Эвремар положила кувшинчик на землю и рукояткой кинжала разбила его. Среди черепков действительно обнаружился кусочек кожи, исчирканный письменами. Ни Денис, ни Эвремар читать не умели, поэтому они только переглянулись и пожали плечами.
Луна озаряла их с беспощадной яркостью: двое воинов, опаздывающих на дежурство, безмолвная полуобнаженная женщина рядом с ними, разбитый кувшин и какое-то письмо, которое ни один из них не в состоянии понять.
"По-моему, мы выглядим глупо, - подумал Денис. - Но все равно ужасно здорово".
Эвремар сказала:
- Это нужно показать защитнице Гонэл.
- Ага, - обрадовался Денис. Наконец-то принято некое решение! - Вот ты и покажи.
- Нет, - покачала головой Эвремар.
Денис застыл.
- Как это? - пробормотал он.
- Пойдешь ты, - сказала Эвремар. - Я останусь с этими, - она кивнула на обоих пленников.
- Послушай, Эвремар… Ну… - сказал Денис. - Как-то неудобно.
Эльфийка устремила на него взгляд ледяных глаз.
- Что именно неудобно?
- Ну, Гонэл сейчас спит…
- Разбудишь. Дело важное.
- Ну, она… как бы это точнее… Ну, она ведь женщина, - отважился Денис.
- Здесь творились нехорошие вещи, - отозвалась, помолчав, Эвремар. - Ты сам видел. Я эльфийка. Мне проще противиться этому. - Она показала на связанного человека, окровавленного, скорчившегося на земле - не то от боли, не то потому, что Эвремар неудобно его связала. - Кем бы он ни был, меня ему не одолеть. А ты…
- Знаю, - оборвал Денис. - Можешь не заканчивать, сам знаю, сто раз слышал. Я человек, я слаб и падок на соблазны. У меня есть свобода выбора, я могу выбрать зло вместо добра, бла-бла-бла, в общем - я пошел. Вломлюсь в спальню к хозяйке замка и застану ее в кроватке тепленькой. И если она после этого не повесит меня на стене в назидание всем прочим, то…
- Бла-бла-бла, - сказала Эвремар. - Хватит молоть языком, ступай уж.
* * *
Денис медленно поднимался по лестнице. С каждой ступенькой нога болела все сильнее. Возможно, склонность людей поддаваться соблазнам и идти на поводу у зла сильно преувеличена. Не исключено, что это свойство людей вообще было придумано эльфами - специально для того, чтобы им самим не подниматься среди ночи по крутым лестницам на самый верхний этаж башни.
Минуя оружейный склад, Денис начал рисовать в уме следующую заманчивую картину. Положим, он добредет до среднего этажа - ну, если не рухнет по дороге. Дверей там нет, можно будет просто ввалиться к прекрасным фрейлинам, схватиться руками за занавеси, которые заменяют им стены, и рухнуть на пол. Вместе с тряпками. Тряпки необходимы, потому что они белые и кровь на них будет лучше заметна.
Поднимется суета. Разбуженные эльфийки, полуобнаженные, дивные, как ангелы, будут суетиться вокруг раненого воина, подавать ему воду, молоко, всякие сладости, перевяжут ему плечо и ногу, приложат лед к распухшему горлу… Положат на мягкую постель.
И какая-нибудь из них сжалится над бедным юношей, выслушает его горячечный бред о том, что ему необходимо срочно встретиться с защитницей. Она поверит, все поймет и незамедлительно отправится к госпоже Гонэл. Сама. Избавив Дениса от неловких ситуаций и от кошмарной необходимости карабкаться еще на один этаж.
А уж госпожа Гонэл самолично спустится к Денису. Одетая и готовая для разговора.
Да, все-таки Эвремар права. Слаб человек и склонен поддаваться соблазну. Особенно такому соблазнительному.
Денис постоял немного у покоев фрейлин, поскрежетал зубами, а потом схватился рукой за стену и медленно, точно улитка, пополз выше.
Покои госпожи Гонэл никто не охранял. Защитница считала, что в ее собственном замке в этом нет необходимости. И даже зная о том, что среди ее людей завелся шпион, она не изменила прежнему обычаю.
Раньше Денис восхищался ее мужеством, а теперь проклинал его. Если бы здесь находился страж, можно было бы на него переложить необходимость вламываться в спальню к отдыхающей женщине и что-то там ей докладывать.
А вдруг она не одна?
Вдруг с ней мужчина?
Она красива, полна жизни, ей наверняка время от времени требуется брать к себе в постель какого-нибудь удалого парня… ну, так ведь все крутые тетки делают…
При мысли об этом Дениса прошиб холодный пот. Он сел на ступеньку под дверью и заплакал.
