Она села в поезд без плаща и без чемодана. Её уволили! Уволили за четырнадцать месяцев до выхода на пенсию. Это была месть самодура-директора, которому она на сборе труппы выложила всю правду. Причём, уволили с оскорбительной формулировкой: за непрофессионализм и отсутствие диплома. Это после стольких лет работы, после десятков сыгранных ролей!.. И ведь все прекрасно знают, что её диплом сгорел при пожаре. Пару лет назад она хотела ехать в Москву, восстановить диплом, но директор сам её отговорил, мол, нечего терять время на глупости… Но ничего! Теперь она поедет и найдёт своих друзей, которые знают её как актрису, как человека… Они помогут, они напишут в главк, а может, даже самому министру!.. Этот самодур ещё пожалеет!..
Первым, кого её удалось разыскать, был бывший администратор её бывшего театра. Сейчас он работал в зоопарке. Она нашла его у бассейна с крокодилом.
– Володька! Вот уж где не ожидала тебя встретить!
– Раньше надо было сюда идти, я бы уже был здесь директором, да ваше проклятое искусство отравило меня – много лет ничем другим не мог заниматься. И в опере костюмером работал, и в джазе ударником был…
– Ты же никогда играть не умел…
– А ты думаешь, там остальные умели?.. Потом в цирк ушёл, возил бригаду лилипутов. В пантомимах участвовал, изображал Гулливера… Платили мало, поэтому лилипуты смотрели на меня свысока…
– Гулливеры всегда получают меньше лилипутов.
– … Ничего, я на них отыгрался: возглавил движение за экономию – тогда это было модно. Брал в гостинице одну кровать на двоих и укладывал их валетом. Они пожаловались, что при мне они творчески не растут. Я ушёл – пусть растут без меня… Ну а от цирка до зоопарка – один шаг. Попросился к хищникам. Здесь всё по-честному: они меня откровенно ненавидят, а я их… Вот, крокодила привезли. Рот до ушей, а ушей нет. А жрёт всё подряд: мясо, ботинки, мыло…
– Ты женат?
– Нет. Жениться надо, когда ты голодранец. Тогда знаешь, что любят тебя, а не твою сберкнижку.
– И никогда не имел семьи?
– Когда-то встречался с одной особой. Она всё время опаздывала на свидания. Когда мне это надоело, я на ней женился. А через месяц мы разошлись.
– Почему?
– В женщине какое качество главное?.. Чуткость. А она так себя вела, как будто меня осчастливила. А я – ранимый, меня это оскорбляло, наши отношения портились… Словом, она меня дважды осчастливила: первый раз, когда вышла за меня замуж, второй раз – когда ушла к другому.
– Тоскливо же одному… Друзья хоть к тебе заходят?
– Редко. Да это и к лучшему. Друзья ведь зачем ходят? Чтобы денег одолжить. Помнишь: "Не имей сто рублей, а имей сто друзей"?.. Правильная пословица: если имеешь сто друзей, никогда ста рублей иметь не будешь!
– Ну, а почему ты не спрашиваешь, зачем я к тебе пришла?
– А чего спрашивать? И так ясно: что-нибудь устроить нужно, позвонить, протолкнуть… Ну, давай выкладывай, помогу…
– Спасибо. Мне от тебя ничего не надо. Прощай, ранимый!
