В тот самый миг Джек проснулся. Он открыл заспанные глаза, и сквозь туман, еще застилавший их, увидел прямо над собой ужасные очертания. Сон моментально слетел с него. Он увидел лицо и коготь Хука и зажмурился. Джек с головой зарылся под одеяло и сжался в комок в ожидании…
- Нет, капитан! Не делайте этого, сэр! - Рука Сми ловко зажала часы, отчего их тиканье стало едва различимым. - Капитан, - торопливо просительным тоном заговорил он, - маленький чертенок не знал в жизни ничего лучше этих часов!
Хук быстро поднял глаза и устремил их на своего слугу. Этот взгляд заставил того отпрянуть. Потом бешенство с Хука спало, а вместе с ним умерла и злоба. Он выпрямился и покачал головой, отвратительно улыбнувшись.
- Да, Сми, ты совершенно прав. Наказывать нашего гостя за случайный ввоз контрабанды? Это - признак дурного тона!
Он взял часы из неуверенной еще руки Сми и, скрипнув зубами, улыбнулся.
- Для таких вещей, Джек, есть только одно место, - заявил он мальчику, у которого глаза все еще были огромные, как плошки. - Сию же секунду в музей!
С громоподобным смехом он вытащил Джека из гамака и с такой силой прижал мальчика к себе, что кудри от его парика попали Джеку в нос, и он чихнул. Они накинули свою пиратскую одежду и пошли прочь, держась за руки. Сми последовал за ними. Они пошли вниз по сходне на верфь, дальше по верфи, через туннель на пирс. И дальше, вдоль пирса, через пиратский город, сквозь толпы раболепных пиратов, пока наконец Хук не свернул к старому темному корпусу корабля, в котором было множество пещер и который казался совершенно пустым. Они зашли внутрь и как будто попали из шума и гама цирка в тишину и покой храма.
Но это была не церковь. Это была огромная комната, напичканная часами всевозможных размеров и форм. Были здесь часы старые, и были новые, были большие и маленькие, дедушкины часы и будильники, наручные и карманные. Одни были вырезаны из дерева и отделаны золотом и серебром, другие сделаны из пластика и металла с яркими узорами. На некоторых циферблат был в виде солнца или луны, на других же - в виде мышей и людей. Они висели на стенах и лежали на столах. Они стояли в одиночестве, как часовой на посту, или скрючивались на металлической подставке, подобно насекомому. Они были везде, куда ни бросишь взгляд. Их были сотни, а, возможно, и тысячи. Джек с удивлением смотрел вокруг на это невероятное множество механизмов.
Потом до него вдруг дошло, что что-то здесь было не так. Ему потребовалось еще мгновение, чтобы сообразить, что именно.
Ни одни часы не работали.
Хук поднял руку и по-хозяйски обвел ею всю комнату.
- Мой личный, персональный, чудесный музей. Джек! Разве это не великолепно! Море сломанных часов! Когда-то все они тикали, а теперь - нет! Теперь-то все хорошо! Послушай, мальчик.
Джек окинул комнату взглядом, полным сомнений.
- Я ничего не слышу, - сказал он.
- Совершенно верно! В этом-то и вся суть! - Хук пребывал в состоянии эйфории. Он пересек комнату и подошел к аляповатым старинным часам, которые были инкрустированы изумрудами в форме рыбок.
- Это были личные часы Барбекю, они стояли около его кровати. Барбекю был грозой семи морей. Он наводил почти такой же ужас, как и я теперь! - И Хук улыбнулся чудовищным оскалом. - Я разбил эти часы вдребезги сразу после того, как протащил его самого под килем своего корабля!
Обратясь к Сми, он добавил:
- Но это был очень вежливый человек - Барбекю - до самой своей смерти.
Сми в ответ улыбнулся.
- Да, капитан. Это был старый соленый героин дьявольского приготовления! Когда его корабль горел, то здорово смотрелся на фоне голубой воды.
Оба захохотали, упав друг на друга. Джек уже оправился от своего испуга и был заинтригован этим новым чудом. Он поднял часы Барбекю, чтобы хорошенько рассмотреть их. Как только он дотронулся до них, сломанные стрелки неожиданно резко щелкнули, зацепившись одна за другую.
