- Что я действительно имел в виду, так это то, что я, безусловно, с минуты на минуту мог бы найти новую формулу, которая облагодетельствовала бы всех промокших путешественников Белого Света. Но из-за проклятой спешки иногда приходится откладывать самые благие наши начинания. Что ж. Станем довольствоваться малым. Сейчас я наложу на тебя сушильные чары, мы замотаем тебя в брезент [Надеюсь, не стоит пояснять, что говоря "мы" в данном случае, маг имел в виду "все остальные, кроме меня". И был абсолютно прав. Заматывание вручную ковров в брезент было не чародейским делом. Вот если бы этот процесс требовал некоего магического усилия… Но для этого потребовалось бы поэкспериментировать. Во время, оставшееся от изобретения формулы, предназначенной для облагодетельствования промокшего населения Белого Света, естественно], и к вечеру ты будешь сух, как дно Песчаного океана.
- А поскорее?
- Поскорее? - сварливо усмехнулся старик. - Пожалуйста. Хоть сию секунду. Но помни аксиому Пиромани: скорость высушивания прямо пропорциональна вероятности возгорания высушиваемого объекта.
- Ну, хорошо, уговорил, - несколько поспешнее, чем позволяло его чувство достоинства, согласился ковер. - К вечеру - так к вечеру. Не то, чтобы я куда-то спешил.
Адалет, не замечая более вокруг себя никого и ничего, громко топоча по дубовым доскам пола подкованными сапогами, вылетел из комнаты в коридор мрачнее целого грозового фронта. Олаф последовал было за ним, но на пороге остановился, повернулся к лукоморцам и, нерешительно откашлявшись, произнес:
- Слушайте, ребята… Я тут, что наш кудесник говорил… про волхвования свои… ни хела драного не понял… Кроме одного слова. Но и его - не совсем, а почти… Половину понял, а половину… как бы не совсем… А интересно ведь… Все-таки единственное слово…
- Какое? - уточнил Иванушка. - Если мы знаем - скажем, конечно!
- Он тут столько налопотал, - покачивая головой, добавила царевна, - что без высшего волшебного образования ни в жисть не разобрать.
- Гипер… растяжение… чего-то там?.. Кажется?.. - наморщил лоб и с сомнением выговорил молодой конунг, будто не доверяя своим собственным словам.
- А-а… "Гипер" - это приставка такая научная, - охотно пустился в пояснения Иван. - Означает "повышенное". А есть еще противоположная ей - "гипо". То есть, "пониженное". Поня… тно?..
Царевич не ожидал, что его популяризация древнестеллийского языка произведет на отряга такое впечатление.
Рыжий воин вытаращил глаза, потом заморгал ими, словно пытаясь выгнать соринку, потом нахмурил лоб так, будто хотел, чтобы одна бровь полностью наехала на другую… На мужественной его физиономии отразился неостановимый ход массивных, как континенты, мыслительных процессов, извержение погребенных доселе под толщей гранита подкорки вулканов логики, и - наконец-то! - радость просветления.
- Понятно!!! - как рыжее воинственное солнышко, отряг просиял из-под огненных спутанных прядей неуправляемой, как и он сам, шевелюры. - Конечно, понятно! Теперь я всё понял! "Гипер" - "повышенное", а "гипо" - "пониженное"! Значит, гиппопотам - это маленький большой бегемот, а есть еще гиперпотам - бегемотище огромный! Вот бы на такого поохотиться, а?..
- Но, Олаф!.. Такого зверя нет!
- Как так - "нет"? Название есть, а зверя нет? Так не бывает. Если его еще никто не встретил, это не значит, что его нет, - с убийственной логикой охотника со стажем подытожил дискуссию отряг, подмигнул оторопевшему Иван и, насвистывая бравурный марш, бодро поспешил в свою комнату.
Не забыв при этом стукнуться лбом о притолоку.
Дорога, вышедшая из Бюргербрюге ровной прямой широкой полосой, недолго продолжала свое образцовое поведение.
