Но торопиться было некуда - президиум банкета был уже метрах в двадцати от них и быстро приближался.
Сенька окинула любопытным взглядом погруженную в беседу троицу.
Слева сидел чисто выбритый молодой мужчина с распущенными по плечам и тщательно расчесанными и завитыми темно-рыжими волосами. Полуприкрыв глаза, он почтительно прислушивался к тому, что говорил его сосед слева.
А слева от него, небрежно облокотясь о край стола и повернувшись в пол-оборота к собеседнику, расположился обритый налысо старик с бородой, заплетенной в длинную тонкую косичку - продолжение подбородка. На лице его застыло выражение человека, заучившего наизусть за ночь всё содержимое сборника "В мире мудрых мыслей": заторможенный, слегка изумленный, слегка расфокусированный взгляд в подсознание, озадачено склоненная набок под тяжестью огромности мироздания голова, медленно шевелящиеся в непрерывном диалоге с вечно меняющейся Вселенной губы. В такт своим словам он дирижировал толстым коротким куском колбасы, зажатым в облитых жиром пальцах.
Длинноволосый отрешенно, словно в экстазе, кивал.
Между двумя сотрапезниками, скрестив руки на груди, возвышался еще один, замотанный в шкуры, как шарпей. Из-за копны густых спутанных волос и бороды, которых хватило бы с лихвой на обоих его соседей по столу, да еще на пару отрягов внизу, ни возраста, ни выражения лица его было не разобрать. Но Серафима почему-то казалось, что дегустация хеймдаллского эля началась для него сегодня задолго до наступления темноты. Единственным украшением его персоны был тонкий сыромятный ремешок, стягивающий на уровне левой щеки прядь толщиной с палец.
Масдай остановился в метре над столом и завис.
Президиум визитеров не заметил.
Если опергруппа рассчитывала на юного отряга по части протокола, надлежащих приветствий и прочих процедур, приличествующих двору верховного божества его страны, то она крупно просчитались. Едва завидя помост, стол и беседующих о чем-то небожителей, Олаф бухнулся на колени, прижался лбом к недовольно ощетинившимся ворсинкам ковра, да так и замер, бормоча: "Рагнарок… Рагнарок… во имя Рагнарока…".
Не полагаясь более на охваченного и выхваченного религиозным экстазом из окружающей действительности рыжего королевича, маг-хранитель решил взять бразды правления в свои руки и со всей мочи, чтобы наверняка перекрыть шум и гам пиршественного зала, гаркнул: "Приветствую!!!".
Совершенно случайно аналогичные идеи пришли одновременно еще в две головы, и Серафима громко и четко, хоть и не совсем одобрительно, рявкнула "Здрассьте!!!", а Иванушка - не менее громко и четко, стараясь перекричать тысячи еще почти трезвых героев, Адалета и Серафиму - "Приятного аппетита!!!".
Борода косицей закашлялся, подавившись куском кровяной колбасы, борода без прикрас пролил на грудь, бороду и всё и всех, что было ниже, свой эль, а бритый кудрявый подпрыгнул и прикусил язык.
- И-извините… - смутился Иван. - Я… то есть, мы… не хотели вас напугать…
- Напугать?!.. - пришел в себя, побагровел и вскочил на ноги борода косичкой, яростно смахивая липкое пиво с бритого шишковатого черепа себе на плечи.
Незримая сила опустила отчаянно протестующего Масдая почти вровень со столом, и поздние гости оказались глаза в глаза с горними повелителями Отрягии.
- Да знаешь ли ты, с кем говоришь, смертный?!
Иван забыл, что риторические вопросы ответов не имеют, и честно мотнул головой:
- Нет. Но мы ищем Рагнарока, верховного бога отрягов. Не могли бы вы подсказать…
- Рагнарока?.. - вытаращил мутные от эля глаза и утробно расхохотался борода метлой. - Рагнарока?!.. Ну, так вы его нашли!
