За год совместной жизни лишь один раз лорд и леди Дар-Умбра выбрались в свет - на свадьбу старшей сестры. Рейвен и Элла праздновали на широкую ногу. Жалко, что Хару не согласился почему-то взять Китти. Да и тот особенно не настаивал. Очевидно, ссора во дворце еще пролегала тенью между семействами Умбра и Кауда. Койя сама тогда оторопела от того, как Рейвен, всегда насмешливо-высокомерный, сорвался на Хару, какую грязную брань он выкрикивал. Да, конечно, он был не в себе от собственной нерешительности, да, он завидовал неимоверно смелости лорда Хару, не побоявшегося взять в жены ее, Койю, раздетую перед всеми. Он, безответно и безнадежно столько лет мечтавший об Элджи, взрослый мужик, владеющий богатейшим дариатом Империи, растерялся, увидев любимого человека таким. униженным, сломанным, выставленным на посмеяние всем - до последнего - дарам Аккалабата. Растерялся и испугался что-нибудь сделать. Койя ему не завидовала. Представляла себе бессонные ночи, которые он должен был провести, чтобы явиться спустя неделю в резиденцию верховного маршала со своим предложением, представляла себе оттопыренную в усмешке губу Меери - у этого-то точно не было ничего святого.
Ей даже жалко было лорда Рейвена. И идеальное его поведение с Эллой после того, как предложение было принято, она оценила. Сами они с лордом Хару обвенчались по-тихому, среди своих. Свадебный бал леди Эллы роскошью мог затмить королевский. Койя даже не удержалась - приподняла сзади на сестре юбку: "Давай помогу тебе таскать самоцветы. Их же несколько килограммов!" Элла окрысилась и юбку отобрала. Но выглядела замечательно, хотя для порядку пару раз и всплакнула. Даже отец, казалось, оттаял, глядя на дочернее счастье. Красовался в новом, подаренном зятем ораде, с маршальским жезлом, ласково трепал Койю и Эллу по голове и называл "мои девочки".
Сола с лорд-канцлером, естественно, семейное мероприятие вниманием не почтили. Зато лорд Рейвен первым пригласил сестру жены танцевать. Это он умел делать, Койя даже задохнулась под конец быстрого танца - такое вытворяли с ней руки партнера. Поклонившись, он не сразу проводил ее к мужу, а посмотрел прямо в глаза и сказал: "Леди Койя, я хотел бы с Вами очень серьезно поговорить. Не сегодня. Но в ближайшее время". Пока она соображала, что бы ответить, снова сменил выражение на игривое и вручил ее с подобающими комплиментами лорду Хару.
Поговорить им так и не довелось. Леди Элла, неимоверно быстро оказавшись беременной, сразу же объявила, что переносить это тяжелое состояние согласна, только уцепившись мужу за полу орада. И лорд Рейвен, никогда не выносивший чужого давления, смиренно вздохнул и затворился у себя в замке. Меери сочинил по этому поводу глумливый куплет и распевал его по всем тавернам Хаяроса.
И вот теперь он стоял, усмехаясь, покручивая в руках мечи, словно в той же самой таверне, повздорив с каким-нибудь пьяным тейо, собирался научить его уму-разуму. Орад он уже сбросил. Солнце, казалось, попрощавшееся до завтра, по злой иронии судьбы снова выскочило из-за туч, и мелкий крап на породистых перьях Дар-Кауда выглядел под его лучами как частички слюды, нанесенные на черное, бархатистое полотно. С веселым ожиданием Меери наблюдал, как спускается по лестнице Китти. Ее Китти! Ее ребенок! Койя непроизвольно дернулась вслед за ним и только тут обнаружила, какая железная хватка у мужа и какие холодно-осуждающие глаза бывают у Хетти. Скинула его руку с плеча, уселась, вцепившись ладонями в колени, зубами в нижнюю губу, ни на мужа, ни на брата не глядя.
И увидела. Как лорд Рейвен в первых рядах, чуть обернувшись, посмотрел на нее коротко и обреченно и опять голову склонил к списку участников, который держал в ладони. От этого взгляда снова надежда завелась в ее сердце: в нем было не сочувствие, нет, в нем была собственная беда, спускавшаяся сейчас на арену в облике Китти.
