи-Хай поднялся, и попытался быстро запахнуть рубашку, но я остановил его взмахом руки:
- О-о-о!! Лизетта, Жоржэта, Мариетта, подожди-подожди, даже Генриетта?! Хм, стоило ли превращаться в человека?
- Не виноватый я!! - Взмолился незадачливый динозавр, - Они сами пришли…
Я удрученно развёл руками:
- Если сами… В общем, рубашку придётся застегнуть на верхнюю пуговицу. Давай быстрее, и возьми деньги, там, на верхней полке.
Минут через пятнадцать мы, типичная пара, в смысле белый бвана с китайцем-слугой, уже шли по улочкам здешней столицы. По дороге я раскланивался со встречными, а Чи всё глубже и глубже надвигал на глаза свою конусообразную шляпу. Но когда мы приблизились к двум блондинкам, с цветочными гирляндами, он так сбавил шаг, что я чуть было не заснул. Обгонять их он явно боялся, так что пришлось слушать то, что они считали беседой:
- Нет, и ещё раз нет! Это совсем не французы, и даже не японцы!
- А какая нам разница?
- Ты не понимаешь?! Это же гунны…
- А разве они не мужчины?
- Гунны - очень грубые мужчины! Это Генри говорил!
- Странно, никогда бы не подумала, что Генри из таких.
- Каких?
- Ну… таких…
- Ты завидуешь! Генри не из таких, а совсем наоборот! А гунны грубые, вот!