Взгляд его скользнул по сидящей поодаль на коленях связанной девушке. Совсем молоденькая, хрупкая; каштановые волосы, раньше легкой волной лежащие на плечах, были спутаны в колтуны; простая, даже не подпоясанная рубашка разорвана. Мужчина прищурился, разглядывая синяки, багровевшие на руках и шее; разбитые в кровь губы; карие глаза, в которых застыла мука и странное выражения полного отсутствия понимания, что происходит. Только холодная и бездушная пустота. Казалось, жизнь просто ушла из этих глаз, оставив после себя только мутные стеклышки.
- Нечестивцев имеют право судить только Инквизиторы, - Исэйас протолкался к охотнику.
Увидел девушку, осекся и попятился.
- Пока они до нас доедут, она тут всех попортит! - запальчиво выкрикнул кто-то из толпы, и все сборище согласно загудело, словно рассерженный улей.
- И что же она сделала? - тихо спросил охотник, но в его голосе проскользнули угрожающие нотки, и люди примолкли.
- Хвала Всеблагим, ничего не успела, поганка, - осенив себя знаменем, воскликнула пожилая женщина. - Мякша, сынок старосты, в лесу увидел, как она знаки чародейские чертит, да слова бесовские шепчет. Схватил за волосы и на суд приволок!
- И где же обвинитель? - сузил глаза Хес.
Охотник в очередной раз убедился в мерзости человеческой природы, когда селяне вытолкнули вперед упирающегося парня. Роскошная золотистая грива непослушных волос, сильные руки, озорные зеленые глаза, по которым не одна девка в деревне сохла. И в которых сейчас застыл вызов пополам с ужасом.
- Ну-ка, покажи мне, что за знаки она чертила, - потребовал охотник, подходя ближе.
Парень что-то невнятно промямлил, замахал руками и внезапно попытался удрать.
Хес звериным прыжком преодолел расстояние до сына старосты и схватил за шею, останавливая.
- Первый парень на деревне наш герой? - прошипел охотник, и кинувшаяся на помощь земляку толпа отшатнулась и замерла, словно зачарованная злобой и яростью, звучавшей в хриплом голосе. - Отказала она тебе, мразь? Так решил девку силой взять? А чтоб не болтала да имя твое доброе не очернила, не придумал ничего лучше, кроме как в колдовстве обвинить? Кто ж ведьму поганую слушать будет!
Хес швырнул дюжего парня на землю, словно нашкодившего котенка. В толпе завизжала женщина.
- Что скажешь? - рявкнул охотник.
Белобрысый захрипел, валяясь в пыли, постыдно разревелся, как маленький ребенок, и согласно закивал, признавая свою вину.
- Вставай, - от голоса Хеса у Исэйаса дыбом поднялись волосы, и ему захотелось поспешно спрятаться.
Сын старосты, шатаясь, словно пьяный, поднялся на ноги. Никто не успел заметить ни как меч покинул ножны, ни как в них вернулся. Только на штанах насильника словно сам по себе раскрылся порез, и стремительно расползлось бурое пятно.
Хес ударил ниже пояса, от кости до кости, отсекая ему мужское достоинство. Глаза у парня закатились, и он рухнул на дорогу, скребя скрюченными пальцами дорожную пыль.
Люди, на глазах у которых совершилась столь жестокая расправа, в ужасе бросились в стороны, и только староста бухнулся на колени рядом с сереющим сыном, неверяще причитая.
Хес развернулся, схватил за шкирку стоящего столбом Исэйаса и приказал:
- Развязывай, пока не опомнились, что они в большинстве.
Спасенная девушка тихо рыдала, выплескивая из себя всю боль и унижение, испытанные ею за последние несколько часов.
* * *
Девушку они забрали с собой. Когда перепуганный Исэйас, поминутно оглядываясь, распутал тугие узлы на посиневших руках, Хес молча подхватил ее, как мешок с костями, подождал, пока послушник сядет на мерина, и посадил перед ним, словно безвольную куклу. Впрочем, она была абсолютно безразлична к тому, что происходит.
Сам же охотник, безошибочно определив, который из домиков принадлежит спасенной, вошел туда. Спустя пару минут Хес появился с небольшой поясной холщовой сумкой, которую обычно использовали для сбора трав, и мешком, в который покидал первые попавшиеся вещи - для того, чтоб девушка могла снять с себя тряпье, на котором было больше дырок, чем ткани.
Проявлять первые признаки жизни девушка начала только к вечеру, незадолго до привала. Она, не поднимая головы, беззвучно зашевелилась, и Исэйас, смущенно поддерживающий ее всю дорогу, попытался спросить хотя бы ее имя, но спасенная упорно молчала.