Хук мгновенно отпрянул, высвобождаясь из объятий Сми. Он, как сумасшедший, повернулся в сторону щелчка, и ужас опять показался в его глазах.
- Что это? Сми, что я слышу? Нет! Тиканье! Тиканье, Сми!!!
Сми мгновенно взял себя в руки.
- Нет, капитан, здесь нет никакого тиканья, ничего не осталось, чтобы тикать, клянусь своими костями, все размолото в порошок.
Но Хук ничего не хотел слышать. Он выхватил часы Барбекю у Джека и опять стал ломать их. Он бил их своим когтем, а затем бросил на пол. Джек раскрыл рот от изумления.
- Очень хорошо! - заявил Хук, отшагнув назад. Треуголка и парик у него съехали на сторону. Он поправил их. - Это им за тиканье, которое могло бы быть! - И он стал буквально прыгать по обломкам часов. - А это за то, что вчера поздно ужин подали!
Вдруг он остановился и посмотрел на Джека. Его холодные глаза чуть заблестели.
- Не хочешь присоединиться ко мне, мой мальчик? - спросил он и небрежно кинул Джеку его карманные часы. - Давай. Ты знаешь, что делать.
Минуту Джек смотрел на него, и огонь в глазах Хука, казалось, трансформировался в его собственный. Он поднял часы, мрачно посмотрел на них и ляпнул об пол.
- Это потому, что я всегда должен быть дома к ужину! - закричал он, присоединяясь к игре. - Несмотря на то, голоден я или нет!
Хук весело засмеялся и кинул мальчику другие часы. Джек бросил их на пол и прыгнул на циферблат. Хук подбрасывал все новые и новые часы, а Джек бросал из вниз и разбивал.
- Давай, Джек! - подбадривал Хук. - Вот это парень! А теперь разбей окно! Разбей окно!
Хук схватил часы и запустил ими в ближайшее окно. Посыпалось битое стекло. Джек, не думая, последовал его примеру и расколошматил другое. Они вместе стали кидать часы в окна, в другие часы, во все, что попадалось под руку, веселясь при звуке бьющегося стекла и ломающихся вещей. Сми прыгал у них за спиной и подначивал.
- Это за то, что мне надо чистить зубы! - разъяренно кричал Джек с всклокоченными волосами и дикими глазами, по лицу его градом катился пот, - И за то, что заставляли меня расчесывать волосы! И мыть руки! И поменьше шуметь! И не разговаривать слишком много! И за то, что говорили мне, чтобы я взрослел побыстрее!
- И за то, что моим отцом был старый толстый Пэн! - подсказывал Хук, хватая целую охапку часов и разбивая их.
- Который не спасет нас! - орал Джек в нежданном приступе отчаяния. - Который не спасет нас!
- Который даже не станет пробовать! - наводил его на мысль Хук, шепча ему эти слова почти в ухо.
Джек упал на колени в слезах посреди гор битых часов и горько зарыдал.
- Он не спас бы нас Он даже не попытался бы. Папа даже не попытался…
Он так сильно плакал, что не мог говорить. Хук посмотрел на Сми, и они заговорщически подмигнули друг другу и улыбнулись. Потом Хук быстро встал на колени рядом с Джеком и обнял его за плени.
- Ну, хорошо, Джек, - сказал он сладким, как сироп, голосом. - Он ведь может еще попробовать, ты же знаешь. Я думаю, он попробует. На самом деле! - Он подождал, пока Джек поднял свое заплаканное лицо, и его мокрые глаза встретились с глазами Хука. На лице капитана была маска грустного понимания и сочувствия мальчику. - Весь вопрос в том, парень, захочешь ли ты, чтобы он спас тебя, когда придет это время! Ты хочешь вернуться к… еще большим разочарованиям? Ты хочешь вернуться с… ним?
Хук затряс головой.
- Нет, не отвечай сейчас. Нет, нет, нет. Сейчас - время для других вещей. Теперь ты должен быть тем, чем хочешь, пиратом или…
Его темные глаза блеснули. Джек колебался.