Неужели с Меери что-то не так? Что-то случилось с лучшим фехтовальщиком дома Дар-Кауда, что он может сейчас проиграть неумехе Китти?
А Меери действительно был у Дар-Кауда лучшим. Об этом много раз говорил Элджи, оправдываясь после очередной потасовки с назойливыми братцами, когда Ко и Хетти, подпрыгивая на стожках приготовленного для лошадей сена, наперебой верещали "Убей уже их! Смерть Дар-Кауда! Элдж, почему ты их не прикончил?!!" Элдж отвечал рассудительно: "Рейвена одного я давно бы убил. Но пришибить его вместе с Меери - это, Хетти, ты, пожалуйста, сам. Меери остервенительно быстро соображает. И у него потрясающая координация рук, ног и крыльев. Во внутреннем времени он отстает, но ухитряется парировать на чистых рефлексах. Иначе бы я ему уже уши отрезал".
В любом случае он выше Китти на голову, физически много сильнее и опытнее. Койя сама себя оборвала. Да о чем она рассуждает! Китти медленнее и неповоротливее любого, кто уже выходил или выйдет сегодня на эту арену. Опыт и боевые навыки Меери - это всего лишь вопрос времени, за которое он доберется до нашего мальчика.
Китти тем временем тоже снял орад и устроился напротив Меери. Тот улыбаться не прекращал, словно перед фокусником на ярмарке, слегка салютнул одним из мечей. Китти ответил. Он был небывало серьезен сейчас, воспринимая этот бой как возможность реабилитировать себя перед теми, кто, насмотревшись его "мастерства" на детских поединках, больше на турниры в Хаярос Китти не приглашал.
- Ичита!
В воздух плеснули крылья, звякнули первый раз друг о друга мечи. Койя закрыла глаза. Ни в одном бое на этом турнире разница в классе не была так ощутима уже на первой секунде: Меери не просто сразу оказался сверху над Китти, он еще заставил его развернуться так, чтобы было удобнее бить. нет, погоди-ка, что это я? Неужели трансформация до такой степени меняет восприятие боя? Это ведь Китти так удобнее! Он левша, и Меери об этом знает. Он же не может так ошибаться? Сознательно подставлять Китти подмышку, не закрытую кожаным нагрудником, под левую руку! Вытяни меч, малыш, просто вытяни меч! Не успел.
- Ух ты, а у тебя есть внутреннее время, сестрица, - ошарашенно и одобрительно шепчет Хетти справа. - Ты только поосторожней его запускай, а то заметит кто. Развлекайся, когда я рядом.
Действительно, у Хетти сейчас внутренний водоворот во всей его красе. Некоторые лорды Дар- Умбра даже отодвигаются потихонечку. Им неуютно рядом с воинственно настроенным Дар- Халемом. Но сестре и брату так даже удобнее - никто не мешает им следить за поединком в их собственном темпе, не только видя, но и предвидя удары. Обсудить они, конечно, их не успевают, но все понятно без слов: Меери делает что-то невообразимое. Вот он опять открылся - незаметно для других, но очевидно для Дар-Халемов, подставляя Китти уже даже не подмышку, а спину, лишь частично прикрытую кольчужной защитой.
- Самоубийца, - восторженно бормочет Хетти.
- Бей же, беееей, - беззвучно артикулируют губы Койи. Китти снова не успевает.
На пятой минуте боя к Хетти возвращается рассудительность. Он дергает сестру за рукав платья: "Койя!". Дергает сильно, забыв, что рядом не Ко в черном ораде, и лиф сползает, полуобнажая грудь. Хетти краснеет, заслоняет сестру рукой, натягивает платье обратно.
- Койя! Чего это с ним? С Меери? Он умом повредился?
- Не знаю, - губы у Койи пересохли от напряжения. - Молчи. Никто пока не догадывается. Самое удивительное - это то, что все время боя Меери не перестает улыбаться. То широко, по- мальчишечьи, подманивая Китти к новому переходу, после которого тому опять останется только вытянуть меч и. он опять промахнется. Тогда Меери усмехнется уже досадливо и снова затеет свою тактическую игру, смысл которой ускользает даже от тех, кто ее заметил.
