- Четыре с капустой, три с рыбой и один с мясом, - доложил Агофен.
- С мясом только один? - не поверил Зиндар.
- Только один, - подтвердил Агофен.
- С мясом только один, - доложил капралу Зиндар.
- Один значит... - протянул Иравий. - И непонятно было, жалел он о том, что у путешественников имеется пирог с мясом, или о том, что пирог с мясом только один. А у нас карантин на что? - спросил он у Зиндара.
- У нас карантин на скот, - ран капрал Иравий. - Запрещено завозить различный скот.
- Да. У нас карантин на скот, - сообщил Максиму Иравий. - Скот в королевство завозить нельзя.
- Разумный запрет, - согласился Максим. Он ждал, когда стражники начнут придираться и вымогать. Но пока все шло нормально.
- Пирог с мясом конфискуем, - объявил Иравий.
Тощий немедленно влез в сумку с пирогами, обнюхал их и безошибочно выловил пирог с мясом.
- О, бдительный хранитель нерушимой границы и могущественный повелитель таможни, позволишь ли ты мне, рядовому члену экскурсии по историческим местам, Счастливого Демократического Королевства Хавортия, высказать мысль? - обратился к капралу Агофен.
- Позволю, - достаточно благосклонно отнесся к просьба джинна ран Иравий.
- До сих пор считалось, что пироги не болеют, - решил пошутить Агофен.
- Ты что, умник? - искренне удивился ран Иравий.
Он не разгневался, но вполне мог разгневаться и Максим толкнул Агофена локтем в бок, напоминая о том, что вести себя надо осторожно. Агофен понял.
- Что вы, - уважаемый страж границы и надежда справедливости, да продлит Всевышний счастливые дни вашей праведной жизни. И в мыслях такого не было. Я о том, что, возможно, пироги с рыбой заразились от пирогов с мясом, - попытался исправиться джинн.
- Это почему? - вопросил Иравий. Упоминание о праведной жизни показалось ему подозрительным и, вообще, у него создалось впечатление, что этот джинн все-таки считает себя умным.
- Они лежал рядом, с мясным, - объяснил Агофен. - Могла произойти диффузия.
Тощему хотелось есть, а пироги выглядели достаточно аппетитно. На герцогской кухне умели печь очень приличные пироги.
- Вполне могла, ран капрал Иравий, - торопливо поддержал разумную идею тощий стражник.
- Ладно, - согласился Иравий. - Конфискуем и пироги с рыбой.
- Надеюсь, что пироги с капустой под карантин не попадают? - бросился спасать остатки провианта Максим.
Иравий хотел нахмуриться, но передумал.
- Не попадают, подтвердил он.
- Спасибо, ран командир, - Максим постарался сгладить напряжение, вызванное остроумием Агофена.
"Лепрекон всегда преувеличивает, - подумал он. - То, что стражники взяли три пирога, не говорило о придирках, лихом взяточничестве и незаконных поборах. Просто служивым тоже есть хочется, а пироги выглядели аппетитно".
Иравий, вроде, не сердился. Смотрел на путешественников довольно добродушно.
- Пошлина за переход через границу и пронос багажа с вас будет такая: восемь золотых монет, - объявил он. - По две монеты с личности, - посмотрел на пышные пироги и даже снизошел: - На багаж сегодня скидка, пропускается бесплатно.
Максим и Агофен, не особенно разбирались в местной валюте и восприняли его слова спокойно, а у Эмилия, который сейчас считался Петей, от такого требования глаза стали большими и круглыми. Дороша же вообще не выдержал.
- Сколько!? Сколько?! - переспросил он противным голоском.
Иравий не стал повторяться. Был уверен, что в этом нет необходимости. Вместо него сумму с удовольствием повторил Зиндар:
- Восемь золотых монет.
- Не может такого быть, - не поверил Дороша. - За восемь золотых монет можно дом купить.
