- Может, им просто обидно? - предположила Маша. - В нашем мире есть братский народ, который когда-то угнетали капиталисты, так у них тоже темная кожа. И они не переносят, когда их называют черными, потому что это напоминает им о веках рабства!
- О боги всемогущие, - вздохнул Весь. - Сама тогда разговаривай с этими… угнетенными!
- Уважаемый темный, - Маша подсела поближе к пленному, - скажите, зачем вы на нас напали?
- Я не стану разговаривать с человеком! - брезгливо ответил тот.
Маша с Весем удивленно переглянулись.
- А сам-то ты кто будешь? - спросил мужчина, явно заинтересовавшись.
- Я эльф! - гордо ответил пленный, забыв об обещании не разговаривать с людьми. - Мы - высшая раса!
- Ах вон оно что, - промурлыкал Весь, приходя в неожиданно хорошее расположение духа. - Наслышан, как же.
- Что? - навострил и без того остроконечные уши пленный, но Весь повторять не собирался.
Величественным жестом он сдернул с головы косынку, позволил длинной косе упасть на плечо (в свете костра та засверкала червонным золотом), прищурил глаза (они вдруг начали отчетливо светиться в темноте, и зеленые огоньки делались все ярче) и очень неприятно улыбнулся.
- Ты кого назвал человеком, черная морда? - спросил он вкрадчиво.
Пленный вытаращил белесые глаза и шумно сглотнул, стараясь, однако, не особо двигать кадыком - в опасной близости от его горла оказался остро наточенный серп.
- П-прошу прощения, высокородный господин… - прошелестел он. - Разве я мог признать вас в таком… таком… одеянии, не подобающем эльфу вашего происхождения?
- Это и называется настоящей маскировкой, - спокойно ответил Весь, не убирая серпа. - Не то что ваша, сторожа леса недоделанные. А теперь живо выкладывай, кто вы такие и что здесь делаете!
Нарваться в незнакомом лесу на засаду - это было неприятно. Может быть, лес принадлежал какому-то властителю, и тот знак, о котором говорила Маша, запрещал в него даже соваться? Так или иначе, но трое нападавших действовали очень даже неплохо и простого человека сграбастали бы в один момент. Весьямиэля выручил тонкий слух, ну а дальше все было просто. Эта троица явно не рассчитывала на сопротивление, он справился бы и один, но хорошо, и Маша помогла.
И вот теперь связанный по рукам и ногам чернокожий пленный лежал перед Весем, дрожал и выкладывал всю подноготную.
Весьямиэль подавил ухмылку, что греха таить, довольно-таки гнусную. Об эльфах он был наслышан: образование получил отменное, и древней истории уделялось большое место, так уж положено.
Давным-давно, когда границы между мирами умели преодолевать не только драконы, в его родной мир заявилась целая армия этих вот… остроухих. Представители "высшей расы" принялись насаждать закон и порядок, как они его себе представляли (власть и богатства - эльфам, черный труд - людям), но просчитались. Боги этого мира за ним присматривали, а жрецы тогда были не в пример сильнее нынешних. Жрицы Шейсет первыми внесли свой вклад в общее дело: они отлично ладили со всем, что растет на земле, бегает, ползает, плавает и летает. Земля охотно отзывалась на призывы жриц. Эльфам очень не понравилось вторжение полчищ скорпионов и саранчи в их жилища, равно как и внезапно участившиеся случаи нападений диких зверей на легкомысленных охотников. Конечно, захватчики тоже владели магией, помогавшей управляться с живой материей, но с силой богини они совладать не сумели.
Ну а уж когда вступили в дело жрецы Раш’яла… Об этих событиях в хрониках упоминалось довольно скупо, без подробностей, но Весьямиэль достаточно хорошо представлял, на что были способны его предки и что именно ожидало наглых пришельцев.
Одним словом, остроухие (хотя далеко не все эльфы обладали острыми ушками, это был просто один из распространенных мифов) позорно сбежали из мира Весьямиэля, оставив о себе недобрую память и, поговаривали, немало бастардов.
