В сопровождении Асгрима в зал вошёл ещё один туат. Роста он был такого же, как стражник, только более сухой, совсем прозрачный. Внешне он не казался старым - на идеальном лице я не заметила ни единой морщинки. Возраст выдавал лишь тревожный, усталый взгляд таких же пронзительных, как у Эйтайни, фиалковых глаз. Незнакомец грациозно опустился на трон, перекинув через плечо отороченный собольим мехом плащ. Короны на голове не было, но и без неё ясно, что это властитель туатов Лапии, отец Эйтайни, Ниам Мудрый.
Принцесса заговорила первой:
- Отец, позвольте представить наших гостей, лорда Вейаса Веломри, знаменитого Сумеречника из Белоземья, и...
Когда это мой брат успел стать лордом, да к тому же знаменитым Сумеречником? Но Ниам сверлил колдовским взглядом не его, а меня. Как будто это я с королевской дочуркой шашни кручу.
Эйтайни тоже это заметила и выпалила на одном дыхании:
- Его сестра Лайсве.
Мы с братом одновременно поклонились. Не знала, что он умеет так гнуть спину, даже перед высокими лордами из Совета ордена не расшаркивался.
Ниам коротко кивнул.
- Достопочтенный король туатов, - Вейас поцеловал перстень с внушительным рубином на левой руке властителя и торжественно заговорил: - Не сочтите за дерзость, но меня пленила красота вашей дочери. Дабы укрепить дружбу между нашими народами, я прошу у вас её руки. Благословите наш союз, милостивый отец.
- Союз?! - поперхнулась я хором с Асгримом.
"Вей, они ведь демоны! Даже Бежка была бы лучшей женой, чем эта!"
Он не отвечал. Мысленная связь, которая была между нами с рождения, будто разорвалась.
Вейас продолжал смотреть на короля с надеждой, Эйтайни застыла в ожидании приговора, а сам Ниам пристально изучал моего брата. Но почему-то колдовская воля выворачивала наизнанку именно меня: будто внутренности вываливают на стол, ворошат и разглядывают, бррр!
- Подойдите оба, - позвал король. - Протяните ваши руки. Хочу убедиться, что вы не причините вреда моему народу.
Вейас послушался сразу, а я раздумывала. Взгляды торопили. Нет смысла показывать зубы, иначе меня выставят. Я обречённо протянула руку. Холодная ладонь короля легла поверх. В пальцы впились ледяные иглы. Больно, аж слёзы хлынули. Я сморгнула, и демонский король отпустил.
- Зла от вас не исходит, так что оставайтесь, если такова ваша воля, - тяжко вздохнул он. - Ступайте отдыхать, вы, должно быть, устали с дороги.
- А как же моё предложение? - возмутился Вейас.
Ниам неопределённо повёл плечами:
- Мы обсудим это позже.
Брат хотел что-то добавить, но Эйтайни схватила его за локоть и потащила за собой. Я поспешила за ними, не желая оставаться с королём наедине. Ещё заколдует!
- Асгрим, присмотри за ними, - краешком уха я расслышала тихо брошенный приказ и скосила взгляд на стражника. Он кривился.
- Со всем уважением, Ваше Величество, но как же донесения следопытов? Что-то растревожило старое кладбище. Проверить его гораздо важнее, чем...
Король вскинул руку:
- Проверят другие. А с моей дочерью сладить можешь только ты.
Асгрим угрюмо ссутулился. Бедолага. И я тоже.
После встречи с королём мы вернулись в гостевой зал. Эйтайни увела Вейаса и оставила Асгрима подпирать собой дверь с наружной стороны. Я переоделась в старую одежду, завалилась на ложе, закуталась в шкуры по самые глаза, но не успела толком задремать, как дверь со скрипом отворилась. В комнату зашла незнакомая туата, поставила на стол у стены поднос с едой и тут же удалилась.
На нём были пиала с душистым мёдом, ещё одна с тушёным мясом и кувшин с козьим молоком. Живот жалостно всхлипнул, и я решила попробовать. Надеюсь, не придётся остаться у туатов навсегда, потому что я вкусила их пищу. Так часто происходило с героями в нянюшкиных сказках.
