- Дальше, - он показал рукой, - большой залив. Пройти по берегу невозможно, только в обход, по скалам. Так вот, поднялись мы наверх и видим. С другой стороны тоже залив, и между ними узкий перешеек. Пройти по нему можно, с этим проблем не будет. Дело в другом. В заливе, что на западном берегу острова, на якоре стоит корабль.
- Чей он?
Дозорный неопределенно пожал плечами, не знаю:
- Далековато было, не разглядеть. Да и я сразу возвратился о нем сообщить.
Дозорного звали Трендир. И это было единственное имя из людей Фреда, которое я успел запомнить. Кроме Бронса, конечно, но Бронса я знал давно.
Трендир обратил на себя внимание еще вчера. Толковый малый, решил я, и такие сразу заметны.
Когда мы вслед за ним поднялись на скалы, то действительно увидели стоявший на якоре корабль. Бригантина, подумал я, он похож на бригантину. Корабль двухмачтовый, фок-мачта с реями, а вот грот 'сухой', то есть без рангоутного дерева. Так что паруса на нем будут только косые. Какие-нибудь триселя с топселем. Определённо бригантина, вот только не знаю, как их называют здесь, не попадались еще.
И песенка сразу вспомнилась, про бригантину, которая поднимала паруса. Эта ничего не поднимала. Хотя нет, что-то она все же поднимала. На палубу, со стоявшей у ее борта шлюпки.
Так, кричать 'ура' и бросать вверх шляпы, захлебываясь от восторга, еще рано. Неизвестно, кто они, и этот вопрос необходимо выяснить как можно быстрее. Будет огорчительно, если они снимутся с якоря у нас на виду, и уйдут, не заметив нас. Что это они там копошатся, неужели снимаются с якоря?
Как будто бы нет, шлюпка отошла от борта и направилась к берегу. Даже не шлюпка - вельбот: у них что нос, что корма острые.
Мы подобрались ближе. Фер Груенуа, Трендир и я, оставив остальных наверху. Чем больше народа, тем легче нас будет заметить, подкрадывайся хоть как.
А вообще красивое местечко: желтый песочек, голубая лагуна почти идеально круглой формы, и яркая зелень растений на берегу.
Вельбот ткнулся носом в берег и его пассажиры разбрелись кто куда. Что это они там делают, интересно? Такое впечатление, ищут что-то.
- Черепах ищут - сказал Фред, внимательно рассматривая берег лагуны через зрительную трубу.
Черепах? Каких черепах? Да что тут удивительного, Артуа? Черепахи - живые консервы, положил их в трюме и доставай по одной, по мере надобности. Удивительно живучие существа, что очень удобно, ведь нет на парусниках ни консервов, ни холодильных камер. И у нас так было, вспомни. Особенно галапагосские острова у моряков черепахами славились.
Так, с этим все ясно. Чей же это корабль? Словно услышав мои мысли, ветер развернул его на якоре, давая возможность разглядеть висевший на гафеле флаг.
- Изнерд - вздрогнул фер Груенуа, внимательно рассматривающий корабль в трубу.
Что же там такое случилось с тобой, Фред, что ты даже не смог говорить на эту тему, когда я попросил тебя рассказать? И, когда ты снял с головы шляпу, чтобы вытереть пот, седины у тебя оказалось не меньше, чем у Бронса. Может быть потом, когда пройдет время, и воспоминания не будут такими яркими, ты мне все расскажешь.
Мы прождали до самого вечера, наблюдая за кораблем и ожидая непонятно чего. Была у меня одна мысль, но я старательно гнал ее от себя, боясь сглазить. И, уже в сгущавшихся сумерках, обратился к Фреду, теперь уже можно: корабль продолжал стоять на якоре, и сниматься с него как будто бы не собирался.
- Господин фер Груенуа, помните, что я обещал вам новый корабль? Как вам такой для начала?
Фред недоуменно посмотрел на меня.