Это был первый удар в больное сердце. Она выбежала из зоопарка, поймала такси: "Скорей в оперетту! Ведь там Марина… Марина, Маруся, Машка!.. Она поймёт, поддержит, поможет… А, представляю, как она обрадуется нашей встрече!"…
И Марина, действительно, искренне обрадовалась:
– Галка, чудо! Боже мой, как я рада!.. Извини, я буду гримироваться, сейчас мой выход… Ну, рассказывай, рассказывай, что тебя привело?.. Директор?.. Приказ?.. Год до пенсии?.. Причём тут пенсия – ведь ты ещё молодцом!.. Расскажи про свою диету. Хотя, это ни к чему: на меня никакие диеты не действуют. Ничего не поделаешь: фигура предаёт нас в самый ответственный момент, когда на лицо уже рассчитывать не приходится… У поляков есть поговорка: "Объедаясь, вы собственными зубами роете себе могилу". При моём аппетите я уже вырыла котлован для всего нашего коллектива… Да, да, я тебя понимаю: всё это похоже на издевательство… А думаешь, надо мной не издеваются? Меня уже дважды спрашивали: "Почему вы не снимаетесь в кино? Ведь уже есть широкоэкранные фильмы"… Конечно, надо бороться, справедливость всегда восторжествует… Галка! Как я счастлива тебя видеть! Как я люблю встречаться с однокашницами!.. Расскажи о своей личной жизни – ты помнишь, каким я пользовалась успехом? У заслуженных, у народных?.. И это нормально: до тридцати нас любят пожилые, после тридцати нас любят мальчишки, а в промежутках мы выходим замуж… Да, да, всё, что ты рассказываешь, ужасно и… Стоп! Это мне звонок. Как я рада, что мы поболтали…
Она рванулась к выходу, но Басова преградила ей дорогу:
– Так ты подпишешь письмо?.. Отвечай прямо: да или нет?
Марина положила ей руки на плечи:
– Галочка! В жизни не всё так просто, как тебе кажется. Я, наконец, представлена к званию. В театре много завистников. И если я буду замешана в какой-нибудь истории… Ты понимаешь?..
Отодвинула подругу в сторону, выпорхнула на сцену и сразу же вошла в образ:
Я – маленькая пчёлка,
Я целый день жужжу,
Я – маленькая пчёлка,
Меня зовут Жужу!..
Басова прислонилась к подоконнику. Хотелось кричать от обиды. Всё! Больше она никого просить не будет… И вдруг в памяти выплыло лицо обидевшего её самодура… Нет, не всё!.. Есть ещё Костюков. Она слышала, что он сейчас занимает какой-то большой пост в Министерстве. Когда-то он первый пригласил её на работу и первый поздравил с успехом… Эх, дура, дура! Надо было сразу идти к нему…
Костюков только что окончил приём. Он очень спешил. За последние два года он, наконец, вырвался в отпуск. Целый месяц без заседаний, целый месяц – солнце и море!..
Секретарша подала ему записку:
"Дорогой Илья Ильич! Вы помогли мне на старте – теперь помогите на финише. Но сначала помогите прорваться сквозь заслон секретарши. Ваша крестница".
Если бы Костюков дочитал записку до конца, он бы обязательно вспомнил, кого называл крестницей. Но он спешил, он мысленно был уже в Сочи. И на записке появилась резолюция: "В отдел кадров. Разобраться".
Через десять минут на площадь с воем ворвалась "скорая помощь"…
Это были совсем не злые люди. Узнав о несчастье, они бросили все дела и примчались в больницу. Они сидели в вестибюле на длинном белом диване. Каждого мучили угрызения совести.
– Я ей даже не предложил чашку кофе… Я разговаривал так, что и у моего крокодила мог быть инфаркт!..
– Это я убила её, я!.. Она пришла ко мне, к подруге, за помощью, а я предала её… Из-за какого-то звания!
– Да пропади оно пропадом, это море!.. Два года не был в отпуске – мог ещё час потерпеть!..
– Если б я знал, что у неё больное сердце!..
– Если б я могла её вернуть!..
– Если б она была жива!..
– Она жива.
Это произнёс дежурный врач, появившийся в вестибюле. Он выпил воды из автомата, подошёл к ним и устало опустился на диван.
– Мы провели внутренний массаж, применили электрошок и ввели новый французский препарат. Словом, она жива.
– Жива?! – радостно воскликнули трое бывших сослуживцев. – Жива? – переспросили они уже более спокойно, встали и пошли.
– Вы ничего не хотите ей передать? – спросил врач.
– Пусть зайдёт, когда я вернусь из отпуска.
– У меня репетиция – я забегу в другой раз.
– Коль она живая – подождёт…
Они вышли на улицу.
Врач поднялся с дивана, подошёл к открытому окну закурил и долго смотрел им вслед, щурясь от яркого июньского солнца.