Пища оказалась съедобной, но слишком сладкой: мёд засахарился настолько, что скрипел на зубах, от обилия приправ мясо стало приторным, даже молоко показалось сладким, будто туда тоже набухали мёда. Но выбирать не приходилось.
Я подкрепилась и ещё долго не знала, чем себя занять. Когда заныли отлёжанные бока, я выпросила у дремавшего за дверью Асгрима чернила и перо. От моих запасов ничего не осталось, а дневник манил пустыми страницами. В пути времени не хватало, писать на пеньке или на коленях неудобно, а за столом да при свете и руны ровнее выходят, и мысли стройнее излагаются.
В записях я старалась выглядеть лучше, чем была на самом деле: уверенней, сильнее, смышлёней. Зачем? Наверное, чтобы тот, кто прочитает дневник, восхитился мной. Если бы я писала искренне, все бы возмутились: за что судьба так щедро одаривает эту заурядную бледную мышь? Семья богатая, брат готов подсобить в любом сумасбродстве, жених сговорён, красивый удалой кузен влюблён по уши, а я только нос от всех ворочу. Неблагодарная дурочка, которой нужно было покориться и безропотно ждать назначенного орденом мужа у очага, жить, как все, ведь ничего лучшего я не достойна.
Ах, как бы хотелось действительно быть сильной, умной, решительной. Знать, что мне нужно и куда я иду. Манящая за горизонт Северная звезда, Безликий, Огненный зверь из снов - настолько по-детски глупо. А других целей у меня нет, как и мыслей о том, как жить дальше.
Одну страницу я всё-таки залила слезами: руны расплылись и пришлось её вырвать. Надеюсь, остальные не испортились от моей сырости.
Я снова улеглась спать. Без солнца было неясно, вечер сейчас или, наоборот, утро. Время отмечалось лишь по тому, как молчаливые туаты приносили подносы с едой.
Асгрим сжалился и предложил сходить к тёплым источникам, где можно выкупаться и постирать одежду. Я согласилась, лишь бы выбраться из заточения. Источники находились в глубине дворца в широкой скалистой галерее на нижнем уровне. Дорога к ней петляла так, что я снова ничего не запомнила.
От естественных ванн поднимался густой пар. Глубиной они были всего по колено. Асгрим рассказывал, что вода в них нагревается от жара Сумеречной реки. Источники считались целебными: продлевали молодость и дарили долголетие. Мне же просто нравилась тёплая вода: можно расслабиться и отмокнуть как следует. Благодать! Купание настолько увлекло, что бедолаге-тюремщику пришлось напомнить о себе нетерпеливым покашливанием. Я обтёрлась нагретым на тёплых камнях полотенцем, завернулась в захваченный Асгримом халат и простирнула одежду. Уже в комнате, когда вещи просохли, я их подштопала и наставила латок. Время за работой бежало быстрее. Жаль, что она закончилась, и снова пришлось маяться от безделья.
Хотелось наружу, к солнцу и небу, вдохнуть свежий морозный воздух. Дети Ветра не могут без простора от горизонта до горизонта. Затхлость режет грудь сухим комом и душит, забирая остатки жизненного тепла. Вейас должен чувствовать это ещё острее: в мужской крови родовой дар проявляется сильнее. Естество возьмёт верх, и тогда мой брат очнётся от наваждения, я верю!
Снаружи донеслись голоса. Я прокралась на цыпочках и приложила ухо к дверной щели. К Асгриму пришёл с докладом кто-то из подчинённых:
- Всё тихо. Мы уже три раза проверили. Одна корова у длиннобородых пропала, но они растяпы, у них вечно скот сбегает.
- Его Величество велел отменить слежку? - задумчиво поинтересовался Асгрим.
- Нет, но я надеялся, это сделаешь ты. Старик в таких вопросах всегда на тебя полагается.
- Надо найти корову.
Я усмехнулась. Асгрим даже с соплеменниками непреклонен.
- Сам ищи. Почему мы должны наверху мёрзнуть, пока ты отсиживаешься в тепле с девкой длиннобородых?
- Что ж, тогда предоставляю эту почётную обязанность тебе, - огрызнулся Асгрим, лязгнул по стене алебардой и, судя по удаляющемуся топоту, пошёл прочь.
