Белая с непонятным выражением лица, которое бывает у человека занесшего ногу для шага в ледяной ручей, наблюдала за недвижимо висящем в призрачной клетке Поставленным. Инструменты и возможности рыцарей Братства она прекрасно знала, и пока те сообразят, кто именно отключил их верную ищейку – пройдет немало времени. Нескоро они найдут виновницу, нескоро. Даже их хваленые вампиры не помогут. Но рано или поздно Братство поймет… Женщина надеялась, что раненый южанин к тому времени достаточно оправится от своих душевных терзаний, чтобы противостоять охотникам Анхора. Иначе они сделали ставку не на ту лошадку.
* * *
Привычный к магам Ладомар ранения давно переносил философски: многих волшебников первым делом учат лечению. Однако чародейка, у которой "гостил" паладин, не спешила использовать свои умения. Без колдовства выздоровление точно не обошлось: в простом лазарете с такой раной ему бы пришлось проваляться намного дольше. Но для него оказалось загадкой нежелание (или неумение?) женщины повторить подвиг Эйдора, который когда-то давно за короткое время избавил святого воина от другого арбалетного болта. Белая шла иной дорогой, а уточнять причины Ладомар не хотел, считая подобные слова слабостью. Тем более, что и заживало все вполне быстро. В другое время, в другом месте, он бы давно отдал душу Небесному Горну, если тот и правда их собирает.
Волшебница приходила к паладину нечасто, позволяя ему побыть наедине со своими сомнениями и мыслями. А он наоборот ждал каждой встречи, так как ужас и безверие в душе отступали только тогда, когда красавица появлялась в его покоях. Белую постоянно сопровождали безмолвные зеленые духи, в глазах которых нет-нет да проскальзывало почтение к раненному. В один из вечеров, а волшебница предпочитала приходить незадолго до заката, Ладомар не удержался, и спросил ее о странной реакции слуг. Женщина стояла у окна и после его слов улыбнулась, будто давно ждала такого вопроса:
– Потому что ты несешь в себе силу Халда. Они уважают его магию.
Ладомар никаких восторгов от новости не испытал. Ничего особенного он не чувствовал.
– Мне снятся странные сны, – неожиданно поделился с ней он. – Будто я вишу в клетке и не могу пошевелиться. В этих снах ты тоже есть.
Эти слова развеселили ее еще больше.
– А это не сон, координатор. Это видения. Как только ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, а я думаю это случится на днях, ты все поймешь. Вернее, я тебе все объясню, – она оперлась на подоконник. – Вечер сегодня особенно прекрасен.
Ладомар промолчал.
– Ты обладаешь огромной силой. Невероятной, но один ничего не стоишь. При желании я могу убить тебя прямо сейчас, и даже не прибегая к магии.
Слова женщины его задели. Своей беспомощности он стыдился и напоминать о его слабости было, на взгляд Ладомара, просто некрасиво.
– Но у меня таких желаний нет, а вот у Братства оно вполне может появиться, раз уж ты от них сбежал.
– Странно, что они еще не здесь, – Ладомар и правда не понимал, почему его до сих пор не навестили твари Льва, которых он видел на злополучном Забытом перевале.
– Ничего странного, я умею прятать людей. Бессильна я только против Хмурого Гонца, но он уже неопасен, – самодовольно улыбнулась Белая. – Но, я думаю, такая лапа как ты не будет вечно прятаться за женской юбкой.
Паладин скрипнул зубами. Язык у волшебницы был слишком острый.
– У меня есть карта, где отмечены все места твоих Детей, новый Халд.
– Я не Халд, – рыкнул Ладомар. Грудь отозвалась глухой болью.
– Это неважно. Я думаю тебе стоит начать с Алой Гвардии.
– Что? – не понял он.
– Алая Гвардия, это на севере. Я настойчиво тебе советую начать именно с них.
Ладомар вспомнил демонов из видения Шамана.
– А зачем мне это делать? – поинтересовался Ладомар.
– Не знаю, моя задача – чтобы ты не работал на Орден и не уподобился Пьяному Мастеру и Астрологу.
– Кому?