- Или кем? - спросил он с любопытством.
Хук ослепительно улыбнулся. Он вытащил руку, до этого спрятанную за спиной. На его крюке висела бейсбольная перчатка Джека.
Он протянул ее мальчику. Глаза Джека расширились, и он жадно схватил ее.
- Итак, скажи мне, Джек, - мягко вопрошал Хук. - Нарушал ли я когда-нибудь данные тебе обещания?
Зубы Хука при этом щелкнули, как будто сработал капкан.
Хук забрасывает крюк
Пока гнусный Хук был во власти, так сказать, призраков прошлого, Питер Бэннинг все ближе знакомился с горькой правдой настоящего. Самым главным было то, что Потерянные Мальчики все больше начинали верить, что он есть - ну, вы знаете, кто - в то время, как он им не был.
- Защищайся! - прошипел Руфио. Он стоял нос к носу с Питером на полянке прямо под Деревом Никогда, и во взгляде его чувствовалась настороженность. Оба держали в руках мечи. У Руфио был такой взгляд, будто он был рожден на свет для того, чтобы прихлопнуть своего визави. Питер же смотрел так, словно не был уверен, какой конец меча был более предпочтителен в данном случае.
- Только полегче, - просил он, уже еле дыша. - Не забывай, я же новичок.
- Да, конечно, - прорычал Руфио. - Я уже видел кокосы. Я слежу за тобой, пакостник.
Он наклонился, слегка согнув темные руки и ноги, его глаза стали еще более напряженными, а красные "перья" торчали среди его смоляных волос, как языки пламени. Питер попробовал принять такую же позу, но у него ничего не получилось. "Это была плохая идея, - подумал он про себя. - Это - просто ужасная идея". И, как всегда, она принадлежала Тинк. Ей мало было, что он бегал и прыгал и катался вокруг. Он теперь должен был выучиться еще и драться на мечах. О, господи, драться на мечах! Что он знал об этом? Он с трудом мог разрезать ростбиф во время воскресного ужина!
Руфио повернулся влево, как бы пытаясь обмануть противника. Питер последовал его примеру, не зная, что делать. "Руфио может научить тебя, - настаивала Тинк. - Руфио делает это лучше всех. Он может показать тебе все трюки. Он может помочь тебе вспомнить эту технику".
Конечно, но когда все уже будет сказано и сделано, останется ли он в живых, чтобы поблагодарить за уроки?
Несколько Потерянных Мальчиков, из собравшихся вокруг, приветствовали Питера, но большинство - все-таки Руфио. Вчера было вчера, и все успели о нем позабыть. А Руфио все еще оставался лидером.
Тинк вспыхнула среди холодеющих теней и опустилась на кончик меча Питера.
- Помни, что я тебе говорила, - предупредила она. - Отходишь прямым с расслабленными плечами. Шагни туда и не бойся столкнуться с ним. Задай ему хорошенько, как тем кокосам.
Питер метнул на нее раздраженный взгляд.
- Я же тебе сказал, я не знаю, как это получилось! Это было рефлекторно!
Меч Руфио ударился о его меч, издав скрежещущий звук.
- Вот так, мужик, - сказал Руфио, улыбаясь. - Раз, два, три…
И его лезвие ударилось о лезвие Питера, как нападающая змея. Питер услышал треск разрываемой одежды и почувствовал, как что-то тянет его. Он глянул вниз и увидел, что его брюки висят у него на щиколотках. Потерянные Мальчики неодобрительно зашумели.
- Плохо! - закричали они как один.
Руфио не обратил на них никакого внимания. Он поднял меч Пэна, закинул голову и закукарекал.
- Ты не можешь летать, ты не можешь драться и не можешь кукарекать!
Покетс выступил вперед, нахлобучивая свою мягкую кепку:
- Не в этом дело. Он просто не сделал ничего, чем мог бы гордиться. Как же он может кукарекать?
Потерянные Мальчики дружно согласились с ним и начали шумно защищать Питера. Руфио с минуту кисло смотрел на них, а потом зловеще улыбнулся.
- Тогда скажите мне: что же этот толстяк вообще может?
