-- Под Доргхеймом залежи вроменских кристаллов? -- засмеялся непривычно разговорчивый Мартин, -- умеешь ты, Стефан, настроение поднять! Нет, их сюда специально принесли, а разместили-то как! Такое чувство, будто мы в паутине из кристаллов. Куда бы мы не пошли, чтобы не сделали, будем возле таких. Брат Олаф, я думаю, нам стоит убираться отсюда.
-- Все осмотрели? -- спросил Олаф. -- Тогда в путь.
Они пошли к карете, оставленной у изгороди. Странное место. Все они только что использовали магию и, каким-то чудом, не затронули кристаллы. Те лишь немного порозовели. Нужно быть безумцем, чтобы закопать кристаллы возле своего дома. Мало того, что при них рискованно использовать магию, так еще они создают сильные искажения, как в случае с Густавом.
Внезапно, Олаф заметил в рощице промелькнувшую тень. Она пролетела в направлении кареты. Олаф замедлил шаг.
-- Внимание, -- шепотом проговорил он, -- кажется, нас нашли мрачные братья.
-- Сейчас опасно использовать магию, -- отозвался Мартин, -- сколько их?
-- Видел пока одного. Он двигался к карете. Остальные либо где-то рядом, либо это разведчик.
-- Хоть бы он оказался разведчиком, -- с надеждой произнес Стефан.
-- Нам и его одного хватит, -- раздражительно ответил Мартин. -- Не думал, что Уоррет пошлет за нами мрачных.
Олаф искоса посматривал по сторонам. Теней больше не было. "Значит, они уже на местах и приготовились к атаке", -- заключил он. Олаф всегда предчувствовал, что когда-нибудь столкнется с мрачными. В походах, он внимательно изучал их особенности боя, подсознательно выискивая уязвимые места. Согласно инструкциям, мрачных братьев нужно было использовать для зачисток, когда врага слишком много, а времени мало. Он так и не нашел слабостей братьев. Быстрые, безжалостные убийцы отлично справлялись с возложенной на них миссией. "Если, -- рассудил Олаф, -- они хотели бы нас убить, то вряд ли я успел бы их заметить. Скорее всего, старый командор решил немного потешиться, и велел схватить нас, но оставить живыми. Должно быть, он уже представляет, как отправляет нас в столицу, закованными в цепи. Жалкий дурак".
-- Они не будут нас убивать, -- сказал он. -- Попытаются схватить и дождаться остальных.
-- Вы думаете, за нами отправили кого-то еще? -- спросил Стефан.
-- Не удивлюсь, если сам Уоррет решит принять участие в погоне.
-- Зачем ему это? -- удивился Мартин.
-- Мы, если можно так сказать, почетный эскорт Фостера. Только представь, как прославится Уоррет, когда лично поймает нас. Не исключено, что его имя внесут в хронику ордена, как великого кого-нибудь. Даже сложно представить, как они его назовут, после такого подвига.
Братья приблизились к карете. Ветер тихо шелестел листвой деревьев. Над головой медленно плыли облака. Солнце игриво отражалось в маленьких лужах. Все это придавало приятное чувство безмятежности. Единственное, что портило впечатление, так это тишина. Ни пения птиц, ни привычных лесных шорохов, только шелест листьев.
-- Густав, не лезь на козлы, нам все равно не дадут скрыться.
-- Но тогда они поймут, что мы заметили их, -- возразил Густав, -- и сразу нападут.
-- Они и так нападут, -- ответил Мартин.
-- Да, -- согласился Олаф, -- а пока, не знаю как вы, а я жутко проголодался. Стефан, что у нас там есть?
-- Ничего, -- виновато ответил Стефан, -- я не подумал о пище и ничего не взял с собой.
-- Вообще ничего?
-- Простите, -- Стефан потупил глаза, -- это моя вина. Под сиденьем есть бутылка вина и немного конфет. Я забыл их вынуть, когда приехали в Доргхейм.
-- Конфет? -- лукаво улыбнулся Олаф. Почему-то, ему стало абсолютно все равно, что будет дальше. Нельзя сказать, что он устал бояться, потому что рыцари никогда не боятся. Просто, его предчувствие говорило, что, возможно, это последний обед в их жизни, а также еще пары-тройки идиотов, решивших схватить их.