- Асгрим, стой! - испугался собеседник. - Я не могу, она же из длиннобородых!
Тоже ушёл. Я выглянула за дверь. Пусто. Это шанс! В общий зал соваться не стоило: схватят и вздёрнут на какой-нибудь балке. У пещеры должно быть два выхода - нужно найти второй. Не зажигая кристаллы, я уткнулась в стену и направилась в противоположную сторону, нащупывая дорогу руками. Упёрлась в тупик и свернула в одно из ответвлений. Длинный тоннель уходил вниз крутым серпантином. Отсчитав добрую сотню ступеней, я выбралась на площадку у водопада. Зеленоватая дымка усиливалась от брызг и становилась более плотной, почти осязаемой. Уступив любопытству, я сунула руку в каскад. Ладонь прошла сквозь поток и наткнулась на пустоту.
Стараясь не замочиться, я пролезла между водопадом и скалой. Внутри притаилась ещё одна узкая галерея. Перед мысленным взором мелькнули знакомые фиалковые сполохи колдовских аур. Это Эйтайни и её отец! Я сняла башмаки и прокралась к ним. Когда усиленный эхом рокот воды затих, послышались голоса. Может, они говорят о Вейасе? В стене виднелась трещина, пропускавшая зеленоватый свет. Оттуда пахло сушёными травами. Я заглянула внутрь: большой зал, стены, пол и потолок в колдовских рисунках со вставками магических кристаллов. Зыбкая полудымка ползла из круглых светильников и собиралась наверху плотным облаком. Ко мне спиной на мраморном ажурном стуле сидел король Ниам. Эйтайни стояла боком. Они ссорились почти как я со своим отцом дома. Сердце защемило от воспоминаний, когда Ниам заговорил ломким голосом, словно в горле першило от эмоций: тревоги, печали и тоски.
- Почему ты до сих пор держишь здесь детей длиннобородых? Отпусти их.
- Нет! - отрезала Эйтайни и принялась наворачивать круги вокруг Ниама, словно хищная рыбина. - Ты же сам приказал убираться и без жениха не возвращаться. Я привела его к тебе. Чем ты недоволен?
- К тебе сватались принцы всех мастей, даже сам повелитель ольстерских сидов. Ты только нос воротила. А теперь притащила в дом врага, задурила ему голову своими чарами и требуешь, чтобы я потворствовал твоим безобразиям?!
Я зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя случайным всхлипом. Так эта гадина всё-таки заколдовала Вейаса. Я знала!
Она остановилась, сложила руки на груди и выкрикнула:
- Он сам меня попросил, сам! Не ты ли заключил с длиннобородыми мир, заметь, против воли всего племени? Не пора ли укрепить наши отношения союзом крови?
Ниам качнул головой и принялся массировать виски пальцами. Видно, выходки дочери доводили его до мигрени.
- Разве ты не понимаешь? Неужели тебя одну из всех моих подданных обманывает их радушие? Это не перемирие, мы платим дань, чтобы рыцари нас не трогали. Какое им дело до сопливого мальчишки?
- Даже лучше. Никто нашему союзу препятствовать не станет. Пожени нас, иначе я приживу от него ребёнка вне брака! - не унималась Эйтайни.
Ниам перестал тереть виски и уставился на дочь:
- Тебе была дана такая сила, а ты тратишь её на шалости. Пойми, я не вечен. Скоро тебе придётся самой мудро править нашим племенем, иначе длиннобородые не просто выдворят нас в Утгард, а сотрут с лица Мидгарда.
Я передёрнула плечами. Даже жалко стало этих демонов. Правильно ли испытывать жалость к врагам, особенно к тем, кто причиняет вред твоим близким?
Эйтайни беззаботно отмахнулась:
- Ты молод и полон сил. У меня ещё есть лет пятьдесят в запасе, а может, и сто. За это время я успею насладиться женским счастьем и родить ребёнка, который выживет.
Она повернулась к двери в противоположной от меня стене.
- Всё дело в этом? Ты хочешь связать себя узами с длиннобородым, потому что наши с твоей матерью чистокровные дети умирали в младенчестве? - Ниам поднялся и взял дочь за руку.
Эйтайни застыла, глядя на дверь.