- Так вы за эти монеты сумеете все наши исторические места осмотреть! - Зиндар бережно положил конфискованные, в связи с карантином на больной скот, пироги и, размахивая руками, стал рассказывать о преимуществах, которые получат любители исторических мест всего за каких то жалких восемь золотых монет. - У нас же одних развалин около тысячи. Есть и двухэтажные. Имеются старинные каменные развалины с упавшими балконами и остатками колон из голубого мрамора, осколки красной черепицы от бывших крыш и пеньки плодовых деревьев лучших местных сортов. Великолепно разрушенные варварами водопровод и канализация - и всего за восемь монет. Дешевле вы нигде и не найдете.
- Мы их не покупать собираемся, а только осматривать, - возразил Петя-Эмилий.
- Есть разрушенные памятники первым королям Хавортии, которые находятся под охраной государства. Есть дома со старинными привидениями, есть с современными домовыми. Есть живописные развалины и пустыри, усеянные историческими обломками, имеются места где вообще ничего нет и никогда не было, - продолжал стражник перечислять достоинства древностей и развалин Счастливого Демократического Королевства. - Только у нас такое сохранилось. В других королевствах, хоть год будете искать, не найдете.
- Одну золотую монету, - предложил Дороша.
- Где это видано, чтобы пошлина за четверых - и одна монета!? - повысил голос тощий.
- За одну золотую монету четыре козы можно купить! А они молоко дают, и пух! - стоял на своем лепрекон.
- Не нужны нам козы, - отказался тощий стражник, сразу и от самих полезных животных, и от молока, и от пуха. - Мы же для вас и стараемся. Туристы - это наши лучшие гости. Встречаем с распростертыми объятиями. Ладно, только для вас... - он глянул на Иравия, постарался уловить мнение капрала. - Поскольку сразу видно, что вы настоящие любители исторических мест, делаем скидку: пользуйтесь нашей добротой, давайте шесть золотых монет и проваливайте.
Во всяком деле есть свои специалисты. Путешественники сразу почувствовали, что спор о том, какую платить пошлину, вполне можно доверить Дороше и не вмешивались. У стражников эту же роль выполнял тощий Зиндар. Иравий сказал свое слово и теперь, вроде бы, даже, не прислушивался к спору. Просто лениво разглядывал путешественников.
Дороша и Зиндар то кричали, то переходили с крика на шепот, потом снова начинали кричать. Топали ногами, ударяли ладонью о ладонь. Соглашались в чем-то, затем опять начинали спорить. Кончилось тем, что Дороша ухватил тощего за руку и отвел в сторону. Там они недолго пошептались и вернулись оба вполне довольные.
- Выдай им... - Дороша неожиданно замолчал, он забыл, как сейчас следует называть Эмилия. Лепрекон скорчил гримасу, как будто у него неожиданно заболели зубы, но вспомнить не смог... - Э-э-э...протянул он. - Э-э-э... Дракон... Выдай им две золотые монеты и четыре серебряные.
Зиндар кивком подтвердил, что этой суммой пошлина вполне может ограничиться. А Иравий по-прежнему не вмешивался. Сидел на скамейке, разглядывая путников, и, очевидно, думал о чем-то своем, капральском.
Эмилий отсчитал Зиндару две золотые монеты и четыре серебряные. Агофен и Максим взвалили на плечи сумки с остатками провизии, и отряд отправился в путь. Они и двадцати шагов не прошли, когда капрал окликнул.
- Эмилий Бах! - позвал он дракона. - А тебе придется задержаться!
Путники продолжали идти, утверждая этим, что никакого Эмилия Баха среди них нет.
- Ты что, отказываешься подчиниться!? - удивился Иравий. - Сказано тебе: задержись, значит, остановись и иди ко мне.
Эмилий не выдержал и остановился.
- Зачем? - спросил он, поворачиваясь к капралу. - И вообще, я не Эмилий Бах, я Петр Ильич Чайковский, - сообщил он. И зачем-то добавил, совершенно неподходящее для этого случая: - Для друзей просто Петя.
- Никакой ты не Петя. Ты Эмилий Бах, - Иравий встал со скамейки, на которой так удобно было сидеть и неторопливо подошел к дракону. - Всезнающий Мухугук кое-что шепнул мне... - стражник повернулся к Мухугуку, наклонил голову, вытянул руки и показал идолу оба больших пальца, затем снова обратился к дракону. - Шепнул, что ты самый настоящий Бах. И должен я тебя сейчас задержать. На тебя казенная бумага пришла.
