- Я…
Агормэйл напыщенно совершил жест благословения.
- Будьте одним из нас. Вы можете носить мужскую одежду?
Сбитая с толку, Иньянна сказала:
- Да, но я не…
- У меня есть младший брат, он тоже в нашей гильдии, но живет в Авендройне среди Меняющих Форму и не был в Ни-мое несколько лет. Вы возьмете его имя и его место. Так, пожалуй, проще… Дайте-ка мне ваши руки.- Она послушно протянула кисти. Ладони его были влажными и мягкими. Он посмотрел ей в глаза и произнес низким напряженным голосом: - Ваша настоящая жизнь только начинается. Все, что происходило прежде, было только сном. Теперь вы - вор, и ваше имя Калибай.
Он моргнул и добавил:
- А двадцать роалов совсем недорого за Ниссиморн Проспект.
- Это была лишь плата за регистрацию,- сказала Иньянна.- Они уверяли, будто я должна получить наследство от бабушки.
- Ну, если так, вы устроите нам грандиозное празднество за гостеприимство, согласны? - Агормэйл засмеялся.- Авэйн, вина! Сидэйн, Хавэйн, найдите одежду дяде Калибаю. Эй, кто-нибудь, музыку! Покажем нашу жизнь новичку. Медилл, постели гостю.- Маленький человечек нетерпеливо приплясывал, отдавая приказания…
Иньянна, смятенная его неистовой энергией, приняла чашу с вином, позволила одному из братьев Лилэйв примерить к себе тунику, с трудом пыталась удержать в памяти поток имен.
В комнате теперь собрались прочие обитатели, в основном - люди, три серолицых хьерта, и, к изумлению Иньянны, два высоких молчаливых метаморфа. Хоть она и привыкла иметь с ними дело в своей лавке, Иньянна не ожидала, что семья Лилэйв ютится под одной крышей с загадочными туземцами. Но, подумала она, может быть, воры-метаморфы и сами считаются париями среди своих сородичей, и потому ищут общества не по крови, а по призванию.
Импровизированная вечеринка продолжалась несколько часов. Воры, кажется, соперничали между собой, стараясь привлечь ее внимание: дарили маленькие безделушки, рассказывали сплетни, приглашали танцевать. Раньше бывшей лавочнице воры представлялись естественными врагами, но эти люди, оборванные и отвергнутые, были, дружелюбны и открыты. Иньянна и в мыслях не держала присоединиться к их профессии, но понимала, что судьба могла распорядиться ею и гораздо хуже, чем просто ввергнуть в племя Лилэйв.
Спала она урывками и несколько раз просыпалась, не понимая, где находится, но в конце концов усталость взяла свое, и она погрузилась в глубокий сон. Обычно ее будил рассвет, но он не заглядывал в эту пещеру, и когда она проснулась, мог быть любой час дня или ночи.
Девушка улыбнулась ей.
- Должно быть, ты ужасно устала?
- Долго спала?
- Ну, пока не выспалась.
Иньянна огляделась. Вокруг - следы вечеринки: пустые фляжки, чаши, тарелки, предметы туалета, не было только воров. Они на утреннем промысле, объяснила Лилэйв. Она показала, где можно умыться и привести себя в порядок, после чего они поднялись по веревочной лестнице и окунулись в водоворот Большого Базара.
День был такой же оживленный, как и предыдущий, но теперь чуть менее сказочный - и ткань потолка не такая яркая, и атмосфера не так заряжена электричеством. Обычный, хоть и большой, переполненный толпой рынок,- сегодня он не казался Иньянне загадочной вселенной.
Они немного задержались, чтобы с трех-четырех прилавков украсть еды на завтрак, причем Лилэйв занималась этим откровенно бесстыдно и только смеялась над смущением Иньянны, которая еще больше уверовала, что ей никогда не сделаться воровкой.
Потом, продолжая шагать по невероятно путаным лабиринтам Базара, они неожиданно вырвались на чистый живительный воздух открытого мира.
- Мы вышли из Пилиплокских ворот,- заметила Лилэйв.- Отсюда ближе всего до представительства Понтифика.