– Палачи. Каратели. Вампиры. Это их прозвища, имена почти никто не помнит, а прозвища остались. Пьяный – тот, кто помоложе, настоящий псих и крайне опасен. Астролог сильнее, но скорее созерцатель, пока приказа не получит.
Ладомар кивнул, припоминая обоих рабов Братства.
– Мы даже дружили когда-то, – вдруг погрустнела Белая. – Но сейчас они оба на цепи рыцарей, а те вместо заботы об Анхоре погрязли в интригах и борьбе за власть. Проклятье, я помню светлые времена Братства. Сейчас жалкое подобие, хоть и лица те же.
– Ты тоже из Братства?
– Да, – коротко ответила она.
Дальше спрашивать Ладомар не захотел, отметив про себя, что возмущаться чужим интригам и плести свои – поступок не самый честный.
– Я свободен от присяги? – родился у него другой вопрос.
– Да, и, думаю, Шаман об этом знал, – Белая серьезно посмотрела на него. – Остальные вряд ли, хотя это было бы странно считать что Халд, создавая присягу, не побеспокоился о своей безопасности. Но Мерзлый точно знал. Я не могу понять, почему он тебя отпустил.
– Я заметил, что он не слишком популярен у них в совете.
– Может быть, скорее всего мы с ним думаем одинаково. Будь ты на поводке у Льва – работал бы ты скорее на кого-то из совета, а не на Анхор.
– А так, ты думаешь, я собираюсь на вас работать? – неожиданно разозлился Ладомар.
Она замялась, лукаво глянула на него и пожала плечами:
– Позволь, я кое-что тебе расскажу, Халд. Мне абсолютно все равно, что ты будешь делать дальше, – Белая отошла от подоконника и грациозно прошла к постели, где лежал Ладомар. – Я не люблю Орден. У меня есть к нему некоторые, скажем так, претензии.
– И какие же это претензии? – хмуро поинтересовался Ладомар.
– Разные, лапа, разные. Тебе наша политика должна быть мало интересна, правда?
Паладин холодно улыбнулся. В точку.
– Но все же, – Белая подошла к возникшему в комнате зеленому креслу. – Я одна из совета Верховных Чародеев. Последняя.
Брови Ладомара поползли вверх:
– Мне казалось, что ты рангом повыше рыцарей должна быть.
– Именно так, однако я последняя и единственная Верховная. А это означает, что власть совета чародеев есть моя власть. Орден на это пойти отказался. Они плохо относятся к единоначалию.
Ее лицо затуманилось, Белая наверняка вспоминала что-то из прошлого.
– Я могла бороться, – тон девушки сменился, будто она оправдывалась, – могла поднять восстание, собрать преданных волшебников, столкнуть касту рыцарей и магов. Развязать гражданскую войну, в которой погибли бы тысячи. Но Анхор исключительное место. Я была одной из тех, кто создавал этот мир. Я имею в виду север, за Путаными местами. – Белая увидела недоверие на лице Ладомара. – Я не могу сказать, что идея была плоха. Ты должен был убедиться в этом, пока странствовал.
– Весьма недолго…
– Раньше мир был другой. Анхор был таким же затхлым местечком, как и любое южное королевство.
Ладомар скривился, в одном из "любых королевств" он родился и вырос.
– Не кривляйся, лапа, – облик красавицы никак не вязался с тем, сколько ей на самом деле было лет. – Ты наверняка почувствовал контраст юга и севера, и не спорь. Я понимаю твой патриотизм, но он сейчас не уместен. Так вот, то, что мы планировали, что мы делали, имело весьма высокие порывы. Шаман, кстати, принимал в этом активное участие, как и половина нынешнего совета. Хотя, насколько я знаю, из первой волны остался лишь Мерзлый да Белка. Остальные пришли на смену павшим во время прошлой войны. Они тоже имели светлые помыслы, но три сотни лет срок немалый. Идеям свойственно тускнеть, работе приходится перетекать в привычку. Интересы так вообще новые появляются. Да и власть изначально служит во благо, но затем берет под контроль того, кому отдалась.