- Так мы пошлину заплатили, значит, по закону, имеем право идти дальше, - возразил дотошный Дороша.
- Пошлина за Петю Чайковского уплачена, а он Эмилий Бах. За Эмилия Баха пошлина не уплачена, значит, по закону, могу его задержать, - резонно объяснил Иравий.
Агофен посмотрел на Максима. Взгляд его говорил: "Я их сейчас уделаю!" "Нельзя! Сдержись!" - ответил ему взглядом Максим: "Нам надо уйти отсюда тихо..."
- Сколько? - не вдаваясь в споры, и рассуждения спросил Дороша.
- Вы что, меня на нарушение толкаете? - удивился капрал.
- Мы нарушить правила не можем. Потому как нельзя, - поддержал начальника тощий и нахально улыбнулся.
Опять прибежал красный, потный и запыхавшийся Грипс. То, что спать ему больше не хотелось, можно было определить с одного взгляда. Иравий кивком разрешил стражнику остаться.
- Сколько? - повторил Дороша и постучал по сумочке Баха так, что монеты зазвенели.
Звон монет подействовал.
- Что с вами поделаешь, очень уж вы мне понравились, - сообщил Иравий. - А главное, цель у вас хорошая, идете исторические места осматривать. Такое стремление поощрять надо. Опять же - монархисты, королевскую власть уважаете. Так что ли, Грипс?
- Так точно, ран капрал Иравий, следует поощрять! - бодро поддержал начальство Грипс.
- Видите, и Грипс так считает. Стало быть, сделаем вам снисхождение, и отпустим с миром, - решил Иравий. - Без всяких дополнительных сборов. Разве что... - он на мгновение задумался. - Слушай, Бах, а не хочешь ли ты сделать пожертвование в пользу престарелых стражников-ветеранов? Ничего личного. Нам с Грипсом и Зинаром еще служить да служить.
Бах решил, что пожертвование обойдется ему не меньше чем в пять больших монет, и полез в сумку.
- Вижу, что хочешь. Наверно ты все-таки не Бах, и не Эмилий. Как считаешь, Грипс, может он все-таки Петя? Что там в бумаге прописано?
- В бумаге прописано, что он Петр Ильич Чайковский, - доложил Грипс.
- И печать настоящая?
- Круглая печать и подпись герцога.
- Ты Зиндар, как считаешь?
- Петя, ран капрал Иравий. По его драконьей морде сразу видно, что Петя, - отрапортовал Зиндар.
- Раз Петя, то и задерживать тебя никакого смысла нет. Давай, Петя, монеты сюда, а кошель забирай. Хороший кошель, сразу видно иностранный, натуральная кожа. Но нам чужого не надо. И можете двигать. Осматривайте исторические места и повышайте уровень.
Агофен, прищурившись, смотрел на Иравия, как будто прицеливался в него. То ли сказать что-то хотел, то ли сделать что-то. И все три бойцовых петуха на халате джинна уставились на Иравия. Максим дернул Агофена за рукав.
- И не думай! - прошептал он. - Нельзя. Без монет как-нибудь обойдемся... А если ты сейчас что-нибудь учудишь, на нас целую армию вышлют.
- Ладно, не дрейфь, - успокоил его Агофен. - Сейчас я все утрясу.
Он подошел к Иравию, поклонился и сказал:
- За доброе к нам отношение, я должен поблагодарить тебя, о доблестный воин и суровый таможенник, активный покровитель исторических памятников и пропагандист шедевров старинной архитектуры, ран Иравий. Но начну я с доброго совета: оставь этому дракону его презренные монеты, не в них счастье.
Иравий с интересом посмотрел на джинна. У него было свое мнение о счастье, и он не хотел оставлять презренные монеты дракону.
