- Нет - засмеялся мой собеседник - просто типичный представитель своего времени. Вам трудно понять то, что для нас очевидно и естественно. Итак, темные нашли шанс, что бы вернутся и не замедлили им воспользоваться. Когда была сотворена институция человечества, "Адам" в вашем понимании, они поняли что нашли то, что им так нужно. Лишенные творческого проявления как таковые, они соблазнились тем, что у человека оно было, решив, что это верх вселенской несправедливости, задумали его отнять. Но человек, как и каждый младенец, имеет цепкие ручонки и не захотел отдавать его вот просто так. Потому падшему пришлось приложить не мало сил для того что бы змеем вскользнуть в Эдем, в эти ясли человечества, и измышлять свой план мести. План был очень хитер и прост: соблазнить неготовое человечество тем, что ему было знать рано именно в пору своей незрелости. Ну, дальнейшее я думаю, вам известно - дальше человек решил разобрать по винтикам все мироздание и посмотреть, как оно устроено - увидеть, что есть белое там, как описал лукавый, а что черное. И когда он это осознал и вместил - то в тот же момент расщепил сам себя, и рассыпался во времени, пространстве и количестве. На наше счастье как раз в то время явился Творец и успел вовремя вмешаться в ситуацию. Человек получил одежды кожаные, поскольку успел разобрать и огрубить сам себя как раз до физического плана материи. Случился Большой Взрыв и начала разворачивание физическая вселенная.
- Выходит, что лукавый таки преуспел?
- Не совсем. Часть человечества отвергла его предложение и осталась в том состоянии, в котором была сотворена, ну а остальная часть согласно избранному пути отправилась на переэкзаменовку в физический мир через рождение и обретение плоти. С той самой поры лукавый является нашим экзаменатором на зрелость. Не успев стащить человечество ниже физического мира в преисподнюю, он и его присные стали духами поднебесными, и в своей злобе и зависти имели возможность искушать и обучать нас, пребывая невидимо и неосязаемо. Это было возмутительно и несправедливо. Человек имел все, а они – ничего. И так было вплоть до последнего времени. А потом, потом правила игры изменились.
- Но откуда такая осведомленность в данном вопросе? Вы за несколько минут изложили всю историю падения человека. То, что у древних мистиком занимало всю жизнь, у вас заняло несколько минут.
- Именно потому, что это занимало всю их жизнь - у нас это теперь закономерно и понятно. Понимаете ли, столкнувшись с проблемой появления в нашем мире темных, нам поневоле пришлось расширять свое мировоззрение, ища ответы в первоисточниках, нам пришлось изучать мистический опыт человечества. Не скажу, что это было легко – скорее у нас не было иного выхода. Кроме того у нас попутно возникала целая куча проблем.
- Что вы имеете в виду? Война, массовое истребление под знаменами святейшей инквизиции?
- Нет - поморщился досадливо мой собеседник, - не это. Хотя в первое время их таки пытались уничтожать, но столкнувшись с последствиями, очень скоро перестали это делать. В том месте, где происходило такое массовое побоище, временная перегородка становилась особо нестабильной, и в такой провал попадало еще больше темных, обретая телесность. И правительству, совершившему акт агрессии, приходилось решать проблему не только обеззараживания пораженной радиоактивным излучением территории – но и кормить еще большую ораву появившихся из-за перегородки существ.
- Вы хотите сказать, что выплескиваемая на темных агрессия только усиливала их ряды?
- Именно. Потому поняв, что методами силового воздействия проблему не решить - мы начали решать уже проблемы не только экономические, но и социальные. Надо признать, что появление темных чуть не угробило окончательно и без того шаткую экономическую систему. Но тут неожиданно нашлось решение, причем, идею этого решения предложили сами темные. Надо признать, что пройдя сквозь временную перегородку и лишившись своей демонической силы, они не утратили своих знаний.