Через десяток километров выложенный утрамбованным в грязь булыжником путь начал незаметно сужаться, петлять, и кончил тем, что, возжелав перемен и разнообразия после долгой скучной равнины, принялся сначала неспешно, а потом всё энергичнее и увлеченнее, карабкаться вверх.
Впрочем, у него было веское оправдание такому легкомысленному для солидного торгового маршрута поведению: из земли перед ним постепенно и степенно стали расти горы.
Горы горам рознь, как сказал неизвестный философ.
Бывают горы - аристократы своего рода: холодные, седоголовые, отстраненные, неприступные, равнодушно взирающие на копошащихся у их подножия суетливых двуногих и окатывающие их ледяным презрением лавин и обвалов, если те осмеливаются нарушить незримую, но прекрасно известную обоим классам дистанцию.
Бываю горы одомашненные. Приземистые, обросшие лесом, кустарником и избушками охотников, они радушно приветствуют всех, кто, проходя мимо, заскочит на пару дней-недель-десятилетий, чтобы разделить с ними их стариковское одиночество, щедро одаряя нетерпеливых гостей пушниной, дровами или рудой - что кому надобно.
Но случаются и горы совсем иные: беспорядочная груда бесформенных, безликих, бесполезных камней всех вообразимых и не слишком форм и размеров, хаотично наваленных в неопрятные и непреодолимые массивы, словно какой-то сверхгигант или бог делал уборку в своем доме, замел весь скопившийся за сто тысячелетий мусор на совок и, не глядя, высыпал его содержимое на задний двор.
Горы без лица и стиля.
Горы - люмпены.
Если бы они были людьми, они стали бы уличными грабителями.
Экспедиционный корпус по нейтрализации Гаурдака оказался именно в таком негостеприимном окружении.
- Вот ведь хвост-чешуя… - Олаф уныло задрал голову в поисках пропавшего из виду еще три часа назад горизонта, и на мрачную его физиономию посыпались, как из прохудившегося сита, редкие холодные капли дождя.
Он фыркнул и поспешил утереться рукавом.
- И кто придумал наворотить именно здесь такую хелову кучу камней?.. - сквозь зубы проворчал отряг.
- Ага! Ты это заметил? Не ждал от тебя, не ждал!.. А ведь, меж тем, это безумно интересная история! Глядите внимательно!.. - остановил своего скакуна и с готовностью затараторил Адалет, увлеченно тыкая посохом то направо, то налево. - Современная наука полагает, что при катаклизме, который сопровождал Большой Эксперимент, горные породы в середине бывшего шара слиплись от сверхвысоких температур, и когда тот распался на два полушария, так и остались на нашей половине…
Было похоже, что от затянувшегося дорожного молчания он страдал не меньше, чем от тягот горной дороги, преодолеваемой верхом не на ковре-самолете, а на мерине-самотрясе.
Путники остановили своих лошадей и честно попытались по совету мага углядеть внимательно что-нибудь еще более безумно интересное, чем лысые серые камни и разбитый неровный лотранский хайвэй.
- …Но, чтобы проверить правильность данной гипотезы, надо отправить экспедицию на Левое полушарие и убедиться, есть ли там на симметричном данной локации месте аналогичная впадина. Деяние, достойное настоящих героев! А, конунг?
И волшебник заговорщицки подмигнул рыжему воину и хитро ухмыльнулся.
Грозного отряга, казалось, поразила внезапная глухота.
С не менее каменным лицом, чем весь окружавший его ландшафт вместе взятый, он грузно начал сползать со своего старого тяжеловоза - единственного коня из стойл мастера Клааса, способного без немедленного приступа радикулита нести двухметрового всадника в полном походном снаряжении. Но когда до заветной земли оставались считанные сантиметры, нога его попала на вывороченный из дороги булыжник, подвернулась, и всё вымученное самообладание и невозмутимость покинули Олафа в одно дыхание.