- Обещал, обещал, только забыл сказать об этом вслух. Я почему-то ясно вижу на корме этого корабля горящие золотом буквы одного женского имени.
В наступавшей темноте даже корму было уже трудно разглядеть, не то что какие-то там буквы, но Фред улыбнулся:
- Далеко не самый плохой корабль и у меня было время чтобы понять это, но вот вопрос: как вы все себе это представляете?
Пока никак не представляю, но считаю, что что-нибудь придумать все же можно. Тем более сейчас, когда большая часть экипажа осталась на берегу. Они устроили себе что-то вроде пикника, и их легко можно понять: так приятно находиться на суше даже после двухнедельного плавания, по себе знаю.
До нас доносился запах жарившегося черепашьего мяса. А на вине на флоте никогда не экономили. Вино - не вода, что быстро протухает, да и витамин С, отсутствие которого - бич всех моряков дальнего плавания, в нем присутствует. Они тут понятия не имеет о существовании витамин, но скудоумием наши предки никогда не отличались, как бы нам, их потомкам, не хотелось бы себе этого представить.
Действовать нужно быстро, вряд ли экипаж останется ночевать на берегу.
А кораблик славный. Четырнадцать пушек, из них по две на баке и корме, погонные и ретирадные, так их называют. Пять орудийных портов на каждом борту. Помимо таких мелочей, как фальконеты. Экипаж около сотни, и это как минимум. Большая часть на берегу, но и на борту человек двадцать остались. И нам они вполне по силам. Плюс на нашей стороне неожиданность и внезапность.
Шлюпку еще днем я приказал перегнать на эту сторону острова, так, на всякий случай. И он, случай этот наступает. Для него мы и темноту ждали. Хотя в этом мире при безоблачном небе ночная темнота - понятие относительное, светло как в полнолуние. Ну ни среди белого же дня атаковать.
Пойдем мы все, каждый человек на счету. Даже эти, что покалечены. И от них будет прок, и от хромого, и от однорукого. Меня чуть не разобрал смех, когда я представил, что именно эти люди возглавят нашу атаку, даже сдержать себя не смог, хрюкнув. Фред одарил меня удивленным взглядом. Ничего фер Груенуа, привыкай, мои люди давно уже привыкли. Эх, их бы сюда! И пусть их всего тридцать человек, но мы бы эту посудину вдрызг разнесли вместе со всем ее экипажем. Ладно, будем пользоваться тем, что есть.
Мы, ухватившись за борт шлюпки, плыли к коутнеру. Внутри шлюпки остались оба пострадавших при катастрофе 'Мелиссы'. К ним прибавились, Трендир, исполнявший роль кормчего, Бронс и еще три человека из лучших бойцов, тех, что первыми окажутся на палубе его палубе. И огнестрельного оружия хватило только на них.
Остальные плыли, держась за борта шлюпки и направляя ее движение. Только бы не заметили с корабля, иначе не до смеха будет всем, даже мне.
Глава 10. Удача по имени Биглоуз
С палубы изнердийского корабля доносились звуки разговора. Причем один из разговаривающих почти кричал на своего собеседника, а другой лишь слабо оправдывался.
Я взглянул на Фреда, державшегося за борт шлюпки рядом со мной. Фред говорил, что научился языку инердийцев, нужда заставила. Он вел себя спокойно, настолько спокойно, насколько это вообще возможно в подобной ситуации.
Фер Груенуа поговорил со своими людьми перед самой нашей атакой. Разговор был негромкий, да и я не прислушивался, но понять, о чем он, было несложно. Да и о чем он мог быть, если не о предстоящем абордаже? Я, кстати, сам и попросил его об этом. Потому что Прошка полезет за мной в огонь и воду, а вот его люди вообще могли усомниться в необходимости захвата корабля. Приз будет очень велик, но и риск нисколько не меньше. Тут нужно иметь особый склад характера. Или выполнять свой долг.