Путь оказался недолгим, но ошеломляющим: вокруг, в каждом уголке, таились новые чудеса. На одном из великолепных бульваров Иньянна обратила внимание на поток яркого сияния, льющийся прямо из мостовой. Лилэйв объяснила, что это начинается Хрустальный Бульвар, сияющий днем и ночью, когда освещается фонарями. С другой улицы она увидела то, что могло быть только дворцом герцога Ни-мои: в восточной части города, где Зимр резко поворачивает к югу, башня казалась копьем, стеклянным и каменным одновременно, покоящимся на многочисленных колоннах, огромная даже на таком большом расстоянии, окруженная парком, словно настоящие ковром зелени. Еще один поворот, и перед девушками возникло нечто похожее на распущенную стеклянно-хрустальную паутину неведомого насекомого, подвешенную над необъятно широкой аллеей. "Паутинная Галерея,- хмыкнула Лилэйв.- Тут товары по карману только богачам. Может, и ты когда-нибудь будешь сорить роалами в здешних лавках… Вот и пришли - Прогулочная Родамаунтская. Сейчас разузнаем о твоем наследстве".
Улица круто заворачивала к безликим башням одинаковой высоты, а потом - в противоположную сторону к невысоким, зато массивным зданиям, очевидно, правительственным учреждениям. Иньянна была подавлена сложнейшим комплексом контор и могла бы несколько часов в смущении бродить снаружи, но Лилэйв, относившаяся к правительству без чрезмерного трепета, быстро расспросила прохожих и повела Иньянну внутрь по коридорам, почти не уступавшим запутанностью Лабиринту Большого Базара; в конце концов Иньянна обнаружила, что сидит в большом ярко освещенном зале и следит за мелькающими на световом табло именами. Через полчаса появилось и ее имя.
- Там Бюро по наследству? - спросила, когда они входили.
- Нет,- буркнула Лилэйв.- Это прокторы. Если кто и сумеет тебе помочь, то только они.
Хьерт с угрюмым обрюзгшим лицом и выпученными, как у всех его соплеменников, глазами, попросил изложить суть дела, и Иньянна, поколебавшись, многоречиво изложила свою историю: чиновники из Ни-мои, наследство, двадцать роалов.
Хьерт по мере ее рассказа облокотился на стол, принялся тереть щеки и, смущая Иньянну, вращать своими огромными шарообразными глазами. Когда Иньянна закончила, он взял расписку и задумчиво пробежался толстыми пальцами по гребню, печати Понтифика. Потом мрачно сказал:
- Вы уже девятнадцатая наследница Ниссиморн Проспект, приехавшая за этот год в Ни-мою. И боюсь, будет еще больше. Гораздо больше.
- Девятнадцатая?
- По нашим сведениям. Но некоторые могли и не решиться надоедать прокторам рассказом о мошенниках.
- Мошенники? - повторила Иньянна.- Но как? Показывали документы, генеалогическое древо, бумаги с моим именем. Неужели они проделали такой путь от Ни-мои до Велатхуса, чтобы только выманить у меня двадцать роалов?
- Почему же только у вас? - отозвался хьерт.- Скорее всего, в Велатхусе обнаружатся еще трое-четверо наследников Ниссиморн Проспект, да пятеро в Нарабале, семеро в Тил-омоне и десяток в Пидрайде - создать генеалогическое древо и подделать документы труда не составит. Двадцать роалов от одного тридцать от другого - приятное времяпрепровождение, коли вы не живете на одном месте.
- Но ведь это незаконно!
- Разумеется,- согласился хьерт.
- И Король Снов…
- Накажет их, можете быть уверены, правда, не сильно, да и мы наложим штраф, когда арестуем. Кстати, вы нам окажете огромную помощь, если составите их описание.
- А мои двадцать роалов?
Хьерт пожал плечами.
- Значит, нет надежды их вернуть?
- Никакой.
- Но я теряю все.
- От имени Понтифика приношу самые искренние соболезнования. И это было все.
Выйдя, Иньянна резко бросила Лилэйв:
- Покажи мне Ниссиморн Проспект.
- Но ты убедилась…
- Что он не мой? Конечно. Но я хочу его увидеть. Я хочу знать, что мне продали за двадцать роалов.
