Слова графа были вполне обоснованными по целому ряду причин, главная из которых была та, что, возможно, в лесу и другим рекрутам захочется дать тягу и они могут запросто сгинуть в Пьяном лесу. Кроме того оно ясно давало понять Киру, что сутки на Ильмине были короче, чем на Земле, ведь его часы показывали только половину седьмого. Он поехал к тому месту, с которого открыл огонь по бандитам, надеясь найти там хотя бы пустую обойму, но его перехватил капрал Пендерен и с улыбкой на лице протянул ему не только её, но и все стрелянные гильзы. Ссыпав всё в карман куртки, он махнул рукой и рысью поскакал вперед. Калюта также решил, что больше им нечего боятся и поскакал рядом. Какое-то время он крепился, но потом не все-таки не выдержал и спросил:
- Сэр Кир, что это у тебя за чёрная штуковина? Ружье?
- Не совсем, Калюта. - Ответил ему Кир и принялся объяснять - У ружья ствол намного длиннее, а это всего лишь пистолет системы Стечкина. Калибра девять миллиметров. Самое обычное оружие для моего мира. Оно служит для самообороны или для уничтожения врага в ближнем бою.
- А ты знаешь, как делают пистолеты? - Продолжал допытываться любознательный капитан лучников.
Кирилл усмехнулся, представив себе армию, вооруженную одними только Стечкиными и ответил:
- Конечно знаю, Калюта, но это вовсе не то оружие, которое нам нужно. Солдатам в первую очередь нужны многозарядные ружья со штыками и крепкими прикладами. - Удивляясь своему собственному терпению, он принялся было подробно объяснять Калюте очевидные вещи, которых тот просто не мог знать по причине отсталости своего мира, но вскоре понял, что это преждевременно и сказал в конце концов - Понимаешь, Калюта, прежде, чем планировать что-либо, мне нужно осмотреть ваши мастерские, чтобы я смог понять какое именно оружие смогут изготовить ваши кузнецы и слесари. Поверь, старина, я знаю великое множество различных видов оружия. Ну, а потом мы сядем и поговорим обо всём подробно и обстоятельно.
Калюта погрозил своим пудовым кулаком в сторону Пьяного леса и, скорчив зверскую физиономию, прорычал:
- Ты, сэр Кир, уж лучше дай им посмотреть на свой пистолет, а я заставлю их изготовить точно такой же, иначе они у меня вволю отведают плетей. Так оно будет куда надёжнее. Кузнецам будет гораздо легче создать такую мудрёную штуковину по образцу, чем мастерить для тебя то, чего они никогда не видели.
Презрительно скривившись, Кирилл молча навернул на ствол Стечкина глушитель и, не сбавляя рыси, тремя меткими выстрелами, не целясь, срезал ветку толщиной в запястье, свисавшую над дорогой впереди, метрах в пятидесяти. Она с шумом упала на дорогу и их жеребцам пришлось брать это препятствие сходу. Остановив своего коня за этим препятствием, рыцарь-снайпер поставил пистолет на предохранитель и протянул его рукоятью вперед Калюте, сердито сказав:
- Вот тебе пистолет, капитан, а вот мишень, ствол вон того здоровенного дерева. Сначала попади в него, а уже потом чеши языком, сколько влезет. Только опусти вниз это рычажок и потом сделай три выстрела. У меня с патронами не густо.
