- А из твоего мешка колбасой тянет, - лицо бабульки, в общем-то, до этого не очень морщинистое, вдруг стало таким. Я понял, что она скривилась от моей лжи. И скривилась недовольно. В глубоко посаженных глазах, внимательно взирающих из-под выцветших белесых бровей, мелькнул недобрый огонёк. - Не ври мне, сынок. Я не люблю, когда мне врут.
И от правды я тоже устал, - глупо пробежало в голове, и я зло отмахнулся. Ну полезет же совершенно неуместная в такой момент ерунда.
- Да, у меня там чуть колбасы, - я нервно сглотнул. Сказал "а", говори "б". Придётся немного побыть кристально честным. - У охотников стянул. Но до этого очень голодно было. Я, ещё начиная с Лиорда, ничего не ел. Денег не было еду купить. Из города голодный вышел, и в лесу потом ещё почти сутки…
- Снова врёшь, - бабушкин взгляд стал совершенно злым и меня невольно передёрнуло. Даже не знал, что у бабушек бывают такие взгляды. Как у… как у пьяного десантника. Сразу понятно, добра не жди. - Как это ты из Лиорда вышел, если в него сейчас идёшь?
Фух. А я-то думал, она как-то догадалась о том, что я в Лиорде делал. Точнее, что должен был делать.
- Да? - выдохнул удивлённо и одновременно с облегчением. - Неужели, так сильно заблудился? Я просто, когда на дорогу вышел, совсем не знал, куда идти. А небо вон, - я кивнул наверх, - Облаками всё затянуло. Непонятно, где север, где запад.
- Странный ты какой-то, - бабулька снова задумалась, нахмурив лоб, но зато глаза стали слегка добрее. Это придало мне немного уверенности. Может, и правда, всё обойдётся?
- Хорошо, - наконец, кивнула она. - Ты хоть и странный, но Тьмы в тебе мало. Света намного больше. Я это на раз чувствую. Ну, так что, поднимайся разбойничек. Сойдём с дорожки, поболтаем, перекусим. Ты не против?
- Нет, - ответил я, особо не раздумывая. Не потому что так желал кому-то там составлять компанию, а просто побоялся разозлить отказом.
- Ну, вот и добро, - старушка подала руку. Сразу после её предложения подняться, я делать этого не стал, на всякий случай, решив подольше побыть в своей сидячей версии, но теперь выбора не было.
- А это… нож можно взять или нет? - поинтересовался очень аккуратно.
- Бери, - улыбнулась бабуля. - Судя по виду ты не дурак, и не попробуешь его снова использовать. Ведь так?
- Нет, вы что, и не думал, - я повертел головой, и зажав в левой рукоять, правую протянул вверх. Сильный рывок мигом поставил меня на ноги.
- Руна’Арк. Можно просто Руна, - представилась бабулька, отпустив мою руку. - Не слыхал краем уха?
Я сделал вид, что пытаюсь вспомнить.
- Не хмурь лоб, - тут же улыбнулась она. - Дела давно минувших дней. Тебя ещё тогда и в помине не было.
Она хмыкнула с неким превосходством и зашагала в сторону леса, и только теперь я заметил у неё за спиной такой же, как у меня мешочек. Единственная разница - был он раза в полтора больше и довольно-таки плотно набитый, в отличие от моего скукоженного. Я невольно задумался о том, что в нём может быть из еды, засунул оружие в ножны и поспешил следом за этой странной, и судя по всему, абсолютно не опасающейся меня особой. Оставила незнакомца за спиной с ножом в руках… Хотя, что-то мне подсказывало, что даже имей я сейчас арбалет и выстрели из него - она бы умудрилась поймать болт и засунуть его мне в… Впрочем, перед едой некоторые части организма лучше не вспоминать.
Глава одиннадцатая
Судя по цвету волос, собранных в узел на затылке, бабуля была много старше, нежели выглядела. Вроде и белые, но словно выгоревшие от солнца, или потерявшие пигмент от долгих лет, оттого полупрозрачные, похожие скорее на леску. Но зато походка лёгкая, пружинистая, как у молодой девушки. В общем, в этой бабушке не сочеталось многое. То же тело. Не особенно крупное, но и не женское какое-то. Плечи заметно шире бёдер, и это притом, что она ниже меня на полголовы. Кисти рук жилистые, с крупными венами под слегка сморщенной кожей. Значит, знали тяжёлый труд, привыкли что-то сжимать, удерживать… может прачкой в молодости подрабатывала? Или, рукоять меча… Кстати, насчёт… зачем таскать с собой рукоять без клинка? Или она джедай?