Лорд Хару тоже улыбается - счастливо и довольно. Накрывает своей широкой лапищей руку жены:
- Вот видишь! Видишь, Койя? Какой молодец! А ты сомневалась. Это в нем говорит кровь леди Асы.
Койе не хочется разочаровывать мужа, но упоминание леди Асы выводит ее из себя:
- Замолчи! Ты сам ничего не видишь и не понимаешь. Опустись с небес на землю, Хару! Меери просто играет с ним, и скоро эта игра ему наскучит. Не веришь - спроси у Хетти.
Лорд Хару недоуменно переводит взгляд с жены на Хетти. Тот, не отрываясь от поединка, окончательно переместившегося в воздух, кивает. Ему, в отличие от Хару, видно, что Меери теперь не просто улыбается, он что-то говорит Китти, словно подначивая, словно. Святая Лулулла! Больше всего это напоминает танцевальное "раз-два-три", когда более опытный партнер ведет свою менее искушенную пару: раз-два-три, раз-два-три. все выше и выше, над землей, от земли. А солнце, не желающее снова уйти за тучи, мешает всем, даже Хетти, приставившему ладонь козырьком над глазами, рассмотреть, что там происходит.
А потом солнце прячется. Неожиданно и мгновенно - за краем тучки. Ни один сражающийся в небе мечник Аккалабата никогда не пропустит такой момент, и вниз, прямо на мраморный песок турнирной арены, несутся два переплетенных тела - две пары крыльев: черно-белые крапчатые Дар-Кауда и черные с двумя рыжими подпалинами по бокам Дар-Умбра.
Дары, разгоряченные затянувшейся схваткой, выдыхают дружно. Когда так падают, то все понятно: это не неконтролируемое падение, просто один, приставив другому к горлу кинжал или загнав меч между ребер, тащит его вниз, чтобы в последний момент отпрыгнуть и дать возможность измученному, полубездыханному телу разбиться о землю или о камни. Это эффектно, это умеет каждый взрослый дар Аккалабата, выигравший хотя бы пару турниров. А у Меери их за плечами десяток.
Чахи меня возьми, Хетти, где ты выучил эту грязную ругань? Ну я потом с тобою поговорю, как сестра с братом! Хотя ругнуться есть от чего. На мгновение позже, чем Хетти, и на десять таких же мгновений раньше, чем все остальные, Койя видит, что размозженного об арену тела не будет, как и победного рывка Меери в сторону. Что приземляются они вместе, на ноги, хотя, конечно, контролирует их полёт Меери - Китти устал и совсем не может справиться с крыльями на такой скорости. Что. "Эй, сестрица! Так ругаются только на поле боя!" - Хетти смотрит расширенными глазами. Некогда извиняться, братец! Меери успевает вывернуть у самой земли так, что сверху оказывается Китти. А он сам - на земле, под ним, перед ним, на спине, больно врезавшись в шершавый песок локтями, высоко закинув красивую голову, с все той же нахальной улыбкой на губах, кисти рук с клинками разбросаны в стороны.
- Да! - кулаки лорда Хару взлетели в воздух. Счастливое торжество светилось в маленьких глазках, что-то (благодарность прекрасной Лулулле?) прошептали толстые губы. - Вы видели? Все видели?
От тряс за плечо сидящего впереди лорда своего клана, обомлевшего, как и все остальные, и явно бывшего не в состоянии разделить его радость.
- Койя, ты видела?!!
Койя все видела. Она видела, как привстала на своем месте леди Элла, как что-то взбудораженно говорит она мужу, закрывшему лицо руками, будто он поменялся местами с женой и теперь настала его очередь плакать. Но слышала только произнесенное там, на песке, одними губами - так, что только тот, кто по-настоящему любит, мог услышать и догадаться:
- Бей!
Рядом Хетти остановил внутреннее время. Происходящее на арене было очевидным теперь для любого. Меери на этот раз не просто открылся. Он лежал, отбросив в сторону оба меча, и щурился на снова вылезшее из грозовых облаков солнце. Китти переступил с ноги на ногу. "Он, наконец, сообразил", - поняла Койя.
- Не хочу.
- Китти, хватит валять дурака. Бей.
- Не буду.