Правда - в этом Весьямиэль был уверен - в его жилах не было ни капли эльфийской крови, иначе его не принял бы грозный Раш’ял! Тот зло помнил долго и метисов, пусть даже эльфийской крови в них осталось всего ничего, не жаловал. Шейсет - другое дело, среди жриц попадались и такие.
Весьямиэль знал из легенд, что эльфы не были единым народом. Их объединяла лишь принадлежность к магии, которую сами эльфы звали природной. Впрочем, Весьямиэля учили, что Природа - это и Жизнь, и Смерть, так что на самом деле не было особенной разницы между силой эльфов и могуществом Раш’яла и Шейсет, что бы ни утверждали чванливые остроухие.
Раш’ял отличался злопамятностью, так что все жрецы были обязаны тщательно изучать сведения о всех, кто когда-либо разгневал грозного бога и до сих пор еще не присоединился к почившим предкам. Теперь зазубренные в детстве сведения могли весьма пригодиться Весьямиэлю.
Существовало несколько рас эльфов, все они чем-то да отличались. Были темные, вроде вот этих, были светлые, а наивысшими среди высших считались похожие на него - золотоволосые, белокожие, с большими светлыми глазами, преимущественно зелеными. Почему так - неизвестно, в легендах не сохранилось упоминаний, но внешнее сходство, кажется, сыграло ему на руку! Если дело выгорит…
А вот что темные эльфы позабыли в этом лесу… Как оказалось, в этот мир издавна попадал то один, то другой представитель этой заносчивой расы, а поскольку жили эльфы куда дольше людей, то в итоге смогли собрать своих соплеменников и попытались основать государство. Увы, их было слишком мало, а люди совсем не обрадовались перспективе гнуть спину на непонятных пришлецов, так что едва не взяли их в топоры.
По счастью, в дело вовремя вмешались посланцы тогдашнего властелина. Тот, конечно, мог бы и вовсе истребить небольшую кучку эльфов, но отчего-то предпочел договориться с ними миром. Отдал им во владение маленькую долину с неплохой землей (а эльфы могли заставить плодоносить даже голые камни, вот только руки им пришлось запачкать!) неподалеку от столицы, видно, чтобы были на виду, а вокруг долины приказал подданным посадить густой лес, который назвали Запретным. Без нужды туда никто не совался: немногочисленные эльфы ревностно блюли границы своего маленького королевства, выслеживая браконьеров и просто любопытных. Да и местным скоро наскучило подсматривать, как остроухие пытаются наладить быт.
Властелин был добр: помог эльфам выстроить жилища и наладить торговлю с близлежащими поселениями. Эльфам не было равных в изготовлении луков и украшений, а женщины их создавали вышивки потрясающей красоты, пользующиеся бешеным спросом в столице. У местных же они на вырученные деньги покупали провизию и предметы первой необходимости, какие не могли изготовить сами. Самых знатных эльфов приглашали к властелину на праздники, но они редко выбирались из Запретного леса. То ли привыкли к одиночеству, то ли не желали увидеть, что мир вокруг заселен людьми, а их королевство - всего лишь крохотная заплатка на большом лоскутном одеяле!
- К нам давно не приходил кто-то из нашей расы, - сообщил темный. Звали его Шуапсет-тон-шамашши, что на наречии его народа означало "тень облака, набежавшая на полную луну". - Наш повелитель будет счастлив лицезреть тебя, о высокородный эльф!
- Я тоже буду рад представиться… как там его титулуют? - спросил Весьямиэль, выпав из образа.
- Повелитель, - удивленно ответил Шуапсет.
- Однообразно, - заключил Весьямиэль. - Тут повелитель, там властелин. Ничего пооригинальнее выдумать не смогли. Ну ладно! Ты полежи пока, мой темнокожий друг, а я приму вид, в котором мне не стыдно будет явиться к повелителю Запретного леса!
- Он назвал меня другом!.. - Пораженный Шуапсет чуть не разрыдался. Высокородные светлые эльфы редко снисходили до темных, и такое расположение со стороны Весьямиэля привело его в смятение.
- Хотя нет… - передумал тот. - Маша, развяжи его, а он пусть приведет в чувство остальных. Не на телегу же их грузить!