Днем в разговоре смысла не было, в любой момент корабль мог сняться с якоря и уйти. Или остаться, но экипаж не покинул бы его, оставшись на борту в полном составе. Но все сложилось для нас удачно. Оба вельбота сделали на берег по два рейса, перевозя экипаж. Арифметика несложная, два рейса по двадцать человек, отнимем от той сотни, что должна составлять экипаж корабля, а Фред это подтвердил. Оставались человек двадцать на борту, что вполне нам по силам.
Борт корабля приближался все ближе и нервы, казалось, звенят как перетянутые струны.
Только бы никто не подошел к борту, любуясь открывающимся со стороны открытого моря пейзажем. Сейчас бы густой туман, или дождь с низким пасмурным небом. Нет, дождя не надо, трудно будет уберечь кремни замков от влаги.
Красивое здесь звездное небо, иногда даже дух захватывает. Звезды кажутся огромными, а само небо темно-синего цвета. Не бывает оно здесь черным, разве что только в ненастье. И света от них больше чем на Земле в полнолуние. В этом не повезло. Вся надежда на то, что оставшиеся на борту корабля люди тоже позволили себе немного расслабиться. Да и не должны они вести себя настороже.
Когда я предложил Фреду захватить этот корабль, тот поначалу даже изумился: изнердийский корабль!?.
Затем я наконец-то увидел лицо того Фреда фер Груенуа, каким наблюдал его при самой первой нашей встрече: бесшабашно-веселым.
Я, конечно, был рад этому факту, но больше обратил на его реакцию. А она ясно говорила, что Изнерд пользуется достаточной репутацией в этом мире, что даже сама мысль вызывала изумление. И это тоже работало в нашу пользу.
Вот он борт вражеского корабля. Сейчас главное не стукнуть по нему шлюпочным бортом. Не все так страшно, звук может быть и от принесённого ветром и течением ствола дерева, но лучше подстраховаться.
На палубе снова заговорили. Голос прозвучал где-то там, у противоположного борта, но Фред заметно напрягся:
- Шлюпки возвращаются с берега.
Вот же черт, но теперь уже поздно что-то менять.
Трендир легко, почти не касаясь планширя фальшборта вражеского корабля, взмыл на палубу. За ним последовала четверка людей, тех, что была с ним в шлюпке. Им отдали все, что имелось у нас из огнестрельного оружия, и у троих из них было по паре стволов.
Оружия, даже клинкового, на всех не хватало, его и не было много на 'Мелиссе', но кто сказал, что даже наспех выструганная дубинка в умелых руках представляет собой бесполезную деревяшку?
Вообще-то я тоже хотел идти в числе первых, но Фред, узнав об этом, молча покачал головой:
- Поверь, Артуа, не стоит этого делать. Никто из нас не усомнится в твоей храбрости. Но всем хочется вернуться в Империю героями, людьми, сумевшими сбежать из изнердийского плена, да еще и на захваченном корабле, а не свидетелями твоей …
Он не договорил, но и так все было понятно. И я только крякнул в ответ.
Так что на палубу я попал в числе последних. Не смотря на это, изнердийцев хватило и на мою долю - людей на коутнере оказалось больше, чем мы предполагали. Те несколько матросов, что находились на верхней палубе корабля, погибли мгновенно. Наверное, у фер Груенуа оказались не самые плохие бойцы, да и неожиданность нашего нападения сыграла свою роль.
А вот дальше начались проблемы.
Изнердийцы, десятка полтора - два матросов, что выскочили на звуки боя, не стали бросаться в атаку, нет. Они просто выстроились на корме двумя шеренгами. К чему лезть на рожон, когда с берега скоро подойдут вельботы с подмогой, и тогда проблему можно будет решить быстро и без лишних жертв. Их и так было их чуть ли не в два раза больше. Но имелся и светлый момент: ружей и пистолетов в руках у них почти не наблюдалось. Да и чего удивительного - корабль военный, и оружие хранится не под подушкой, а в специальном оружейном помещении.