Великий изобретатель
Несмотря на заборчик, которым Лида обнесла свою "Ладу", однажды ночью её всё равно угнали. Милиция нашла машину через двое суток, помятой и ободранной.
– Нужна сигнализация, – авторитетно заявил друг семьи Иосик. – Но не обычная, а по спецзаказу, чтобы ни один ворюга не отключил!
Вечером он привёл человека в широкополой шляпе, чёрных очках и белых перчатках.
– Это Бебс, изобретатель международного класса, из Талды-Кургана. В Москве проездом. Недавно запатентовал свою последнюю новинку: лающее реле.
– Какое? – удивлённо переспросила Лида.
– Лающее. Стоит притронуться к кузову, раздаётся лай. Вор, уверенный, что там собака, в панике убегает. Причём, Бебс гарантирует, что никто никогда не сможет это устройство отключить: есть патент и не засекреченность.
Молчаливый Бебс жестом попросил всех отойти в сторону, нырнул под крышку капота, немного повозился и произнёс:
– Усё.
Иосик на цыпочках подобрался к машине, притронулся к дверце – раздался злобный лай. Все восхищённо зааплодировали.
– Наконец, я смогу спать спокойно, с облегчением произнёс Юра и пошёл за деньгами.
Но очень скоро он понял, что жестоко ошибся: машина лаяла без перерыва. Устройство оказалось настолько чутким, что реагировало даже на упавший с дерева лист, на прикосновение дождевых капель, на порыв ветра. Более того, оно срабатывало даже на приближение людей, на любом расстоянии – очевидно, в неё была вмонтирована радарная установка.
К утру машина совсем рассобачилась: облаивала кошек и прохожих, и только при виде Юры, прекращала лай и радостно виляла багажником. Да и ездить на ней стало невозможно: у каждого столба она останавливалась и старалась задрать заднее колесо.
Юра привёл двух автомехаников, чтобы изъять сигнализацию. Но Бебс не солгал, лающее устройство было здорово засекречено: автомеханики полдня перебирали весь двигатель и ничего не нашли. Но, очевидно, что-то сдвинули в сигнальном устройстве, потому что после их ухода машина стала по ночам ещё и выть на луну.
Однажды Юра не нашёл свою машину. Выяснилось, что под утро будочники её куда-то увезли вместе с бродячими собаками. Юра, схватив такси, объехал все ветеринарные службы города и только к вечеру в стае бездомных бродяг, разыскал свою "Ладу", которая увидев его, завизжала от радости и напустила лужу бензина.
И снова каждую ночь машина беспрерывно лаяла под окнами. У неё резко изменился характер, она стала злобной и агрессивной, с рычанием кидалась на всех прохожих. Но особенно яростно набрасывалась на инспекторов ГИБДД, которые при её приближении в панике разбегались. А кто не успел – поспешно просовывали Юре в окно любые деньги, только бы он поскорей уезжал. Тогда Юра стал специально гоняться за инспекторами, и у него появился постоянный заработок.
А Иосик сообщил, что неугомонный Бебс разработал проект нового устройства, которое врагов будет облаивать, а друзей – встречать игрой на мандолине. И даже название для этого устройства уже запатентовал: "Мандолайка".
Вот что значит великий изобретатель!
Внезапная ревизия
На продуктовую базу номер четырнадцать явился ревизор.
– Внезапная ревизия! Всем оставаться на местах!
Взял ключи, документы и исчез в подсобных помещениях, а в кабинете у заведующего собрались все работники базы номер четырнадцать.
– Товарищи! – обратился завбазой Нечипорук к своим сотрудникам. – К результатам ревизии мы должны подготовиться заранее. Кто у нас в этом году будет сидеть?
Все молча повернулись и посмотрели на экспедитора Перлового.
Тот заёрзал на стуле.
– Почему это я?.. Всегда я!.. Если человек тянет, так на него наваливают… Я в прошлой пятилетке сидел, в позапрошлой…
Заместитель заведующего Ханыгин, неразговорчивый алкоголик, ткнул пальцем в висящую на стене миллиметровку, разбитую на квадраты, и буркнул:
– Всё по графику.