Глава 12
-- Я повторю еще раз, придурок, -- улыбнулась своему отражению в зеркале Ингрид. -- Если ты вздумаешь сказать, хоть что-нибудь, своим гадким голоском, то, клянусь, ты будешь пищать до конца своих дней. Я верно говорю, Клод?
Клод вздохнул. Едва он закончил с приготовлением блюд, как сразу поспешил к Ингрид. Старик утверждал, что с сервировкой он справится сам, а вот молодой госпоже обязательно потребуется помощь. Она, видите ли, не сможет сама надеть платье.
Не доходя до двери, он уже услышал знакомые голоса. У Клода появилось ощущение, будто он и не уходил, и несколько часов, проведенных на кухне, ему пригрезились. Ингрид продолжала перечислять, что она сделает с Аланом, как только тот обретет тело. Поведение Алана несколько изменилось. Он стал отвечать на ее реплики и тем самым еще больше распалял Ингрид. Постучавшись, он увидел, что девушка уже успела надеть темно-синее платье и, картинно стоя у зеркала, говорила со своим отражением.
-- Да, ты права, -- вяло ответил Клод.
-- Ты понял, придурок? -- спросила она.
-- Прекрати запугивать меня, -- отозвался Алан, -- я не набитый дурак, чтобы выдавать себя. Веришь ли, но я не хочу, чтобы тело, иными словами, сосуд, в котором я сейчас нахожусь, проткнули арбалетным болтом.
-- Ах ты, -- прорычала Ингрид, -- сосуд, говоришь. Ничего, я вытерплю. Но запомни, придурок, скоро я оторву твой болтливый язык.
-- Что ты заладила, -- неестественно усмехнулся Алан, -- придурок, придурок. Я младший магистр ордена, уважаемый человек, не то что ты -- воровка и убийца!
Ингрид замолчала. Клод видел ее отражение в зеркале. Таких гневных глаз он еще никогда не встречал.
-- Ингрид, -- поспешил вмешаться Клод, -- ты решила выбрать это платье? Оно тебе очень идет. Сейчас позовут к столу. Ты уже готова?
-- Да, Клод, -- устало сказала она, -- я уже готова.
Она отошла от зеркала и села на кровать, повернувшись к Клоду спиной. Девушка склонила голову и внимательно изучала рисунок на покрывале, задумчиво водя по нему рукой.
-- Я был не прав, -- сдавленно произнес Алан, -- пойми мое положение. Я, действительно, не хотел тебя обидеть.
-- Замолчи, -- оборвала его Ингрид, -- не говори сегодня ни слова.
-- Мы же совсем забыли про сапоги, -- спохватился Клод, -- давай я их почищу.
-- Не нужно Клод, -- отмахнулась она, -- ничего не нужно.
Только сейчас Клод заметил стоящие на столике кувшины с водой. Они были там же, где он их оставил. Клод подошел к столику, искоса посмотрев на Ингрид.
-- Вода совсем не тронута, ты не умывалась? -- удивленно спросил он.
-- Я хотела, -- вздохнула девушка, -- но этот придурок начал вопить. Совсем настроение испортил.
-- Я не...
-- Заткнись, -- оборвала Алана Ингрид.
Клод отворил дверь в свою комнату и сразу направился к мешку. Порывшись в нем, нащупал бурдюк.
-- Держи, -- сказал он, протягивая бурдюк Ингрид.
-- Зачем? -- удивилась она, -- я не хочу пить, и тем более, это пойло.
-- Во всех благородных домах есть такая древняя традиция, -- соврал Клод, -- небольшой глоточек перед ужином. Чтобы почувствовать вкус блюд.
-- Да? -- девушка внимательно на него посмотрела.
Клоду показалось, что маленькая капелька скатилась по ее щеке.
-- Конечно, а в нашем случае нужно сделать несколько глотков! -- продолжал врать Клод, в душе проклиная Алана. -- Мы давно не ели вкусной пищи и поэтому должны разогреть наши животы. Держи, немного крепковато для тебя, но так нужно.
Для наглядности, Клод поднес к губам бурдюк и сделал два больших глотка. Затем протянул бурдюк Ингрид. Она сделала маленький глоток и поморщилась.
