- Не сейчас, мама… Эй, не задерживайтесь! - крикнул он идущим следом за ней пораженным соплеменникам, сперва попавшим прямо из-за стола в заточение и вот теперь снова внезапно оказавшимся на воле, среди угрюмо свернувшихся на полу воинов из замка. - Скорей по домам! На нашу таверну было совершено нападение! Разбегайтесь! Расскажите об этом соседям. Все должны знать, что власть в Вайла’туне переменилась. Ракли в беде! Мы все в беде! Вы сами видите, что новые хозяева взялись первым делом за простой народ. Вооружайтесь! Если и за вами придут, не бойтесь, давайте отпор. Иначе всем нам несдобровать. Вы видели, что творится.
Проходившие мимо него роптали, почесывали затылки, ошалело кивали им с матерью, некоторые словно невзначай задевали пленников ногами, но откровенно бить и пинать не решались. Хотя многим явно хотелось.
"Что же теперь будет?" - думала, наблюдая за ними, Велла. Вабоны, особенно те, что всю жизнь прожили в Вайла’туне и зарабатывали на хлеб ремеслами, были совершенно не воинственными, оружие в руках не держали, кроме детей, подражавших виггерам, да самих виггеров, единственное ремесло которых и было владение оружием. До сих пор существовало четкое и понятное распределение обязанностей: одни защищали Вайла’тун от шеважа и внутренних раздоров, другие обеспечивали им такую возможность, трудясь на полях и в мастерских. Если теперь все дружно возьмутся за оружие, кто будет их содержать? Она очень зримо представила себе толпы голодных соседей, рыщущих по разоренным избам в поисках пропитания и готовых перебить друг друга за кусок вяленого мяса. Ей стало не по себе.
Между тем дверь за последним из посетителей, поспешно юркнувшим из света в уже сгущающиеся сумерки, захлопнулась, и они остались втроем. Хотя нет, вчетвером, поскольку их нежданный избавитель выбрался из-под стола и, ободряюще похлопав Хейзита по спине, обратился к Гверне:
- Ваш сын далеко пойдет, ви… - Он замялся, поскольку не знал ее имени, хотел сказать "вифа", но заметил прическу Гверны, понял, что она не замужем, а обращаться к такой не пожилой еще женщине "мати" даже у него не повернулся язык. - Да и дочка, - подмигнул он Велле, - что надо! А я Тангай, дровосек. Мы вместе трудились над постройкой печи.
- Так это глину я вижу на вашем топоре? - не спеша представиться, заметила Гверна. - А может, деревья нынче вместо сока дают кровь?
Хейзит отошел к двери, и тут только она обратила внимание на изуродованный труп. Отшатнулась, но не вскрикнула. Бросила взгляд на Тангая. Тот пожал плечами и кивнул.
- Мама, нам тоже надо как можно скорее отсюда уйти, - услышала Велла свой срывающийся голос. - Нас теперь не оставят в покое.
- Бежать?! - Гверна повернулась и удивленно посмотрела на дочь. - Это мой дом. И твой тоже. Я никуда отсюда не уйду.
- А если начнется пожар? - резко прервал ее Тангай. - Вы будете сидеть под готовой вот-вот обрушиться крышей или все-таки выведете детей на улицу? Считайте, - продолжал он, не давая открыть рта пораженной женщине, - что дом ваш уже не просто горит, а полыхает. Всякое промедление смерти подобно. Ну так как, вы с нами?
- Хорошо, - выдохнула Гверна. - А куда?..
- Это обсудим по дороге. Никто не должен знать, куда мы направляемся. Особенно эти свиньи в доспехах. Кстати, надо бы избавиться от них.
С этими словами он взял из кучи оружия на столе кинжал, сдернул ножны, наклонился над ближайшим виггером и одним движением вонзил лезвие ему в бок по самую рукоятку. Парень попытался сделать вдох, но внутри него все уже клокотало. Видевшие это дружки бедняги заорали. Донел лежал к происходящему задом и попытался перевернуться на спину. Гийс не шевельнулся и даже не открыл глаз. Он словно спал. Велла закусила кулачок. Гверна от неожиданности присела. Хейзит бросился к старику.