Я тихо, чтобы бабулька не расслышала, хмыкнул и подавил улыбку, невольно поискав глазами на рукояти кнопочку. Нажал, и сияющий лазерный луч сформировался в грозное оружие. Хотя, в фильме и не луч был вовсе - поговаривают, что за отсутствием графики в то время, использовали просто деревяшки обмотанные фольгой, на которые подавали яркий свет ламп.
- Вот здесь и расположимся, - сказала бабуля. Суховатый немного у неё голос, но чувствуется - наполнен внутренней силой и спокойствием.
Она подошла к необхватному пню, доходящему высотой ей до пояса, сбросила на него с плеча свой мешочек, и легонько дёрнув за конец шнурка, развязала горловину. Скользнула внутрь рукой, стала что-то нащупывать. Я остановился в паре метров правее и принялся с жадностью наблюдать за появляющимися из мешочка "гостинцами от зайчика". Так обычно приговаривала моя бабушка, когда приезжала к нам из села. Я был ещё совсем ребёнок, и едва в прихожей слышался её голос, внутри рождалось ощущение чуда. Потому что знал, бабушка обязательно привезёт что-нибудь от какого там зайчика - конфеты, солдатиков, а один раз классный автомат, почти настоящий калаш, только пластмассовый. Помню, всё никак не мог понять, где его тот загадочный зайчик умудрился раздобыть, и почему решил передать его посредством бабушки именно мне?
Воспоминания детства позволили на время забыться. Полностью, словно погрузился в тёплую ванну с головой. Никого вокруг, и ничего - ни образов, ни звуков. Только приятная ласкающая вода. Но длилось это ощущение недолго. Мысли, словно хваткие пальцы, уцепились в меня и вырвали из старой детской сказки в реальность. А в ней я - беглый раб.
Тут же к этой бабуле появилась ненависть. Вместо того чтобы убегать, пытаясь выжить, я обязан стоять и ждать пока она неторопливыми движениями разложит свёртки с едой, потом сидеть рядом и есть, слушая маразматические речи старого человека.
Я медленно выдохнул сквозь сжатые губы, чтобы сбросить напряжение. Бабулька словно почувствовала, обернулась и поглядела на меня с укоризной.
- Не дуйся. Успеешь ещё по своим делам. И не забывай, что если бы не я, ты бы снова пришёл в Лиорд. А как я поняла, ты совсем не туда хотел попасть. Ведь так?
Хм, точно. А я и забыл. Ненависть тут же прошла, а на смену ей появилась благодарность. Не встреть её, и снова пришёл бы к городу, из которого убежал пару дней назад. Узнал бы я его сразу же? Наверное. Хотя бы по недостроенным стенам. Но всё равно, сколько бы времени потерял? Впрочем, я и так уже его потерял достаточно. Эх, нужно было сразу идти вблизи тракта, не отдалятся, чтобы не заплутать и не развернуться в конце концов на сто восемьдесят градусов.
- Так, здесь у нас копчёные ножки карбулка, здесь вот редь варёная. Налетай, не зевай.
Сказав это, бабулька сама с аппетитом принялась за еду. Я подошёл, взял ножку и впился в неё зубами.
- Уум, я сейчас колбасу достану. Всё равно пропадёт скоро, - сказал я, проглотив спешно разжёванное мясо, и поставил сидор на краешек импровизированного столика. Достал тряпку с завёрнутым остатком "кровянки" и предложил бабуле. Та не отказалась, разломила пополам…
Насытились мы очень быстро. Благо накрыто на простой полутрухлявый пень было богато. У бабульки оказался и небольшой кувшинчик с молоком, от которого живот и вовсе надулся, как воздушный шар.
- Так ты значит сам из Лиорда? - спросила бабуля, достав из кармана куртки платок и вытерев губы.
Я на секунду замешкался. Чёрт! Увлёкся поглощением вкуснятины, а историю не придумал. Так, нужно срочно что-то нафантазировать.
