Цветок в руке изваяния светился, но, скорее, не бледно–лунным цветом, а ярко–серебряным. От лепестков волнами исходило живое тёплое свечение. Потом они начали раскрываться, отгибаясь в стороны, как если бы в мрачном подземелье стоял солнечный день. Из середины подсвечника заструилось серебристое сияние. Я не раз видел, как полевые цветы, отцветая, рассыпают вокруг семена, которые тут же подхватывает ветер. Точно так же от ожившего каменного венчика разлетались во все стороны семена света. Часть из них попадали в дымовую завесу Урсиллы, остальные пали в пурпурное пламя у наших ног.
Айлин отвела жезл в сторону. Она подняла глаза, чтобы взглянуть на безликий шар. Сказывалась потеря энергии. Я ослаб, но поборол усталость и тоже посмотрел наверх.
Внутри овала головы статуи по–прежнему переливались цвета. Но… добавилось что–то ещё! Появилось нечто новое.
Видел ли я что–нибудь на самом деле? Или то игра воображения заставила меня на какое–то время додумать, что за мной наблюдают глаза? Они словно смотрели откуда–то издалека - полусонные глаза, для которых я ничего не значил… Я не вполне уверен, но все же мне показалось, что я видел это воочию.
Если глаза истукана и следили за нами, то очень недолго. Потом всё пропало. Жезл в руке Айлин потемнел. Лунные цветы поникли, каменный цветок утратил живое свечение. Но там, куда попали семена света, произойти потрясающие перемены. Всё, чего касались их искры, исчезало. В некоторых местах даже огонь не мог проникнуть на выжженные семенами света круги.
В дымовой завесе Урсиллы возникли бреши. Сквозь них мы смогли увидеть всё, что случилось позже. Я заметил, как к одной из брешей направляются Джиллан и Херрел. Снежный барс пригнулся к земле. Когда чёрный кончик его серебристо–белого хвоста дрогнул, мои мышцы, сохранившие память о недавнем прошлом, когда я был леопардом, тоже непроизвольно сократились.
Херрел прыгнул сквозь брешь. Следом за ним рванулась Джиллан, нацелив на голову Урсиллы свой жезл с листком–острием.
Мудрая Женщина стояла, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Из её рта струился шипящий поток неразличимого напева или заклятия. Вдруг голова Урсиллы мотнулась в сторону. Шипение прекратилось. Это снежный барс нанёс ей сокрушительный удар мощной лапой.
Жаровня упала, и всё её содержимое вывалилось. Но это были уже не ароматные травы, которые столь бережно смешивала злая колдунья. Остался лишь серый пепел. Дымовая завеса, скрывавшая Урсиллу, рассеялась.
Но вдруг…
Из моей глотки вырвался хриплый крик, эхом отдавшийся в темноте. Сидевшая рядом с Урсиллой каменная фигура сдвинулась с места! Из её каменной длани выпал человечек–игрушка. Огромная ладонь, как клешня, нависла над снежным барсом. Я услышал рычание Оборотня и увидел, как шевелятся губы Урсиллы - она произносила какие–то чудовищные проклятия. Но вот Мудрая Женщина замахнулась на барса и тот отпрянул от её жезла, прямо под неудержимо опускавшуюся руку истукана.
Что делать? Айлин что–то закричала. Мне же некогда было разбирать, что именно она выкрикнула. Я сосредоточился на том, что следует делать. Листок Джиллан трепетал. Жезл, к которому он был прикреплён, метался из стороны в сторону. На её лице был написан страх, но не за себя, а за Херрела.
Потом… Я сам не заметил, как слетел с постамента и оказался внизу. Не глядя, нашарил на полу и крепко сжал рукоятку меча, который прежде бросил у ног приютившей нас с Айлин фигуры. И, покачиваясь, направился вперёд.
Снежный барс одним прыжком выпрыгнул сквозь брешь в дыму. Времени на то, чтобы искать другой вход, не оставалось, и я насильно буквально толкнул в проём своё изнемогающее от усталости тело. У меня был лишь клинок. Но как мне помнилось, для некоторых видов колдовства металл - смертельное оружие. Собрав последние силы, я обеими руками поднял меч. Потом нанёс удар…
Он пришёлся не по самой Урсилле, а по её магическому жезлу. Последовала яркая вспышка, мгновенно ослепившая меня. Я прикрыл рукой глаза. Схватка проиграна!
- Кетан!
На моё плечо опустилась рука Айлин. По голосу я догадался, что это она, хотя и не видел девушку.
Я моргнул несколько раз кряду и снова обрёл зрение. Передо мной как–то странно приземлился после прыжка снежный барс.