- Что ты творишь?! Ты же убил его. Безоружного!
- Да.
- С пленниками так нельзя!
- Почему?
- Потому что они пленники!
Однако связываться с дровосеком в открытом противостоянии он не стал. Замер, ожидая, что тот будет делать дальше.
- Ладно, - сказал Тангай, оставив нож в боку умирающего и выпрямившись. - Давай их отпустим. Ты этого хочешь? - Теперь он сам наступал на Хейзита. - Чтобы они бросились к своим хозяевам, подняли тревогу, примчались сюда с сотней еще более отчаянных головорезов и по-свойски позабавились с тобой, с твоей матерью, с сестренкой? Этого ты хочешь, да?
- Но не убивать же их…
- Нет, конечно! Надо их накормить и обогреть. И не забудь извиниться, что слишком сильно связал их по рукам и ногам. Им сейчас больно.
- Если вы нас не тронете, мы никому ничего не скажем, - послышался срывающийся голос того, кто некогда был гордым херетогой и носил имя Донел.
- Если я вам перережу глотки, вы тоже ничего не скажете, - заверил Тангай. - Ну так что, отпускаем?
Велла, все время следившая то за стариком, то за Гийсом, подошла к матери и взяла ее за руку. Гверна словно очнулась от ее прикосновения.
- Я благодарна вам за свое спасение, - сказала она внятно и как можно спокойнее. - Но сейчас вы находитесь в моем доме, и хозяйка здесь я. Поэтому мне и решать, кому что делать или не делать.
Тангай восхищенно воззрился на нее и как будто даже поклонился.
- Как я поняла, нам нужно выиграть время, - продолжала Гверна. - Среди тех, кто мерз со мной в подвале, были откровенные паникеры. Сейчас они уже наверняка подняли вой и зовут людей либо вооружаться, либо прятаться…
- …а так как идти им некуда, то они рано или поздно обязательно припрутся с народом сюда, - закончил за нее Тангай. - Очень даже возможно. И тогда нам уж точно не уйти незамеченными.
- Велла, - повернулась Гверна к дочери, - ты ведь знаешь, где у нас лежат дорожные мешки.
- Мешки?
- Ну сумки, с которыми мы ходим на рынок. Вытряхивай из них лишнее и собирай все необходимое. Главное - еда и теплые вещи.
- Только самое необходимое, - поправил Тангай.
- Хейзит, я помогу ей, - продолжала Гверна, - а вы перетащите всех пленников в подвал. Трупы - в амбар. Чтобы духу их в доме не было! Я еще намерена вернуться.
- Мамашка-то у тебя - огонь! - вздохнул Тангай, когда они оттащили первого виггера в кладовку и там не слишком любезно столкнули по приставной лестнице в подвал. - Когда с такими знакомишься, как-то даже жалко, что прожил столько лет не в Вайла’туне. А отец у тебя есть?
- Был. - Хейзит смахнул упавшую на лоб прядь. - Погиб.
- Понятно… Эй, ты, лежи там тихо и не ори. Слушай, а давай-ка я им все-таки рты позатыкаю? Не смотри так на меня, не ножом - тряпками. Зачем нам лишний шум? А они как пить дать орать начнут.
- Делай что хочешь, - махнул рукой Хейзит и вернулся в залу.
Голоса матери и сестры раздавались на кухне. Вокруг никого постороннего не было. Только пленники корчились в проходе и тихо переругивались. Воспользовавшись тем, что Тангай замешкался позади, Хейзит наклонился над лежавшим ближе всех к входной двери Гийсом. Он ожидал, что тот скажет ему что-то такое, что в мгновение ока рассеет его самые нелицеприятные подозрения. Однако Гийс упорно молчал и даже не удосужился открыть глаза, когда Хейзит тронул его за плечо.