Калюта очень внимательно наблюдал за тем, как Кир стрелял из пистолета глядя при этом на цель, а не на своё оружие. Он сразу смекнул, что так может стрелять только опытный стрелок и, тщательно осмотрев пистолет, сам догадался, как нужно целиться. Однако, не смотря на то, что это оружие было для его могучей ручищи лёгким, словно пёрышко, как он не старался точнее нацелить его в кривобокий ствол векового бука, который был даже пошире его самого, как не сопел, прикусив от усердия губу, все три пули улетели в лес так и не попав в мишень, находившуюся всего в тридцати шагах. Забирая у него пистолет, Кирилл наставительным тоном сказал:
- Знаешь, Калюта, про меня наш ротный говорил, что я стрелок от Бога, но я тебе вот что скажу, старина, каждый может научиться стрелять не хуже меня. Вопрос только в том, сколько у него уйдёт на это времени. Пистолет оружие особого рода. Для многих это просто самое лучшее средство пустить пулю себе в висок, чтобы не попасть в плен к врагу, да, и то некоторые и в этом случае умудряются промазать. Я умею стрелять из пистолета даже с завязанными глазами, вслепую, на звук и могу стрелять сразу из двух пистолетов по двум разным целям. Могу стрелять лёжа, сидя, на бегу, в прыжке с переворотом, из-под мышки за спину, но таких стрелков, как я, поверь мне на слово, раз, два и обчёлся. Такими действительно нужно родиться и, порой, я сам себе удивляюсь, как это у меня получается. Зато ружьё это совсем другое дело. Оно подчиняется человеку после сотни, другой, выстрелов. Ты мне лучше вот что скажи, что это за звери такие, драконы? Мы можем приспособить их для военных нужд?
Пристыженный такой очевидной своей неудачей Калюта махнул рукой и неохотно ответил:
- А, так себе, зверюга. Лягушка с длинным хвостом и крыльями, как у летучей мыши, только жутко здоровенная и башка у неё, словно у лошади, но с клыками, как у твоего тигра. Правда, лягуха эта здоровенная, ростом с добрый замок, а то и поболее. Не люблю я драконов, сэр Кир. Глупые они, трусливые, да, хлипкие. Над лесом летать боятся. Им даже одной арбалетной стрелы хватает на то, чтобы они в панику впали. Кожа у них, видите ли тонкая, да, нежная и нервы слабые. Одно хорошо, летают они быстро, груза много поднимают на себе и жуть до чего выносливые, всё остальное - дрянь!
Характеристика, данная Калютой драконам, немного расстроила Кирилла. Он уже представлял себе драконьи авиаполки, штурмующие острова захваченные врагом. На самом же деле драконы были совершенно лишены всех тех качеств, которые приписывались им в сказках: свирепости, силы, почти полной неуязвимости и огненного дыхания. Разочарованный такой характеристикой бородатого амбала, он замолчал, думая про себя: - "Слава Богу, что у меня хотя бы есть время на подготовку. Года за полтора можно сколотить армию и вооружить хотя бы по минимуму, особенно в таких феодальных условиях, когда против слова графа никто вякнуть не посмеет".
Пьяный лес оказался неширок. Всего каких-то восемь километров и они выехали из него уже через полчаса и очутились на крутом склоне гигантской, совершенно круглой котловины, похожей на лунный цирк. Её диаметр был километров сорок, не меньше. Склоны по кругу поросли густым лесом, местами буковым, ярко-зелёным, местами дубовым потемнее, а кое где и еловым, совсем тёмным. Глубиной котловина была метров восемьсот и на её дне раскинулось здоровенное озеро с большим островом посередине. Полоса воды в самых узких местах была километра в полтора, а в широких достигала всех десяти километров.
Местами остров поднимался из озера довольно высоко и был холмистым, поросшим лесом, с причудливым ландшафтом, с громадным пологим холмом посередине, у которого было три вершины. Именно на этом холме с широкими террасами и был расположен город Барилон, окруженный крепостной стеной и утопающий в садах и парках. Было на этом острове и несколько деревень, но за его пределами люди не селились, хотя там и виднелись повсюду возделанные поля, сады и какие-то плантации.
Издали город показался Киру очень красивым и на редкость просторным, с широкими длинными улицами, застроенными домами, стоявшими друг от друга на некотором удалении, что, как и в сельской местности, говорило о зажиточности горожан. Сверху, видя остров почти целиком, он смог рассмотреть большую часть города и обратил внимание на то, что из него вели пять дорог и через озеро были перекинуты пять длинных каменных мостов. Что также говорило о том, что городу Барилону насчитывается уже не одна сотня лет. Судя по всему в нём жило не менее полумиллиона жителей, если не больше.
