Проснувшись, Крикс первым делом нащупал спрятанный за пазухой кошель с деньгами. Кошель был на месте. Сумка, брошенная им на табурет, по-прежнему лежала рядом. Крикс даже устыдился своей первой мысли, что его могли бы обокрасть во сне, и мысленно пообещал себе никогда больше не подозревать Далланиса в каких-нибудь нечестных умыслах. Поднявшись, он увидел еще кое-что. На краю кровати, аккуратно сложенные в стопку, лежали вещи, которых раньше не было. Кто-то принес их и оставил здесь, пока он спал. Напрашивался вывод, что они предназначались для него. Чтобы проверить эту догадку, он решил их рассмотреть. Это была одежда, и притом - хорошая одежда, слишком короткая и узкая для взрослого, к тому же ушитая в нескольких местах. Светло-серая рубашка, песочного цвета штаны и коричневая безрукавка на шнуровке - все, по-видимому, новое и сшитое на совесть. Посмотрев на эти вещи, Крикс впервые осознал, насколько жалко он одет.
"Положим, что Далланис в самом деле приказал купить все эти вещи для меня. Но почему он это сделал?… - думал Крикс. - Правда, он знал, что у меня есть деньги и я смогу расплатиться за одежду. Да, будь я немного поумнее, я и сам бы попросил его о чем-нибудь подобном, потому что в этих старых тряпках меня постоянно будут принимать за вора и бродягу. Но в том-то и дело, что я ни о чем подобном не просил… И вообще, меня пустили в лучшую каюту, а их капитан - если, конечно, мне не померещилось! - и вовсе говорил со мной на "вы". Они тут так гостеприимны, что становится не по себе. Не знаешь, что и думать… Ладно. Прежде всего следует переодеться - а потом уже пойти наверх и постараться разузнать, что происходит"
Еще неделю назад он проявил бы осторожность и оставил все как есть, сделав вид, что не заметил принесенной в комнату одежды. Но после всех недавних странностей это не показалось ему таким уж важным. Крикс махнул рукой на осторожность и с удовольствием натянул на себя мягкую и чистую рубашку, а потом и остальные вещи. Ему даже захотелось умыться и пригладить волосы, чтобы соответствовать своему новому костюму. Но воды для умывания, не говоря уже о гребне, под рукой не оказалось, и пришлось оставить все как есть. Он вышел из каюты. Солнце опускалось за холмы, и река за бортом "Вереска" блестела, как расславленное золото.
- А, ты уже проснулся, - поприветствовал его Далланис, улыбаясь Криксу, как любимому племяннику.
- Да. Извините, что заснул у вас в каюте. Вам она, наверное, была нужна?
- Ничуть. И вообще я пока поживу внизу, с командой. Я уже распорядился, чтобы мои вещи отнесли в каюту Торвина.
- Зачем? - не понял Крикс.
- Чтобы тебе было удобнее. Конечно, мы не можем предложить тебе условий, подходящих твоему происхождению, но все-таки я постараюсь оказать тебе прием, достойный Рикса.
В эту самую секунду Крикса осенило. Выбирая себе имя, он случайно вспомнил Келтрикса… нет, все же Кметрикса, которого при нем упоминал лорд Ирем. И он еще долго ломал голову, почему это же имя кажется ему таким знакомым.
- Кметрикс… ну конечно! Он сказал "Клянусь короной Кметрикса", - выпалил Крикс, слишком потрясенный своим внезапным озарением, чтобы держать себя в руках. Ему казалось, что он уже слышал это имя раньше - и не мудрено. Теперешнего Императора, кажется, звали Валлариксом, а его отца, которого обычно называли Наином Воителем, на самом деле звали Наи-?… Нао-?.. Наорикс. Да, точно, Наорикс. Крикс запоздало осознал, что эти имена не зря оканчивались одинаково. Они являлось знаком принадлежности к одной династии, печатью королевской крови… как и имя, выбранное им самим.
