* * *
Когда бой окончился, и вокруг остались лишь вейверцы, Мясник замер и потряс головой. Пытался стряхнуть наваждение, прогнать из глаз алую пелену. С ним это иногда случалось прежде, когда он только начинал карьеру "ночного барона", ярость застила глаза, уходило чувство опасности, тогда юный Гедор, очертя голову, бросался в драку и забывался, хмелел от крови и злобы. Благодаря бесшабашной жестокой удали он быстро поднялся в воровской иерархии, а потом, когда сам стал атаманом, решил, что негоже так горячиться.
Среди его амулетов был один - как раз на этот случай. Неспящий уверял, что носящий цацку становится хладнокровней, да видно врал, старый пьяница. Стоило забыться на миг, окунуться в горячку схватки, и снова, как в старые добрые денечки, возвратилось это знакомое опьянение… Сейчас Гедор стоял и молча качал головой, а звуки доносились глухо, как сквозь слой ваты - вокруг кричали вейверцы, славили отважного мастера Гедора, тянулись похлопать по плечу, обнять от избытка радости. И всякое чужое прикосновение вызывало новый удар крови в висках, и краснота перед глазами плескалась сильней. Мясник боялся, что не совладает с чувствами, которые вырвались из узды. Скольких он убил? Может, шестерых? Или больше? Он не боялся убивать, но все же…
Тут, к счастью, прибежал посыльный, молодой паренек из кузнечного цеха - мастер Ривен зовет к воротам, совещаться нужно. Гедор еще раз тряхнул головой и, медленно остывая, поплелся за посыльным.
Караванщик выглядел сконфуженным, хотя вернулся с победой, таран удалось отбить у озверелых селян и втащить в ворота.
- Видишь, какое дело - принялся объяснять воин, - в этот раз отбились, но если они снова соорудят такую штуку…
Ривин с досадой пнул колесо, громоздкая конструкция отозвалась противным скрипом.
- Так что?
- Говорю, еще один такой штурм, и нам не устоять. Я гляжу, и мужичье наших остолопов сумело на стенах потеснить, а уж если сеньоры на конях ворвутся в улицы - тогда смерть. Не сдержим их.
- Что советуешь сделать? - Гедор был уверен, что решение всегда сыщется, и еще - что опытный караванщик знает все о боевых приемах, и уж конечно сейчас подскажет ответ.
Но Ривин ответа не знал. Он крепко задумался, наконец изрек:
- Слыхал я… самому, правда, видать не приходилось, но слыхал: устраивают такую вот как бы загогулину…
Слов караванщику не хватало, поэтому он принялся водить руками, чтоб жестами пояснить свою мысль.
- Ну, вот еще стену здесь, и вот этак, под углом. Тогда таран выбивает ворота, а за ними - снова стена… а в повороте этом узко, таран не развернуть… Ну и…
Гедор слушал с непроницаемым видом. Он пока что не понял идею караванщика, но уже начал прикидывать, как бы впрячь в это дело городских камещиков - пусть разбираются сами.
Расталкивая горожан, появился Торчок. Высмотрел Гедора, махнул рукой и осклабился до ушей.
- Слышь, что ли? Сын у тебя! Сын!
- Сын?..
Гедор отстранил Ривина и обернулся к подручному:
- Сын? Повтори, у меня сын?
Потом отпихнул глупо скалящегося Торчка и побежал по улице, помчался к "Золотой бочке", к жене, к сыну. В этот миг для него разом перестали существовать, Вейвер, сеньоры, городской Совет, Ривин с его караванщиками и скверно устроенные городские ворота. Остались только Денарелла и маленький человек, у которого пока не было имени.
Часть 3
ЧЕРНЫЙ МЕЧ, БЕЛОЕ ДРЕВО И ЭЛЬФИЙСКИЙ ШЕЛК
ГЛАВА 25 Ливда
Ждать Пекондора пришлось недолго, маг возвратился часом позже, приехал на телеге, которой правил заспанный возница. Следом катила друга повозка, тоже с пассажиром - портовым писарем в засаленном кафтане. Повозки двигались ровно, не подпрыгивали на выщербленном булыжнике, и лошадки брели понуро, им было трудно - в этот раз нагрузили их тяжело. Солнце уже поднялось, но с востока угрюмой массой громоздился серый город, и, хотя рассветные лучи позолотили облака, причал оставался в тени. Грязная вода в бухте казалась черной, на поверхности лениво покачивались огрызки, рыбьи головы. Всевозможный сор приподнимался и опускался в такт ленивому прибою. И в такт движению моря покачивали головами сонные лошади - казалось, эти животные находятся с морем в некоей странной связи, стоит остановиться лошадям, и море замрет, застынут покрытые мусором стеклянные черные волны.