В башне все спали, и ни одна живая душа не слышала, как он всхлипывает на лестнице. Очень хорошо. Болит тут, болит там, дышать тоже больно, в душе - беспросветный ужас.
Самое время умирать.
Он повздыхал еще немного, вытер слезы и тронул дверь в слабой надежде на то, что она заперта.
Дверь тихо отворилась, и Денис оказался в комнате.
Здесь было еще темнее, чем на лестнице. В абсолютном мраке Денис сделал несколько шагов и вдруг наткнулся на что-то медное и гремучее: то были кувшин и таз для умывания, приготовленные с вечера. Вся эта предательская посуда с оглушительным грохотом повалилась на пол, попутно облив Дениса - начиная с живота и ниже.
- Мама! - закричал он, чувствуя, как в душе его лопается какая-то последняя, до предела натянутая струна.
Комната ожила, в углу затеплился огонек лампы. От этого сразу сделалось спокойнее, но Денис все равно тяжело дышал, точно загнанный зверь.
- Кто здесь? - раздался ровный голос Гонэл.
- Я, - сказал Денис. Он боялся расплакаться.
- Подойди ближе, - приказала Гонэл. - Что случилось? Да на тебе лица нет!
Он прохромал несколько шагов, и вдруг силы у него разом закончились. Голова отчаянно закружилась, ноги подкосились, и Денис упал на колени.
- Прекрати! - рассердилась Гонэл.
Он тупо подумал: "Наверное, вообразила, будто я приклоняюсь… глупо…" - и ткнулся лбом в пол.
Гонэл вихрем выскочила из постели. На ней была расстегнутая рубаха до колен, и Денис, если бы он вообще мог бы что-то сейчас видеть, имел бы полную возможность любоваться девическим бюстом владелицы замка. Но Денис не видел сейчас даже каменных плит пола у себя перед глазами.
Гонэл схватила его за плечи. Крепкие маленькие руки. На ладонях мозоли. Он повернул голову и коснулся ее руки щекой.
- Можешь встать? - спросила она.
- Попробую… а это обязательно?
К его удивлению Гонэл ответила:
- Совершенно не обязательно. Погоди-ка.
Она отошла, но тотчас же вернулась с большим мягким покрывалом. Гонэл бросила покрывало на пол и уселась, поджав ноги.
- Забирайся ко мне, - позвала она. - Держись за руку.
Денис кое-как переполз с холодных каменных плит на покрывало.
- Можешь лечь, - посоветовала Гонэл. - Что случилось? Ты ранен?
- И промок, - добавил Денис. - Сначала в реке, потом этот таз… - Он с ненавистью подумал об умывальных принадлежностях, карауливших его в темноте.
- Я принесу лампу, подожди, - сказала Гонэл.
Она держалась так, словно ничего удивительного в денисином визите не находила. Подумаешь, какой-то мокрый и окровавленный воин-человек врывается к ней посреди ночи! С кем не бывает.
Гонэл вернулась с лампой и стаканом вина.
- Выпей.
Он послушно выпил, пару раз ухнул и вдруг понял, что вот-вот заснет.
- Теперь рассказывай, что случилось.
- Записка в кувшине… - сказал Денис. - А я не умею читать, так что - вот она, для вас лично… Вы-то читать умеете? Это хорошо, потому что никого больше будить не нужно. Так Эвремар говорит. Эвремар - в саду, там еще двое пленных, и нужно скорее идти туда, пока они ее не соблазнили… Человек весьма подвержен соблазну, но это сейчас не имеет значения, потому что… Ну да, смешно признаться, но я ведь люблю ее. Ту женщину. Теперь это очевидность. Все влюбленные таковы, не только эльфы. А вы не знали?
* * *
Денис проснулся в незнакомом месте. Прежде он никогда не верил рассказам о том, как человек после ночи веселья пробуждался где-то в гостях и никак не мог сообразить, при каких же обстоятельствах здесь очутился. А вот теперь сам Денис оказался в подобной ситуации.
Большая светлая комната. Широченная кровать. Смутно припоминаемое покрывало. И никого рядом.
Денис пошевелился. Правое плечо и правая же нога ощущались как-то чуждо. Он откинул покрывало и, увидев повязки, разом все вспомнил: столкновение в ночном саду, раны, кувшинчик с запиской, нелепый визит к защитнице Гонэл посреди ночи. Интересно, что же ему теперь делать?