- Зачем тебе это?
- Пожалуйста,- настаивала Иньянна.
- Хорошо, идем,- согласилась Лилэйв.
Они снова сели во флотер, как вчера на пристани, и Лилэйв набрала маршрут. Широко раскрытыми глазами Иньянна смотрела вокруг, пока маленький экипаж нес их по величественной Ни-мое. В теплом полуденном солнце все казалось омытым светом, и город пылал, но не холодной красотой хрустального Дэлорна, а трепещущим, чувственным великолепием, отражающимся от каждой омытой белизной стены и улицы.
Лилэйв вкратце описывала знаменитые места, по которым они проезжали. "Музей Миров,- говорила, указывая на огромное строение, увенчанное тиарой.- Тут хранятся сокровища тысячи планет, даже кое-что со Старой Земли. А это Палата Колдовства - все о магии и сновидениях. Никогда не заходила. А там - видишь трех птиц, символ города, на фронтоне? - Городской Дворец, жилище гражданского мэра".
Они свернули к подножию холмов у реки.
В этой части гавани плавучие рестораны,- сообщала Лилэйв, обводя панораму широким жестом.- Девять из них, как настоящие маленькие островки. Говорят, на каждом подают блюда отдельной провинции Маджипуры. Когда-нибудь мы там закусим, в каждом из девяти, а?
Иньянна печально улыбнулась.
- Приятно будет об этом помечтать.
- Не грусти, у нас впереди жизнь, долгая и всякая, а жизнь у вора вполне приличная. В свое время я побродила по улицам Ни-мои, да и сейчас могу шляться куда и когда захочу, а ты будешь ходить со мной. Между прочим, в Гимбелии есть Парк Мифических чудищ, там всякие твари, вымершие давным-давно: сигимонсы и галвары, димилионы и все такое прочее, а еще Дом Оперы, где играет оркестр - слыхала о нашем оркестре? Тысяча инструментов, ничего подобного во вселенной, и еще… О, нам сюда!
Они вышли из флотера. Стояли у речной насыпи, и перед ними лежал Зимр, величайшая река на свете, такая широкая в этой части, и смутно-смутно просматривалась зеленая линия Ниссиморна на горизонте. Слева Иньянна увидела забор из металлических копий в два человеческих роста высотой, отстоящих друг от друга на восемь-десять футов и соединенных газовой, почти невидимой паутиной, издающей глубокий и зловещий гул. За этой оградой раскинулся удивительно красивый сад с прореженными изящными кустами облома в золотых, бирюзовых и алых цветах; лужайки так аккуратно и коротко пострижены, что можно было разглядеть проклюнувшиеся из почвы молодые побеги. Чуть дальше земля сада начинала подниматься, сам особняк стоял на скальном выступе, вздымаясь над гаванью - это был поразительной величины дворец, белостенный, по обычаю Ни-мои, в который вложили душу и легкость, типичные для здешней архитектуры; порталы и балконы казались парящими в воздухе; уменьшенная копия Герцогского Дворца, который был виден здесь же неподалеку на набережной. Ниссиморн Проспект показался Иньянне самым красивым зданием, какое она видела в Ни-мое. И это то, что она думала унаследовать! Она засмеялась. Побежала вдоль ограды, замерла и снова принялась рассматривать огромный дом, и лился смех, словно кто-то сказал ей подлинную правду вселенной, правду, содержащую тайну всех истин, что неизбежно должно было вызвать взрыв смеха.
Лилэйв бежала за ней, прося остановиться, но Иньянна вновь сорвалась с места, как одержимая. Наконец, очутилась у парадных ворот, где двое слоноподобных скандаров в безупречных белых ливреях стояли на страже, выразительно скрестив руки на груди.
Иньянна продолжала хохотать. Скандары хмурились.
Лилэйв, подбежав, дергала за рукав, понуждая убраться, пока не начались неприятности.
- Подожди,- попросила Иньянна, задыхаясь от смеха, и подошла к скандарам.- Вы на службе Галайна?
Они молча смотрели.
- Передайте своему хозяину,- безмятежно продолжала Иньянна,- что была Иньянна из Велатхуса, осматривала дом, но, к сожалению, не смогла зайти отобедать. Благодарю вас.