Я потёр глаза в надежде окончательно стряхнуть с них пелену. Неизвестно откуда налетел ветер и рассеял последние клубы дыма. У ног той самой фигуры, которая вняла магическим призывам, скрючившись, лежала Мудрая Женщина. Рядом с ней валялся меч Могхуса с полурасплавившимся клинком. А от жезла злой колдуньи не осталось и следа.
Урсилла слабо пошевелилась и вдруг… исчезла! На полу подземелья остался лишь комочек её пустого платья. Но самой колдуньи больше не было. Над тем местом, где она только что лежала, зависла раскрытая клешня каменной руки, сквозь века добравшаяся до новой игрушки.
- Её Сила… - донёс до меня ветер слова Джиллан, - её Сила сломлена. С ней покончено!
- Да будет так!
Я знал, кому принадлежит этот голос. Девушке, ради которой мне не страшно было бы отдать жизнь. От двух женщин, смотревших на нас во все глаза, медленно отошёл Могхус.
- Если ты желаешь стать владычицей Кар До Прана…
Всё, что произошло в подземелье, казалось, ничего для него не значило. Он обращался к Айлин. Девушка звонко рассмеялась.
- Зачем мне Большая Башня? - она подошла к Джиллан. - Я не стану претендовать на свою долю наследства. У меня есть своё место.
- А ты… - теперь Могхус повернулся ко мне. - Ты не собираешься заявлять свои права…
- Это никому не нужно, - сказал я, еле ворочая языком. Меня одолевала усталость. - Кар До Пран твой, Могхус. Никто не станет оспаривать твою власть над ним.
Кузен недоверчиво посмотрел на меня. Возможно, он не верил мне, потому что, будь он на моём месте, то не стал бы так поступать, а боролся бы за Большую Башню до конца. Но что касается меня, Кар До Пран казался теперь мне далёким и нереальным, как звезда. В самом деле, я был там так одинок и несчастлив… К чему возвращаться в прошлое?
- Да, Лорд Могхус, Кар До Пран принадлежит тебе.
Мы все удивлённо оглянулись. И за кругом сидевших на тронах истуканов с изумлением увидели ещё одного человека. Теперь он вышел на свет. Приблизившись к кругу, где всё ещё плясали пурпурные языки пламени, человек махнул рукой. Огонь исчез.
- Ибикус… - я так устал, что у меня не было сил даже на то, чтобы гадать, каким образом мнимый торговец очутился в этом месте и в этот час.
Он кивнул.
- Да, это я, Кетан. Вижу, ты нашёл достойное применение полученному тобой подарку…
Моя рука опустилась на талию. Надо бы расстегнуть пряжку и снять с себя пояс. Но что–то во мне противилось этому. Когда понадобится, я снова смогу обернуться животным, но теперь Кетан всегда будет властвовать над леопардом.
Ибикус отвесил поклон. Я понял, что он прочитал мои мысли, словно это были руны, начертанные на пергаменте.
- Ты сделал правильный выбор.
Теперь он склонился перед Джиллан и Херрелом, который снова обрёл человеческий облик. Они тоже поклонились в ответ - однажды я видел, как таким образом Лорд Большой Башни приветствовал посланца Голосов.
- По–твоему, мы участвовали в недостойной игре, Леди? - спросил Ибикус у Джиллан.
Она помедлила.
- Мне кажется, у всего этого действа был смысл, о котором не догадывались сами игроки.
- Ты совершенно права. Для достижения своих целей Урсилла использовала Леди Героиз и её наследника. Её козни потревожили покой тех, кому доверено сохранять Равновесие Сил в Арвоне. Мы воспользовались этой ситуацией для того, чтобы усмирить тех, у кого амбиции возобладали над разумом, и поддержать тех, кто должен крепко стоять на ногах, когда потребуется. С тобой, Леди Джиллан, Айлин стала такой, какой она должна была стать. И не начни Урсилла много лет назад свою игру, не подмени младенцев, эта девушка выросла бы в Кар До Пране и никогда не овладела бы всеми познаниями и не постигла бы всей глубины своих Сил. В то же время Кетан… - Ибикус улыбнулся мне. - Кетан прошёл через испытание - так меч проверяют на прочность - и доказал, что обладает Силой, достойной своего положения. И, наконец, последнее - то, что объединяет теперь вас, всех четверых…
Ибикус замолк на полуслове, и заговорил Херрел:
- В твоих словах загадка на загадке, Посланец Голосов. Скажи прямо, нам предстоит снова готовиться к сражению?