- Знаете, бабушка, - начал было я, но тут же получил подзатыльника. Увесистого такого. Чуть челюсть изо рта не выпрыгнула.
- Ещё раз назовёшь меня бабушкой, испепелю "огненным вздохом".
Ого! "Огненный вздох" - это серьёзно. Альтор правда и это заклинание забыл… вернее, забыл как его плести, а вот как оно действует, описал очень красочно и живо. Маленькая искорка, которая при попадании во врага окутывает его на время бушующим пламенем. Время зависит от круга плетения. Иногда просто волосы обгорают, а иногда и ожоги, несовместимые с жизнью. Я извиняюще посмотрел на бабульку, но увидел, что в глазах её весёлый огонёк. Невольно улыбнулся.
- Извините, больше не буду.
- То-то же. Назвалась же - Руна, вот так и величай. Го! - ругнулась она на вальтийском и звонко хлопнула себя ладонью по лбу. - А тебя ж не знаю, как зовут.
- Ант, - представился я. Не договаривать своё имя я уже давно научился. Да и Альтор именно так меня называл. Впрочем, как и остальные рабы. Между собой мы унизительную приставку не использовали. Жёсткое правило, нарушив которое можно было получить нож между рёбер. Это у ниггеров только ниггер может называть ниггера ниггером, а здесь всё было с точностью наоборот. Между собой рабом кликать нельзя, один лишь хозяин имеет право. Сначала меня такая рабская философия просто "убивала". Но после того как Альтор чудом спас меня от двух здоровенных невольников-ольджурцев, хотевших за спор на эту тему посадить меня на "перо", я отчётливо осознал - в чужой монастырь со своими уставами не лезут.
- А языка какого? По виду не ольджурец, это как пить дать. Но и на руанца не похож. Вальтиец?
- Да, - буркнул я и снова впился в ножку.
- А из города какого?
- Иф Кфайфафа.
- Из Крайграфа? - переспросила бабуля, и я только кивнул. Честно сказать, это единственный город Вальтии, который я знал. Силай был из него родом. Рассказывал постоянно, с грустным и в то же время мечтательным взглядом. Верил, что однажды вернётся домой.
- А здесь как оказался? - бабуля посмотрела на меня из-под седых бровей очень цепким взглядом, от которого снова стало чуть не по себе.
- Корсы в море на наш корабль напали, всех, кто в живых остался в рабство продали.
- Рист аромин кравай? Са линт руса? - выдала вдруг бабуля полную ерунду, и я, невольно цокнул языком, нарисовав на лице недовольство. Чревл! Ну я и идиот. Ведь бабулька ругнулась на вальтийском, и мне стоило бы сообразить, что она сама может ей являться.
- Но комент, - понимая, что попал впросак, глупо буркнул я на родном языке и тут же выхватил второй подзатылник. Твою сурдетскую мать! Я, конечно, за два года ко многому привык, но с какой радости эта бабуля распускает руки?
- Может хватит? - вопросил, потирая гудящий затылок.
- Ты не знаешь вальтийского языка, - недобре буркнула бабуля. - Даю тебе последний шанс. Ещё раз соврёшь и будет тебе вздох. Не забыл какой?
Как же тут, забудешь. Помню прекрасно - "огненный".
Глава двенадцатая
Ольджурия, Южный Доргон, Алькорд
Лита краем глаза заметила, как Вистус, этот проворный, несмотря на свои короткие ножки, карлик, нырнул в тёмный проулок, увлекая за собою часть погони. Три стражника-гвардейца, не из городской управы, а из личной стражи лурда Крона’Тора, свернули вслед за ним, остальные же двое продолжили преследовать её. Чревл их отдери! С чего это лурд натравил своих людей? Ведь Агри, как и все остальные, платит "налог" с грязных делишек. И именно лурду, а не городскому совету, который, в общем-то, и не знает ничего об этом виде сборов. Хотя, знает, конечно, но предпочитает закрывать глаза.
А может всё дело в том доме?..
Впереди ярким пятном вспыхнул участок улицы хорошо освещённый магическим светом фонарей. Они висели на толстой верёвке, переброшенной через мощёную дорогу с одной крыши на другую. Жёлтые сгустки плазмы, закреплённые в стальных каркасах. Три штуки, яркие, как очи демонов Зыби. Ругнувшись, не хуже сапожников из квартал Отум’Стан, Лита нервно зашарила глазами по сторонам, ища хоть какую лазейку - проулок, или узкую щель меж домами. Ей хватит. Она протиснется.