- Идем,- прошептала Лилэйв настойчиво.
Равнодушие на волосатых лицах огромных стражей стало сменяться гневом. Иньянна грациозно отсалютовала им, вновь согнулась от смеха, кивнула Лилэйв, и они бегом ринулись обратно к флотеру.
Прошло довольно много времени, прежде чем Иньянна вновь увидела свет солнца - началась ее жизнь вора в глубинах Большого Базара. Поначалу и не думала осваивать ремесло Лилэйв и ее семейства, но практичный взгляд на вещи вскоре заставил пересмотреть нравственные устои. Она не могла вернуться в Велатхус, даже и не хотела после того, как впервые увидела Ни-мою. Ничего не ждало ее дома, кроме торговли клеем да гвоздями, поддельным атласом и фонарями из Тил-омона. Но если оставаться в Ни-мое, нужно добывать средства на жизнь, а она ничего не умела, разве что торговать; но чтобы открыть лавку, необходим капитал, которого у нее не было. И довольно скоро, после того, как последние деньги были истрачены (она не собиралась жить на милостыню новых друзей, приютивших ее в своем обществе, а иных перспектив не было), стала казаться вполне приемлемой воровская жизнь. Пусть она и чужда ее природе, но теперь, ограбленная мошенниками, Иньянна смотрела на вещи немного по-иному, чем раньше. И в конце концов решилась надеть мужскую одежду. Рост у нее довольно высокий, и костюм носила, хоть и неуклюже, но вполне правдоподобно, чтобы сойти за мужчину. Под именем Калибая, младшего брата главаря Агормэйла, бывшая лавочница вступила в гильдию воров.
Лилэйв стала ее наставницей. Три дня Иньянна ходила за ней по Базару и внимательно следила, как девушка с лавандовыми волосами то тут, то там легко снимает с прилавков товар. Кое-какие приемы оказались довольно грубыми; вот образец: примерять в лавке плащ и вдруг исчезнуть в толпе. Другие были настоящими трюками, фокусами, а некоторые требовали тщательно разработанного плана. И еще - обязанность пресекать действия воров-любителей. Дважды за три дня Иньянна видела, как это делает Лилэйв - рука на запястье, холодный гнев в глазах, резкий шепот, и в результате страх, извинения, поспешное бегство нарушителей. Иньянна сомневалась, что у нее когда-нибудь хватит смелости поступить так же. Это казалось страшнее, чем само воровство, а ведь она вовсе не была уверена, что сумеет заставить себя воровать.
На четвертый день Лилэйв объявила:
- Принеси мне фляжку с молоком морского дракона и пару фляжек с золотистым вином Пилиплока.
- Но ведь они стоят роал за штуку! - пробормотала перепуганная Иньянна.
- Не может быть!
- Может, лучше начать с колбас?
- Стянуть редкое вино не так уж трудно,- заметила Лилэйв,- и значительно выгоднее.
- Я не готова…
- Ты просто так думаешь. Видела же, как это делается, и можешь повторить. Боишься зря, Иньянна, у тебя душа вора.
- Как ты можешь так говорить! - с ожесточением воскликнула бывшая лавочница.
- Тише, тише, я имела в виду только приятное.
Иньянна кивнула:
- Пусть так, но ошибаешься.
- По-моему, ты себя просто недооцениваешь. Кое-какие черты в твоем характере лучше видны со стороны. Я их подметила, когда ты любовалась Ниссиморн Проспект. Вперед! Принеси мне Пидрайдского золотистого и драконьего молока. Хватит болтовни! Ты воровка в нашей гильдии, и нынче твой почин.
Не было возможности избежать страшного дела. Но не было и причины рисковать, исполняя его в одиночку. Иньянна попросила Атэйва составить ей компанию. Вместе отправились на Проход Оссера, где с важным видом вошли в винную палатку - два молодых повесы, решивших купить себе немного радости.
Иньянну охватило странное спокойствие. Выбросила из головы все мысли, не относящиеся к делу, как то: нравственность, частная собственность или боязнь наказания, тем более, что раньше была лавочницей, а сейчас хотела пощипать собрата по профессии, и не стоило усложнять ситуацию философскими колебаниями.