Волосы на главе у бывшего приемыша зашевилились. Если кто-нибудь решит, что он сделал это нарочно, то ему конец!..
- Как ты сказал? Корона Кметрикса?… - переспросил Далланис.
- Я оговорился. Извините, - пробормотал мальчик и потер виски, как будто от первого приступа морской болезни. Он действительно почувствовал, что у него внезапно разболелась голова.
- Ох, тебе, наверное, не следует глядеть на воду. Знаешь что, пойдем-ка вниз. Есть тебе сейчас, конечно, не захочется, но…
- Нет, наоборот, я очень голоден, - не удержался Крикс, почувствовавший мучительный спазм в желудке от одного только слова "еда".
- Тем лучше! Ну, пойдем же.
Крикс кивнул, и купец, приобняв своего гостя за плечо, бережно довел его до лестницы. В голове у мальчика царил сумбур.
"Если он узнает, что на самом деле я не "Рикс", решат, что я нарочно всех обманывал, присвоив себе это имя, и тогда… Тогда мне будет очень плохо. Странно уже то, что Далланис до сих пор не заподозрил, что ошибся. Хотя… я сам сказал, что знаю лорда Ирема, у меня много золота, я попросил его не выдавать меня и отвезти в Адель… Знать бы только, за кого он меня принимает? За сына какого-нибудь Рикса, убежавшего из дома? За королевского бастарда, которого разыскивают рыцари из Ордена?… Вот уж в самом деле, влип. Похоже, остается только делать вид, что я на самом деле тот, кем он меня считает. Надо попытаться разузнать как можно больше о всех этих Риксах…".
"Разузнать об этих Риксах" оказалось проще, чем ему казалось. Когда перед ним поставили тарелку с ароматной жареной рыбой, дали кусок хлеба и кружку со слабым, на три четверти разбавленным вином, так что набитый рот позволил ему как-то оправдать свою неразговорчивость, купец охотно говорил за двоих.
Уже через десять минут догадки Крикса подтвердились. Каждый мужчина из правящей династии дан-Энриксов носил имя с окончанием на "рикс". Представители младших ветвей династии, не имевшие прав на престол, селились на окраинах Империи и назывались Миэльриксами. Из слов торговца мальчик понял, что возвращаться в столицу без прямого разрешения правящего Императора им запрещалось. Далланис еще раз дал понять, что не стремится знать всю правду о происхождении и планах своего гостя, хотя он даже не пытался скрыть, что вся эта история вызывает в нем чрезвычайное любопытство, удивление и, наконец, тревогу. "Те, кто позволил тебе путешествовать в одиночку, не подумали о том, какой ты подвергаешься опасности" - заметил он. Этих последних слов мальчик бы предпочел не слышать. До сих пор о нем никто и никогда не беспокоился - конечно, кроме мамы. Криксу стало стыдно, что сейчас о нем заботится человек, которого он обманул. Но, разумеется, после всего, что он услышал от Далланиса, нельзя было и думать рассказать торговцу правду.
Если бы не постоянные опасения, что его обман каким-то образом раскроется, то следующие десять дней были бы лучшим временем в его жизни. Впервые Крикс был сыт, одет и - что куда важнее - окружен людьми, которые относились к нему очень хорошо. Довольно скоро та почтительность, которую на первых порах проявляли к мальчику капитан и остальные моряки, сменилась грубоватым добродушием. Они обнаружили, что, несмотря на знатное происхождение, он мало отличается от их сыновей, и стали проявлять к нему чуть меньше уважения, но зато больше искреннего дружелюбия. Вечером или рано утром Крикс часто сидел с кем-нибудь на вахте, днем старался помогать матросам или разводил чернила для писца, ведущего учет всем прибылям и убыткам в торговле. Счетовод сначала удивлялся, что "Рикс" снисходит до подобных поручений, но потом привык и интересы "княжича" к торговым спискам объяснил себе обычным мальчишеским любопытством. Каждый раз, когда "Поющий вереск" останавливался в городе или небольшом прибрежном поселении, Далланис разворачивал торговлю - часто прямо у причала или даже у себя на корабле. Иначе говоря, работы у писца хватало, и он был только рад добровольному помощнику.