- Но откуда вам было знать, что они не применят эти знания во вред людям? Ведь они паразитировали на человеческой цивилизации многие эоны и знают все наши слабости и уязвимые места. Не хотите ли вы сказать, что они переменили род деятельности?
- Им пришлось это сделать. Проявившись на земле, они оказались в одной упряжке с нами, приведя человечество к гибели, они погибли бы сами. Потому им пришлось идти на сотрудничество и примирение.
- Но позвольте, спровоцировав ряд войн, они бы запросто могли произвести глобальный прорыв, и захватить планету просто задавив нас численностью.
- И чем бы, к примеру, питались, по вашему, эти новоявленные "китайцы"? Ведь никакая, пусть даже самая продвинутая и передовая технология не сможет восстановить эко сферу планеты после глобальной войны в одночасье. Они бы загубили всю планету и погибли бы сами – а учитывая их природу, это их совсем не устраивало. Вот именно потому в их интересах было сотрудничество с теми, кого они еще вчера совращали. Конечно, ко всему тому, что они предложили, мы подходили со всей осторожность и искали подвоха и уловки, искали потайное дно. Но проходило время, и свои положительные плоды принесла и технология искусственного синтеза белков, и чистые, экологически безопасные источники энергии.
- Ну, хорошо, а как решилась проблема перенаселения при вот таком массовом прибавлении численности населения? Ведь никакая биосфера не в состоянии выдержать такой внезапный скачек.
- Вы конечно правы, но не совсем. Ведь не весь земной шар населен равномерно. И благодаря новым технологиям были обжиты самые запустелые и недоступные уголки планеты. К всеобщему удивлению темные оказались прожженными гринписовцами и относились к планете с должным уважением и бережливостью, чего не скажешь о нас.
- И что, темные вот так вот перевоспитались?
- Я не могу сказать этого однозначно и утвердительно, но попав сюда, они изменились к лучшему. Тем более, как они говорят сами, даже им Господь дал шанс. Потому в первую очередь сюда попадают те, кто искренне раскаялся в своих преступлениях, и жаждет их исправить. Что же касается первого их этапа становления в нашем мире, все те конфликты и войны что они провоцировали в самом начале - это скорее привычка, их извращенная природа. Но правила игры непреложны - вызвав агрессию и погибнув здесь, они навсегда теряли свой шанс и снова оказывались в преисподней, навсегда.
Он умолк, и посмотрев на меня, продолжил:
- Я думаю, для первого раза достаточно. Нужно время для того что бы все это уложилось в голове и осмыслилось.
-4-
Я вышел из двери кабинета и наткнулся прямо на своего демона-искусителя. Тот смотрел на меня пораженными глазами и только и смог выдать:
- И ты молчал?
- Да откуда я мог знать, куда нас пошлют, в информатории были, только общие сведения, но там ни слова о социальном устройстве данного мира, ни слова о том, что произошло.
- Еще одна деталь – он посмотрел мне в глаза – в моем ведомстве мне тоже ничего не сказали. Ничего не сказали и отправили прямо сюда… как в ссылку.
- Ну, не стоит так сгущать краски. Ведь подумай сам – ты обрел то, о чем вы все так мечтали и к чему стремились. Ты обрел статус человека.
- Да, но только я ничего не могу, ничегошеньки – все что мне осталось от меня самого, это память – и предписание на исправительные работы.
- Это что, на каторгу что ли?
- Хуже.
- А что может быть хуже?
- Меня отправили на исповедь.
- Куда? – у меня от изумления даже рот приоткрылся.
- На исповедь, вот, почитай сам.
Он ткнул мне в руку пластиковую карточку, на которой после данных моего совратителя стоял адрес и лаконичное предписание – "коррекция личности".
- Ну что я могу сказать, я сам в шоке.
- А вы бы поехали вместе с ним, да и сами все посмотрели – сказал мой давешний собеседник, выходя из кабинета, - очень рекомендую. Быстрее адаптируетесь.