-- Еще, -- переводя дух, сказал Клод, -- сделай еще глоток.
-- Но, -- начала было возражать Ингрид.
-- Традиция, -- кивнул Клод, ища в уме забытое слово, которым он всегда пользовался в кругу недоверчивых служанок, -- таков этикет!
Ингрид неохотно сделала еще один маленький глоток. По ее щекам медленно растекся нежный румянец.
-- Ух, -- выдохнула она, -- ну и крепкая штука, что это?
В ее глазах вновь появился озорной блеск и девушка улыбнулась.
-- Старина Джордж дал, -- пояснил Клод, -- говорил, что это особое вино.
-- Что там дальше по твоему этикету?
В дверь постучали.
-- Госпожа, -- проскрипел голос слуги, -- милорд приглашает вас разделить с ним вечернюю трапезу. Пожалуйте к столу.
-- Уже идем, -- ответила Ингрид.
Она сделала еще один глоток и направилась к выходу. Остановившись у зеркала, Ингрид погрозила своему отражению кулаком, а затем показала язык.
-- Клод, -- скомандовала девушка, протягивая ему руку, -- вперед!
Начало смеркаться и старый ловкий слуга Том предусмотрительно зажег факелы. Клод, поддерживая пошатывающуюся Ингрид, ощущал себя героем старой сказки. Будто они идут по лабиринту волшебного замка.
Они спустились по лестнице и прошли в обеденную залу. Во главе длинного стола, уставленного свечами, почти у самого камина, сидел хозяин. Возле него, услужливо скрючившись, стоял старый слуга.
-- Дорогие гости, -- сказал ржавый рыцарь, едва они вошли, -- разрешите разделить с вами скромный ужин.
Рыцарь был без доспехов. В дорогой, но несколько потертой, длиннополой куртке с отворотами на бобровом меху. Шею обвивал зеленый платок из тончайшего шелка, а на груди, на цепочке с массивными золотыми звеньями, покоилась подвеска с изображением щита и лошади -- фамильным гербом.
Слуга, наряженный в парадную ливрею, отошел от хозяина и услужливо выдвинул стул для Ингрид.
-- Миледи, вы просто неотразимы, -- сказал хозяин, обжигая ее своими холодными глазами. -- А вы, сударь, прошу, садитесь от меня по левую руку.
Клод сел напротив Ингрид. Она, действительно, была хороша в этом синем платье.
За ужином Ингрид показала себя с лучшей стороны. Она пробовала каждое блюдо и хвалила повара, что Клоду было очень приятно. Однако, Ингрид слишком часто отпивала из кубка, стоящего перед ней. Старый слуга Том услужливо подливал ей еще и еще. Клод вспомнил, как они со стариком перерыли весь винный погреб в поисках чего-нибудь стоящего. Старое вино, начинающее превращаться в уксус, никуда не годилось. И вот, в самом дальнем углу, Клод углядел пыльный бочонок. Им пришлось крепко попотеть, добираясь до него. Достав же бочонок, старик Том вспомнил, что это подарок самого герцога и именно это вино нужно подать к столу. Выйдя из погреба, они решили проверить, не скисло ли оно и были поражены вкусом. Приятно согревающее горло, с богатым букетом неведомых трав и пряностей, вино было сладковатым, но терпким. Милорд, как заверял позже старый слуга, был восхищен этой находкой. Когда Том разливал вино по кубкам, ржавый рыцарь обмолвился, что оно подарено Великим герцогом Эдмундом. Старик был хитер, что неудивительно для его возраста. Такие ловеласы живут, как правило, недолго, а если уж доживают до первых седин, то их можно, по праву, назвать мудрецами. Этот же дожил до глубокой старости, значит, его смело можно называть мудрейшим из мудрых. Вот так ржавый рыцарь разгадал детское любопытство Ингрид ко всему, что связано с герцогом. Скажи он, что тарелка, из которой она ест -- подарок герцога, то Ингрид бы могла даже и умыкнуть ее. Сейчас же девушка пила вино и, с широко раскрытыми, то ли от восхищения, то ли от удивления, глазами, слушала байки старика.