Девица покладисто кивнула и принялась развязывать темного (хорошо, не стала встревать в этот спектакль для двоих!). Тот морщился от прикосновений человека, но терпел. Распутывать остальных пришлось долго (Весьямиэль знал хитрые узлы), но к тому моменту, как Маша с Шуапсетом справились, он успел переодеться. Без драгоценностей он решил обойтись, а то, может, повелитель окажется падок на чужое добро, но пара веточек сыграла роль заколок. Опять же и образ выдержан: Весьямиэль читал легенду о Верховном правителе эльфов, который всегда появлялся в лиственной короне: зеленой - весной и летом, золотой - осенью. (Зимой, надо думать, он таскал на голове старое воронье гнездо). Так или иначе, но зеленые листья шли к глазам Весьямиэля не хуже изумрудов.
- И ты переоденься, - велел он Маше. - Там у тебя нарядное платье есть.
- Уже нет, - напомнила та не без иронии. - Его Эйлиса прихватила.
- И верно… Ну, парнем переоденься, - сказал он. - Лучший костюм надевай!
- Она что, поедет с вами? - ужаснулся Шуапсет, шепотом растолковывавший своим приятелям, в чем, собственно, дело. Те поглядывали на Весьямиэля с опаской. Видно, не каждый день… вернее, ночь троих доблестных стражей леса так легко брали в плен!
Маша, судя по взгляду, предпочла бы подождать на опушке вместе с Зорькой, но Весьямиэль не собирался оставлять ее.
- Она поедет со мной, - сказал он, показав в улыбке мелкие острые зубы. - У меня, знаете ли, странные вкусы.
- В точности как у повелителя… - прошелестел второй темный эльф.
Весьямиэль взял это на заметку. Любопытно! Нужно будет разузнать, что тот имел в виду…
- Ты, - показал он на Шуапсета, - наверняка тут есть дорога, по которой сможет пройти лошадь с телегой. Запрягай кобылу, поведешь ее.
- Запрягать?.. - Эльф беспомощно уставился на Зорьку. Она, поняв, что сейчас к ней приблизится неумелый… хм… субъект, фыркнула, прижала уши и явственно сверкнула глазом. - Прошу прощения, высокородный эльф, не имею чести знать твоего имени… - Весьямиэль проигнорировал намек, и Шуапсет сконфуженно закончил: - Я умею седлать коней, но запрягать, увы, не обучен!
- Так я и думал, - фыркнул тот.
- Да я сама. - Маша отодвинула могучим плечом темного эльфа и сноровисто занялась кобылой. - Ничего мужикам доверить нельзя!..
- Кого ты назвала мужиком, женщина?! - мгновенно завелся Шуапсет, но почувствовал взгляд Весьямиэля, небрежно поигрывавшего серпом, и сник.
- Не нравится быть мужчиной, могу исправить, - предложил тот. - Это быстро.
- Прошу прощения, высокородный эльф. - Он отступил за телегу.
- Готово. - Маша забралась на облучок, Весьямиэль привычно вскочил рядом с ней. - Куда править-то?
- Показывай дорогу, - велел Весь Шуапсету. - Да возьми ты лошадь под уздцы, боишься, что ли?
Такого упрека тот не стерпел, ухватил-таки Зорьку под уздцы и повел куда-то, казалось, в самую чащу.
- Вас как зовут? - спросил Весьямиэль двух других эльфов, которые крались по кустам, изображая бдительность.
Один именовался Сошшан-ди-сашиаш, что означало "весенний ветер в ветвях ивы", а второго звали Зизиази-рат-сарисс - "облако, перекрывшее радугу". Весьямиэль хмыкнул и решил, что его полное имя вполне подойдет для произведения должного впечатления.
Вот кое с чем другим могли возникнуть осложнения… Если у эльфов окажется достаточно сильный маг, он без труда определит, что Весьямиэль не является их сородичем. Даже не полукровка. А это чревато для самозванца. С другой стороны, в этой эльфийской общине, собранной с бору по сосенке, вряд ли найдется такой кудесник, слишком мала вероятность того, что именно он угодит в этот мир. А если даже и так, разве властелин оставил бы эльфам столь опасного союзника? Судя по действиям этого правителя - вряд ли. Стало быть, оставалось рассчитывать на то, что сильных магов здесь нет.