От опушки Пьяного леса дорога круто поворачивала вправо и далее змеилась вниз серпантином. В этом месте лес рос узкой полоской, но неподалёку, слева, он спускался до самого дна котловины. Солнце ещё не спустилось за горизонт и потому ему удалось рассмотреть и другие детали этой местности. Он даже разглядел внизу, справа, какой-то то ли уединённый замок, то ли монастырь, укрывшийся среди громадных деревьев. Видно, кто-то всё-таки решался жить вне острова, защищённого естественной водной преградой.
Караван повозок, выехав из Пьяного леса, значительно прибавил хода. Возницы пустили лошадей резвой рысью. Кони, почувствовав близость родных конюшен, то и дело пытались пуститься в галоп и их приходилось постоянно придерживать, так что времени на разговоры не было. Да, и говорить сейчас Кириллу не очень-то хотелось. В нём проснулся исследователь и разведчик. Больше всего ему хотелось поскорее переодеться в местную одежду и побродить по городу, послушать о чём говорят люди и поскорее понять, какую именно политику ему следовало проводить в жизнь. Бросив беглый взгляд на Калюту, он со вздохом подумал: - "Так, битюг ты мой жизнерадостный, как же мне избавиться от тебя?"
Вскоре они преодолели серпантин и подъехали к небольшой крепостце, охранявшей въезд на такой широкий мост, что повозки могли ехать по нему в четыре ряда. Весь гарнизон этого фортификационного сооружения состоял из полусотни солдат, сплошь пожилых мужчин и даже стариков, которые бестолково суетились, пытаясь выстроиться перед графом. Из этого Кир сделал вывод, что все эти полусонные, расхристанные дядьки вместо того, чтобы исправно нести службу и следить за дорогой, свирепо дулись в карты или кости, да, дрыхли, словно сурки в норе, но ни граф, ни Калюта не проявили по этому поводу ровным счётом никакого раздражения.
Московский студент, вчерашний боец спецназа ВДВ, числившийся одним из самых лучших, ошалело глядел на эту толпу, хлопал глазами от удивления и думал: - "Да, с дисциплиной тут дело обстоит совсем хреново". Добило же его то, что командир этого гарнизона и вовсе выбежал из крепостцы последним. Не дожидаясь того момента, когда его солдаты построятся, он суетливо подбежал к графу Барилону, быстро отвесил ему поклон, достал из-за обшлага своего тёмно-зелёного, латанного камзола, застёгнутого только на три пуговицы, какое-то письмо и вручил его своему повелителю. Граф быстро прочитал письмо и его лицо тотчас сделалось недовольно-озабоченным. Он тяжело вздохнул и огорчённо сказал Кириллу:
- Сэр Кир, мне очень жаль, но сегодня я не смогу быть для тебя радушным хозяином. Мой духовник при смерти и мне прямо отсюда надлежит скакать во весь опор в его обитель, чтобы закрыть ему глаза и положить в гроб.
Кир поторопился высказать графу свои соболезнования:
- Роджер, я тебе сочувствую и…
Тот, к его полному удивлению, вдруг, ухмыльнулся и, сделав рукой странный жест, будто он разгонял мух, перебил его:
- Кир, не терзай себя. За последние двадцать лет этот старый болтун помирает уже в третий раз. Ровно через двенадцать часов он воскреснет, если раньше его не воскресит его собутыльник маг Симон и так надоест нам всем своими проповедями, что если не тебе, то уж мне точно захочется его отравить. Аббат Ренье уже стар и воскрешение для него единственный способ, чтобы немного омолодиться и вновь начать волочиться за смазливыми вдовушками. Но, увы, мне, всё-таки, придётся ехать в его монастырь, а тебе устраиваться на ночлег в моём замке самому. Вот, возьми мой фамильный перстень и ещё я сейчас напишу письмо своему гофмаршалу, так что будь в моем замке за хозяина. Если челядь не станет выказывать тебе должного почтения, сэр Кир, то ты, как бы тебе это сказать… - Граф слегка запнулся и его инструкции тотчас уточнил Калюта, весело рыкнув:
- Дай хаму в зубы, сэр Кир, и у тебя всё будет в полном порядке. Поверь, этих старых прохвостов только так можно заставить относиться к себе с уважением.