С этим нам пожелали удачи, и мы вышли на улицу. Дежурный у дверей проверил карточку совратителя, дружелюбно подмигнул:
- Этот с вами, что ли?
- Ну, в некотором роде, да. Он мой персональный совратитель.
- Совратитель? – удивленно вскинул бровь охранник, рассматривая демона как некую диковину – Ну, по крайней мере, понятно, почему он появился только тогда когда вы вышли из состояния комы. Хорошо, сейчас вас отвезут по адресу.
Он набрал что-то на своем браслете, и через мгновение к нашим ногам плавно опустилась обтекаемая машина, дверца мягко распахнулась, приглашая нас внутрь.
- Ух, ты, это ж на чем она работает?
- Обыкновенный гравитационный преобразователь, - снизал плечами офицер – они появились не так уж давно, во многом благодаря научным разработкам темных. Я не физик – но при желании темные сами расскажут вам о том, что вы хотите услышать. Они с радостью делятся своими знаниями.
Мы забрались в мягкий салон, дверь закрылась и машина начала плавный разгон.
Мой совратитель был мрачнее тучи и только и делал, что глубоко вздыхал.
- Да ладно тебе, Земля не так уж и плоха, зря, что ли, вы сюда так рвались?
- Я и подумать не мог, что все будет ТАК. Откровенно говоря, мы жаждали другого.
- Угу, понимаю, братства во всем мире?
- Хватит надо мной издеваться!
- А я и не думаю. Вы сами искривили идею коммунизма и подсунули ее нам, наверное, пришла пора исправлять свои ошибки. Да и можно ли приобрести дар творчества не став при этом человеком?
- Стас, - я только готовлюсь к исповеди, а ты уже читаешь мне душеспасительные морали!
- Ну а кто же тебя оправдает, если не я?
Машина мягко остановилась у величественного сооружения, и мы вышли наружу. Темный неприязненно посмотрел на дверь, но потом собрался с силами и шагнул внутрь. Внутри было пусто. Не было ничего, что бы напоминало храмы моего времени: ни икон, ни росписи, ни прочей утвари, только величественные колоны уходили ввысь, под самый купол. Единственное, что, пожалуй, осталось, это схожая архитектура. Позади нас прозвучали мягкие шаги, мы обернулись и увидели пожилого священника. Он смотрел на нас с мягкой, отеческой улыбкой и внимательно рассматривал.
- Заходите, дети мои, здесь вам всегда рады.
Темный пренебрежительно скривился и подал ему листок. Священник взял предписание, бегло пробежал глазами и вздохнул:
- Это тяжело, сын мой. Но для Бога нет ничего невозможного.
- Не забывайтесь, кто вы, а кто я – надменно бросил темный.
- Гордыня, первородный грех – вздохнул священник, сокрушенно кивая головой – это наша общая черта. Видите ли, я в прошлом тоже темный, а ныне, ныне я священник.
- Отче, извините, что перебиваю, но можно мне сказать моему спутнику несколько слов? – вмешался я в разговор.
- Да-да, конечно.
Я взял темного за локоть и оттащил в сторону.
- Что случилось Стас? Этот разговор меня начал забавлять.
- Ничего, кроме того что мы уходим.
- Как уходим, а как же предписание?
Я не ответил, лишь перелистнул реальность.
- Ты что делаешь, Ильин?- пораженно воскликнул мой напарник.
- Ничего, просто вытягиваю нас оттуда, тебя в особенности.
- Ты меня вконец запутал.
- Куда делась твоя проницательность, совратитель?
- Я, конечно, благодарен тебе, что ты вырвал меня из ловушки телесности, из этого замкнутого мира – но объясни мне все нормальным языком.
- Они прокололись, Равен, на такой малюсенькой неточности, но прокололись.
- Ты можешь изъясняться нормально – кто и на чем прокололся?