- Очень приятно, ваше всемогущество, - протянул говорящему короткую пухлую ручку чародей. - Адалет, маг-хранитель…
По произведенному эффекту рука вполне могла быть невидимой.
- Рагнарок - это я, - скрестил руки на груди борода косицей и тяжелым хмурым взглядом пригвоздил прибывших к месту. - По какому праву простые смертные незваными гостями врываются в мой дом?
- Незваными гостями нас не назовешь, ваше всемогущество, - оскорблено покраснев, убрал на посох не замечаемую никем руку волшебник. - Сегодня вы призвали к себе некоего Олафа, сына конунга Гуннара…
- Ну, и кто из вас сын Гуннара? - пьяно хихикнул борода метлой и толкнул локтем в ухо кудрявого, чтобы тот посмеялся его шутке.
Кудрявый почему-то изменился в лице и юмора не понял.
- Ты, старик? Ты, дылда белобрысая? - стал тыкать поочередно пальцем в визитеров борода. - Ты, короты… Да ты девчонка!!! Что баба делает в царстве героев?!
- Достань свой меч, и мы посмотрим, кто из нас герой, а кто баба! - ощетинилась как дикая кошка Сенька.
- Немедленно извинись перед моей женой!.. - подскочил Иван.
- Да я тебя!.. - взмахнул опустевшей, но всё еще увесистой кружкой лохматый.
- ТИХО!!! - рыкнул борода косицей, и в мгновение ока на помосте и во всем холле воцарилась тишина - даже дрова в очагах замокли на полутреске. - Где он? Где сын конунга?
- Я здесь, у ног твоих, о великий и вечный, о всемогущий и всесильный, о затмевающий солнце и попирающий луну, о мудрейший из мудрых… - донеслось приглушенное из-за мешков с припасами.
Отряд Адалета разинул рты - в таком красноречии заподозрить отпрыска злосчастного предводителя отрягов еще минуту назад не мог никто.
Но, похоже, впечатлены были не они одни.
- Поднимись, смертный, - слегка умиротворенный, Рагнарок милостиво повел рукой, и трепещущий, как дуб в землетрясение, отряг выпрямился во весь рост. - Значит, это и есть сын старого рубаки Гуннара? Яблоня от яблока недалеко падает… Хм, хм, хм… А ну-ка, поворотись-ка, сынку…
Повинуясь желанию Светоносного, бело-красный до корней рыжих волос королевич поднялся в воздух на полметра над ровной спиной ковра и сделал два полных оборота вокруг своей оси - сначала вертикальной, потом - горизонтальной.
Завершив осмотр, Рагнарок опустил его назад и с сомнением повернулся к кудрявому.
- И что в нем такого особенного?
- Лишь Провидению известно, - опустил очи долу и сильным мелодичным голосом проговорил тот. - Прорицательница Волупта - сомневаться в ее видениях не можешь даже ты, испивший из чудодейного источника Мимнир - предрекла, что он и есть тот единственный, кому по силам отыскать Граупнер.
Рагнарок хмыкнул, выражая осторожное сомнение.
- Правда, она ничего не говорила насчет того, что он заявится сюда, не распрощавшись с суетой Белого Света, - неодобрительно покалывая юношу холодным взглядом, добавил кудрявый. - И я не знаю, повлияет ли это на то, как он сможет…
- Но она и не сказала, что он должен сначала откинуть копыта, - икнул бородач.
- Ну, тебе-то, Мьёлнир, со дна кружки стезя мудрости и прорицаний видней, чем всевидящему Рагнароку и древней предсказательнице, - скривил губы в тонкой усмешке кудрявый.
- Не пойму, какое тебе дело до Граупнера, Падрэг? - набычился и побагровел тот, кого назвали Мьёлниром.
- До него мне дела нет, Громобой, - скромно склонил голову тот. - Моя забота - стабильность и безопасность Хеймдалла. А без Граупнера…
- И что это вы тут, спрашивается, делаете, невежи?