Пока охотник разводил костер, а послушник расстилал походные одеяла, девушка, покачиваясь, нетвердым шагом направилась к небольшой речке, находившейся неподалеку, захватив с собой, однако, вещевой мешок. Исэйас рванулся было за ней.
- Никак топиться пошла?
- Успокойся, - остановил его Хес, косо поглядевший на скрывшуюся в зарослях кустарника фигурку.
- Зачем мы ее забрали? - полюбопытствовал Исэйас.
- Потому что, стоило нам уехать, ее в клочья бы разорвали безо всяких костров, - мрачно пояснил мужчина.
Юноша вздрогнул.
- Как ты узнал, что она не ведьма, и что все из-за того, что над ней… надругались? - сдавленно прошептал парнишка, опасаясь, что она услышит.
- Я видел уже такое, - ответил охотник.
Немного подумал, стоит ли продолжать, а потом договорил:
- Так обычно выглядели обвиненные в колдовстве девушки после ночи, проведенной в застенках пыточных Инквизиции. И ведьмами они не были. К тому же у нее были характерные ссадины на шее, да и взгляд такой никогда не спутаешь с чем-то иным.
У Исэйаса аж дух перехватило от возмущения:
- Да как ты смеешь! Наставники бы никогда… - он осекся, вспомнив, как однажды магистр Гайюс сказал ему, что практикующие колдовство - не люди, и законы людской морали к ним неприменимы.
Хес насмешливо поглядел на замолкшего мальчишку:
- А тебя не удивляло, что слишком часто обвиняемыми становились совсем молодые и весьма миловидные девчонки?
- Они могут принимать любой облик, - неуверенно начал оправдываться Исэйас, но на душе было паршиво - еще одна монетка упала на чашу весов охотника.
То, как поступил Хес, привело послушника в ужас, но в самой глубине души он понимал, что тот мерзавец заслужил того, что с ним сотворили. А значит - охотник сделал верный ход. И Исэйас ужаснулся свои же мыслям.
- По-моему, ты путаешь их с фейри, - мужчина примолк, когда к костру вышла переодевшаяся девушка.
С мокрых волос падали капельки влаги, пропитывая одежду. Она, иногда вздрагивая, попыталась руками разобрать спутанные волосы, и Исэйас видел, как Хес, ни слова не говоря, достал из своей сумки простой деревянный гребень и протянул девушке. И впервые за все это время на бледном лице появилось слабое подобие благодарной улыбки.
Среди ночи Исэйас проснулся от странных звуков. Открыл глаза и осторожно перевернулся набок. Девушка сидела на коленях Хеса, уткнувшись лицом ему в грудь, и тихо плакала. Хрупкие плечи содрогались от рыданий, тело била крупная дрожь; она что-то невнятно говорила. Охотник обнимал ревущую девчонку, гладил по легким волосам и тихо, успокаивающе что-то шептал.
И вновь Исэйас увидел те перемены, что и тогда, на том привале. Хес менялся настолько сильно, что, казалось, перед ним совсем иной человек. Не тот, кто набросился с мечом на Инквизитора; не тот, кто жестокими словами хлестал по растерянному мальчишке, сидящему в пыли; не тот, кто так страшно расправился с насильником… Не легендарный охотник, а простой человек, умеющий сопереживать и вообще способный на другие чувства, кроме злобы и ярости.
Через четверть часа девушка перестала плакать и, судя по всему, уснула, так и не отпустив рубашку Хеса. Охотник поднял глаза, и Исэйас снова замер, зачарованный серебром, переливающимся в светлых глазах. Охотник заметил, что мальчишка не спит, и поспешно, словно чем-то мог навредить, отвел взгляд мерцающих глаз.
Исэйас, немного поворочавшись и понимая, что какое-то иррациональное чувство просто требует снова и снова смотреть на неподвижного мужчину, сидящего у костра, вскоре уснул.
* * *
Через два дня они добрались до небольшого спокойного городка. Деа, так звали девушку, не только не создавала трудностей в путешествии, но и всячески старалась помочь, хотя разговаривала пока еще совсем мало, и то в основном с Хесом. Голос у нее был тихий, но, по мнению Исэйаса, очень красивый.
Охотник не позволил Деа ехать с пареньком, на что тот втайне надеялся, смущенно признаваясь самому себе, что девушка ему весьма понравилась. Поэтому, когда Хес подсаживал ее на своего вороного жеребца, рыжий чувствовал легкий укол ревности.
Вот и сейчас Деа сидела перед мужчиной, поддерживаемая крепкими руками, и что-то тихо говорила, опустив глаза. Хес отвечал односложно, словно задумавшись. Провожаемые несколько удивленными взглядами горожан путники по знаку охотника остановились возле аккуратного домика, окруженного невысокой оградой.