Чёртовы богачи! - со злостью, ярче волшебных светильников вспыхнуло в мозгу. - Понавешают фонарей у своих особняков, тайком не пробежать!
Она сплюнула сквозь зубы, и понимая, что выхода нет, ускорила бег. Проскочить, проскочить скорее опасный участок - вот и всё, что остаётся.
На свету она почувствовала себя так, словно с неё одним рывком сорвали одежду. Тьма - это одежда жуликов, а ночь портниха, шьющая им обновку каждый вечер. Всем хватит. И молодчикам Юрима Красавчика, которые обожают открытый грабёж, и банде страшного одноглазого Сквока, в которой только виртуозы-воры, способные срезать незаметно мошну, снять украшения и "вывернуть" все карманы, стоит жертве всего на миг отвернуться, и небольшой шайке Агри-лодочника, члены которой хорошо знают, что такое роскошные покои аристократских домов. Потому как частенько заходят туда в гости. В отсутствии хозяев, разумеется.
Но на миг она "обнажилась", попав в полусферу света. Хрупкая девчонка лет пятнадцати, с плохо развитой грудью, чего она очень сильно стеснялась. Черты лица правильные, главное украшение на нём - огромные, чёрного цвета глаза. Короткие волосы, подстриженные под "мальчика", чтобы нельзя было ухватиться за косу, изящные ушки, точенные нос и губы. Если бы не одежда - её можно было бы принять за маленькую особу аристократских кровей. Но она была воровкой, дочерью стряпухи и сапожника. Отец погиб в пьяной драке, когда ей исполнилось семь, прямо в день её рождения. Мать через два года уволокла за собой "чёрная смерть". Жар, озноб, почерневшие пальцы, нарывы по всему телу, которые уже через день после появления стали лопаться, сочась чёрным гноем. Денег на лекарей не было, да и какой лекарь мог справиться с этим страшным недугом? Разве что те, старые целители… Но их уже нет и никогда не будет. Чревловы аристократы уничтожили их под чистую, ещё давно, очень давно. Только старики помнят о тех сотнях костров на которых горели эти настоящие маги целительной ветви. Да и то, слышали они об этом от своих дедов, а те в свою очередь от своих.
За спиной, шагах в ста, раздался сухой щелчок, и Лита почувствовала, как мигом остыло сердце. Арбалет. Один из стражников зарядил арбалет. Боженька, Великий Номан, защити!
Она дёрнулась вправо, потом влево, и потом, подчинившись интуиции, на ходу повалилась вниз. Болт просвистел всего в паре дюймов от затылка, умчался вперёд куда-то в темноту, за пределы освещённой полусферы. Зажгло ладони, стесавшиеся о камни, в правой коленке взорвалась дикая боль, тут же затошнило. Но Лита стиснула зубы, вскочила и бросилась бежать. Вперёд, вперёд. Ведь за спиною уже слышится новый щелчок. О, если бы она знала хотя бы простые защитные плетения!
Вцепившись в висящий на шее амулетик, она подняла его и поцеловала. Если бы не он, стражники давно наложили бы на неё "путы". Это раньше, когда их ловили - отпускали. А сейчас, Лита чувствовала это нутром - сейчас всё по-другому. Почему? Она не знала.
- А Вистус? - кольнуло вдруг в мозгу. - У него же нет никаких амулетов!
Свет остался позади, тьма спасительно укутала Литу, и стражники стрелять не стали. Они, ругнувшись во весь голос, припустили следом. Лита бросила взгляд через плечо, двое молодых гвардейцев как раз пересекали желтоватое облако. Однако она была быстрее, расстояние чуть увеличилось.
Но не успела Лита обрадоваться, как пальцы правой ноги во что-то воткнулись… взорвалась горячим фонтаном боль, потекла по ступне… и тут же ступня онемела до щиколоток, и часто-часто запульсировало где-то в пятке. Лита неловко повалилась на мостовую, стесав в этот раз всё правое плечо и чудом не расшибив голову. Вскочила, дёрнулась вперёд. Вывихнутую лодыжку резануло острым ножом, пальцы стали мокрыми.