Все трое богов и гости как по команде повернулись на голос, донесшийся откуда-то снизу, и немедленно узрели заходящую им в тыл по ступенькам помоста дородную матрону - в белом чепце, синем платье и белом с голубой вышивкой длинном фартуке.
- Фригг… Чего тебе здесь надо? - недовольно нахмурился Рагнарок. - Тут мужской разговор…
- И поэтому гостей кормить нужды нет? - едко договорила матрона. - У них с утра росинки маковой во рту не было, они устали, запачкались и продрогли! Займись своими вояками, Рагнарок, и отдай мальчика и иноземцев в мое распоряжение. Поговоришь с ними утром.
- Нет, сегодня!
- Ну, хорошо, - вздохнув, согласилась Фригг. - Сегодня. Как только они будут отмыты и накормлены, я пошлю за тобой цверга.
Рагнарок хотел возразить, но Мьёлнир его опередил.
- Ты еще их портянки постирать заставь… и носовые платки выдай… - пьяно хихикнул бородатый громила. - Женские выверты… Помыться… Я, например, не мылся уже лет триста, с тех пор, как упал в реку, когда боролся с…
- Ступайте с моей женой, - брезгливо скривившись в адрес бородача и его тирады, махнул рукой Светоносный и повернулся к Падрэгу. - А сейчас я хочу донести до тебя, что мне привиделось, когда я прошлой ночью устремил внутренний взор третьего глаза в призрачные лабиринты грядущего…
Долгий путь длиной почти в день завершился для рыжего королевича и гостей столицы Отрягии на кухне.
Остались позади чрезвычайно шумные, несмотря на то, что павшие, герои.
Где-то за их спинами продолжали источать сногсшибательные ароматы вращающиеся над огнем туши и распечатанные бочонки с местным пивом.
Первые аккорды и первые строфы скальдов тоже прозвучали вдалеке и без них…
Но никто из смертных об этом не пожалел, ибо, как и положено в настоящей обители богов, каждый получил то, о чем мечтал.
Масдая ждала огромная теплая печка.
Людей - протопленная помывочная комната с пылающим очагом на всю стену, с золой и песком в отдельных чашах и с огромной дубовой бочкой перед огнем, наполненной горячей водой…
Но одной.
По-джентльменски уступив право первой очереди мужчинам, Серафима осталась на кухне наедине с хозяйкой.
- Помочь чем-нибудь надо? - первым делом задала вопрос она.
- Надо. Сядь и не мешай, - был ответ, на который царевна и рассчитывала.
Подвинув гостье к столу табуретку, прикрытую вышитой орнаментом из красных молний подушечкой, жена Рагнарока принялась за дело.
- Уютненько тут у вас, - абсолютно искренне похвалила царевна, оглядывая отвыкшим от занавесочек, корзиночек, резных полочек и расписных бочонков с соленьями взглядом святая святых супруги самого могущественного бога Отрягии. - Красиво всё… Как дома…
- А это и есть мой дом, - обиженно отозвалась матрона, оторвавшись от сортировки капустных кочанов в корзине в углу.
Царевна вспомнила пиршественный холл, попытку хозяйки накрыть столы по-своему, проигранный спор, своевольного мужа, и сочувственно поспешила уточнить:
- Как у меня дома, я имела в виду.
- А-а, - удовлетворенно кивнула богиня, и с полки на противоположной стене ласточкой слетело корыто в сопровождении сечки в форме полумесяца. - А откуда ты родом?
- Из Лесогорья.
- Говорят, там ужасно жарко круглый год…
Сенька задумалась.
Ей приходилось слышать много описаний ее родины, но до такого еще никто не доходил.
- Это вы, наверное, Узамбар подразумеваете? - наконец, поняла она.
- У… какой амбар? - зависла в воздухе мерная кружка с мукой. - Ну, не знаю. Может быть. Какая разница? Это ведь всё равно где-то рядом? Вы, варварские народы, все так похожи друг на друга…
- А вы узамбарца когда-нибудь видели? - оскорбилась царевна.