- Антхеа! - негромко позвал мужчина, постучав в калитку.
На пороге дома почти сразу появилась женщина. Высокая, с королевской осанкой; даже несмотря на возраст, она была красива той красотой, что выделяет гордых и уверенных в себе женщин. Седые волосы были аккуратно забраны назад; одна прядка, выбившаяся из прически, падала на высокий лоб. Она прищурилась, разглядывая пожаловавших в ней в гости, и темные глаза озарились радостью.
- Хеспер! - воскликнула она, легко, словно молодая, сбегая по невысоким ступеням. - Проходите скорее!
Большие ворота, запертые на замок, отворились, пропуская уставших путешественников во двор, на котором обитала различная живность. Хозяйка махала руками, разгоняя кур. Расседлав и поставив лошадей в стойла, все прошли в дом.
Антхеа хлопотала по хозяйству, стараясь быстрее приготовить ужин для всей компании, без остановки выспрашивая Хеса о только им понятных делах. Было сразу ясно, что эти двое знакомы очень давно. После ужина засыпающую Деа отправили в гостевую комнату на втором этаже, а Исэйас примостился в уголочке на кухне, сыто щурясь, как довольный кот, и прислушиваясь к негромкой беседе.
- У меня просьба, Антхеа, - охотник посмотрел на женщину. - Я могу оставить у тебя девчонку?
- Хес, - удивилась Антхеа. - Что ж мне с ней делать? Да и вообще, откуда взял такую?
- В ведьмовстве обвинили. Да и попорченная она теперь.
Женщина тихонько ахнула.
- Думаю, поплатился за все тот, кто это сделал, - Антхеа взглянула на утвердительно кивнувшего охотника. - Оставлю, куда мне теперь деваться. Не позволять же ей с тобой ехать. Поди, опять на охоту?
- Куда ж еще, - невесело усмехнулся Хес. - Раз ни на что, кроме этого, не годен.
- Как всегда, слишком строг к себе, - Антхеа придвинула к нему кружку с горячим травяным отваром. - Обучу девочку знахарству, будет при деле.
Хес улыбнулся, благодарно кивая, и обхватил пальцами стакан. Исэйас обратил внимание, что руки у него изящные, пальцы длинные - не охотника, но музыканта.
- А что за юноша при тебе? - поинтересовалась знахарка.
Исэйас насторожился. Ему почему-то очень не хотелось, чтобы охотник рассказал про его принадлежность к Инквизиции.
- Необходимость, - поморщился Хес, и парень с удивлением ощутил, что подобное отношение мужчины к нему вызывает что-то похожее на тоску. - Дойти и вернуться, не дав ему умереть, иначе мне тяжко придется.
Антхеа понимающе качнула головой, убирая выбившуюся из прически прядку.
- Вы с Ролло навещайте меня, - она ласково накрыла ладонью руку Хеса. - А то совсем позабыли старую.
Хес вздрогнул, поднимая на нее глаза, в которых стремительно разгоралось отчаяние.
- Антхеа, - тихо проговорил он, опуская голову, и темные волосы, скользнув, закрыли его лицо. - Ролло…
И снял перстень, принадлежавший другу, с пальца, пододвигая его к остолбеневшей женщине. Знахарка помолчала, потом крепко сжала словно сведенные судорогой кисти охотника, ласково поглаживая его пальцы. Хес так и сидел, опустив голову, и не видел, как из глаз Антхеа, поблескивая в свете камина, по щекам пролегли две мокрых дорожки.
Деа не сказала ни слова, когда Хес сообщил ей, что она остается у знахарки, только покорно кивнула и стала помогать им собираться. Солнце еще только неспешно вползало на небосвод, озаряя просыпающийся городок, а охотник со своим спутником были уже готовы выезжать. Вороной жеребец нетерпеливо постукивал копытом, толкая головой под локоть хозяина, который выслушивал наставления Антхеа и чуть улыбался.
Исэйас, уже сидящий верхом, терпеливо дожидался Хеса, ощупывая лежащую в сумке книгу для заметок. Ему не терпелось занести все, что он видел и слышал за последние дни, в свои путевые записи. Легкое касание пальчиков по колену заставило его отвлечься от собственных мыслей и опустить взгляд.
Рядом с ним, потупив глаза, стояла Деа. Лицо ее было бледно, но на щеках играл румянец.
- Возвращайтесь, - негромко попросила она, пряча взгляд. - Я буду ждать.
Исэйас, не находящий слов от удивления, смог только кивнуть.
Хес шкодливо прищурился, глядя на парочку, и, проезжая мимо девушки, потрепал ее по голове:
- Удачи, Деа. Здесь начнется твоя новая жизнь.