Маленькое личико Покетса стало жестким.
- Много чего, - с жаром настаивал он. - Он может глотать огонь! - Руки Питера в ужасе бессознательно потянулись к горлу. - Он может написать букву или нарисовать картинку! Он может играть в Потерянных Мальчиков и в индейцев! - Его темные глаза расширились. - Я знаю! Он может пойти в город и стащить крюк у Хука!
Вздох испуга и смятения, вырвавшийся у Питера, потонул в одобрительных криках Потерянных Мальчишек. Они взволнованно набежали и, окружив его, стали хлопать по спине и подставлять руки, чтобы шлепнуть его ладонь в знак приветствия. При этом они приговаривали: "Стащи крюк у Хука! Стащи крюк у Хука!"
Руфио стоял в отдалении. Он был уверен, что его заветное желание вот-вот осуществится, и потому улыбался, как тот кот из пословицы.
"Очередная дохлая идея, - мрачно думал Питер. - Кажется, самая безнадежная из всех".
Тем не менее он теперь собирался осуществить ее, как будто был уверен в обратном. Как будто он окончательно потерял чувство меры и мог сделать все, что угодно, что ни предложи, только лишь потому, что у него самого не было никаких мыслей на сей счет. Его перелет из мира реального в Неверлэнд окончательно лишил его способности думать и действовать, как разумные люди. Чем же ещё мог он объяснить попытку проникновения в пиратский город с целью похищения капитанского крюка? И все это только для того, чтобы произвести впечатление на группку диких чумазых Потерянных Мальчишек, чтобы они наконец поверили в то, что он именно тот, кем никогда не был, и помогли ему спасти его детей от лунатика!
Конечно, это было еще не все, но Питер Бэннинг не имел никакой возможности подумать и оценить причины всего происходящего. Он был взрослым, который попал в мир детства, где мечты были реальностью, а приключения - самым насущным в жизни. Питер потратил слишком много времени на изучение правил, законов и кодексов, ни один из которых не имеет никакого значения для нормального среднего человека и большинство из которых написано людьми, слишком быстро распрощавшимися со своим детством, чтобы поскорее стать взрослыми. Питер не был одним из них, но он провел их в кругу достаточно времени, а потому уже стал думать, как они, и забыл о том, как быть маленьким мальчиком. Делание денег и заключение договоров вытеснило из его жизни постройку крепостей из песка и катание на каруселях, а выигрывание адвокатских дел в суде затмило фейерверки 4 июля. Шахматы, шашки и другие подобные игры приобрели для него совершенно другое содержание. Питер давно уже не задумывался над тем, что(!) делает жизнь достойной. И теперь он отчаянно боролся, чтобы остаться в живых, пройдя все те уроки, которые вернули бы ему понимание этих простых и незамысловатых истин.
Поэтому все, о чем он мог думать теперь, в самое важное в своей взрослой жизни утро, было то, как он позволил горстке маленьких оборвышей манипулировать им.
Четыре пирата шествовали по гниющим доскам городской улицы. Трое из них были удивительно высокими, четвертый - ниже ростом, но зато и выглядел поплоше. На них были треуголки, плащи, орденские ленты и ботинки. У одного была повязка на глазу и тощая бороденка, скрывавшая большую часть лица. На других были пестрые платки, лица их были покрыты шрамами. У самого низкорослого из них лицо было настолько покорежено и исполосовано рубцами, что другие пираты при встрече с ним отводили взгляд. Все они были увешаны целым арсеналом оружия. На поясе висели сабли, за плечами кремневые ружья, отовсюду торчали кинжалы и кортики.
Когда они прошли кондитерскую лавку, неожиданно, как из-под земли выросли три пирата еще более внушительного роста, и знакомое лицо выглянуло из складок плаща прямо над поясом.
- Леденцы! - вздохнул Тад Батт прежде, чем рука засунула его голову обратно под плащ.
Конечно же, эти пираты совсем даже и не были пиратами. Это были Питер Пэн и его Потерянные Мальчики. Тад Батт и Покетс соорудили одного пирата, встав один на другого. Эйс и Ноу Нэп - еще одного. Лэтчбой и Доунт Аск - третьего, а Питер был четвертым. Ту Смолла оставили дома. Тинк опять ехала верхом на Питере, спрятавшись в полях его треуголки и давая указания, куда двигаться.