Ну, грязная я еще с дороги.
Но не до такой же степени!..
- Нет, не видела, - честно поразмыслив над вопросом, призналась матрона. - Но так Рагнарок говорит. А ему виднее.
Фригг занялась приготовлением ужина нежданным гостям с фанатичностью иного полководца, приготавливающегося к решающей битве. Как и полагалось настоящей богине, она успевала проделывать одновременно множество дел.
Она взбивала тесто для лепешек, творила квашню на пироги, рубила капусту с грибами сечкой в корыте, и параллельно разделывала тремя острыми, как бритвы ножами тушу молодого баранчика.
- Муж мой, как из Мимнира хлебнул, совсем рассеянный стал… - погрузившись в знакомую и любимую работу, заговорила то ли с Сенькой, то ли сама с собой Фригг.
Время от времени она взмахивала матовыми от муки руками, и сковородки срывались со стены и наперегонки летели к чугунной плите, или котелок мчался к чану за водой подобно комете, или из резного шкафчика выскакивали полотняные мешочки с пряностями…
- …Не предупредил, старый, что смертных гостей из Белого Света сегодня ждет, - приговаривала она. - Вот придется теперь вам зато подождать…
- Да вы не сердитесь на него, - дипломатично выступила на защиту хозяина дома и страны богов Серафима. - Он ведь не знал, что сын конунга не один явится, да еще живой…
Сковородки споткнулись обо что-то в воздухе, сделали пике, как подбитые грифы, но через мгновение выровнялись и, приземлившись на плиту, принялись поливаться топленым маслом из горшочка на приступочке.
Сразу вслед за этим чаша с тестом подлетела к плите, обзаведясь по дороге большой деревянной ложкой, и процесс производства пресных лепешек пошел полным ходом.
- Милочка, - оторвалась от хозяйственных хлопот и укоризненно взглянула на заморскую царевну Фригг. - Конечно то, что ты иноземка, оправдывает твое незнание, но всем остальным давно известно, что Мимнир - источник чудесных свойств. Испивший его воды может видеть будущее так, как я вижу вот эту корзину.
И она, не оборачиваясь, ткнула пальцем за плечо.
Совершенно случайно на этом месте оказался котел, но супругу Рагнарока это не смутило.
- Так говорит Волупта, - с жаром продолжила она, - и за такую цену, которую заплатил мой муж, чтобы выпить пригоршню этой мутной теплой водички, лучше бы ей не ошибаться.
- А сколько с него взяли? - вежливо поинтересовалась Сенька, и по выражению пухлого доброго лица хозяйки тут же поняла, что сморозила какую-то бестактность.
- Он отдал глаз, - сухо ответила она.
- Ой, извините… Я как-то не заметила…
- А ты думаешь, он будет повязку носить как какой-нибудь его бранчливый вояка? Он же бог, в конце концов.
- А вообще-то, я думала, что боги знают будущее просто так, без раздачи органов… Да и не стоит оно того, с моей точки зрения. Ну, узнаешь ты, что помрешь через день. И что? Сплошное расстройство и никакой продуктивности.
- Да что ты понимаешь, бестолковая девчонка! - сердито фыркнула Фригг, и посуда и ножи заполошно заносились по кухне как ласточки перед дождем - успевай пригибаться.
Сенька подумала, стоит ли ей поскорей извиниться, пока еще жива, или только спрятавшись под столом убережет она ничего не подозревающего мужа от горькой судьбы вдовца, и выбрала в качестве аварийного второй вариант.
Но начать решила с первого.
- Ну… у вас, богов, свое видение реальности… у нас - свое… И не надо так расстраиваться по этому поводу…
Но рассерженную богиню было так легко не унять.