- Скажи мне, Шуапсет, - решил удостовериться Весьямиэль, вольно сокращая имя темного эльфа, что, как он знал, позволялось только высокородным или же близким друзьям. - А есть ли у вас маги?
- Конечно, - с готовностью отозвался тот. В темноте его желтые глаза вроде бы немного светились. - Сестра повелителя умеет многое, а есть еще двое молодых…
- А что она умеет? - допытывался Весьямиэль.
- Она каждый год проводит обряд плодородия, и поля наши обильны, а скот тучен! - гордо ответил Шуапсет.
- И все?
- Она умеет исцелять раны, как и двое других, - добавил Зизиази. - Правда, мы все это немного умеем. А вот повелитель частенько горюет о своем придворном маге…
- Тише ты, - ткнул его локтем в бок Сошшан, и тот умолк. Видно, понял, что наговорил лишнего.
Из сказанного Весьямиэль сделал следующий вывод: эта эльфийка, скорее всего, владеет магией в чуть большей мере, чем остальные ее соплеменники. Наверняка способна понять, что он не оборотень, не дракон и не какая-нибудь нежить, но вот определить, кто он на самом деле… Человек, посвященный богу Смерти, да еще такому, как Раш’ял, наверняка собьет чутье эльфийке: силу она почувствует, а вот понять, кому она принадлежит, вряд ли сумеет. Да и не подумают эльфы, что человек может оказаться настолько нагл, чтобы прикинуться их высокородным соплеменником из другого мира! Что ж, оставалось уповать на удачу, Раш’яла (тут Весьямиэль выдернул у себя из челки волосок и произнес короткую, но прочувствованную молитву, чего не делал уже давно) и собственный хорошо подвешенный язык. Если повезет, у эльфов можно будет разжиться и информацией, и еще чем-нибудь полезным.
- Сошшан, - окликнул он, - а что ты имел в виду, когда сказал, будто я в точности как повелитель? Не сочти за праздный интерес, но я бы не хотел при первой же встрече оскорбить его чем-нибудь исключительно по незнанию!
- А-а… - Эльф тяжело вздохнул. Видно, говорить о подобном с чужаком ему было неловко, и на помощь пришел Зизиази.
- Наш повелитель, - сумрачно ответил он, - чрезмерно человеколюбив!
- Разве это дурно? - удивился Весьямиэль.
- Люди - низшие создания, - произнес Сошшан. - Они годны только на то, чтобы работать, а уж тащить их к себе в постель - верх извращения!
Весьямиэль вовремя двинул локтем под ребра открывшей рот Маше - та уже готовилась высказать возмущение. Долго же молчала! Если она еще и среди эльфов начнет распространять свои идеи…
- Но мы полагаем, - добавил Шуапсет, явно решивший смягчить резкость слов товарища, - что повелителю простительны некоторые слабости, если, конечно, он не делает их достоянием гласности.
- Совершенно согласен, - ухмыльнулся Весьямиэль.
- Да, только за двести лет уже все об этом узнали, - пробубнил Сошшан. Видно, он был эльфом старой закалки. - Стыд и позор! Стыд и позор! В мои времена не было срама хуже, чем обвинение в человеколюбии, а теперь все стали так терпимы…
Шуапсет шикнул, но Сошшан умолкать не собирался.
- Конечно, где мне судить высокородных! - бормотал он себе под нос. - Только какой он пример подает молодежи? Юнцы видят, как повелителю все сходит с рук, а потом сбегают в ближайшую деревню! Чего доброго, уже наплодили ублюдков…
Дальше Весьямиэль не слушал…
Глава 24
Представление
- Далеко еще? - капризно осведомился Весь.