- Сюда! - настойчиво требовала она. - Нет, не туда! Помедленнее! Стоп!!! Вон туда, мимо той красотки! Смотри, куда идешь! И рычи! Рычи!
Рычание теперь не доставляло Питеру особого труда. Если бы ему представилась возможность, он был бы счастлив и покусать кое-кого. Они двигались по самой кромке берега, а затем пошли по заброшенным улочкам прямо в город. Одетые в свои ужасающие лохмотья, они казались огромными и сильными, поэтому никто не пытался приставать к ним. Они искали Хука и вскоре заметили, что весь народ потянулся к Пиратской площади и Крокодиловой башне.
Теперь, идя по улице, шатаясь и цепляясь друг за друга, как пьяницы, ищущие опору, они слышали приветственные крики. Впереди, на площади, собралась огромная толпа пиратов. Они присоединились к толпе сзади. Питер поднял бинокль и с любопытством посмотрел поверх голов.
Он не мог поверить своим глазам. Пиратская площадь была превращена в бейсбольную площадку!
Куда подевались разгульные пиратские пирушки?!. С площади убрали ручные тележки и прилавки с драгоценностями. Прогнали воров-карманников и всяких подобных ловкачей (или, по крайней мере, убрали их с глаз долой). Всех и вся отодвинули подальше, чтобы освободить место для бейсбольного поля. Его расчертили белыми аккуратными линиями. Мягкие атласные подушечки с бриллиантами разложили в качестве "баз". На некотором расстоянии между корпусами кораблей были организованы немудрящие места для зрителей. И даже Крокодилова башня была употреблена в качестве табло.
Но самым удивительным были игроки - целая команда пиратов. Каждый из них был одет в старомодную бейсбольную форму, на которой четкими буквами было выведено "ПИРАТЫ", в бейсбольные перчатки и шапочку. Несколько человек обулись в ботинки с шипами, хотя остальные предпочли обыкновенную обувь. У некоторых за поясом торчали пистолеты и кинжалы.
Сми стоял на насыпи - довольно узкой и вытянутой, позади него возвышалась могильная плита. Он разминался вместе с Джуксом, который был кэтчером. На трибунах ближе к центру сидел с толстушкой из ближайшей таверны Хук.
Питер и Потерянные Мальчики широко раскрытыми глазами уставились на "сцену". Маленький скрюченный пират промчался по полю, схватил подушечку с украшениями, служившую второй базой, и бросился в толпу.
- Смотрите! - закричал Сми со своего возвышения. - Он украл вторую!
Здоровенный пират, который был судьей на поле, сделал шаг вперед, достал ружье и уложил вора метким выстрелом. Вторую базу вернули и положили на место.
- Начали! - проревел полевой судья.
Питер и Потерянные Мальчики уже пробирались из толпы к трибунам. Когда они добрались до них, то сбросили свою маскировку и поползли под железными опорами и деревянными балками, стараясь не попадаться на глаза и держаться в тени. Достигнув того места, на котором сидел Хук, они подняли головы и выглянули.
Джек Бэннинг шагал к площадке. На нем была та же старомодная униформа, что и на пиратах. В качестве биты он держал деревянную ногу. Он раскраснелся от возбуждения и улыбался, предвкушая массу удовольствия. Он уверенно крутил свою "биту" в руках.
Питер встал на ноги и уже вознамерился выскочить на поле и схватить своего сына, но в этот самый момент Хук неожиданно закричал:
- Джек, Джек, мальчик, это альтернативная игра! Это - реванш за все те игры, которые пропустил ПАПА! Старый Хук никогда не пропустит твоей игры!
Питер передернулся от того глумливого тона, которым Хук говорил о "папе".
Джек помедлил у края площадки, а затем приветливо помахал Хуку рукой в знак признания.
- Эта игра посвящается вам, капитан!
- Сорви с нее шкуру! - закричал в ответ Хук, весело смеясь. - Порви эту безделушку, сынок!