- Это просто кровь, - прошептала девушка, чувствуя, как бледнеет лицо, а пальцы рук холодеют, словно притронулись ко льду.
Боже! Как же мне теперь убежать?!
От страха она готова была разреветься, что поделать - не сдержать свою девчоночью сущность. Да, жизнь научила не реветь, но сейчас было по-настоящему страшно. Ведь они собираются не просто арестовать, а убить! Почему? Ну почему же? Что изменилось за последнюю десятицу?
Хромая на ушибленную ногу и понимая, что так далеко не уйти, Лита решила вдруг и вовсе усесться посреди дороги - и будь что будет, но вдруг почувствовала вонь. Дядюшка Липато, один из "ночных мастеров". Это её шанс спастись.
Она бросилась вперёд, стараясь на обращать внимания на лодыжку, скрипя зубами и шумно дыша. Вонь становилась сильнее. Послышалось вялое похрипывание старенького лога, потом дядя Липато тихо кашлянул. Лита свернула в коротенький проулок, преодолела его и заковыляла к повозке. Гвардейцы были уже почти рядом. Они подбегали к повороту.
Лита молча, даже не поздоровавшись с "ночным мастером", скользнула меж колёс под телегу. Вцепилась руками в прибитую к днищу доску, обняла её, закинула обе ноги и замерла, внимательно вслушиваясь в приближающийся ритмичный топот.
- Липато, твою сурдетскую мать! Ты не мог в другом месте ехать? - сдавленно проговорил один из стражников, замерев на месте, а второй закашлялся, продолжая идти к телеге. Но его кашель быстро перешёл в рвотные позывы, он тоже остановился, скорчился и блеванул прямо на мостовую. Первый принялся ругаться пуще прежнего, но старик не отвечал. Он только хмыкнул, пряча улыбку в густой, похожей на старую мочалку бороде.
Лита вывернула голову, глянула на ноги стражников, но тут же отвернулась. Её саму едва не стошнило от вида обильно блюющего мужика. Она тяжело сглотнула, зажмурилась от боли в плече и стал просто прислушиваться. Стражники приближаться к телеге дядюшки Липато не собирались. Когда расстояние между ними и повозкой "ночного мастера" увеличилось до тридцати шагов, они молча двинулись следом.
Сволочи, мелькнуло в мозгу Литы. Ну чего прицепились?
Руки начали неметь, под коленками быстро затекло. Нет, так не уйти.
- Дядюшка Липато. Дядюшка Липато, - тихонько позвала Лита, едва сдерживаясь, чтобы не вырвать. Когда молчала, тошнота почему-то не накатывала, а стоило заговорить… - Помогите… Пожалуйста.
- Ты, Литка? - едва слышный шёпот слился со звуком колёс и поскрипыванием старых досок.
- Я, дядюшка Липато. Они меня хотят убить. Помогите.
- Хорошо, - коротко шепнул "ночной мастер" и вдруг резко наклонился вперёд. В его руке мелькнуло что-то тонкое, лог от неожиданного укола дёрнулся, громко заржал и бросился вперёд. Старик резко потянул правую вожжу. Телега качнулась, словно она была утлой лодочкой и в её борт ударила сильная волна, стала заваливаться набок. Но вдруг выпрямилась. Одна из бочек повалилась на мостовую, телега покатилась вперёд, раздался треск ломающихся досок, скрежет железного обода о камни, разбрызгивающаяся во все стороны вонь…
- Спрыгивай на повороте, - проговорил дядюшка Липато спокойным голосом, и Лита в ответ только напряглась. Через пару секунд она уже отпустила доску, перекатилась между колёс, не взирая на боль, и бросилась в спасительный тёмный проулок. Стражники ругались возле разбитой с нечистотами бочки, дядюшка Липато кричал на лога, которого так некстати понесло, а Лита что было силёнок мчалась вперёд, к родному кварталу. Туда гвардейцы не сунутся. Может, бо́льшим числом и сунулись бы, но вдвоём побоятся.
Она свернула вправо, зацепив плечом угол дома, ругнулась вслух, мысленно в этот момент благодаря "ночного мастера", снова свернула. Показались знакомые дома. Низенькие, покосившиеся. Не такие как в центральной части Алькорда. Совсем не такие. Не дома даже, если сравнивать, а сараи для скота.