В это самое время под тяжелыми шагами на пороге захрустел снег, и дверь снова распахнулась, пропуская внутрь морозный воздух и нежданного гостя - седобородого мужчину с такой же седой копной вьющихся волос, на которых таял снег. Лицо вошедшего было сплошь покрыто глубокими морщинами, которые, однако, отнюдь не уродовали его, а, напротив, придавали выразительности и почтенности. Большие, слегка навыкате голубые глаза казались насмешливыми и немного грустными. Одет мужчина был с изрядным вкусом, то есть богато, если не сказать роскошно, - в тяжелую шубу из медвежьего меха, прямо поверх которой от левого плеча направо шла широкая золотистая перевязь. Заканчивалась она у пояса прекрасными ножнами из черной кожи, в которые был вставлен короткий, с загнутым лезвием меч с инкрустированной рукояткой. Ворот шубы был расстегнут, и из-под него виднелся пышный бархатный камзол густого синего цвета. По всему было видно, что человек зашел сюда отнюдь не случайно, а намереваясь остаться в тепле и уюте.
Заготовленная еще на улице улыбка как-то сама собой сползла с его мужественного лица и сменилась удивлением, так, правда, и не перешедшим в смятение. Гость громко втянул носом теплый воздух, хмыкнул и пригладил мокрую от растаявших льдинок бороду.
- Заранее извиняйте, если я не вовремя, - сказал он, явно ожидая увидеть еще кого-то. - Хейзит! Какого тэвила ты тут творишь?
- Долго объяснять, вита Ротрам. Уж входите, раз пришли. Только сперва дверь за собой заприте, чтобы сюда больше не намело посторонних.
- Вот и я теперь у тебя в посторонние попал, - в шутку обиделся гость, но повернулся и дверь за собой исправно закрыл на щеколду. Про себя же подумал, что лучше бы в такой переменчивый день уступил желаниям своей юной подружки и остался дома, а не бросил ее одну под жарким одеялом и не поперся сюда, влекомый зовом долга.
Ни для кого не было секретом, что красиво стареющий торговец оружием Ротрам еще при жизни супруга Гверны, отца Хейзита, облюбовал таверну "У старого замка" в силу трепетной привязанности к ее бессменной хозяйке. Со временем, а тем более после трагической кончины Хокана, романтическая привязанность переросла в искреннюю дружбу с гораздо более прочными узами, нежели любовные. Гверна никогда не давала Ротраму повода думать, будто он когда-нибудь сможет стать ей новым мужем, и эта ее честность и верность превратили любителя и ценителя женщин в доброго друга семьи, умевшего, как выяснилось, быть в трудную минуту и мудрым советчиком, и надежным защитником. Тайной мечты о Гверне он, правда, не бросал еще довольно долго, однако обстоятельства зачастую оказываются сильнее нас. Так произошло и с Ротрамом. Незадолго до наступления зимы он имел неосторожность промокнуть под дождем, когда самолично отправлял очередной заказ доспехов в замок, и послал, как обычно, за Закрой, которую в округе все считали сумасшедшей старухой, но которая лучше других врачевателей, включая, кстати, саму Гверну, ставила на ноги не только больных, но и раненых. Поговаривали, что ей удавалось вытаскивать с того света даже тех, кого считали покойниками. Как бы то ни было, Ротрам неоднократно доверял ей свое драгоценное здоровье и ни разу не пожалел об этом, хотя общение со старухой, наделенной ко всему прочему даром провидицы, всегда давалось ему нелегко и, чего греха таить, часто сбивало с панталыку. Какова же была нечаянная радость Ротрама, когда вместо маленькой, горбатой, с головы до ног обвязанной несуразными пестрыми платками, вероятно согревавшими ее костлявое тело, старушенции лечить его явилось улыбчивое миниатюрное создание, представившееся Кади, внучкой Закры. Ротрам недолго сопротивлялся подмене и позволил юной деве вылечить себя, о чем впоследствии не пожалел. Заодно с простудой Кади вылечила и сердце пациента, скрасив к этому моменту не одну его холостяцкую ночь. Поначалу, как водится, она посопротивлялась многообещающим предложениям не спешившего выздоравливать торговца, говорила, что ее ждут дома, в Обители Матерей, где она жила с самого детства, однако настойчивость уставшего от одиночества Ротрама возымела действие, и в один прекрасный вечер девушка уступила. Оказалась она, правда, вовсе и не девушкой, но для торговца, едва не потерявшего голову от возбуждения, это обстоятельство не сыграло той роли, которую могло бы сыграть, будь он сам юн и неопытен. Ротрам увидел в Кади не жену, а дочку, точнее, если так можно выразиться, дочкину куклу, в которую ему на старости лет разрешили некоторое время поиграть, не предупредив о сроке.