Но пара стволов у них имелась точно. Прошка сделал шаг вперед, прикрывая меня своей спиной. А я прыгнул влево, припав на колено. Потому что единственный заряженный пистолет оставался у меня, и я скорее бы палец позволил себе отрезать, чем передал его перед атакой в чужие руки. Под колено приземлившейся на палубу ноги попало что-то твердое, и я не выдержав, заорал. Слова были как на подбор непечатными, но кричал я на родном языке, и потому они вполне сошли за боевой клич. Выстрелил я в человека, державшего в руках тромблон. Тромблон, как и мой пистолет, тоже был двуствольным и тоже с вертикальным расположением стволов. Вот только нижний его ствол весьма впечатляющего калибра заканчивался широким раструбом. Не круглым, как это обычно бывает, а каким-то плоским, что позволяло картечи рассеиваться именно в стороны. И выглядел он настолько впечатляюще, что часть наших людей подалась назад.
Наверное, стрелку стоило бы сразу им воспользоваться, но он повел им вдоль нашей шеренги, словно выбирая цель. В его я и выпустил оба заряда, хотя с такого расстояния и таким калибром вполне хватило бы и одного выстрела. Но слишком уж жутко смотрелся тромблон в его руках. Второго стрелка поразил выпадом балота Прошка, тоже в прыжке приземлившись на одно колено.
Наверное, Проухву повезло больше и под колено ему ничего не попало, потому что он только рявкнул. Потом произошло то, о чем можно было бы и догадаться, но как-то забылось в горячке боя.
Грохнул фальконет, один из тех двух, что ехали в нашей шлюпке багажом. Мы зарядили их перед атакой, зарядили большим, чем это обычно делается зарядом картечи, потому что рассчитывали применить фальконеты в упор.
Уж не знаю, как умудрились поднять их на борт два человека, что пострадали при крушении 'Мелиссы', но если бы не они…
Из фальконета выпалили, бросив его прямо на палубу, лишь немного приподняв тот конец ствола, что заканчивается жерлом. Воспользовавшись секундным замешательством экипажа, вперед прыгнули лучшие наши бойцы - Трендир с Бронсом, увлекая за собой остальных.
А дальше мы яростным ревом помогали оставшимся в живых изнердейцам, решившим искать спасения на берегу, прыгать за борт. С приближавшихся вельботов доносились крики, которые должны были подбодрить защитников корабля. Затем с них стал слышен гневный ор, после того как там увидели, что с борта прыгают люди и им стало понятно: это не мы.
Выстрел второго фальконета пришелся точно в перегруженный людьми вельбот, тот, что шел впереди. Затем в него же из тромблона выстрелил Трендир, тоже попав. Трендир - это воин, и в нашей атаке я успел оценить это в полной мере. Такой воин, что вполне стоит половины из остальных людей фер Груенуа. Второй вельбот застопорил ход в нерешительности. Хорошо было слышно, как оставшиеся на берегу пытаются их подбодрить, по воде звук вообще разносится замечательно.
Ну-ну. Это с берега легко кричать, упиваясь собственным мужеством. А когда на твоих глазах идущая впереди шлюпка получает столько картечи, что под ее тяжестью чуть ли не зачерпывает бортами воду… Когда почти половина из находившихся в вельботе людей мечтает только о том, чтобы скорее все это закончилось, и лекарь осмотрел рану, которая болит так невыносимо… Когда твой сосед повалился на тебя разнесенным в клочья картечью лицом…
Скрипел кабестан, выбирая остатки якорного каната. Уже распустился нижний фок, поймал ветер кливер и коутнер набирал ход, унося своих новых хозяев в открытое море.
Я подошел к человеку, что сидел прямо на палубе, лелея потревоженное больное колено. Помог ему подняться, довел до лючины трюма, усадил на нее. Затем сунул ему в руки бутылку с вином, врученную мне расторопным Прошкой. И где он только успел ее найти?
Спасибо тебе, от всех нас спасибо. Если бы не эти два выстрела из фальконетов, то оставшиеся из нас в живых плыли бы сейчас к берегу, мечтая только о том, чтобы их не заметили с вельботов. А пассажиры вельботов азартно высматривали бы нас, и с криками - вот он, еще один! - лупили бы веслами по головам, радуясь при каждом удачном ударе.