Груз в телегах был укутан рогожей, когда тележное колесо попадало на ухаб, раздавался глухой лязг. Пассажиры на всякий случай укрылись в каюте, Ингви счел, что попадаться на глаза местному слуге закона вовсе не зачем.
У причала писарь слез с облучка, прошелся, по-хозяйски окинул взглядом "Одаду", заметил зеленоватые огоньки вдоль лееров. Сейчас, при дневном свете, магическое свечение не бросалось в глаза так, как ночью, но на грязной барке такие украшения все равно выглядели странно.
Чиновник погрозил пальцем Пекондору:
- Ишь ты, колдун! Вечно чудеса, чудеса, магия всякая… ну можешь, что ли, по-простому?
- Работа такая, - пожал плечами рыжий. - Если я чудить не буду, кто ж тогда уважать станет?
- Ну ладно, ладно, - чиновник извлек на свет книгу в засаленном темном переплете, важно послюнявил палец, стал листать. Длилось это не меньше минуты. Наконец писарь решил, что произвел необходимый эффект и многозначительно протянул, - ну, так… посмотрим…
Чиновник повел пальцем по странице, словно отыскивал что-то в записях. Долговязый Пекондор заглянул, будто собирался помочь в поисках, протянул руку… и аккуратно опустил на страницу монету.
- Ну, так… Вроде, все в порядке, грузите товар. Счастливого плавания, стало быть, и удачной торговли. Наведывайтесь, добрый мастер, в Ливду.
Захлопнул книгу, зевнул и поплелся прочь. Вообще-то портовой службе вменялось в обязанности досматривать все приходящие и уходящие суда, а также проверять груз… но для особых клиентов писарь делал исключения. Томен оплатил статус особого, и сговорчивость писаря стоила совсем дешево, поскольку "Одада" выглядела небогато.
- Ну, чего ждете? - окликнул Пекондор. - Старый сквернослов, вели своим грузить товар.
- Эй, чародей, - позвал Лотрик, - да не ты, Пекондор-Мирены-позор, не тебя зову. Колдун, слышишь, чтоб те… слышишь, что ли?
- Я, что ли? - с невинным видом осведомился Ингви, выглядывая из кормовой пристройки. Лотрик исправно воздерживался от проклятий, когда обращался к странному пассажиру, и короля это забавляло. - Чего надо?
- Ты обещался рейс оплатить, так подкинь матросам монет, чтоб грузили быстрей!
Матросы прервали ленивую возню в трюме и остановились в ожидании конца разговора.
- Лотрик, - с печалью в голосе заметил Ингви, - я вижу, ты набиваешь себе цену. Наверное, хочешь, чтобы я подарил тебе еще один корабль? Что ж, я не против. У меня как раз имеется один. После рейса в Велинк барка твоя. А если мне понравится путешествие, получишь золотой. Хочешь, чтобы мне понравилось? Тогда сделай так, чтоб погрузка прошла быстро.
* * *
Шкипер подумал, покачал головой, подергал клочковатую бороду - некуда деться, остается только потакать причудам пассажиров. "Что ж, - подумал Лотрик, - пусть куражатся. Рано или поздно они уберутся с "Одады", и все пойдет как раньше".
- Ага, сейчас сделаем. Только огни свои убери, чтоб им… гм. Мешать будут!
Ингви кивнул и пошел вдоль борта, гася на ходу волшебные светлячки. Тем временем Лотрик уже разорялся, честя своих подручных и требуя, чтоб грузили скорей. Матросы, до того с опаской глядевшие на волшебные светильники, теперь поспешили установить широкие сходни, потом повалили на берег, стали снимать чехлы с ящиков в телегах. Двое примерились, попытались поднять… дружно крякнули и стали звать на помощь еще пару работников.
- Тяжелый груз, - заметил шкипер, теребя бороду, - чтоб ему сгнить. Пекондор, спрут тебя утяни, что везем-то?
- Железо, - коротко ответил маг.
- Какое еще железо? Ты чего мне мозги паришь? Ты ж не торгуешь железом?
- Я и рыбой прежде не торговал… но тут случай выпал…
Колдун огляделся - он обдумывал, выдавать ли тайну. Пока шла погрузка, возницы скучали, а от скуки прислушивались к разговорам. "Одада" сейчас уйдет, а возницы останутся и, чего доброго, по всей Ливде секрет разнесут.