Граф Барилон рассмеялся и кивнул головой, соглашаясь с Калютой. Кирилл, почесав в затылке, достал из сумки большой блокнот и шариковую авторучку. И то, и другое вызвали изумление на лицах Роджера и Калюты. Авторучка тем, что ей не требовалась чернильница, а блокнот своей яркой обложкой с фотографией голой девицы, сидевшей на корточках на капоте "Роллс-Ройса" и демонстрирующей свои тщательно выбритые гениталии. Глядя на то, как юный граф рассматривает бесстыжую грудастую диву, Кир порылся в сумке ещё минуту и извлёк из неё колоду игральных карт с самой разнузданной порнухой. Достав дюжину листов и для начала развернув их веером, он медленно перетасовал их перед своими изумленными спутниками. Передавая колоду графу, сэр Кир сказал:
- Роджер, это тебе мой маленький дружеский презент. Ты бы сыграл со своим духовником в покер, глядишь и ему расхочется помирать на ночь глядя.
Граф, рассматривая фотографию на упаковке, на которой симпатичная блондинка с арбузными грудями с упоением исполняла минет на чёрном кожаном кларнете, поцокал языком и задумчиво отозвался:
- Не знаю что такое покер, Кир, но в барт я сегодня со стариком точно сыграю. Не думаю, что этот старый святоша сумеет сегодня обыграть меня.
Отдав колоду Калюте, граф принялся строчить записку своему гофмаршалу. Его офицер в это время, хихикая, рассматривал карты, поражаясь тому, сколь искусны в своём ремесле шлюхи мифического, несуществующего Мариона. Когда Роджер вручил своё послание и перстень сэру Киру, он коротко хохотнул и вернул карты своему господину, после чего гаркнул лучникам:
- Эскадрон, слушай мою команду! Первый и третий взвод сопровождают его светлость в урочище Синих Туманов, второй взвод сопровождает сэра Кира Торсена в замок. Капрал Пендерен, тебе я поручаю быть провожатым его светлости в Барилоне. Ты головой отвечаешь за его жизнь и спокойствие, так что не зевай, дружище, ты у него в долгу, а потому пусть твоя старуха посидит одна, пока я не вернусь. Рекрутов помыть в бане, переодеть, накормить до отвала, хорошенько напоить вином и разместить в казармах. - Повернувшись к Киру он поклонился ему, прижав руку к груди и добавил - А ты, благородный рыцарь, не позволяй челяди садиться тебе на шею и морочить голову. Помни, до возвращения его светлости графа Барилона, ты в замке единственный хозяин. Жак позаботится о том, чтобы это стало известно всем без исключения.
Что ни говори, а Калюта был неплохой мужик и Кириллу он нравился всё больше и больше. Граф Барилон, а с ним и большая часть лучников, пустили коней в галоп и поскакали по просёлочной дороге направо, а обоз въехал на мост. Кир и Жак Пендерен возглавили кавалькаду всадником и понеслись галопом. Теперь они ехали по прямому, словно стрела, широкому мосту длиной километра в три и ничто не могло помешать их движению.
Лучники, оставшись без строгого начальства, раскрепостились и весело болтали о передрягах, выпавших на долю их товарищей в Пьяном лесу. Больше всего их интересовало то, как это рыцарь Кир Торсен умудрился выследить в лесу Зелёного Паука и правда ли было то, что он за каких-то пять секунд уложил сразу четверых бандитов. Жак весело выкрикнул:
- Парни, дело даже не в том, что его светлость убил их так быстро, а в том, как именно он это сделал. Попробуй кто из вас проделать такой трюк, и он точно свернёт себе шею. Такое будет не под силу ни одному циркачу, даже самому ловкому.
Кирилл тотчас попробовал отшутиться:
- Отец, не будь на тебе столько одёжек и железа, ты и сам бы легко проделал то же самое. Это ведь не сложно.