Денис снова натянул покрывало себе под подбородок. Действовать одной левой рукой было неудобно, но он постарался. Одно ясно: выбраться из покоев Гонэл у всех на глазах в голом виде - самое неудачное решение. Следует поднапрячь мозг и найти что-нибудь более приемлемое.
Так он и сделал - напряг мозг.
Спустя некоторое время Денис обнаружил рядом с кроватью чистую одежду: рубашку, жилет, штаны, даже сапоги. Ага, уже лучше.
Интересно, если еще немного поднатужиться - может быть, удастся наколдовать какую-нибудь фрейлину с задатками медсестрички? Такую, чтобы помогла ему одеться? Перевязал же кто-то его раны, пока он спал.
Он все еще работал над заклинанием вызова медсестрички, когда в комнате появилась госпожа Гонэл.
Денис замер.
Гонэл подошла к нему, коснулась его лба.
- Тебе лучше?
- Мне… никак не одеться, - признался Денис.
- Полежи тогда, - засмеялась она. - Ты храпишь во сне, знаешь?
- Арилье тоже так говорит. Но, по-моему, это он храпит.
- Нынче ночью здесь не было Арилье. - Она покачала головой. - Тебе все-таки лучше одеться. Во всяком случае, если ты хочешь своими глазами увидеть, чем закончится история.
Гонэл двинулась к выходу.
- Погодите! - окликнул ее Денис. - Защитница Гонэл, пожалуйста, погодите!
Она остановилась.
- Что еще?
- Что было в записке? - почти жалобно спросил Денис.
- А ты еще не догадался?
Он покачал головой, сожалея о собственной глупости.
Гонэл вздохнула:
- Шпионское донесение, Денис. Некто докладывал нашим врагам обо всем, что произошло в последнее время в замке. Об отъезде Геранна, о том, что мы с ним намерены вступить в брак… Даже о теперешней численности гарнизона, с точностью до человека. Ему предстояло проплыть по реке через весь замок - фактически, у всех на глазах, - выбраться по течению, миновать лес и рощу и в конце концов оказаться на равнине, где его подобрали бы люди врага. Ты обнаружил его по чистой и счастливой случайности. - Она чуть улыбнулась и прибавила: - Но я не верю в чистые случайности. Ты молодец.
- Ясно, - сказал Денис. - А можно прислать ко мне на помощь какую-нибудь фрейлину, ну пусть даже старушку? У меня не получается одеться одной рукой.
- Да? - хмыкнула Гонэл. - А ты пробовал?
Глава двенадцатая
Замок был огромным и древним. Он был подобен человеку или библиотеке: всегда один и тот же, верный самому себе, и всегда - в чем-то новый, неожиданный.
Подобное сравнение, только сформулированное менее отчетливо, бултыхалось в мозгах пораженного Дениса, когда он, хромая и хватаясь за перила, спускался в подземелье, вдруг обнаруженное им под главной башней.
Точнее, Денис-то сам никогда в жизни не нашел бы этих сумрачных угодий, если бы Гонэл не прислала за ним Эвремар с повелением проводить туда парня. Так что Денис совершенно не был готов к открытию нового для себя мира внутри старого, казалось бы, уже изведанного.
- Ты уверена, что я должен сюда спуститься? - переспросил Денис, когда, наконец, они вдвоем одолели четыре пролета и Денис остановился, обтирая потное лицо рукавом.
Эвремар обернулась с легкой досадой.
- Защитница Гонэл не ошибается в своих приказаниях. Иди.
- Как-то здесь мрачно, - пробормотал Денис, возобновляя спуск.
Подземелье оказалось огромным - явно больше, чем площадь башни. Вероятно, оно распространялось на часть территории сада и проходило под подъездной дорогой. Массивные колонны, похожие на бочки, чернели в темноте: их было неестественно много, и выглядели они угрожающе.
Эвремар легко шагала среди колонн, а Денис тащился следом, мысленно проклиная эльфийское бессердечие. Послышался голос Гонэл:
- Сюда.
Эвремар обернулась к Денису и протянула ему руку:
- Уже близко.
Он схватился за ее пальцы, холодные, в мозолях от тетивы, и она повлекла его за собой.
- Давай помедленнее, а? - попросил он, но она его не услышала - или не захотела услышать, так что он пару раз споткнулся и чуть не упал.
Внезапно колонны расступились перед ними, открылся полукруглый подземный зал, освещенный тремя десятками факелов. Здесь, в противоположность остальному подземелью, было тепло, душно, пахло кухней, но не маминой, обжитой и уютной, а такой, какая бывает в неухоженных холостяцких квартирах или, того хуже, на "вписках".