Перловый сник, но по инерции ещё продолжал сопротивляться.
– Так… сразу… неожиданно…
– Почему неожиданно? – возразил грузчик Тимур. – Мы ведь тебе ко дню рождения пижаму полосатую подарили, чтобы привыкал. Решётки на окна поставили.
– Я в институт геронтологии ложусь, – продолжал канючить Перловый. – Мне уже палату приготовили, двухместную…
– Мы тебе лучшие условия создадим: будешь в одиночке сидеть!
Видя, что Перловый уже окончательно покорился, завбазой заговорил по-деловому:
– Значит, так. Зарплата тебе будет по-прежнему начисляться – мы тебя объявим почётным членом нашей бригады. Часть денег – семье, часть – на книжку, как в заграничной командировке. Плюс двадцать процентов северных.
– А за выслугу лет?
– Это будет зависеть от срока.
– Сын у меня весной на юридический поступать собирается.
– О семье не беспокойся, ею займётся Тимур и его команда. Сына – в институт, жене – путёвку в Цхалтубо, дочку в "Артек", маме – персональную пенсию… Но ты тоже время не теряй. Пересчитай все свои сберкнижки и сдай их на хранение в нашу общую библиотеку. Шубы – в ломбард, хрусталь по родичам развези…
– Я его ещё с прошлого раза не забрал.
– Вот и ладушки. И ни о чём не тужи. Это раньше было страшно сидеть, а теперь… Спутники запускаем, реки перекрыли, интернет освоили… В какое время сидеть будешь, а?
Кадр из сюжета киножурнала "Фитиль", снятого по этому рассказу. В кадре Евгений Весник, Борис Новиков и Борис Гитин
Завбазой открыл сейф и стал перекладывать его содержимое в подставленный Ханыгиным рюкзак.
– Вот твоя амуниция: тёплое финское бельё, две пары, для тюрьмы… Канадская дублёнка – для Севера… Меховые унты… А это… – Он раскрыл холодильник и вытащил оттуда кошёлку, набитую снедью. – Это тоже для тюрьмы: тюрпаек. Здесь кетовая икра, астраханский балычок, испанские маслинки… Споём на посошок.
Негромко затянули:
Прощай, любимый город…
Перловый растрогался.
– Хорошие вы друзья. Трудно мне будет без вас.
– Через годик к тебе Ханыгин приедет, его очередь.
Снова продолжили:
…И берег морской целует волна
И тихо доносит баян.
– На кого доносит? – испуганно спросил Тимур.
Наступила пауза. Все задумались.
В этот момент дверь распахнулась, вошёл ревизор. Сотрудники базы замерли в ожидании приговора.
– Ревизия окончена! – Ревизор обвёл всех грозным взглядом, углядел рюкзак и кошёлку, подошёл, заглянул, остался доволен.
– Уношу из вашей базы самые хорошие впечатления!
Надел рюкзак, взял кошёлку и пошёл к выходу.
Все, стоя навытяжку, молча провожали его глазами. Только завбазой растерянно пролепетал:
– Так кто же все-таки в этом году будет сидеть?
Ах, этот грипп
Грипп, как море: накатывается волнами. Первая – меня миновала, вторая – сбила с ног и бросила в постель, раскалённую, как Сухумский пляж в июле. Я лежал, сухой и горячий, поджариваемый изнутри инквизиторами-вирусами. Вызванный врач появился только к вечеру, тщательно помыл в ванной руки, потом вошёл в комнату, сел рядом со мной и попросил открыть рот. Я выполнил его просьбу, уверенный, что он хочет посмотреть горло. Но врач вынул из "дипломата" маленькое зеркальце и с его помощью стал осматривать мои зубы…
– У вас кариес и пародонтоз!.. Запустили челюсть!
Какой-то металлической штучкой, вынутой из того же "дипломата", снял с зубов камень, потом размассировал пальцами дёсны. Что-то обнаружил, обрадовался.
– О!.. И полость в шестом верхнем. Надо срочно заделать. У вас есть электродрель?