Если и была сегодня удача с нами, то зовется она твоим именем. Спасибо.
- Как тебя зовут?
- Биглоузом, ваша светлость.
Вот значит, как зовется сегодня наша удача.
- Спасибо тебе, Биглоуз. Спасибо за все.
Ему почти пятьдесят, Биглоузу. Он седой как лунь и очень, очень худой. И наше счастье, что он был сегодня с нами.
Утро следующего дня застало нас в пути. Коутнер шел под полными парусами. Рядом с рулевым стоял Фред, и сейчас он выглядел таким же, как когда-то давно, веселым и счастливым.
При абордаже погиб один человек и несколько получили ранение. Нас было мало, недостаточно даже для того, чтобы нормально управлять коутнером. Так что принять бой мы не сможем. Да и нет у нас такой задачи. Нам лишь нужно добраться до Ривеньеры.
А там, там будем решать, что делать дальше. Самым мудрым решением станет избавиться от корабля, продав его, и отправиться в Империю просто пассажирами. Но сначала необходимо найти Мириам.
Трофеев мы получили знатно. Почти новый корабль, ему и десяти лет нет, пушки, оружие и прочее. Вот только в трюмах почти ничего обнаружить не удалось. Черепах, правда, было много. И сразу возникла мысль, что ловили их не только для собственных нужд. Когда я поделился этой мыслью с Фредом, тот кивнул головой, я и сам так думаю. Вполне возможно, что этот корабль посылали специально для того, чтобы обеспечить ими курсирующую где-нибудь рядом эскадру.
- Изнерд в этих местах бывает редко. Да что там редко, я еще не слышал об этом.
Я посмотрел на фер Груенуа, сейчас самое подходящее время поговорить о нем. Но Фред снова углубился в себя, давая понять, что не хочет он затрагивать этой темы. Или просто не обратил внимания на мой взгляд. Ладно, это не насущно.
Вот людей нам очень не хватает. Сейчас, при попутном ветерке и хорошей погоде, мы справляемся. Но стоит лишь чуть заштормить, и могут возникнуть проблемы. Я сам полночи отстоял за штурвалом, давая возможность отдохнуть одному из матросов. Вместе со мной был сти Молеуен, капитан парусника из меня еще тот. Утром, сдав вахту Бронсу, сменившему меня за штурвалом, решил, что пора и отдохнуть.
На палубе возились матросы, занимаясь чем-то непонятным. И вообще Фред ходил с самым таинственным видом, еще и спрашивал что-то у Прошки, стараясь, чтобы мне не было слышно. Ну и черт бы с вами, не мятеж же вы затеваете, смешно даже. Или решили вывесить пиратский флаг, чтобы заняться морским разбоем.
Относительно флага я оказался прав, вот только совсем не в том смысле, что приходил мне в голову. Когда я снова оказался на палубе, всё ещё позевывая, люди исподтишка поглядывали на меня, явно чего-то ожидая.
Я взглянул за корму. Красиво. Белая кильватерная струя на фоне голубовато-зеленой воды. Посмотрел по левому борту. И здесь лепота. Остров, виднеющийся там, выглядел словно игрушечным. Песочек, пальмы и белая полоска прибоя. И все это на фоне ярко-голубого неба. Небо. Ага, вот в чем причина всей вашей загадочности. Высоко над палубой, на самом топе грот мачты трепыхался флаг. Золотистое полотнище, на котором вздыбилась черная лошадка. Ну, ну, Феррари навсегда.
И все же приятно, черт возьми. Казалось бы, такая мелочь, а вот. Теперь главное не расчувствоваться. А люди ждали мою реакцию. Что же делать?
Приказать выкатить на палубу бочонок вина? Или заявить о том, что плавание под этим флагом налагает на них высокую ответственность и покрывает честью?
И я просто сказал - спасибо!