– Впрочем, – вдруг прервалась она, – этой истории сотни лет, поэтому я не стану тебя утруждать ее прослушиванием. Суть проста – народ считает, что Верховные Чародеи сидят в башнях Разлома и служат Анхору. На деле же все они, кроме меня и Карателей – мертвы.
– Каратели? – удивился Ладомар.
– Да, лапа. И Пьяный Мастер и Астролог раньше были Верховными Чародеями. Пока Халд… Неважно! Стоило больших трудов поработить их присягой. В итоге я осталась одна, – она поморщилась, вспоминая, – и отправлена на вечный отдых, с условием, что вернусь, как только Анхор окажется в опасности.
– Я видел в Совете кресло, где сидел покойник, – вдруг вспомнил паладин.
Белая коротко кивнула:
– Его звали Твердец. Первый Магистр ордена. Лучший лидер, который у них был.
– Почему он там?! Он же умер.
– Ты знаешь, что Верховные проходят обряд инициации в Кузнях? – спросила волшебница.
Ладомар недоверчиво улыбнулся. Как так?
– Значит теперь знаешь. Кузни дают силу, дают вечную жизнь, но тот, кто прошел через их огонь – в любой момент может "уснуть". Никто не знает причины, а мне кажется, что это еще один дар от Подземных. Когда жизнь в тягость, когда пропадает интерес – всегда можно на время умереть. Уснуть. Иногда ушедшие просыпаются. Твердец на моей памяти возвращался дважды. Потому и не хоронят они его. Ждут… Но уже много лет я не слышала о том, чтобы хоть кто-то проснулся. Ты знаешь, что в Анхоре хватает брошенных крепостей, в замках которых спят такие воины и маги? Горн Небесный, что я спрашиваю, откуда тебе это знать? – взмахнула Белая руками. – Как мне известно больше половины рыцарей и чародеев старой эпохи, из тех, кого прошел обряд в Кузнях "спят". Это невиданно, неслыханно. Но в Братстве эту проблему стараются не замечать. Не обращают внимания на то, что с каждым годом их становится все меньше, а первые круги пополняются редко. Мне кажется, что они сами ждут того момента, когда уснут.
– Все настолько плохо?
– Они заняты своими интригами. Белка и Шаман друг друга недолюбливают, Прелат раньше метил на место Твердеца, которое до сих пор не занято, но, как я слышала, переключился на королевский двор. Хам месяцами пропадает у себя, в предгорьях Вестника, а потом вдруг развивает бурную деятельность, чтобы вновь пропасть. Сухой грезит прошлым, и не видит настоящего. Медиум зарылся в книги. Машина Братства еще работает, но стоит сломаться хоть одному винту – и все пойдет вразнос. Да, есть Общины, есть Следящие, дисциплина второго и третьего круга у обеих сторон на уровне, и за нею ревностно следят служители Чистоты. Но рыба гниет с головы, и уже ничего не исправишь. Братство угасает. Но я надеюсь, что смена Халда, – тут она бросила на него хитрый взгляд, – должна направить все в нужное русло. Старый Халд тоже ничем кроме созерцания не интересовался. Так он свою смерть и нашел… Ты другой. Свежая кровь, если ты меня понимаешь.
– А если я сейчас рехнусь от власти и пойду карать Анхор?
– Тогда я тебя убью, – мило улыбнулась Белая. – Поверь, могущества и опыта у меня хватит, чтобы справиться с человеком, который получил большой мешок силы и еще не знает как ей пользоваться.
– Прелестно, – прокомментировал Ладомар.
– Я достаточно прямолинейна, наверное еще и поэтому Шаман и остальные вывели меня из игры.
– Расскажи мне о Чистоте, – вдруг вспомнил паладин.
– Что именно ты хочешь узнать? – удивилась Белая. – Ты что, с ними сталкивался?
– Было дело, – уклончиво ответил Ладомар, вспоминая Златодол.