- Сотрудники нижнего центра, которые разыграли весь этот спектакль.
- Как спектакль?
- Для правдоподобности они даже временно лишили тебя твоих способностей, соорудили декорации целого мира. Но, как всегда, вы говорите только полуправду. Если бы и случилось так, что вы проявлялись бы на земле, но все равно, не став человеком, вы не сможете им быть.
- Я не знал, мне самому стало жутко, а вдруг и вправду это реальность?
- Высокомерие, вы всегда ловитесь на высокомерии… - не став человеком, не приобретя статус сына через рождение, никто, не может приобрести дар творчества. Никто не может, не будучи человеком, а только ставший им при переходе - поменять свою внутреннюю природу. Тем более не может темная сущность стать священником, добровольно принимая на себя поток нетварного света, это абсурд.
Временная перегородка перед нами снова дернулась, и мы оказались на том же месте, в том же храме. Игравшая роль священника сущность, сверкнув глазами, погрозила мне пальцем:
- Никто не давал вам право скрываться за перегородкой.
- Вы меня извините, но это было необходимо для вашего сотрудника, которого вы опустили и унизили, лишив при переходе возможностей.
- И до чего же вы люди привередливы! Ну, разве не устраивал бы вас такой мир, таковое положение вещей? Нет ни войн, ни эпидемий, нет нищеты и неравенства!
- Нет, потому что даже в таком случае вы были бы презираемы и гонимы, и это никогда не было бы равенством. Люди, возможно бы и простили бы вас, но вы никогда не простили бы людей. Я вам благодарен за урок, который вы мне дали – нельзя достичь равенства, унижая, или унижаясь. Потому что перед Богом нет ни правых, ни виноватых, а мы все на одной черте.
Священник лишь кивнул головой и, с трудом выдавливая слова, угрожающе прошипел:
- Не часто удается миновать наш мир тем, кто не отбросил и не поборол иллюзии в самом себе. Я не стану вам желать удачи, потому что жажду вашего поражения. Это было самое легкое испытание, стажер Ильин и кто знает, сколько их у вас впереди?
- Все что ниспослано свыше да примется с благодарностью… и еще… уж очень не гармонизируется разруха пригородных районов, с сытым и благополучным миром. Я бы сменил декорации.
Темный насмешливо поклонился в ответ, и реальность перед нашими глазами померкла – нас ждал новый виток поднебесных сфер.
-5-
Я медленно вдохнул и открыл глаза. Перед нами простиралась сумрачная, пустынная равнина. Темные, тяжелые облака клубились и бурлили в небесной тверди, угрюмо и давяще нависая над нашими головами, горячий сухой ветер, скручиваясь злыми тугими вихрями гнал облака пыли, вздергивая сухую траву и вознося ее к небу.
- Гроза будет – сухо бросил Равен, отрешенно глядя на пейзаж.
- Возможно.
Мы не разговаривали. О чем говорить темному с человеком? Особенно после того что произошло в последнем скачке. Каждый молчал и думал о своем. Не знаю о чем думал Равен, но судя по выражению лица мысли были под стать окружающему пейзажу, такие же сумрачные и гнетущие. Казалось, что окружающий нас пейзаж был проекцией наших мыслей и чувств на ткань реальности, на которой все ярче проблескивали первые багровые всполохи молний, и басовитые раскаты сотрясали пустынь.
- Ладно, листай дальше – неохотно вымолвил темный кутаясь в полы плаща.
- Не знаю…- вымолвил я кроша и растирая в ладони комок сухой спекшейся земли – ничего ведь не бывает напрасно.
- А с чего ты взял, что происходящее вообще должно иметь хоть какой-то смысл? Ну, какой может быть смысл во всем этом?
Он раздраженно вскинул руки:
- Вот кому, скажи мне, понадобилось вот это вот место? Кому, кому во всем мироздании есть место до этой вот дыры?