-- Я хорошо помню, как мы полком стояли в Дисберри. Тогда наш воинственный сосед, Фридрих, решил напасть с юга. Дисберри -- небольшой городок с древней историей. А какие близ него развалины! К слову о развалинах, -- он лукаво посмотрел на раскрасневшуюся Ингрид, -- именно там Эдмунд разбил свой штаб. Я, как один из приближенных, верный боевой товарищ, был тогда около него. Герцог много рассказывал про былые времена. Вы же знаете, сколько ему лет?
-- Около двухсот? -- неуверенно спросила Ингрид.
-- Уже почти двести пятьдесят! -- назидательно поднял палец старый ловелас. -- А как он выглядит! Вот что значит благословение богини.
-- Он бессмертный? -- решил поучаствовать в беседе Клод.
-- Ты совсем ничего не знаешь, Клод, -- улыбнулась Ингрид.
Клоду не нравилось ее веселое настроение. Он уже начинал жалеть, что дал ей выпить из бурдюка.
-- Не стоит удивляться, прекрасная леди Ингрид, -- проговорил старик, -- образ герцога окутан легендами. Каждый придумывает что-нибудь свое, и поэтому Эдмунд кажется простым людям едва ли не божеством.
-- А разве это не так? -- наивно спросила девушка.
-- Как я уже сказал, Эдмунд отмечен богиней, но он такой же человек, как и мы с вами, -- при этих словах он выразительно посмотрел на Ингрид, но не нашел в ее взгляде того, чего так ждал. Клод знал, что стоит заговорить с Ингрид про герцога, как она сразу забудет обо всем на свете и увлеченно станет впитывать очередную легенду.
-- Я не знаю, ограничен ли его срок на нашей земле, -- несколько устало заговорил старый ловелас, -- ведь все, что про него говорят, по большей части выдумки или, как выражались в пору моей молодости, мистификации. Но именно в Дисберри, в одну из лунных летних ночей, моя дорогая леди Ингрид, когда заливисто поет соловей, Эдмунд поведал мне о своем прошлом.
Клод заметил, как девушка сдерживает себя, чтобы не подскочить от радости на стуле. Ингрид часто так делала, но видимо, образ благородной дамы, который она приняла вместе с платьем, заставил ее держаться в рамках приличия.
-- Если вы позволите, я расскажу вам немного.
-- Конечно, мы очень хотим узнать про прошлое герцога, верно, Клод?
-- Да, -- кивнул Клод, пригубливая кубок. Вино, и правда, было превосходным.
-- Тогда давайте создадим соответствующую атмосферу. Том, -- позвал ржавый рыцарь, -- погаси свечи, нам вполне хватит света от камина. Я хочу рассказать вам историю, которую много лет назад поведал мне Эдмунд. Тогда мы сидели у пылающего костра, но сейчас у нас есть камин и мы можем слышать потрескивание прогорающих поленьев, как и в ту ночь.
Старый слуга ловко задул свечи, и большая часть залы погрузилась во мрак.
-- Эдмунд поведал мне, -- начал рассказывать хозяин, -- о временах Великой битвы. Той, что была более двухсот лет назад. Как гласят легенды и официальные хроники, земля разверзлась, и поднялись из бескрайних бездн четыре демона. Четыре великих владыки враждебного нам мира, возжелавшие захватить земли королевства.
-- Их было всего четыре? -- уточнил Клод.
-- Да, можете мне поверить, этого было более чем достаточно. Демоны проникали в черные души злых людей и подчиняли их себе. Те, кого мы называем сейчас песчаниками, тогда были могучим народом. Целое королевство оказалось под влиянием демонов. Но есть мнение, что демоны вовсе не захватывали умы этих жестоких людей. Их разум подчинила себе алчность. Демоны пообещали им все сокровища нашего королевства. Так же -- обещали хитрые демоны -- все женщины, от седой старухи до совсем маленькой девочки, будут принадлежать завоевателям. Темные мысли людей победили все доброе, что было в их сердцах. На королевство шла армия безжалостных убийц, охваченных низменными страстями. Первым пало графство Торбон, что на востоке от Лаорона. В хрониках отмечают, что из поселян не выжил никто. Выжженные земли на многие мили -- это было только начало страшного шествия демонов. Затем они, всего за одну ночь, напали и уничтожили цитадель графа Кремптона. Король, Вильям Рассудительный, собрал войска. Все до единого откликнулись на его призыв. Первый бой был очень жестоким. Сами дьяволы в тот день выступили против нас. Тогда погибла добрая четверть славных рыцарей, и вражеская армия шла на столицу, желая погубить монарха. Советники молили Вильяма покинуть город, отступить на окраины королевства. Но он принял бой и, как вам известно, погиб смертью мученика.