- Погоди, сейчас… - Томен решился, - не хочу орать. Сейчас, вот, к тебе взойду, поболтаем.
Рыжий подождал, пока пыхтящие от натуги матросы, надрываясь, втащили тяжеленный ящик на борт, прошел следом и поднялся к шкиперу на крышу ютовой надстройки. Ингви тоже подошел послушать, за ним и любопытная Ннаонна. Рыжий покосился на пассажиров - наверное, он бы и от них утаил, что в ящиках. Ингви ободряюще кивнул.
- Я сговорился с энмарским купчиной, - негромко стал объяснять Томен, - он где-то по дешевке раздобыл инструменты орочьей работы. Я уж не стал допытываться, откуда, но цена хорошая. Ему только требовалось сбыть поскорей. Торопился он, потому и цену дал приличную.
- Орочье? - удивился шкипер, - вот гангмарово проклятье!
- Ничего не проклятье, - возразил рыжий, - а дешевый и качественный товар. Ни у кого нет, а у меня будет. Однако Ливда теперь имперский город, здесь могут возникнуть сложности, а в Велинке сбуду без труда.
Ингви усмехнулся.
- Слышишь, Великолепный? А ты знаешь, почему твой купчина торопился и цену не слишком набивал?
- Ну так товар же запретный, редкостный.
- А вот и нет, - весело объяснила Ннаонна, - теперь такого товара будет видимо-невидимо.
- Точно, - подтвердил Ингви, - это с началом навигации купец привез товар из зимних запасов. Сейчас перевалы открылись, и из Альды орочье железо рекой в Энмар потечет. Понял?
- Это точно? - Пекондор начал бледнеть, щеки на глазах теряли здоровый румянец. - Точно? Ты не пошутил?.. Эй, матросы, краба вам в портки! А ну, шевелись, шевелись, живей давай! В Велинке всем пива поставлю, только живей!
- Это правильно, - одобрил Ингви. - Если всех опередишь, успеешь свой товар сбыть, пока никто не знает. Но как все же тесен этот Мир…
- Это точно, - поддакнула Ннаонна. - Жалко мы рано расстались с семейством Карикана. Даже с сыном его не познакомились, как следует. Интересно, где эта парочка сейчас? И Аньг этот шебутной как поживает?
- Хорошо бы Кари сдержал слово. В самом деле интересно, что с ними станется…
Моряки закончили сгружать поклажу с возов на мостовую, и возчик причмокнул губами, пуская лошадь. Второй окликнул:
- Ты сейчас куда? На рынок?
- Не, я на площадь! Погляжу, как войско в поход собирается. Нынче его светлость уходит на войну!
* * *
Моряки кряхтели и обливались потом, заканчивая погрузку. Ингви было горько глядеть, как парни надрываются, спуская тяжеленные ящики в трюм. Кто-то пожадничал - решил сэкономить на упаковке, так что товар уложили в большие короба, похожие на гробы. Если б ящики были поменьше размером да побольше числом - грузчикам не пришлось бы так мучиться. В конце концов Ингви не выдержал и отправился помогать морякам. Откровенно говоря, ему нужно было вытянуть излишки маны из Черной Молнии - меч снова стал трепетать в ножнах и норовил развернуться острием к носу "Одады", где установили кадку с Древом.
Моряки приняли помощь пассажира с трепетом. Ингви стал в одиночку спускать на помочах ящики в трюм, моряки едва управлялись с этой работой вшестером! Несмотря на то, что помощь была бескорыстной, матросы испугались еще больше. Трудно сказать, что казалось им страшнее - силища, которую продемонстрировал Ингви, или же его бескорыстие. С другой стороны, Ингви было вовсе не легко, он тоже взмок и сделался красным от усилий. Людям Лотрика было невдомек, что утомляет пассажира не тяжесть грузов, а сопротивление Черной Молнии - все силы Ингви уходили на то, чтоб отобрать у меча магическую энергию, а с ящиками он управлялся без особого напряжения. К сожалению, в этой мирной работе невозможно было применить меч по прямому назначению.
Но, как бы там ни было, с помощью демона погрузка закончилась быстро, и Лотрик велел отдавать концы.
Ингви, утирая пот, прошел к Ннаонне - девушка заняла позицию на баке, возле ящика, в котором перевозили растение из Семи Башен. Меч демон оставил в каюте на корме, так что и он приблизился к Древу без опаски. Будь Черная Молния при нем, демону было бы неуютно.
- Ну что, снова в путь, На?
- Угу.