Присутствуя при этих подсчетах, Крикс, наконец, осознал, что он баснословно богат.
Весь груз Далланиса не стоил столько денег, сколько было в кошельке. В пересчете на серебро ему досталось без малого семнадцать тысяч ассов. Правда, он до сих пор сбивался, вспоминая, сколько сотен в одной тысяче, но все-таки считал он теперь куда лучше, чем когда жил дома. И прекрасно понимал, что семнадцать тысяч ассов - это сумма, на которую даже в столице можно жить не один год. Крикс думал, что, попав в Адель, он ни за что не повторит ошибок, сделанных в Энмерри. Первым делом он пойдет к менялам, назовется там слугой какого-нибудь знатного господина и обменяет пару полумесяцев на серебро. В неброской, но добротной и новой одежде, подаренной ему Далланисом, он не вызовет у менял никаких подозрений. По правде говоря, такая одежда подойдет не то что для слуги, а даже для сына зажиточного горожанина. Потом он снимет комнату в каком-нибудь недорогом трактире. Если станут допытываться, почему он путешествует один, то Крикс расскажет байку о том, что его родители должны вот-вот приехать в город, а ему поручили дожидаться их на постоялом дворе. Не слишком убедительно, но для начала сойдет. У него будет несколько дней, чтобы побродить по городу, заключить ученический контракт и тихо съехать в мастерскую к новому хозяину. А дальше он примется изучать оружейное дело, дожидаясь того дня, когда можно будет завербоваться новобранцем в какой-нибудь отряд. Собственно, дня его рождения никто не знал, но мама говорила, что он родился осенью. Значит, до совершеннолетия ему осталось ждать пять лет - примерно в это же время, разве что на месяц-полтора позднее, ему исполнится пятнадцать.
Именно об этом Крикс раздумывал ночью на одиннадцатый день их путешествия, лежа в темноте в своей каюте. Было уже поздно, ужин закончился часа два назад, но мальчику до сих пор не спалось. По правде говоря, тревожили его совсем не мысли о том будущем, которое ждало его в Адели. Настоящее смущало Крикса куда больше. Вот, он спит в единственной приличной комнате на всем "Поющем вереске", а на низеньком табурете у его кровати сложена его одежда - удобные, немаркие и явно не дешевые вещи, вышедшие из мастерской хорошего портного. Его вкусно кормят и разговаривают с ним почтительно, как с принцем крови - ведь Далланис-то уверен, что он Рикс. Один из этих, как их, Северных изгнанников… Никакие деньги не заставили бы энмеррийского торговца отнестись к случайному пассажиру так радушно, как это нелепое, необъяснимое в таком неглупом человеке ослепление. Крикс понимал, что, как он ни старайся, роль знатного наследника ему не по плечу. Да он и не пытался ничего разыгрывать перед купцом и остальной командой. Он просто слишком испугался, когда понял, какое имя себе взял - случайно, еще ничего не зная о дан-Энриксах…
Что, если теперь он - государственный преступник? Крикс не сомневался, что, когда обман раскроется, все будут думать, что он действительно пытался выдать себя за какого-нибудь дальнего родственника Императора. Никто не поверит в то, что это просто глупая случайность. Начнут выпытывать, зачем он это сделал и кто первым подал ему эту мысль. А там дойдут и до расспросов, откуда у него так много денег. Причем если раньше его заподозрили бы в краже, то теперь решат, что это деньги заговорщиков.
В первый день путешествия Крикс даже решил, что убежит при первой же возможности, как только "Вереск" в следующий раз причалит к берегу.