-- Что же делал Эдмунд? -- спросила Ингрид каким-то странным голосом.
-- Эдмунд, во главе своих воинов, шел на спасение государя. Все это произошло очень быстро и многие из вассалов короля не смогли подоспеть вовремя. Эдмунд должен был примкнуть к армии брата короля, герцога Стивена, дабы отбить столицу. Об этом времени хроники умалчивают. Они заговорят об Эдмунде, только когда он возглавит войско и даст отпор врагу; когда победит в схватке одного из демонов и, отрубив ему косматую голову, поднимет ее на встречу восходящему солнцу. Легенд об обретении Эдмундом благословения богини Анкейн превеликое множество и каждая рассказывает свою, совершенно неповторимую историю. За двести лет эти легенды сплелись воедино и породили общую, гласившую, что якобы богиня снизошла к нему во сне и наделила силой.
-- Да, я знаю это легенду, -- проговорила Ингрид.
Клод подумал, что голос девушки переменился от выпитого вина. Но ее неподвижная, расслабленная поза и немного опущенная голова...
-- О нет, -- прошептал Клод.
-- Что с тобой, Клод?-- пропищала Ингрид, -- ты как-то неважно выглядишь.
Алан, это был точно Алан, но что же с Ингрид? До Клода донеслось ровное сопение.
-- Все в порядке, -- прошептал Клод, -- я просто очень увлечен рассказом.
-- Я тоже, -- ехидно ответил Алан.
-- Но эта легенда не верна, -- вздохнул старый рыцарь, -- она, моя прекрасная леди Ингрид, также далека от истины, как мы от тех дней. Герцог рассказал мне, что было на самом деле. Как я уже сказал, Эдмунд, тогда еще граф, должен был соединиться с герцогом Стивеном. Но враги окружили войско герцога, и Эдмунду пришлось пробиваться к нему силой. Уезжая из родных земель, он оставил красавицу жену на попечение своей матери. Каждое утро, прежде чем облачиться в доспехи, Эдмунд, стоя на коленях, молил богиню справедливости Анкейн, чтобы она дала ему возможность еще раз увидеть свою супругу. Также было и в день битвы. Эдмунд скакал во главе своего отряда и столкнулся с противником первым. Вы же знаете его оружие?
-- Секиры? -- пропищал Алан.
-- Верно, ни меч, ни лук, а секиры. Он почти сразу лишился коня, и, достав вторую секиру, начал рубить врагов. Я не буду рассказывать всех подробностей сражения, но скажу одно. Бой был долгим. Когда солнце начало клониться к закату, Эдмунд все еще бился. Из его отряда никого не осталось, и Эдмунд шел совершенно один, сражая противников. Он был сильно ранен, но, истекая кровью, продолжал сражаться. Эдмунд понимал, что его смертный час близок, и он больше никогда не увидит свою Маргарет. В нем вскипел гнев, и еще крепче сжимая секиры, Эдмунд продолжил бой.
Клод услышал странный звук. Он напряг слух и понял, что это храп, но старик, увлеченный своим рассказом, ничего не замечал.
-- Именно тогда в его голове раздался голос.
-- Голос? -- удивленно спросил Алан, забыв изменить свой собственный.
-- Да, голос, -- кивнул старик, -- не в ушах, а в голове прозвучал вопрос.
Эдмунд запомнил его навсегда. Голос спросил, почему он продолжает биться. Даже не так. Он спросил:
-- Почему ты сражаешься, человек?
Эдмунд, ничему не удивляясь, ответил, что таков его долг.
-- Ты умираешь, человек, -- продолжал голос, -- но вместо молитвы, ты еще крепче сжимаешь оружие. Зачем?