- Хель и преисподняя!!!.. - свирепо взревел он и ожег нависающие над их головой голые негостеприимные скалы таким взглядом, словно они учинили ему и всему его роду смертельную личную обиду и собирались проделать этот трюк еще раз и неоднократно.
Получасовые верховые прогулки по городу медленным шагом на заморских трофейных конях для демонстрации мощи и богатства правящего дома, и путь длиной почти в полдня - вещи определенно разные, отчетливо ощутил он на собственном опыте [Или, как с ухмылкой прокомментировала бы Сенька, и на опыте тоже].
Скрывая от друга сочувственный взгляд, Иванушка быстро проговорил:
- Что-то я тоже притомился. Может, привал устроим?
Потухшие были глаза волшебника вспыхнули радостным огнем.
- Привал - замечательная идея! - потер он мокрые ладошки и - Иванушка мог бы поклясться! - телепортировался под копыта своего иноходца.
- А, может, лучше еще немного проедем? - как бы невзначай предложила царевна, но под кровожадными взорами отряга и чародея поспешила пояснить: - Я карту Адалета смотрела. Вот, полюбуйтесь сами.
Иванушка взял атлас гужевых дорог Забугорья из рук жены и развернул на шее коня, бережно прикрыв полой плаща от всепроникающего дождя.
Царевна ссыпала в карман мелкие камушки, которыми лениво жонглировала по дороге, и принялась комментировать представшую взору супруга картину, тыкая для наглядности пальцем в замызганный ломкий пергамент.
- Мы сейчас здесь, вот на этом крутом повороте между двумя почти отвесными стенами. Если карта не врет, то километра через полтора у нас ожидается перевал, потом, почти сразу - долина, в ней - деревня, а уж там усталым путникам найдется что-нибудь помягче под себя подложить, чем мокрая каменюка.
- Перевал?..
- Долина?..
- Деревня?..
Маг и конунг переглянулись, вздохнули и медленно, но мужественно кивнули.
- Давай свою долину…
- Если только меня кто-нибудь телепортирует обратно…
Карта не врала.
Она слегка кривила душой и масштабами.
Вожделенный перевал случился километра на три позже, чем было обещано куском древнего пергамента, собственностью и - не исключено - ровесником славного мага-хранителя.
С безмолвным укором [Потому что слов уже не хватало] взирал изнеможенный кудесник волшебных наук из-под нависшего, набрякшего влагой небесной капюшона плаща, как анахорет из пещеры, на окружающую его действительность, включающую в себя все виды и формы горных пород, кроме одной: ведущей вниз. И поэтому не заметил, как поперек дороги, прямо перед его носом, с неба опустилась полосатая палка.
- Вы находитесь на границе Багинота! - строго прогремело откуда-то из кучи камней, справа от единственного ровного, хоть и неприлично узкого участка дороги на несколько десятков километров вокруг.
И вдруг под изумленными взглядами усталых путников груда булыжника превратилась в грубо сложенную из единственного доступного подручного материала сторожку, полосатая палка - в шлагбаум, а требовательный голос обрел хозяина.
Тучный человек в небрежно запахнутом красном плаще, плохо скрывающем черный бархатный камзол и щегольские кружева жабо, выступил на дорогу из своего каменного укрытия и небрежным жестом протянул руку.
- С вас сорок кронеров.
- Бог подаст, - елейным голоском прощебетала Сенька и тронула кобылу, аккуратно объехав оторопевшего от такого поворота событий толстяка.
Олаф, как будто не было за спиной нескольких часов изнуряющего пути, плавным движением перехватил из-за спины топор и как бы невзначай оказался рядом с царевной.
- Ты бы, южанин, палочку-то свою убрал бы, - не столько предлагая, сколько советуя, хрипло проговорил он. - Если она тебе еще нужна будет.
- Извините, господин, - вступил в разговор и Иванушка. - Но мы считаем вашу просьбу несколько… то есть, нисколько не обоснованной. Дело в том, что это - территория Лотрании. Не хотел бы вас огорчать, но никакого Багинота в природе не существует, а посему никакой границы здесь нет и быть не может. До свидания. Приятно было познакомиться.