И вот теперь он со всей охотой своего немолодого организма наверстывал упущенное, хотя, надо признать, в пылу страсти не забывал и о долге. Накануне он уже заходил в таверну, разумеется, один, поскольку не был готов познакомить прежний объект поклонения с Кади, и Гверна призналась ему, что очень переживает за сына, на поиски которого вынуждена была отправить самое дорогое, что у нее оставалось, - свою дочь. Они доверительно, как водится, поговорили, вспомнили былое, и Ротрам пообещал не на шутку встревоженной женщине, что назавтра снова явится ее проведать и поддержать. И вот он здесь, в таверне, замерзший под шубой. И что же он видит? Долгожданный Хейзит наконец вернулся, как будто цел и невредим, но он явно уже успел наворотить дел: между лавками валялись, иначе и не скажешь, связанные по рукам и ногам не кто-нибудь, а грозные воины из гвардии замка вместе со своим взбешенным херетогой, Гверна и Велла отсутствовали, но их голоса доносились до чуткого слуха Ротрама с кухни, а сам Хейзит стоял на коленях в проходе и что-то втолковывал хмурому сыну всемогущего с некоторых пор Демвера, назначенного еще при Ракли командовать сверами, а теперь, после отстранения Ракли, разделившего военную власть в Вайла’туне с Тиваном, отвечавшим за мергов.
- Вижу, маго, ты зря времени не теряешь…
Тут только Ротрам заметил два трупа и осекся.
- Тащи следующих! - появился из-за двери кладовой незнакомый старик диковатого вида. - А это еще что за птица?
- Свои, Тангай, свои. - Хейзит не без сожаления глянул на пораженного торговца. - Ротрам наш друг.
"Убить их всех тут, - билась в голове Ротрама испуганная мысль, - это значит самолично подписать себе смертный приговор. Нападение на херетогу, его людей да еще на благородного отпрыска - неслыханная наглость, дерзость и вообще преступление. Не так давно некий смельчак из далекого туна отважился сцепиться с мергами, работавшими на расчистке пожара. Говорят, он просто защищался, но по неосторожности смертельно ранил нескольких. Так на его поимку отрядили целый отряд сверов. Чем дело кончилось, пока неизвестно, но тут история не менее простая и однозначная. А если не убить, если оставить свидетелей, то собственную смерть удастся разве что ненадолго оттянуть, потому что пленников рано или поздно обнаружат и те в два счета расскажут, кто причастен к сопротивлению их законным требованиям. Да уж, почему он не послушался Кади? Зачем сказал, что скоро вернется? Теперь, когда Хейзит назвал его по имени, он тоже в числе злейших врагов замка. Тэвил!"
- А Гверна где? - спросил Ротрам, отчаянно размышляя, как правильно решить столь щекотливый вопрос.
- Они с Веллой вещи в дорогу собирают. Уходим мы. Я уже решил куда, но при этих говорить не стану. Потом.
- Ты бы так же осмотрительно держал язык за зубами, когда меня с этим старым придурком знакомить вздумал. - Иногда Ротрам выражался резко и доходчиво.
- Что?! - удивленно поднял брови Хейзит, явно ничего подобного не ожидавший от всегда вежливого торговца.
- Ты знаешь, кто это? - Ротрам кивнул на притворяющегося спящим юношу.
- Это Гийс, мой др…
- Уж не знаю, какой он тебе "др", но то, что его папаша - важная шишка в замке, вероятно, тебе неизвестно. Иначе ты не возился бы тут с ним и с его подельниками, а бежал без оглядки… куда глаза глядят.
Физиономия Хейзита вытянулась.
- Мы теряем время, парень! - напомнил о себе "старый придурок", недружелюбно рассматривая Ротрама. - Если не будешь пошевеливаться, можешь оставаться. Только без меня.