Я лишь пожал плечами и пошел в направлении едва заметного в багровых вспышках города. Поняв, что ответа он так и не дождется, Равен одергивая полы развевающегося плаща, пошел вслед за мной.
Еще мрачнее вблизи, город был обнесен высокой выщербленной стеной. Местами камни высыпались и раскрошились, устав сражаться с хлестким ветром, осыпавшись от усталости и времени зияли провалы. Через ров была перекинута широкая заржавевшая дуга подъемного моста. Молча пройдя сквозь заржавевшие от времени ворота, мы вошли в город. Ветер бессильно бился за нашими спинами о стены, и только багровые всполохи в низком небе напоминали о пустыни.
- Равен, тут никто из ваших никаких сказочных принцесс не усыплял? Декорации, во всяком случае, очень подходящие. И нет никого, наверное, все жители этого зачарованного города спят. А?
- Сказочник – буркнул темный отряхивая пыль.
- Уж очень все напоминает страшную, детскую сказку.
- А, правда, детскую. Посмотри, сколько качелей вокруг и площадок разных.
И верно, весь город был словно игрушечный: низкие, разноцветные и красочные, но выцветшие домики, множество игровых площадок, качелей с облупившейся выветрившейся от времени краской. Все заброшенное и неухоженное.
- Может здесь случалась война, или эпидемия и жители в спешке покинули город?
- Возможно, но все реальности без населения очень быстро исчезают, а это место древнее, очень древнее.
- В таком случае, где же жители?
- А я почем знаю? Мне интересно совсем другое.
- И что же?
- Почему нас все время высаживают, на каких-то задворках и окраинах?
- Может для того что бы последующая картина была более целостной и емкой?
Он не ответил, лишь развел руками и пошел вперед. Надо сказать, что после нашего последнего прыжка он был мрачен и подавлен. Обычно развязно-нагловатый, сейчас стал замкнут, мрачен и вспыльчив. На все мои слова отвечавший ранее въедливыми колкостями и остротами, сейчас отзывался лишь краткими репликами, да и то не охотно. Что ж, видать и испытателей тоже испытуют.
Пока я предавался данным размышлениям, темный скрылся из виду и тут я услышал всхлипывания. Представив, что же такого могло случиться, я перешел на бег, завернул за угол и застыл в изумлении. Темного со всех сторон облепили дети. Двое или трое уже сидели на руках обнимая за шею, остальные теребили за плащ, тянули за руки и всхлипывали на все голоса. Понимая, что его сейчас просто задавят, я бросился на выручку. Увидев меня детишки заголосили на все голоса: "папа" и бросились уже ко мне. Меня моментально облепили с ног до головы: бесчисленные детские ручонки гладили меня по щекам и волосам, нежно теребили за уши и хватали за шею. Наивные и открытые они жадно смотрели мне в лицо, искали мой взгляд, ловили каждое мое движение. Тугой комок подкатился к моему горлу, и неожиданно я расплакался. Слезы ручьем катились по моим щекам, но каждая моя слезинка была зацелована детскими губами. "Папочка, не плачь" - просили они, но слезы катились сами и не могли остановиться. Не знаю, сколько времени прошло, но постепенно я ощутил что тяжесть исчезла, оставив на сердце привкус печали, печали перемешанной пополам с надеждой, что ожидала, просто ждала и не могла умереть. Когда ко мне вернулась способность воспринимать мир, я обнаружил что я сижу на земле и рядом со мною стоят дети и тихо плачут, улыбаясь мне сквозь свои светлые детские слезы. Внезапно их ряды тихо разомкнулись, и ко мне шагнула светлая, полупрозрачная фигура.
- Добро пожаловать, стажер.
- Кто вы?
- Я служебный ангел, я приглядываю за этим местом и ее обитателями.
- Где я?
- Это место имеет множество названий, и множество обозначений. Это место где забыты и брошены, место, где умирает и воскресает вечно живая надежда и вера.
- Что это за место, ангел?