– И когда ты все успел, не пойму? – всплеснула руками она. – Чистота была создана во времена Халда, он лично научил ее основателей использовать магию Небесного. Не силу, которая находится в тебе, а именно магию. Я тонкостей не знаю, мне моих умений и без этого хватает. А их академия теперь находится у горы Вестника. В сам Горн служители Чистоты не лезут, конечно, но и паломников больше не пускают. Подчиняются только Верховным. Следят за тем, чтобы рыцари Братства были идеалом для простых анхорцев. Проступок, если он несерьезен, простому человеку могут простить, но Чистота никогда не пощадит оступившегося рыцаря или мага.
– Это я заметил, – буркнул под нос паладин.
– Прости? – не поняла волшебница.
– Говорю, видел как ими командовал рыцарь первого круга, – решил не пояснять Ладомар.
– Правда? – изумилась Белая. – Вот так дела… Совсем плохо все стало у Братства.
Паладин скептически улыбнулся. Старая песня.
– Так чего ты от меня хочешь? – наконец спросил он.
– Ничего. Мне важно, чтобы ты не достался Братству.
– Женский каприз, что ли?
– Я просто верю, что будучи предоставленным самому себе, ты сделаешь больше, чем это сделает Братство заполучив могущество Халда.
– Ты готова так рисковать?
– Даже не пытайся заронить в мое сердце сомнения, паладин, – холодно произнесла Белая. Зеленые духи беспокойно зашевелились. – На сегодня мы, пожалуй, закончим. Отдыхай. Думаю через пару дней тебе стоит познакомиться с твоим новым другом.
– Прости? – не понял Ладомар.
– Увидишь… Приятных снов, красавчик.
Зрелище паладина впечатлило. Белая сдержала свое обещание, но только знакомиться не пришлось. Ладомар уже встречался с болтающимся в призрачной клетке Хмурым Гонцом. Недвижимая голова, запертая в магической ловушке, бешено вращала светящимися изумрудным огнем глазами. "Нового друга" волшебница держала в подземельях замка, и в лабиринте коридоров на каждом углу несли стражу ее мистические слуги. Настоящая крепость.
– Это твой первый друг. Твой первый слуга, раб, сын, ну или еще какое-нибудь слово, придуманное людьми. Поставленный по имени Хмурый Гонец, – Белая, любуясь мертвецом, прислонилась к стене из прекрасно обтесанного камня.
Паладин молчал, понимая, что он видел во снах.
– Сейчас в клетке необходимости больше нет. Ты – Координатор, – волшебница взмахнула рукой, и прутья ловушки растворились в воздухе.
Хмурый Гонец немедленно взметнулся к потолку, крутанулся вокруг себя, оглядываясь, и проскрипел:
– Мерзейшее местечко, Аля. Сыро и, – с сипением косматая голова втянула в себя воздух. – И затхло!
– Он весьма разговорчив, если жив координатор, – заметила Белая. – Ну что, Хмурый, как тебе новый Халд?
– Так же как и старый, – буркнул Поставленный и неожиданно подлетел прямо к лицу Ладомара. – Только симпатичнее.
Паладин отпрянул, не в силах выдержать такого зрелища.
– У Хмурого дар находить людей и передавать им сообщения. На большее он не способен, – усмехнулась волшебница. Глаза ее сверкали, будто ничего радостнее за последние дни она не испытывала.
– Я еще кусаться могу, – пригрозил Хмурый и тут же обратился к Ладомару:
– Какие будут распоряжения, о Носатый?
Паладин опешил. Носатый? Ведь уже не в первый раз про него такое говорят. Он что и правда носатый?
– Пока никаких, Безносый, – вяло отпарировал Ладомар.
– Он мне нравится, – клацнул зубами Хмурый. – Горн свидетель – я давно не чувствовал себя таким живым. Прекрасно!
Мертвец сделал пару пируэтов по темной зале.
– Жизнь силы Халда в теле истинного сына Небесного дают Поставленным силы. Так что Анхор опять под защитой, – улыбнулась Белая. – Правда, здорово?
Паладин пожал плечами.
– Ну а теперь, лапа, тебе стоит отправиться по своим делам. – В руках Белой появился сверток. – Это карта. Тебе решать, пользоваться ею или нет. А теперь – пока-пока.
Ладомар ничего не успел сообразить, он даже рта открыть не смог, как знакомая уже зеленая рука выскользнула из стены и схватила его за плечи.