- У меня есть кое-что получше, - попытался рассеять сомнения капрала джинн, - но разговор наш должен быть секретным. Ибо я хочу поведать тебе, сияющему образцу бескорыстности и грозному стражу границ Счастливого Демократического Королевства Хавортия, тайну, которая известна только богатейшим и мудрейшим жителям Блистательной Джиннахурии. Мои спутники и твои подчиненные не должны услышать нас.
Суровый страж границы с недоверием посмотрел на Агофена, который неосторожно обозвал его образцом бескорыстности. Но, в конце концов, ничего не мешало ему выслушать джинна. И все-таки меры предосторожности он решил принять.
- Зиндар и Грипс, обнажите мечи и будьте бдительны! - приказал он.
Стражники немедленно выполнили команду капрала.
Агофен отвел Иравия на расстояние достаточное для того, чтобы их никто не услышал. Путники видели, что он вынул из кармана халата пачку халвы и стал что-то рассказывать капралу. Зиндар и Грипс, обнажив мечи, стояли рядом с путешественниками, не сводили с них глаз и тоже прислушивался, но сюда не долетало ни единого слова. Потом они увидели, как Агофен вынул из кармана вторую пачку халвы и передал обе Иравию. Тот поместил их в свои просторные карманы. Затем Иравий и Агофен вернулись. Видно было, что оба довольны.
- Путь они идут, Зиндар, - благодушно кивнул в сторону путников ран Иравий. - Пусть осматривают наши исторические достопримечательности и восхищаются могуществом нашего короля, щедрого и мудрого Пифия Седьмого. Идите, путники. Да хранит вас Всемогущий, Всевидящий и Всеслышащий Мухугук, - капрал Иравий повернулся к Мухугуку, склонил голову и показал божеству оба больших пальца.
Путешественники не заставили себя уговаривать, подхватили сумки и поспешили удалиться. Путь им предстоял довольно далекий, и, как показала первая встреча с жителями Счастливого Демократического Королевства, далеко не безопасный. Пока же они старались уйти как можно дальше от стражников.
Когда отошли достаточно далеко, Максим спросил:
- Каким хитрым заклинанием ты шарахнул этого разбойника с большой дороги? Я видел, как он смотрел на кошелек Эмилия. Ран Иравий уже считал, что монеты у него в кармане.
- Я ему дал кое-что гораздо лучшее, чем монеты, - рассмеялся Агофен.
- Мы видели, что ты отдал ему две пачки халвы, - сказал Эмилий. - Неужели в этом счастливом королевстве так любят сладости.
- Не может быть, что вместо кошеля монет, стражник согласился взять две пачки халвы. Рассказывай в чем дело! - потребовал Максим.
- Этому колодцу мудрости и мечу справедливости, я сказал, что в обмен на свободу Эмилия, дарю ему волшебный состав из далекой восточной страны. Одна пачка халвы, если ежедневно в одно и то же время принимать небольшой кусочек и запивать его ключевой водой продлевает молодость на пятьдесят лет.
- И он поверил? - удивился Максим.
- Почему бы ему и не поверить, - пожал плечами Агофен. - Сейчас все чокнулись на восточной медицине. На экстрасенсах, колдунах и знахарях. И лягушачьи лапки жуют, и навоз жуют, все, что им шарлатаны приписывают. Так пусть лучше едят халву. Продукт высшего качества. Никакой химии. Вкусно и питательно. Фирма "Абаландур энд Халамбала", мир с ними обоими, гарантирует.
- Как ты додумался повесить ему на уши такую шикарную бахрому? - продолжал допытываться Максим. - Мне бы в голову не пришло.
- Учение свет, мой любознательный друг, - ответил джинн. - Я очень внимательно слушал лекции своих мудрых учителей. Нам еще в первом семестре читали спецкурс "Охмурение глупцов и укрощение жадных". С этого спецкурса и начинается обучение джиннов.
Глава седьмая.
Дороги Хавортии. Добрый совет Кондея Ревматика. Вторая встреча с крокаданами. Разбойники Ласкового леса. Бах врет, но это ему не помогает. Итог встречи: четыре ноль.