Серафима никогда еще не имела возможности наблюдать, чтобы простое непонимание на чьей бы то ни было физиономии так стремительно сменилось первобытным его воплощением - ошарашенным ошеломлением на грани истерики.
- Как… нет?.. - толстяк покраснел в тон плащу, обернулся с живость, заподозрить в какой его было нельзя еще минуту назад, и принялся разглядывать что-то вдалеке, то привставая на цыпочки, то приседая, то вытягивая шею. - Как - нет?.. Не может быть… Не может быть…
- Ну же, ну… Нет - и не надо, и пень с ним, с твоим Багинотом! Из-за всякой чепухи так расстраиваться - никаких нервов не хватит… - утешающее похлопала его по мокрому красному плечу Сенька. - А в твоем возрасте и при твоей комплекции это вообще чревато апокалиптическим ударом. Вот и волшебник это подтвердит.
- Я - боевой маг! - автоматически, но с должным пафосом прогудел из-под капюшона Адалет.
Десяток солдат на господствующих высотах, уже направившие было свои арбалеты на несговорчивых странников, застыли на пол-движении, подумали над своими действиями еще раз, и благоразумно пришли к иному решению.
- Извините, господа путешественники, одну минутку, - демонстративно пряча за спину разряженное оружие, заскакал к ним сухощавый высокий стрелок в начищенной до лунного блеска рельефной кирасе и таком же сияющем под дождем шлеме с тощим пером цвета хаки, ловко перепрыгивая с камня на камень, словно архар.
Его архаровцы с неподдельным интересом следили за развитием событий с прежних позиций, позабыв про арбалеты.
- А этому что еще надо? - шепотом, разносящимся вызывающим камнепады и оползни эхом, сурово пробасил Олаф.
- Не знаю, - пожал плечами Иванушка.
- Тоже, наверное, деньги просить будет, - брюзгливо предположил Адалет. - По лицу вижу.
- Похоже, их тут целая шайка побирушек, - неодобрительно заметила царевна. - А в будке - притон. Злачное место. Ехать отсюда надо скорей.
- Добрый день, господин маг… - оттесняя заламывающего руки и жалобно бормочущего в бурном смятении чувств штатского, теперь дорогу им преградил офицер.
- …и его спутники тоже, - гладко закончил он, окинув оценивающим взглядом остальных путешественников. - Видите ли… Главный сборщик пограничных налогов и пошлин мастер Гюнтер - человек пожилой, нервный… И встретив первый раз в жизни людей, которые ничего не слышали о Багинотском королевстве, растерялся. Но не обращайте внимания. Это пройдет. Вы сами-то, наверное, издалека будете?
- Да, - насупился и кивнул старик, не углубляясь в подробности.
- И… вы действительно боевой маг?
На подобный вопрос у чародея во все времена следовал один ответ - развернутая и подробная демонстрация всех своих способностей и возможностей, и да убоятся не спрятавшиеся вовремя маловерные.
И сейчас Адалет грозно сдвинул седые брови, потянулся за прикрепленным сзади к седлу посохом… и к смятению своему вдруг понял, что после нескольких часов тряской горной дороги и вездесущего холодного дождя чувствует себя так, будто это не мерин его, а он мерина втащил на собственной спине на высоту четырех сотен метров над уровнем моря.
Сдавленно охнув от боли в затекшей пояснице, маг срочно решил ограничиться троекратным похлопыванием кончиками пальцев по орудию своего ремесла (Чем дотянулся, тем и похлопал), и то ли усмехнулся, то ли покривился.
- Да…
Приняв полученный ответ как должное, бравый военный воодушевленно продолжил:
- Поразительно! Замечательно! Кто бы мог подумать!.. Как это вов… восхитительно, я имел в виду. И…. э-э-э… Кхм. О чем это я?.. Ах, да. Королевство наше небольшое, хотел я сказать, но занимает очень важное место в коммерции Белого Света, ведь через него проходит самый оживленный торговый маршрут Северного Забугорья!..