* * *
На выезде из города путники наткнулись на конный разъезд. Капитан отряда, завидев их на пустой дороге, ведущей прочь от города, подъехал, взглянул на знак Гильдии и приветственно кивнул.
- Доброго утра, господин охотник, - он чуть приподнялся на стременах, разглядывая следующего за мужчиной Исэйаса.
- Какие-то проблемы, капитан? - осведомился Хес.
- Люди пропадают. Из города, из окрестных деревень, - коротко ответил капитан, окинув их цепким взглядом.
- Охотники проверяли? - насторожился мужчина, сверкнув серыми глазами.
- Да, - солдат утвердительно качнул головой. - Не так давно две связки тут были. Покрутились, ничего не нашли, поехали по окрестностям, в деревни и в городок Плини, что в двух днях пути отсюда.
- А результат? - Хес прищурился, обдумывая сказанное.
- Видимо, тоже ничего нет. Назад они не возвращались, поехали напрямую, скорее всего, - капитан пожал плечами. Скомандовав отряду двигаться дальше, напоследок крикнул: - Так что, господин охотник, разбойники, наверное, орудуют. Будьте осторожны!
После этого разговора Хес стал молчаливым и задумчивым, раздраженно отмахиваясь от горящего любопытством Исэйаса, которому очень хотелось побольше узнать как об охотниках, так и о существах, с которыми им приходится сталкиваться. Парень расстроился и погрузился в свои мысли.
Хес определенно не просто охотник. Что-то в нем есть… необычное. Но прямого доказательства, что он колдун, Исэйас еще не получил, поэтому утверждать это с полной уверенностью не мог. Да и после этих дней, проведенных в его компании, мальчишка стал смотреть на магию немного иначе. Он начал понимать, что зло, по своей сути, заключается не в возможности использовать подвластную немногим силу, а в самих человеческих сердцах - это он слышал, конечно, и от наставников, но они придавали несколько иное значение этому явлению. По их утверждению, колдуны и все волшебные создания - тьма по умолчанию, у них нет выбора стороны, которую они принимают. Но наличие одаренности не делает человека одержимым жаждой крови колдуном. Для этого нужна душа, получающая удовольствие от совершения насилия над беззащитными жертвами. Вот о чем говорил Хес, когда сказал, что они хуже Тварей… Эти существа не могут поступать иначе, в то время как человек ставит перед собой выбор, как использовать данные ему возможности.
Все выходит складно, но как это объяснить магистру Гайюсу? Рыжий печально вздохнул и покачал головой. Впрочем, если Наставник действительно послал его, как разменную пешку, то, может, и не надо будет ни в чем отчитываться. Уже сейчас Исэйас чувствовал, что, будь у него выбор, он бы предпочел компанию ранее ненавистных охотников, чем вернулся обратно в Обитель.
За подобными размышлениями незаметно прошел день, и Хес скомандовал привал. Пока послушник таскал хворост для костра, охотник с чем-то долго возился у своего жеребца. Когда веселые языки пламени стали озорными зверьками мелькать по сухим дровам, а Исэйас, предвкушая отдых, присел рядом с расстеленными одеялами, Хес снял притороченный к седлу длинный сверток, в котором что-то глухо стукнуло.
- Вставай, - приказал он, протягивая послушнику… деревянный меч.
Парень изумленно вытаращил глаза, рассматривая предложенную вещь, а потом упрямо помотал головой:
- Ни за что! Инквизитору не нужна презренная сталь!
Не сказать, что он всерьез пытался прикрыться этим аргументом, но больше на ум ошарашенному послушнику ничего не пришло.
- То-то они постоянно с ней таскаются, - бросил тренировочный клинок рядом с пареньком Хес. - Что будешь делать, если Тварь встретишь, не умея даже кинжал в руках держать? Вопить и драпать, как последний селянин?
- У меня есть святое Слово! - юноша сам не верил в свои слова, но обучаться владению оружием очень не хотелось.
Хотя бы ради этого непередаваемого выражения на лице мужчины и стоило так упираться. Нашла коса на камень, встретились два упрямства. Но Исэйасу было невдомек, что, раз охотник старше, то и пользоваться своей упертостью он научился куда лучше послушника.
Паренек завопил больше от неожиданности, чем от боли, когда точно такой же клинок в руках Хеса с громким шлепком плашмя приложил юношу по бедру, заставив подскочить.
- Ты чего?! - открыл было он рот, но новый удар, на этот раз ребром по икрам, вынудил его охнуть от боли и неловко попытаться отскочить в сторону.
- Бери меч и защищайся, - Хес двигался на послушника, сузив глаза.