- Ты когда-нибудь думал, каково мне было наблюдать, как мать убивала своё тело бесконечными беременностями? Каково мне было уносить ваших мёртвых детей в лес, пока она была слабой и безутешной и ты не мог её оставить? Не хочу для себя такого. Если это значит навлечь гнев длиннобородых - я готова рискнуть даже нашим племенем.
- Даже миром?
Принцесса вздрогнула, обернулась вполоборота и взглянула в глаза Ниаму. Я тоже напряглась от любопытства. Что эти демоны могут знать о судьбе мира?
- Похоть глаза застила? Не видишь, что на сестре твоего избранника печать нетореных троп? - Ниам притянул дочь к себе. - Грядут большие перемены, а им всегда предшествуют огонь и смерть. Если тропы завели её к нам, значит, быть беде. Отпустим их быстрее и, может, отделаемся малой кровью.
Я несу беды? Неправда, я... Вспомнились Айка и Лирий, повешенные близ Гульборга единоверцы, убитые в Докулайской долине варги. Нет, это не моя вина, это всё война!
- Асгрим заразил тебя мнительностью? Моя ворожба и удача туатов пересилят печать несчастий, - Эйтайни рванулась из рук отца, но тот не собирался отпускать её так просто. Заговорил настолько таинственно, что даже меня охватила дрожь.
- Ты слишком самонадеянна. Её покровитель сильнее нашего. Если он разозлится, то гнев длиннобородых и невзгоды нетореных троп покажутся нам детской забавой.
Принцесса с презрением бросила:
- Я не боюсь забившегося в нору труса. Давно пора показать ему, кто на земле хозяин!
Я вжалась в стену, желая услышать больше, но меня схватили за плечи и оттащили от щели.
- Ни на миг отвернуться нельзя! - зашипел Асгрим и поволок меня прочь. - Безголовый Шейс! Как ты проскользнула мимо патрулей и защитных барьеров?
Мы шли обратно по прямому ровному коридору - совсем другой дорогой, но своим знанием я делиться не стала. Пригодится, когда снова попробую бежать. Асгрим отпустил меня, только когда мы вернулись в гостевую комнату. Бесцеремонно толкнул к ложу - я едва не врезалась. Потёрла плечи. Должно быть, синяки останутся. Гад!
- Ни ногой отсюда! И забудь всё, что ты там слышала.
Ага, конечно.
Жаль, не удалось выяснить, как расколдовать Вейаса. Но я отыщу способ. Это сейчас главное, а не туманные слова о нетореных тропах. К демонам демонов и их тайны!
- Передай своей принцессе, что я хочу видеть брата. Немедленно!
- Остынь, детка! Я всего лишь стражник и ничего не решаю, - огрызнулся Асгрим. - Хочешь дружеский совет? Лучше тебе с братом сейчас не встречаться.
Он ретировался к двери и уселся на полу прямо в комнате. Я отчаянно искала, чем себя занять: сделала пару истеричных записей в дневник, проверила всю одежду, каждую заплатку, каждый стежок. Всё цело, демоны! Распороть и перешить? Глупость какая!
Пересчитала трещины на потолке - за моё отсутствие ни одной не прибавилось. Со скуки залегла спать. Через несколько часов служанка подала еду: мёд, тушёное мясо и молоко. Каждый раз одно и то же. Скоро сама засахарюсь! Я схватила поднос и хотела швырнуть в Асгрима, но поймала на себе его прищуренный взгляд. В голову пришла очередная бредовая идея. Я мило улыбнулась съёжившейся от страха служанке:
- Нет ли у вас чего покрепче? А то всё молоко да молоко, будто я дитё малое. Вы ведь не считаете меня грудничком? Это так… неуважительно.
Туата растерянно глянула на Асгрима. Тот вскинул брови и пожал плечами. Служанка покорно кивнула и направилась к двери.
- О, и не забудьте два кубка. В одиночестве пьют только забулдыги.
Я подмигнула Асгриму. Он изучал меня хмурым подозревающим взглядом. Это не Петрас. Даже напившись, он побрезгует ко мне приставать. Зато, может, удастся развязать ему язык.
Вскоре служанка принесла два медных кубка и кувшин, до краёв наполненный золотистой медовухой.