Часа два шли наши путешественники по мягкой степной дороге. Хорошая это была дорога: ровная, не разбитая колесами телег, не изрытая копытами лошадей. А вдоль дороги, вправо, и влево, сколько мог охватить взгляд, шли необработанные поля, покрытые невысокой чахлой травкой и чахлыми сухими кустарничками, с поникшими и пожелтевшими от зноя листьями. Путники на этой дороге встречались редко. На телеге, заполненной горшками, проехал то ли купец, то ли гончар. Пересекая дорогу, довольно высоко, неспешно пролетел крупный дракон. В сторону границы проскакал всадник в коротком алом пиджачке и пестрой шапочке с пером, видимо гонец. И отряд, на всякий случай, зашагал быстрей: кто знает, какой приказ везет гонец? Потом, навстречу им, проследовал мальчишка лет двенадцати, подгоняя пяток черных коз, унылых и тощих. Пропустив путников, паренек остановился и долго глядел им вслед. И еще им встретились два пожилых гнома с посохами в руках и котомками за плечами. Гномы, не взглянув на наших путешественников, торопливо прошагали мимо.
- Не густо здесь живут, - отметил Максим. - Два часа идем, только шестерых и встретили.
- И пять коз, - напомнил Агофен. - Очень худые козы и очень унылые. У них полностью отсутствуют чувство радости, стремление к стадности и любовь к природе. Молоко таких коз кислое и жидкое, как вода.
- Какая у них может быть любовь к природе при такой земле, - посочувствовал козам Дороша. - Здесь настоящей земли и нет: глина, песок и камни. И климат засушливый. Урожай раз в пять лет случается, это если дождик вовремя пройдет. Людям кормиться нечем. А ты говоришь: "козы унылые"...
- Зона рискованного земледелия, - сообщил Эмилий. - Бонитет местной почвы отвратительный, дифференциальная рента настолько низкая, что затраты труда не окупаются.
- При таком климате земледелием заниматься не следует. Овец надо разводить и верблюдов, - рассудил Агофен. - А я, сколько идем, ни одной овцы не видел, и ни одного верблюда.
- Некому здесь верблюдов разводить. - Эмилий хоть и не бывал здесь раньше, хорошо знал эти места по описанию географов, краеведов и историков. - Большинство местных жителей переселились на плодородные земли и увели отсюда своих верблюдов.
Впереди показался лес. А на дороге тем временем появилась развилка. Путники дошли до нее и остановились.
- По какой дороге нам идти? - спросил Агофен.
- Я этих мест не знаю, - признался Эмилий. - Я к бабушке Франческе другими путями добирался, через Запредельные горы.
- А что за лес? - спросил Максим.
- Это Ласковый лес, - сообщил Дороша.
- Семь тысяч восемьсот шестьдесят два гектара, - тут же выдал Почетный библиотекарь. - В основном дуб, но часто встречаются береза, осина и ольха. Четыре родника с чистой и приятной на вкус водой. Из крупных животных водятся олени и птица-великан Гуфу. Из мелких, широко распространены зайцы. Хищники отсутствуют. Лес, как и окрестные земли, принадлежит королю Хавортии.
- Пятерка! - оценил Максим. - Откуда ты все это знаешь?
- В книгах есть подробное описание всех близлежащих земель и менее подробное, земель отдаленных.
- Неужели тебе все это интересно? - удивился Максим. - Зачем тебе знать, сколько в этом лесу родников и сколько зайцев?
- Мне лично совершенно не нужно. Но если герцог Ральф спросит я, как доверенный советник, должен все это сообщить.
- Почему этот лес, в котором растут, в основном, дубы, и бегают, в основном, зайцы, называется Ласковым? - поинтересовался Агофен.
Этого советник герцога Ральфа не знал. А Дороша изучал географию ножками, и не для герцога, а для себя.
- Здесь, кроме зайцев и птицы Гуфу, живут еще и разбойники, - сообщил лепрекон. - Они его так назвали. У них юмор такой. Они так шутят.
- Ого, разбойники с чувством юмора, - заинтересовался Агофен. - А не заглянуть ли нам к ним на час другой?..
- Тебя что интересует: сами юмористы, или уровень их юмора? - спросил Максим.