К счастью, её у нас не оказалось. Врач расстроился, огорчился, но потом взял себя в руки и попросил к его следующему визиту достать хотя бы механическое сверло.
– А пока – полощите рот раствором соды.
– А что принимать от гриппа? – робко спросила жена.
Врач растерянно развел руками.
– Видите ли, я – стоматолог. Сейчас широкая эпидемия, терапевтов не хватает, поэтому прислали меня. Бюллетень я открыл и выписал зубной эликсир…
Увидев растерянность жены, добавил:
– Два раза в день массируйте ему дёсны щёткой, утром и вечером – сможет камни грызть!..
Очевидно, он хорошо подлечил мне зубы: когда меня лихорадило, они бодро стучали друг о друга.
Назавтра жена сделала еще один вызов в надежде, что придёт терапевт.
Но нам снова не повезло.
В полдень раздался пронзительный звонок и крик за дверью:
– Уберите собаку!.. Немедленно уберите собаку!..
Жена щёлкнула замком и потянула за дверную ручку, пытаясь открыть дверь, но ей не давали это сделать. Потом дверь осторожно приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась до блеска выбритая голова и закричала:
– Вы убрали собаку?!..
– У нас нет собаки, – испуганно ответила жена.
– Отойдите в сторону, я сам посмотрю.
Пришедший вытянул шею и покрутил блестящей головой, подозрительно осматривая переднюю, несколько раз призывно посвистел и только после этого переступил порог. В ответ на удивлённый взгляд жены выкрикнул:
– Все говорят: "Нету, нету", а потом кусают!.. Где больной?
Жена указала на дверь спальни и хотела её открыть, но бритоголовый жестом остановил её, поднёс палец к губам, прошипел: "Тс-с-с!" и, приложив ухо к двери, несколько секунд внимательно прислушивался. Потом спросил:
– Он у вас буйный?..
Не дождавшись ответа, решительно распахнул дверь и заорал:
– Оставаться на месте! Не двигаться!..
При моей высокой температуре мне было трудно шелохнуться, поэтому я охотно выполнил его приказание. Но, чтобы показать доктору, что я ещё жив, я напряг последние силы и пошевелил ногой.
Энергичный доктор газелью отскочил в угол комнаты и закричал:
– Что у вас под одеялом? Собака?
Убедившись, что под одеялом, кроме меня, никого нет, подошёл ближе, приказал: "Следите!" и стал водить у меня перед глазами каким-то металлическим молоточком, то приближая его к моему носу, то удаляя. От напряжения у меня закружилась голова, и я закрыл глаза, чтобы не видеть прыгающего инструмента. Врач бросил молоток мне на лоб и стал пальцами раздвигать мои веки.
– Я велел следить!
Я мотнул головой, скинул молоток на подушку и снова закрыл глаза. Бритоголовый довольно потёр руки и сообщил жене:
– Бунтует! Типичный агрессивный синдром. У него в роду были шизофреники?
– У нас нет шизофреников. У нас есть грипп, – устало ответила жена.
– Причём здесь грипп? У больного расшатана психика, нервы обнажены. Смотрите!
Откинув одеяло, положил мне ногу на ногу, размахнулся и стукнул молоточком под коленкой. Моя правая нога взвилась вверх и саданула доктора в живот, так, что он отлетел снова в тот же угол и радостно завопил оттуда:
– Рефлекс сохранен – его еще можно спасти! Немедленно в диспансер! Ваше счастье, что прислали меня, а не терапевта – пропустили бы заболевание!
Что-то написал на бумажке и протянул ее жене.
– Вызовите спецмашину и ту-ту… Ту-ту-ту-у-у-у!..
Он загудел и задвигал руками и ногами, изображая паровоз. Продолжая гудеть, "выехал" в переднюю, поманил туда жену и вполголоса посоветовал:
– Пока прибудет машина, позовите кого-нибудь из мужчин – с ним опасно оставаться наедине.
Приоткрыл входную дверь, высунул голову в парадное и закричал:
– Уберите собаку!
Вышел, но тут же вернулся и потребовал:
– Не запирайте дверь: если во дворе собака – я прибегу обратно.