За прилавком стоял чаурог; ледяные, никогда не мигающие глаза, чешуйчатая кожа, змеящиеся волосы, Иньянна, стараясь, чтобы голос звучал по возможности непринужденно, поинтересовалась стоимостью молока морского дракона в прозрачном сосуде, в то время как Атэйв копался среди бутылок с дешевым красным вином. Чаурог назвал цену. Иньянна всем своим видом показывала, что шокирована. Чаурог пожал плечами. Иньянна взяла лежащую сверху на сложенных фляжках прозрачную емкость и, хмурясь, стала рассматривать бледно-голубую жидкость, потом сказала:
- Почему-то темнее, чем обычно.
- Оно меняется год от года. И у разных драконов молоко разное.
- Но считается, что все должно соответствовать стандарту.
- Результат соответствует,- бросил чаурог с видом, равнозначным злобному человеческому взгляду в комбинации с деланной улыбкой.- Несколько глотков, человек, и ты сможешь трудиться целую ночь.
- Дайте-ка минуту подумать,- попросила Иньянна.- Роал - сумма не малая, независимо от того, какой будет результат.
Это был знак Атэйву. Тот обернулся.
- И эта дрянь из Мазадона действительно стоит три кроны штука? Я уверен, что последние недели ее продают по две.
- Если найдете по две, покупайте по две,- отчеканил чаурог.
С хмурым видом Атэйв потянулся, словно собирался поставить бутылку на полку, но покачнулся и свалил целый штабель фляжек. Чаурог зашипел от гнева. Атэйв, бормоча извинения, неуклюже пытался поставить все на место и уронил еще больше. Чаурог встревоженно вскрикнул. Он бросился к товарам, и они с Атэйвом принялись мешать друг другу восстановить порядок, и в то же мгновение Иньянна, запихав фляжку с драконьим молоком под тунику, прибавила две фляжки золотистого и со словами: "Я, пожалуй, поищу где-нибудь подешевле", вышла из палатки.
С трудом заставляла себя не бежать, хотя щеки пылали, и она была уверена, что все прохожие видят в ней воровку, лавочники вот-вот поднимут шум да и сам чаурог сейчас выскочит следом. Она заставила себя спокойно дойти до угла, свернула налево и оглянулась на мирный проход, направляясь к рядам с маслами и сырами, где ее поджидала Лилэйв.
- На,- сказала Иньянна.- Они жгут мне грудь.
- Отлично сработано,- обнадежила ее Лилэйв.- Выпьем нынче ночью золотистого в твою честь.
- И драконьего молока?
- Сохрани его,- серьезно посоветовала девушка.- Выпьешь с Галайном, когда тебя пригласят на обед в Ниссиморн Проспект.
Ночью Иньянна несколько часов лежала с открытыми глазами, боясь, что сон принесет послание, а с посланием и наказание. Вино выпили, но фляжка драконьего молока лежала под подушкой, и она испытывала желание вернуть ее чаурогу,- сказывались поколения предков-лавочников. Воровка, думала она, воровка, воровка, я стала воровкой в Ни-мое. Почему я так поступила, по какому праву? По такому же, по какому та парочка украла мои двадцать роалов. Но при чем здесь чаурог? Если они украли у меня, а я - у него, он, что же, пойдет красть, в свою очередь? Прости меня, Властительница, подумала она, Король Снов истерзает мою душу… Но в конце концов, не могла же Иньянна не спать вечно, и уснула, и пришедшие сны были чудесными и величавыми. Она скользила бестелесно над городскими аллеями, над Хрустальным Бульваром, над Музеем Миров, над Палатой Колдовства к Ниссиморн Проспект, где ее принял в объятия брат герцога. Сон смутил ее, ни в коем случае не могла она видеть в нем наказание. Где же нравственность? Это противоречило всему, во что она верила. Получалось, что сама судьба предназначила ей быть воровкой. Все, что произошло с ней за минувший год, подводило к этому. Так, может, по воле Дивине стала она тем, кем стала? Иньянна улыбнулась своим мыслям. Какой цинизм! Она не может противиться судьбе!