В доказательство своих слов он тут же отдал меч Жаку исполнил не только этот номер джигитовки, но и ещё несколько других, посложнее, которые не раз видел в цирке, но сам не исполнял ещё ни разу. Как это ни странно, но всё у него получилось просто великолепно. По всей видимости его умение отлично водить машину и проделывать на ней всякие сложные трюки, передалось и на верховую езду, так что он испробовал почти все приёмы джигитовки. Особенно лучникам понравилось то, как он на полном скаку перемахивал через своего высокого вороного жеребца соскакивая с него на деревянный настил моста и, вдобавок, пролез под его животом. Когда же Кир встал на седле во весь рост и поскакал по-галицийски, лучники даже примолкли, прежде чем взорваться восхищёнными криками.
В общем, когда они съезжали с моста, он уже был их кумиром. Во всяком случае по части верховой езды и истреблению лесных разбойников. Понравилось им и то, с какой ловкостью рыцарь управлялся с мечом, жонглируя им ничуть не хуже ярмарочного циркача. Поэтому, когда при съезде с моста седовласый стражник спросил у него, кто он такой, то ему даже не пришлось открыть рта. Сразу несколько лучников строго рявкнули этому пенсионеру в ответ:
- Наш полководец! Истребитель лесных призраков! Доблестный рыцарь, сэр Кир Торсен! - А папаша Жак и вовсе весело гаркнул во всю мощь - Погибель Чёрного Мага, старый тюфяк! Убирайся немедленно с дороги!
Никому из них даже в голову не пришло выразиться поточнее. Конные лучники, разгоряченные скачкой, были просто возмущены таким приёмом и потому Кирилл, остановив коня, как только стихли их крики, спокойным тоном сказал:
- Я рыцарь Кир Торсен, любезный страж, гость его светлости графа Барилона, твоего господина. Вот его печатка, которую он мне вручил, а потому тебе не о чем беспокоиться.
Переехав по мосту через озеро, они проскакали ещё километров семь по живописной местности, очень похожей на тщательно ухоженный английский парк прежде, чем въехали в город, на улицах которого перешли с резвого галопа на размеренную рысь. Теперь Кир мог рассмотреть столицу провинции Ренделон получше и она того вполне стоила. Хотя на Ильмине и был в самом разгаре самый махровый средневековый феодализм, местные архитекторы вполне могли конкурировать с лучшими мастерами-градостроителями Земли.
Окраина города была застроена аккуратными одно и двухэтажными коттеджами, сложенными где из тёсанного камня, а где из кирпича. Киру не попалось не то что ни одной лачуги, а даже просто некрасивого дома, все сплошь были предметом вожделения даже для самого взыскательного представителя среднего класса, взятого наугад из Западной Европы. За кованными оградами он видел роскошные палисадники с клумбами и кустами дивных цветов, а за ними сады с какими-то неведомыми ему фруктовыми деревьями, среди которых, однако, попадались во множестве апельсиновые и лимонные деревья, а также гранаты и смоковницы, яблони и груши. Судя по виду плодов в этой части Ильмина уже наступила середина лета.
Чем дальше они продвигались, тем дома становились всё больше и наряднее, а участки просторнее. И если окраина была застроена коттеджами, то это уже были самые настоящие виллы комнат на десять-двенадцать, не менее. Некоторые из них и вовсе походили на небольшие замки или дворцы, а в палисадниках стояли деревянные и каменные скульптуры, правда, все одетые в пышные наряды. Да, и народ на улицах здесь выглядел малость побогаче, хотя и обитателей коттеджей тоже нельзя было назвать голодранцами. Кир, поначалу, даже растерялся, увидев таких нарядных горожан.
Но более всего ему понравились женщины Барилона, словно сошедшие с полотен Антуана Ватто и Гейнсборо. При виде молодого красавца, скачущего на вороном жеребце, они вскидывали свои веера и томно закатывали глазки, а девушки, которые и вовсе были сплошное загляденье, даже посылали ему воздушные поцелуи, что заставило Кира широко заулыбаться и постоянно кланяться направо и налево. Будь его воля, он бы точно заставил своего жеребца идти шагом, но его подталкивал сзади грохочущий по каменной мостовой обоз.