Маша просто диву давалась, как живо проснулись в нем прежние аристократические замашки! С другой стороны, может, они и не пропадали никуда? Воспитание так просто не вытравить…
Но как он скверно обращается с этими… как их… эльфами! Насколько Маша поняла, они считались низшей расой в своем обществе, так когда-то было и в ее мире, когда людей разделяли на первый и второй сорт исключительно по цвету кожи и угнетали тех, кто родился темненьким. А ведь среди них было много выдающихся личностей! (Взять хотя бы первую женщину-китобоя: Маша живо припомнила иллюстрацию в учебнике истории - высоченная, мускулистая, черная как деготь женщина легко держит над головой на вытянутых руках большую акулу.) И тут, выходит, точно так же. Люди разделяются на господ и слуг, и эльфы вот тоже, причем людей считают хуже себя. Что же это за мир такой странный?
Задумавшись, Маша прослушала ответ кого-то из эльфов, но тут же очнулась.
- Высокородный эльф, мы почти прибыли, - подтвердил Шуапсет. - Мы должны предупредить повелителя и остальных, чтобы вам приготовили достойную встречу. Прошу, дожидайтесь нас здесь!
- Не беспокойся, друг мой, мы никуда отсюда не денемся, - улыбнулся в ответ Весь, и трое эльфов пропали в темноте.
Маша попыталась было разглядеть что-нибудь впереди, но тут ей под ребро снова воткнулся острый локоть Веся.
- Слушай меня, - прошептал он. Маша знала уже: он умел говорить так, что слышал его только собеседник, а в двух шагах уже ничего было не разобрать. - Ты молчи на всякий случай, вдруг вернутся. В ответ моргай или мотай головой, только не как Зорька, когда слепней отгоняет! Ясно?
Маша моргнула.
- Хорошо. Поняла, куда мы угодили?
Маша снова моргнула. Что тут непонятного? Шуапсет все рассказал.
- Людей тут, мягко говоря, недолюбливают, - добавил Весь. - Слышала, человеколюбие - это извращение! Если кто-то узнает, что я не эльф, нам обоим головы не сносить. Это ясно?
Маша кивнула. Очень хотелось высказаться, но она знала, что так же тихо шептать не сумеет и эльфы ее услышат.
- Так что даже не вздумай меня выдать, хуже будет, - сказал мужчина. - Лучше помалкивай, говорить буду я, а ты знай кивай. История у нас та же: попали сюда из разных миров, а с собой я тебя прихватил потому, что в пути нужна была служанка, а к тому же я тоже… человеколюбив! - Он ухмыльнулся. - Думаю, повелитель будет снисходителен к этой моей маленькой слабости.
Маша гневно засопела. Значит, что, изображать любовницу Веся?! Вот еще новость какая! Она не Эйлиса какая-нибудь, она общевистка, и…
- И забудь ты, ради всех богов, на время о своей важной миссии, - словно услышал ее мысли Весь. - Если ты полезешь к темным эльфам с разговорами о том, что все эльфы братья, все равны и так далее, я не берусь предсказывать, что они с тобой сделают. Усвой - это не люди. У них мозги иначе повернуты. А захочешь, я тебе потом расскажу, как они в моем мире развлекались давным-давно.
Маша, сделав над собой изрядное усилие, кивнула.
- Вот так, - усмехнулся Весь, мотнул головой, чтобы локоны рассыпались по плечам.
Девушку окутал густой, но приятный аромат - лесные цветы, вроде бы малина, разогретая солнцем смола.
- Откуда запах? - спросила она, не удержавшись. Это ее давно интересовало. - У тебя всякий раз разные, где ты духи прячешь?
- Ты что, решила, я с собой сундук банок с притираниями вожу? - искренне рассмеялся Весь.
Маша пожала плечами: помнила ведь, что, когда они встретились, с собой у Веся ничего не было, а вряд ли он мог что-то этакое купить по дороге. Она знала, какие духи у местных красавиц - не продышишься потом! У Веся совсем другие…
- Всего лишь немного магии, - сказал он и добавил все тем же едва различимым шепотом: - Вообще-то это наследственное. Одна из моих прапрапрабабушек была жрицей Шейсет. Случаются такие браки в жреческих семьях. А уж жрица богини Жизни может делать со своим телом такое, что обычному человеку и не снилось. Потомкам это тоже досталось, немного тренировки - и…
- И ты пахнешь, как цветочная клумба, - закончила Маша и задрала нос.