Однако страх мало-помалу проходил, а доброе расположение Далланиса все больше действовало мальчику на нервы. Крикс чувствовал себя обманщиком. Он успокаивал себя, давая мысленные обещания, что заплатит Далланису вдвое, даже втрое больше, чем было условлено, но это мало что меняло. Купец не просто выполнял их договор; Крикс постоянно видел доказательства того, что этот человек, еще не знавший его десять дней назад, заботится и беспокоится о нем - а этого нельзя было купить ни за какие деньги. Страх, что Далланис выдаст его страже или Ордену, давно прошел, и все-таки Крикс скорее откусил бы себе язык, чем рассказал купцу всю правду о своем происхождении. Вспоминая о своих односельчанах, мальчик был уверен, что Далланис станет презирать его, если узнает, что он не только не "дан-Энрикс", но и вообще безродный сирота.
Оставалось только одно - довести начатое до конца и распроститься с новыми знакомыми в Адели, оставив их в полной убежденности, что их "Поющий вереск" перевез в столицу отпрыска побочной ветви правящей Династии.
"Далланис говорил, что Миэльриксам запретили появляться в южных городах Империи, - вспомнил Крикс. - А уж в столице и подавно… Получается, что тот, кто помогает одному из них тайком попасть в Адель, нарушает приказ Императора. Знать бы еще, почему Далланис согласился рисковать ради меня! Неужто только из-за денег?".
Мысли у Крикса путались. Он и не заметил, как закрыл глаза.
Но на сей раз он проспал всего лишь несколько минут, проснувшись от того, что дверь в каюту с легким скрипом приоткрылось, и в щели мелькнул неясный отблеск от светильника, прикрытого рукой. Дверь сразу же закрылась.
- Как там мальчик? - приглушенно донеслось из-за двери.
- Спит.
- Вот и отлично. Значит, побеседуем здесь, под навесом. Чертов дождь зарядил до утра, а мне не улыбается торчать снаружи с непокрытой головой. Представляю, каково сейчас дозорному на вахте!
- Ничего, я скоро разбужу ему на смену Кейна.
Крикс прислушался. Хотя снаружи говорили почти шепотом, не узнать по голосам Далланиса и капитана было невозможно.
- Так что вы хотели мне сказать? - спросил, чуть-чуть помедлив, Торвин.
- Из-за этой непогоды мы идем с задержкой. Я рассчитывал, что "Вереск" выйдет в Залив еще сегодня, а мы попадем туда не раньше, чем к полудню завтрашнего дня. Скажите, капитан, как бы нам сократить дорогу так, чтобы прибыть в Адель в намеченное время? Это вообще возможно?
- Ну, не знаю, - с некоторым сомнением ответил Торвин. - Можно попытаться… Но скажите, господин Далланис, для чего нам вообще идти в Адель?
Крикс резко приподнялся на кровати.
- …Я разговаривал с писцом. В эту поездку нам везет, как никогда. Вы уже все распродали. Остаток груза не окупит даже пошлину, которую придется заплатить за право торговать в столице. Я подумал, что теперь мы просто развернемся и отправимся назад.
- Будь это обычная поездка, я бы так и сделал, - согласился собеседник. - Но я должен выполнить данное Криксу обещание и отвезти его в Адель. Поэтому о возвращении не может быть и речи.
- Рикс. Вот проваль, я о нем совсем забыл!..
- Тш-шш! Потише, Торвин!..
- Да, простите.
Несколько секунд за дверью было тихо. Потом капитан сказал:
- Вот ведь незадача, вы торопитесь, а я пообещал команде остановку в Мелесе…
Далланис хмыкнул. Догадался, надо полагать, что капитан надеялся на эту остановку уж никак не меньше, чем его матросы.
- Ладно, будет остановка. Только небольшая. И чтобы к полудню все вернулись на свои места! Теперь идите.
- Спокойной ночи, господин Далланис.
- И вам тоже, капитан.
Крикс еще долго лежал на своей кровати, боясь лишний раз пошевелиться, хотя он точно знал, что снаружи под навесом уже никого нет.