Денис ошеломленно оглядывался по сторонам, в то время как его спутница застыла в неподвижности, до странного спокойная. Денис так не умел. У него сердце то колотилось, то вдруг замирало и потом сильно бухало - кажется, где-то под подбородком.
"Такого не бывает", - подумал Денис. Он встретился глазами с Эвремар, - широко расставленные, неестественно-светлые, раскосые, они были абсолютно нечеловеческими, и бесстрастный взгляд их подтвердил: нет, происходящее - не дурман, не бред, не сон, не фантазия… в общем, это реальность.
В кругу толстых колонн стоял самый настоящий тролль. Свет всех факелов был направлен на него, словно он являлся самым главным действующим лицом этой сцены. Только одно представление, только сегодняшним вечером - спешите видеть.
Плоскорожий, с низким лбом, с узенькими черными глазками и сальными черными космами, он выглядел и похожим на тех неистовых воинов, с которыми военная судьба сталкивала Дениса, и в то же время абсолютно не похожим. Как будто те были аристократами, а этот - плебеем из самых низших слоев, из самой презираемой касты.
Его длинные руки, обнаженные, очень смуглые, с мощными, чересчур рельефными мышцами, свисали ниже колен.
Голова на короткой шее была запрокинута, ноздри раздувались, жадно втягивая нечистый воздух.
"Если бы я спросил себя, как выглядит некрасивый тролль, - подумал Денис, чувствуя, как от абсурдности этих мыслей его начинает колотить нервный смешок, - то вот он, ответ. Некрасивый тролль выглядит как вот это".
Уродство и низкое происхождение отнюдь не превращали тролля в полного идиота и уж точно не мешали ему осознавать собственное положение. Он, несомненно, в какой-то мере являлся значительной персоной.
На это указывали широкий золотой ошейник, который можно было бы в равной мере счесть и дорогим украшением, и знаком рабства, и одежда из ярко-красного шелка с золотым шитьем.
Тролль был бос, и на кривых пальцах его ног блестели кольца.
Завидев эльфийку, он тихо, злобно зашипел сквозь зубы, а Дениса как будто просто не заметил.
Эвремар холодно глянула на него и отвернулась. Денис решил поступить точно так же, но у него не вышло: он то и дело принимался сверлить тролля глазами.
- Подойдите ближе, - раздался голос защитницы Гонэл.
Увлеченный троллем, Денис не сразу заметил ее. Она устроилась на высоком сиденье, вырубленном прямо в "стволе" колонны. Точнее, одна из колонн была превращена неведомыми мастерами в настоящий трон, расположенный очень высоко, так что ноги защитницы свисали без опоры. Зато руки ее крепко держались за подлокотники, а на уровне головы имелась бархатная красная подушечка.
Горящие факелы были расположены таким образом, что лицо Гонэл оставалось в тени. Зато огонь освещал кое-что другое: низкий деревянный стол с разложенными на нем ножами, крючьями, клещами и прочим инструментом, похожим на тот, что кладется в кабинете дантиста, только незначительно увеличенный в размерах.
Денис панически глянул на защитницу Гонэл, точнее, на ее ноги, бывшие прямо перед его глазами. Невольно он поразился их спокойствию: они совершенно неподвижно свисали вдоль колонны. Хорошенькие женские ножки. Мягкие светлые сапоги красиво облегали икры и заканчивались под коленом.
- Вы не спешили, - проговорила Гонэл.
Денис задрал голову. Не очень-то красит женщину такой ракурс, однако Гонэл это, похоже, было безразлично.
- Это из-за меня, - сказал он. - Я хромаю.
- Да, - бросила она с высоты. - Помню.
Эвремар зло глядела мимо защитницы, на соседние колонны: там к железным кольцам были прикованы пленники: безымянная эльфийская дева, а рядом с ней - тот, кого называли Адальгером.
- Ну вообще-то, - сказал Денис, - я ничего не понимаю. Мы приглашены сюда как свидетели? Или что-то хуже?
Ответом ему было молчание. Денис счел этот знак зловещим и поежился.
- Ну, я хотел только узнать, для чего нас позвали, - пробормотал он. - Для охраны? - Он с надеждой посмотрел на Гонэл.
Она наконец отозвалась:
- Ты и Эвремар - вы оба много знаете о случившемся.
- Ну, клянусь обо всем молчать! - заверил Денис поспешно. - Честное слово, я никому ни звука… даже Арилье.
Ему совсем не нравилась надпись на могиле: "Здесь лежит глупый Дениска, он слишком много знал. Спи спокойно, дорогой Денечек".
Гонэл не обратила на его слова ни малейшего внимания - они как будто скользнули мимо ее слуха, совершенно не задев сознания.