- Вот это, я понимаю, обед! - усмехнулась я.
Служанка поставила поднос и удалилась чуть ли не бегом. Я схватила с ложа оленью шкуру и бросила на пол рядом с Асгримом.
- Хочешь дружеский совет? Не сиди на холодном.
Я сгребла оба подноса и поставила их туда же.
Стражник скривился:
- Я закалённый.
Я устроилась на шкуре, скрестив лодыжки, разлила мёд по кубкам и протянула один стражнику.
- За знакомство.
Асгрим вскинул хищно изогнутые брови:
- Я не пью на службе.
- Знаешь поговорку: мешай дело с бездельем, проживёшь век с весельем.
Асгрим хмыкнул и потянулся за кубком. Покрутил его в руках, разглядывая напиток.
- К длиннобородым службу. Всё равно я не пьянею.
Мы чокнулись, и он сделал несколько больших глотков. Я только для вида пригубила. Асгрим полил мёдом кусок мяса, положил в рот, причмокивая, и облизал пальцы. Кубок опорожнил залпом. Глаза заблестели, а лицо приобрело более радушное выражение.
- Отыскал ту корову? - я решила зайти издалека.
- А? Нет, я едва до выхода добрался, как Шейс поднял тревогу, что ты сбежала.
Налив себе полный кубок, он попытался добавить и мне, но я покачала головой.
- Извини, что доставляю столько неудобств.
- Не ижвиняйшя - бешит, - прошамкал Асгрим, заглатывая ещё один кусок мяса с мёдом. - Мы не друзья, что бы там Его Величество с принцессой ни говорили.
Он всегда так странно произносит имя принцессы, словно выплёвывает оскорбление, ещё хуже чем "длиннобородые".
- Тебе она тоже отказала?
Асгрим скрипнул зубами, но всё-таки ответил, правда, глядя не в глаза, а в стену надо мной.
- Я рождением не вышел. Вначале принцы всякие шли, потом высокая знать. А я сын охотника, сирота, которого Его Величество взял на воспитание из жалости.
Он опрокинул в себя ещё один кубок. Куда только влезает?
- Мы с Эйтайни в детстве были неразлучны: я её тайными ходами наверх водил и мы гуляли по росной траве под луной и звёздами до рассвета. Весело было! Когда она всем отказывала, я думал, это из-за меня. По нашим обычаям, если принцесса никого не выберет, её руку получит тот, кто победит на воинском турнире. Это был мой единственный шанс. Но она предпочла твоего брата.
Получилось! Если он в чём-то настолько личном сознался, то и про Вейаса начистоту выложит. Я подлила ему медовухи и подняла собственный кубок для тоста:
- Без обид? Я помню, извинения ты не любишь.
- Ты тут вообще ни при чём.
Мы чокнулись, и он снова проглотил всё залпом, вытерев жёлтые усы вокруг рта рукавом.
- Думаю, когда мы уедем, она быстро забудет про Вейаса.
- Вряд ли. Не то, что забудет, а то, что вы уедете. Эйтайни его так приворожила, что он даже думать ни о чём другом не сможет, есть и спать будет только по её указке. Нужна стальная воля, чтобы сопротивляться. Но твой брат даже не пытается.
Я старалась держать себя в руках, но ладони сами сжимались в кулаки, а ногти впивались в кожу до крови.
- Неужели Эйтайни так сильно в него влюбилась?
- Влюбилась, скажешь тоже! - Асгрим засмеялся. - Все дело в детях. Чистокровные туаты часто умирают в первый год жизни. Эйтайни решила, что у полукровки шансов выжить больше, вот и связалась с длиннобородым. Так что про брата можешь забыть до тех пор, пока он не утратит красоту и молодость, а его семя - всхожесть. Тогда с него снимут чары и дадут пинка, и я снова буду на коне, точнее, с принцессой. Мы-то стареем куда медленней вашего, - хвастался Асгрим, а у меня внутренности холодели.
Кубок выпал из рук. Напиток растёкся золотистой лужицей.
Мы никогда не доберёмся до Хельхейма, Вейас никогда не станет Сумеречником. Он будет прозябать куклой принцессы до самой дряхлости, пока его, немощного и никому не нужного, не выкинут на улицу!