- И без меня, - добавила Гверна, появляясь в проходе с двумя мешками. Один она взвалила на плечо, другой, потяжелее, волокла по полу. Следом за ней шла Велла, держа два своих мешка, поменьше, в руках. - Все готовы?
- Хозяюшка, - неожиданно для всех подал глухой голос связанный херетога, - зря вы это все затеяли. Никуда вам не нужно уходить. - Он извернулся и теперь лежал на другом боку, заискивающе глядя снизу на возвышавшуюся над ним женщину. - Дело у вас тут на хорошую ногу поставлено… как я вижу. Никто вас не тронет. Будете дальше спокойно трудиться. Если нас отпустите… Я ведь…
- Если я тебя и отпущу, то только головой в прорубь! - отрезала Гверна. - Ишь как заблеял! А вы что до сих пор стоите, рты поразевали? Я сказала - в амбар их. - Она сверкнула глазами в сторону трупов. Заметила гостя. - Здравствуй, Ротрам. Не ко времени пожаловал, как видишь. Прости, угостить, похоже, не скоро смогу. Да только теперь все путем будет: Хейзит вернулся, зря я переживала.
Ротрам решительно переступил через неподвижные тела и подошел к ней вплотную.
- И я не зря пришел, и ты не зря переживала, - жарко выдохнул он почти ей в лицо. - Дело есть. Поговорить надо.
Она тяжело поставила мешок на лавку, кивнула сыну, мол, про амбар больше напоминать не буду, и пошла обратно на кухню. Ротрам невольно залюбовался ее молодой статью, прямой спиной и уверенной неспешной походкой. Кто знает, будет ли вот так же выглядеть его Кади, когда родит двоих детей и доживет до ее зим? Закра, может, и знает, да что толку…
- Выкладывай. - Гверна повернулась к нему порозовевшим от возбуждения лицом и прислонилась спиной к остывающей печке. - У тебя такой вид, будто за тобой шеважа гнались.
Ротрам не был расположен перешучиваться.
- Совсем дела наши плохи. Тех, что связаны, нельзя ни убивать, ни в живых оставлять. Отпустишь - нагонят и обязательно схватят, где бы мы ни прятались. Убьешь - месть за них страшная будет. Того парня, которого твой Хейзит дружком своим называет, я еще с порога признал. Это Гийс - сын не кого-нибудь, а самого Демвера. Кто это, тебе, думаю, не нужно рассказывать. Я с ним с некоторых пор даже торговать перестал, настолько он последнее время звереть начал. Видно, чуял, к чему все идет. Сынка обидишь - дня не проживешь.
- Что-то странно ты говорить стал, Ротрам, - подняла бровь Гверна. - Не узнаю я тебя. Раньше ты всем нам дельные советы давал, а теперь у тебя одни вопросы неразрешимые на языке.
- Извини уж, волнуюсь я. Совсем, знаешь ли, неохота мне под старость без головы оказаться. Были у меня давеча кое-какие задумки на ближайшее будущее.
Гверна по-мужски положила ладонь ему на плечо, обрывая поток слов.
- Что бы ты сделал на моем месте?
- Я и есть на твоем месте! - Ротрам в сердцах саданул себя по колену. - Все мы на одном и том же месте. И именно поэтому я окончательно запутался…
- Знаешь, когда мне бывает трудно, я представляю себе Хокана и думаю, а что бы сделал он. - Гверна внимательно смотрела торговцу в глаза, которые тоже видели и помнили ее мужа. - Иногда его дух подсказывает мне правильный путь.
- И что он подсказывает тебе теперь? Ведь он наверняка не стал бы их убивать.
- Не стал бы, - улыбнулась она одними губами. - И мы не станем. То, что случилось здесь, очень скоро перестанет быть тайной, неважно, помилуем мы наших пленников или нет. Если тебе успели рассказать: когда они пришли, тут было достаточно народу, чтобы поднять в Вайла’туне гвалт раньше, чем мы отыщем подходящее укрытие. Я знаю, потому что сидела с ними в собственном подвале.
- Тебя держали в подвале?!