Вот, значит, как. Далланис готов терпеть убытки, чтобы только сдержать слово и отвезти его в Адель. Крикс почувствовал, что, если он сделает вид, что ничего не слышал, и позволит Далланису осуществить задуманное, то утратит даже те остатки самоуважения, которые у него оставались после истории с мнимым "Риксом".
Нужно было действовать, причем немедленно.
План дальнейших действий вырисовывался сам собой - нужно только сойти на берег в Мелесе, отпроситься в город и найти хорошего писца… на середине этой мысли Крикс заснул.
…Письмо жгло ему руки все то время, пока он держал его в руках. Крикс был рад, когда ему наконец удалось избавиться от вощеного листа льняной бумаги с рябившими на нем темными строчками - прочесть его беглец не мог, но каждое из этих слов накрепко засело в его памяти. Даже потом, когда он уже шел по берегу Залива, а "Поющий вереск" и притулившийся на скалах Мелес уже остались далеко позади, Крикс то и дело нервно усмехался, вспоминая, как вытягивалось лицо у местного писца по мере того, как мальчик диктовал ему заранее это послание. Задача была непростой - исхитриться не единым словом не упомянуть о Риксах - но все-так объяснить Далланису его ошибку. Крикс жалел о том, что он так никогда и не узнает, что подумали о нем купец и капитан, когда узнали правду.
…Между тем Далланис, обнаруживший, что его гость пропал, оставив на своей кровати смятую записку, перечитывал ее уже четвертый раз.
"Произошла ошибка. Я совсем не тот, кем вы меня считали. Я назвался первым именем, которое пришло мне в голову, но ничего не знал о том, что оно значит. А потом я побоялся объяснить, как сильно вы ошиблись. Получается, я лжец и трус. Но я бы не хотел, чтобы из-за меня вы потеряли деньги. Надеюсь, вы простите мой обман. И пусть у вас все будет хорошо.
Прощайте.
Безымянный"
Высыпанных на кровать поверх пергамента серебряных монет хватило бы на то, чтобы заплатить за перевоз по меньшей мере троих взрослых, но Далланис даже не смотрел на деньги. Казалось, что он вообще потерял способность видеть что-то, кроме строк, которые он раз за разом перечитывал - от слов "Произошла ошибка" и до подписи, стоявшей под письмом.
Безымянный!
Что и говорить, мальчик был совершенно не похож на Миэльриксов - леких в кости, светловолосых, сероглазых рыцарей из Северных земель. Если Далланис верил в то, что его гость был Миэльриксом, то лишь потому, что так было удобнее и… безопаснее. Потому что стоило отбросить эту мысль, как на глаза ежеминутно лезло невозможное, убийственное сходство между мальчиком - и Наином Воителем, отцом нынешнего Императора. Было время, когда Далланис охранял шатер правителя вместе с другими меченосцами "золотой сотни", и в те дни ему случалось видеть Наина так же близко, как сегодня - капитана Торвина. Случалось даже говорить с правителем, охотно снисходившим до беседы со своим эскортом.
Полным именем правителя в их сотне называли редко. Скажешь "Наорикс" - не сразу и поймут. Все больше "Наин". У каждого дан-Энрикса помимо династического имени было еще и личное, домашнее, известное только семье да самым доверенным людям. А у Наина таких доверенных и близких было - пол-Империи. Далланис, как другие новобранцы из числа его телохранителей, донельзя гордился выпавшей ему честью и соревновался с остальными за расположение правителя. То есть старался постоянно находиться рядом, исполнять любой приказ чуть ли не раньше, чем оно будет произнесено… Короче, насмотрелся. И на Наина, и на Валларикса - совсем еще мальчишку, не способного сражаться наравне со взрослыми, но все равно сопровождавшего отца в походах. И теперь, хотя прошло уже без малого пятнадцать лет, покойный Император вспоминался ясно, как живой.