Головокружение, свистопляска красок, рев в ушах и паладин рухнул в высокую траву. Мигом вскочив, он огляделся. Вокруг простиралось залитое солнцем поле. После сырого и темного подземелья довольно яркое место. И слишком просторное.
– Аааааааа!!!
Рядом с Ладомаром возник вопящий Хмурый Гонец, светящиеся зеленью глаза мертвеца выпятились так, что паладин готов был ловить их, если они выпадут. Через пару мгновений на землю брякнулась перевязь с мечом и походный мешок.
– Что это было?! – Поставленный воззрился на паладина.
Тот еще не был готов обсуждать что-либо с летающей головой. Он наклонился и первым делом проверил мешок. Несколько лепешек, копченое мясо, бурдюк с водой, теплый плащ и огниво. Обычный походный набор.
– Где мы? – Хмурый не унимался.
Паладин молча развернул карту и с тупым видом уставился на линии рек, гор, точки городов и деревень.
– Не молчи, Хозяин! – взмолился мертвец.
– Мы тут, – раздраженно кивнул на свиток Ладомар.
– Прекрасно! – съехидничала голова. – Мы в Анхоре, это уже радует!
Воин поморщился, а затем возмущенно тряхнул картой.
– Это шутка? – он с ожиданием уставился на Хмурого Гонца. Тот выпучил глаза:
– Ась?
– На этой карте должны быть обозначены дети Халда, так? Я вижу только две пометки!
Голова мертвого генерала подлетела к паладину и зависла над его плечом:
– Алая Гвардия и Ураган, а в Путаных местах Поставленные, – прокомментировал Хмурый. – Все в порядке.
– Про судьбу Костлявых я знаю, но где остальные дети Халда? – Ладомар с содроганием вспомнил ту тварь на перевале.
– Кто погиб во время Великой Войны, кто обезумел когда убили координатора, – невозмутимо сообщил мертвец.
Паладин негодующе покачал головой:
– Отличное подспорье, ничего не скажешь. Стоило ли вашим Верховным так возиться, а?
Хмурый не ответил.
– Ладно, пошли, – бросил ему Ладомар.
Надо было идти хоть куда-нибудь, так проще думать. Проще выбирать, как быть дальше. А тем для размышления у него набралось предостаточно. Но сначала надо немного отойти от шока.
Хмурый Гонец неспешно летел за бредущим через поле воином, шумно втягивал впалым носом воздух и постоянно озирался. Но, слава Горну, молчал!
Глава седьмая
Ниран затянул дым пожарищ. Иногда Эйдору казалось будто в удивительной стране сгорело все, что могло быть сожжено. Небольшой егерский отряд, сопровождающий детей Усмия, три августовские недели рыскал по огромной стране в поисках ниранской армии, но удивительно сильное магическое противодействие не оставляло им ни единого шанса. Отряд Эйдора до сих пор не отыскал противника, и лишь пепелища говорили о том, что он вообще существует. Как можно спрятать многотысячное войско?! Юноша из Анхора с головой ушел в решение возникшей проблемы. Трудности отвлекали от невеселых мыслей.
Длинноволосый Борац, назначенный Агоном главным, к волшебнику обращался крайне редко. Лишь иногда, когда будто бы случайно сталкивался с Эйдором, равнодушно спрашивал:
– Ну?
Юноша пожимал плечами.
Он не знал, сколько мятежных чародеев ему противостоит. В самом начале поиска волшебники Нирана не таились, но с тех пор, как Эйдор уничтожил троих колдунов – стали действовать осторожнее. Вампир не раз подбирался к заклинателям, выслеживая их по остаткам чар, но закрепить успех ему не удавалось.
Один из чародеев был… рядом. Поначалу юноша сходил с ума, пытаясь найти невидимого волшебника. Следы колдуна неизменного оказывались в опасной близости от лагеря. Сколько раз Дети Серпа уходили в ночь, потревоженные гневным приказом анхорца, и возвращались под утро ни с чем. Ниранский маг незримо следовал за отрядом Бораца и Эйдора и порой, развлекаясь, поджигал лагерь или уничтожал отошедших далеко егерей.