- …За то, чтобы знать будущее, дорогуша, какой-то глупый глаз - ничтожная плата! Зачем глаза тому, кто зрит будущее?! Вы, смертные, отдали бы за это куда больше, да куда уж вам!.. Вам бы настоящее-то узнать! Знание будущего отличает и возвышает, делает исключительным и всемогущим даже бога! Бескрайние… пленэры… планеры… планеты… планиды… во!.. и контино…умы… открываются внутреннему взору познавших время! Так говорит Рагнарок! И вам, однодневкам, ползающим внизу в грязи, и не видящим дальше носа своего, этого никогда не понять!..
Над головой царевны, чиркнув по волосам, со свистом фугасного заряда пролетел пятидесятилитровый бочонок с постным маслом.
- Ну, да, конечно… Куда уж нам уж выйти замуж… мы уж так уж проживем… - пробормотала Серафима, предусмотрительно отведя глаза, и принялась на всякий случай отодвигать от стола табуретку, открывая себе путь в богинеубежище.
А еще она впервые пожалела, что рядом нет самоуверенного громогласного отряга - даже такой источник информации лучше, чем перескакивать, балансируя, подобно акробату без страховки, от одного ляпа к другому.
Фригг гордо продефилировала через всю кухню, не глядя на гостью, проконтролировала придирчиво и строго, поднялась ли достаточно квашня, и легким движением пальцев заставила ее вывалиться на стол перед девушкой.
Вид комка сырого теста, которое месит само себя, не забывая при этом регулярно посыпаться мукой, захватило Сеньку настолько, что она позабыла про штурмующую кухню летающую утварь и вздрогнула и едва не перевернула стол, когда мягкая белая рука легла ей на плечо, оставляя на синей рубахе пылинки муки.
- Ох… - вздохнула ей в затылок теплым запахом мятных пастилок Фригг. - Не хочу ведь я говорить так про мужа-то… а ведь, куда ни кинь, права ты, милочка… Сгоряча я на тебя так ополчилась. Я ведь так же думаю-то, как ты… в глубине души-то… Не обижайся, девочка. Ох, и изменился Рагнарок, как из Мимнира хлебнул… ох, и изменился… Зря он дал себя уговорить на такую глупость этой чокнутой кликуше Волупте. Совсем из ума выжил под старость лет. Сначала возомнил себя поэзии знатоком, потом на музыку его потащило, следом - лет двести назад - воплощением мудрости стать возжелал, а теперь вот еще и будущее ему покоя не дает… Жили сколько веков без этого, и еще столько же прожили бы… Теперь он, как в будущее заглянет, такую околесицу нести начинает, что только Волупта его и понимает… если не врет… Да Падрэг… что б мы без него делали… Со своими-то он еще по-человечески говорит, а как к кому обратиться - к богам ли другим, к воякам ли своим - так такое загнет, хоть стой, хоть вешайся… Ох, права ты, деточка… Седина в бороду - мозги через уши… Только мужу ничего про это не вздумай сказать, иначе тут такое начнется… Лучше бы уж он отпил из чего-нибудь, что дает ему знать прошлое, старый дурень…
- Я не скажу, - быстро согласилась Сенька.
- Вот и славненько, - как ни в чем не бывало, принялась отщипывать бесформенные клочки от готового комка теста богиня и кидать в облако муки под увесистую скалку. - Скоро всё будет готово. Только мясо, боюсь, придется подождать подольше.
- Да зачем такие хлопоты специально из-за нас, - царевна почувствовала себя неловко. - Нам бы и того мяса, что в общем зале жарится, за глаза бы хватило. Нам же много не надо…
Фригг дала команду округлой желтой ложке, нетерпеливо подпрыгивающей на соседнем столе, зачерпывать из корыта начинку для пирожков, и усмехнулась:
- А там много и нет, милочка.
- Но в зале туши?..
- В зале не туши, милая. В зале души. Души погибших на Белом Свете воинов. А в очагах жарятся души жертвенных животных. Каждый день одни и те же. Ну, если не появляются новые, конечно.
Серафима меланхолично поджала губы и склонила голову.
- Наверное, в отличие от воинов, они думают, что попали в ад…
Фригг фыркнула и искоса глянула на гостью:
- Что, еще один поэт?