- Да?
Заинтригованные, путники ощупали придирчивыми взглядами оставшуюся позади и маячащую впереди дорогу.
Потом еще раз.
И еще.
Кроме высунувшейся из-под неуклюжего кособокого валуна и тут же спрятавшейся ящерки, другого движения на самом оживленном торговом маршруте Северного Забугорья замечено не было.
Офицер, может, и смутился, заметив их действия, но речи не прервал.
- Да-да! Самый короткий путь из Среднего Забугорья в Западное лежит через эти горы и нашу долину, где в столице - славном граде Багиноте, в честь которого и названо государство - усталые путники могут отдохнуть на одном из восьмидесяти восьми постоялых дворов, пополнить припасы, сменить или подковать лошадей и отремонтировать возы. Самые низкие цены в радиусе двадцати километров, надо заметить. Но, как говорит наш известный философ Бруно Багинотский, за всё бесплатное приходится когда-то платить. И поэтому при пересечении границы нашего королевства путешественники, следующие с коммерческой или иной целью, обязаны внести в казну королевства небольшую сумму.
- Сорок кронеров вы называете небольшой суммой?! - не выдержал Адалет.
- Но с одного человека получается только десять! - умиротворяюще вскинул ладони офицер. - А если посчитать еще и лошадей, то всего пять!
- Не пойдет, - упрямо мотнула головой Сенька.
- Почему?.. - искренне огорчился офицер.
- Мы не собираемся отдыхать на ваших дворах, - принялась загибать она пальцы. - Мы не станем ничего у вас покупать или подковывать. И возов, нуждающихся в ремонте, равно как и каких-либо других возов, у нас нет. А первое правило столь лелеемой вами коммерции - "нет услуги - нет оплаты".
- Но… но… - растерялся военный и лихорадочно зашарил вокруг себя глазами в поисках вдохновения.
И нашел его.
- Но тогда вам придется заплатить за дорогу. Вы же не можете отрицать, что рассчитываете воспользоваться нашей дорогой?
- А что в ней такого особенного?
- Она… На территории Багинота она гораздо ровнее, чище и шире, чем за его пределами!
- Ну, и что? Мы обожаем узкие неровные грязные дороги, - холодно пожала плечами царевна.
- Но только по нашей дороге ваши кони могут развить скорость до трехсот километров в час!
- Не могут, - решительно констатировал Олаф. - Ни одна лошадь не может.
- Это уже ваша проблема, - с сожалением развел руками офицер. - А дело нашего королевства - предоставить такие дороги. И мы свою часть сделки выполнили. А второе правило коммерции - "есть услуга - есть оплата"…
- Половина услуги!
- Хорошо, половина. Поэтому двадцать кронеров - с вас. И ни единорогом меньше.
Вздохнув и тоскливо помянув добрым тихим словом капризы лотранской погоды, принудившие их спешиться, Серафима - казначей их маленького экспедиционного корпуса - вытащила из кармана кошелек и, скрепя сердце и скрипя зубами, отсчитала в протянутую руку багинотца двадцать серебряных монет.
С удовлетворенным кивком тот пересчитал их еще раз и аккуратно ссыпал в свой тощий кожаный кошель с тесненной золотой короной.
- Милости прошу в нашу гостеприимную страну! - деловито спрятал он кошелек под плащом и дал знак солдату у шлагбаума поднимать полосатую преграду.
На хмурой физиономии царевны неуловимо промелькнула тень внутренней борьбы, мгновенно начатой и так же моментально проигранной, и тут, как с испугом подумал ее супруг, на Сеньку накатило.
Она соскочила на землю, вцепилась в правую руку офицера и долго энергично трясла, от всей души молотя его при этом по спине, потом принялась в экстазе обнимать его, будто потерянного во младенчестве прадеда.