- Я вот подумал, чтобы попасть на юг, мы направляемся на север. Надо бы удивляться, а мне все равно. Будто бы так и нужно.
- Ничего удивительного. Плыть на север, чтоб оказаться на юге - это твой стиль. Я уже привыкла.
- Хм, занятно… А тихо сегодня в порту. Я думал, с утра будет народу - не протолкаться.
Солнце уже поднялось над городскими кровлями, позолотило мачты кораблей в порту. Вода больше не казалась черной, она теперь была зеленой, на волнах между покачивающимся мусором играли солнечные блики. Поднялся ветерок.
- Да, - буркнула Ннаонна, - безлюдье.
На крыше надстройки принялся орать Лотрик - шкипер махал руками и подпрыгивал, так что настил под его ногами стонал и трещал. Шкипер старался привлечь внимание гребцов на буксирном баркасе. Те заметили и взяли курс к "Одаде", неуклюжему паруснику без посторонней помощи было невозможно отвалить от пристани.
- А, - вспомнила Ннаонна, - сегодня в поход уходит войско. Отсюда, из Ливды. И наши тоже.
- Наши?
- Ну да, Аньг с Кариканом и этот его симпатичный наследник. Хромой. Странно, что человека зовут Хромым, и ему это нравится?
- Наверное, для человека это нормально, - улыбнулся Ингви. - То ли дело мы с тобой!
- И Филлиноэртли!
- И Кендаг!
- И Дрымвенниль!
- Ничего, мы уже на пути домой, скоро вернемся в компанию, где у всех пристойные имена. Никаких Хромых и Счастливчиков! Хотя…
- Хотя?
- Хотя с ними тоже интересно.
ГЛАВА 26 Сантлак
После схватки с отрядом Ирса император несколько оживился, но после впал в задумчивость - еще больше, чем прежде. Он уже давно сделался отрешенным и молчаливым, но теперь как будто уснул в седле - пялился в небеса из-под красного забрала, а конь шагал, предоставленный сам себе, и красная попона с вышитыми золотом орлами колыхалась под стук копыт, и бряцала красная сбруя, а Алекиан, казалось, застыл внутри ало-золотого великолепия. Рубин на шлеме, испускающий острые алые лучи, и тот казался более живым, чем Алекиан.
Гвардейцы конвоя ехали вокруг, не решаясь и лишний взгляд бросить в сторону его императорского величества… потому они не сразу сообразили, что Алекиан натянул поводья. Возникла небольшая заминка, солдаты спешно стали понукать коней, чтобы восстановить прежний порядок. Коклоса, которого трясся позади императора, едва не выбил из седла какой-то здоровенный гвардеец, разворачивающий жеребца, карлик бросил злобный взгляд на растяпу, однако смолчал. Он был в недостаточно скверном настроении, чтобы подшучивать над спутниками - и в недостаточно хорошем, чтобы подшучивать над собой. Карлик ткнул пятками серую лошадку в бока, чтобы подобраться поближе к его величеству. Если что-то произошло, Коклосу следует знать, что именно.
- Разыщите сэра Войса, - бросил Алекиан, ни к кому не обращаясь.
Тут же гвардеец развернул коня и порысил назад. Его величеству не было нужды указывать исполнителя, вымуштрованные воины сами знали, кому следует искать Войса. Полгнома подъехал поближе и поглядел на Алекиана - тот пялился перед собой. Коклос привстал в стременах и сделал вид, будто пытается разглядеть то же самое, что высматривает в серой степи император. Никто не обращал на карлика внимания, и настроение Коклоса стало портиться.
- Если братец не скажет Войсу ничего смешного, то, можно считать, утро прошло зря, - буркнул шут. - Но подождем, подождем…
Когда остановился императорский конвой, постепенно прекратили движение отряды кавалерии, идущие следом за знаменем. Затем начали останавливаться те, кто ехал позади, прекратил движение обоз. Всадники арьергарда, заметив изменения, тоже придержали коней… Прискакал сэр Войс. Этот славный дворянин пробыл маршалом совсем недолго, однако успел сделаться важным, солидным и, кажется, раздаться в ширину. Прежде он казался бледным и невзрачным среди важных царедворцев, а теперь, наряди его в парадные одежды - и Войс будет смотреться вполне импозантно при дворе, никому не уступит.
- Ваше императорское величество?
- Сэр Войс, отсюда армия свернет на юго-восток. Отдайте распоряжения и проследите за исполнением, ибо иначе мы рискуем растерять добрую половину людей. Наши воины недостаточно дисциплинированы и исполнительны.