Началось шевеление вокруг трона. Лорд-канцлер сполз с табуретки, состроил угодливо- тревожную мину, навис над Ее Величеством. Лорд Дар-Пассер подлетел к месту действия, схлопнул крылья так грозно, как умеет только ректор военного корпуса, сделал вид, что осматривает позицию, которую прочитал, естественно, одним взглядом. Торжественно объявил:
- Лорд Китти отказывается наносить последний удар, находясь в положении, позволяющем ему это сделать. Лорд Меери не ранен. Он имеет возможность дотянуться до мечей и продолжить бой, если, разумеется, он не склонен сдаться. Ваше решение, лорд Меери?
- Сдаюсь.
Распорядитель турнира поморщился. Издавна Дар-Пассеры считали себя хранителями воинских традиций Аккалабата. Сдающийся Дар-Кауда - это не укладывалось ни в какие рамки. Это было как личное оскорбление. Но оспаривать слово Дар-Кауда, ставить его под сомнение даже элементарным: "Простите, я не расслышал" - этого бы на Аккалабате не посмел сделать никто. Единственное, что позволил себе лорд Дар-Пассер, - от души прокашляться, прежде чем обратиться к Китти:
- Лорд Китти Дар-Умбра, Ваш противник сдался. Вы победили. Вам предлагается его жизнь или его свобода. Ваше решение?
Китти робко повел крыльями, сделал попытку оглянуться туда, где сидели отец и Койя, но лорд Дар-Пассер безжалостно встал между ним и трибунами. Лорд Меери изобразил на лице покорство судьбе:
- С Вашего позволения, пока он решает, я сяду. Все локти оцарапал об этот наш знаменитый мраморный песок Хаяроса.
Трибуны молчали. Слишком уж неожиданный и многообещающий поворот событий. Глаза у королевы горели. Лорд Дар-Пассер ощутимо злился. Китти жалобно перетоптывался между ним и Меери, не убирая мечи.
В тишине прозвучал насмешливый голос Рейвена:
- Похоже, малыш не собирается убивать моего брата, а всерьез задумался о дуэме. Китти, лапа, ну зачем тебе такая старушка? Раз - и все кончено.
Трибуны одобрительно зашумели. Китти яростно затряс головой, крылья у него за спиной трепетали так, что, казалось, в них уже поселилась приближающаяся буря. Королева громко вздохнула. Лорд Дар-Пассер набрал полные легкие воздуха. В этот момент Меери надоело изображать покорство судьбе, и он снова развеселился. Состроил умильную мордочку и воззрился на Китти снизу вверх преданным взглядом. Чуть ли язык не высунул. По присутствующим пробежал смешок. Немножко буффонады перед трагической развязкой - такие представления ценили дары Аккалабата. Но не их королева.
- Лорд Меери! Прекратите паясничать! - Ее Величество не пыталась скрыть раздражения. Ее должны были развлекать и забавлять, а ее бесили. - Лорд Хару! Вы, что, там совсем обезумели от восторга? Всем нам известно, что Ваш сын - тупой недоносок. Но портить турнир я не разрешаю. Я разрешаю Вам выйти на арену и выполнить последний удар за него. У вас полминуты. Иначе я прикажу лорду Пассеру прикочить обоих. За нарушение правил турнира. Именно так делали во Вторую эпоху, и мы должны чтить традиции предков.
Услышав про традиции предков, лорд Дар-Пассер встрепенулся как боевой конь и вытащил меч из ножен.
Лорд Хару не тратит времени даром. Непокорные дары Умбра не заслуживают лучших мест, чем высоко, у самого края трибун и оттуда до Китти далеко - гораздо больше минуты, если бежать по ступенькам. Он, ломая ногти на левой руке, раздирает застежки орада, одновременно правой вытягивая меч из ножен. Койя даже отшатывается от мужа: внутреннее время у него на пределе, и кажется, что орад падает на скамейку через звенящий, сгущающийся воздух. Все это время, все эти несколько секунд прежде, чем подняться в воздух, лорд Хару, не отрываясь, смотрит на Китти, пытаясь без слов на расстоянии донести до него одну мысль - насколько серьезна королева и насколько неизбежно сейчас его вмешательство. И до Китти, очевидно, доходит. Он делает шаг вперед, отводит чуть в сторону меч, но вместо того, чтобы ударить, бросает его одним движением в ножны и говорит ухмыляющемуся во весь рот Меери:
- у.
Поскольку трибуны молчат в ожидании действий лорда Хару (только всхлипывает мужу в плечо леди Элла - но она всегда всхлипывает), то это слово услышали все. Все услышали, но не понял никто. Даже лорд Дар-Пассер, придвинувшийся поближе, чтобы, если лорд Хару не успеет, дать ход распоряжению королевы, спотыкается на полшаге и переспрашивает недоуменно:
- Ч-ч-то?
- Дуэм, - повторяет Китти, теперь уже оборачиваясь к распорядителю поединков.
Трибуны взрываются моментально. Хохотом, яростными криками, оскорбительным улюлюканьем. Среди всеобщей истерии островком спокойствия выглядят несколько мест на заднем ряду, где сидит с гордо выпрямленной спиной, но крепко вцепившись в руку младшего брата леди Койя, а на лице ее напряжение и страх уступают место недоверчивости и облегчению. И как кладбищенский памятник - холодный и неподвижный, прижимая к себе плачущую жену, замер в ложе для почетных гостей лорд Рейвен Дар-Кауда - глава одного из древнейших и, несомненно, богатейшего рода Аккалабата. Он смотрит на брата так, как минуту назад смотрел на Китти лорд Хару - словно в решающее мгновение просит его о чем-то, самом важном в жизни. Но Меери не видит этого. Он продолжает смеяться, не обращая внимания на гул на трибунах, на брата, гипнотизирующего его взором, на лорда Пассера, который мнется в нерешительности, будто губы его отказываются произносить стандартный вопрос, на королеву, мгновенно сменившую гнев на милость - получающую необыкновенное, исключительное удовольствие от того, что происходит.
- Лорд Дар-Пассер, Вы, что, язык проглотили? - осведомляется Ее Величество. - Ну, я за Вас. Ваше решение, лорд Меери?
Какое тут может быть решение, ради святой Лулуллы?!! Трибуны уже не гудят - они воют от смеха. Лорд Меери Дар-Кауда - дойе Китти Дар-Умбры. Дар-Кауда - дойе Дар-Умбры! Двадцатишестилетний Меери - дойе одиннадцатилетнего Китти! Ой, сейчас я умру! Ой, я не могууууу! Со всех сторон слышится хохот, переходящий в визг или хрипы, извлекаются из карманов носовые платки, кто-то уже сполз под лавку и давится там от восхищения. Только в почетных ложах, занимаемых старейшими семействами Фалько, Эсилей и Кауда, вместо смеха - презрительные усмешки и недовольный ропот. Какое тут может быть решение, ради святой Лулуллы? Как он вообще посмел, этот мальчишка? Хорошо, что у лорда Меери есть честь. Он не бился в полную силу - пожалел убогого (глупость, конечно, но вот ведь взыграло в нем благородство - ладно, не запрещается, тем более, что убогий - пасынок сестры жены его старшего брата, а леди Койя - известная ведьма, в чем со времени ее трансформации убедились уже все дары). Но пойти под дуэм к несовершеннолетнему неумехе, полукровке, рядом с которым стоять- то благородному дару Кауда стыдно? Конечно, Меери выберет смерть. И это послужит наглецам Умбра хорошим уроком. Вон как грозно сведены у лорда Рейвена брови: оскорбление не пройдет даром, он оплачет младшего брата, но слезы его отольются кровавыми слезами клану Дар-Умбра.
- Да.
- Ч-ч-то? - похоже, лорд Дар-Пассер полностью утратил контроль не только над ситуацией, но и над собой.
- Я сказал, да, - лорд Меери уже не смеется. Он совершенно спокоен, чего не скажешь о зрителях на трибунах. Ее Величество торжествует: ради одного этого стоило устроить подобный турнир!
Сола, милая Сола! Как жаль, что ее здесь нет! Я душу из лорд-канцлера вытрясу, пока он не объяснит мне, что за внезапная болезнь свалила его жену! Приходится развлекаться одной.
- Лорд Китти Дар-Умбра!
Королева - сама благосклонность. Она поощрительно кивает Китти, не забывая следить за светопреставлением на трибунах:
- Ну что же Вы не подойдете ко мне со своим избранником?