- Мы можем читать по всем возможным знакам, нам открыто многое, но предсказания такого рода ограничены. Оборотни, соединившись с Невестами Долин, положили начало новому поколению. Эти двое… - он указал на Айлин и меня, - тому лучшее подтверждение. Нас предупредили, что это событие чрезвычайной важности, но последствия его ещё откроются в будущем.
Он спокойно стоял перед нами, скрестив руки на груди.
- А теперь… Это место не годится для обитателей Арвона. Оно очень древнее и забытое. Прочь!
Ибикус небрежно махнул рукой в сторону Могхуса, Леди Элдрис и Леди Героиз.
И они тут же… исчезли! Их как будто снесло сквозняком. Потом взглянул на нас четверых, как бы прощаясь. Воздел руки и… Я почувствовал порыв ветра. И наступила темнота. Потом… Нас озаряло солнце. Стояло ясное утро. Снежный барс, Зелёная Колдунья и Айлин смотрели на меня, улыбаясь, и взгляды их были намного теплее лучей солнца.
- Добро пожаловать домой, Кетан! - приветственно воскликнул отец, а Айлин подтолкнула меня к дорожке, ведущей в сад.
Тройка мечей
Часть первая
ЛЕДЯНОЙ МЕЧ
Глава 1
Моя мать принадлежала Древней расе, которую герцог Ивъян изгнал из Карстена, объявив вне закона всех, чья кровь более стара, чем род этого выскочки, любителя запретного, якшавшегося даже с ненавистными колдерами.
Из всего состояния, унаследованного от предков с времён более давних, чем появление самого Карстена, матушке, спасаясь от гибели, удалось привести с собой в Эсткарп лишь трёх телохранителей, служивших ещё её отцу. Однако и тех она вскоре отправила к Пограничникам под командование Лорда Симона Трегарта - для защиты от зла, которое пришло в наши края. Мать же нашла убежище у своей дальней родственницы - Леди Крисвиты. А потом она вышла замуж за человека из рода салкаров и, таким образом, оторвалась от своих.
Через некоторое время её муж был убит во время набега на южные порты. Ничем более не связанная с салкарами, мать вернулась в дом Леди Крисвиты, вынашивая во чреве ребёнка, зачатого во время своего короткого замужества. Внезапная болезнь подкосила её здоровье. Жизнь в ней едва теплилась, и в конце того самого дня, когда родился я, она тихо угасла, как свеча, задутая порывом ветра.
Леди Крисвита приняла меня в свою семью. Она была замужем за Лордом Хорваном, также бежавшем с юга. Вся его семья погибла во время резни, он же был обучен военному делу и оказался весьма полезным на Границе. Пограничники доверяли ему и охотно подчинялись его приказам. У лорда Хорвана и Леди Крисвиты было трое детей - две дочери и сын Имхар, двумя годами старше меня: здоровый, крепкий парень, всегда готовый встать в строй по первому сигналу тревоги, потому что он вырос рядом с войной.
Со мною всё обстояло иначе. С рождения я рос болезненным, слабым, нуждался в постоянном уходе и внимании, капризничал и тем самым раздражал окружающих. Хотя я и пытался соперничать с Имхаром на протяжении всех наших мальчишеских лет, он не давал мне ни единого шанса на успех. Рукоятка меча сидела в его ладони настолько крепко, что казалось, будто он и родился с мечом. А владел он им с таким изяществом и ловкостью, будто клинок являлся продолжением руки. Наблюдать за ним было одно удовольствие.
Имхар бесстрашно ездил верхом, а в дозор начал ходить ещё до того, как просто смог сосчитать годы своих юношеских тренировок. Лорд Хервон по праву гордился наследником, ещё в юности получившим всё для того, чтобы пробить себе дорогу в жизни.
Я тоже тренировался с мечом и арбалетом, но боевое оружие было слишком тяжёлым для моих рук. Среди темнокожих из расы Древних я казался чужаком не только из–за своей слабосильности, но ещё и потому, что у меня светлая кожа и светлые волосы, присущие салкарам, хотя, к сожалению, ни роста, ни силы, свойственных этому народу, я не унаследовал.
Несмотря на постоянное соперничество с Имхаром, в глубине души я тяготел совсем к иному: привлекала меня не воинская слава, что было бы вполне естественно для сына военачальника, а учёба, забытая всеми ныне учёба, которая когда–то была неотъемлемой частью жизни Древних.
Это правда, что нет мужчин, которые могли бы обладать Силой. По крайней мере, именно так провозглашали Мудрые Женщины - Колдуньи, которые правили Эсткарпом. Однако в старых легендах, обрывки которых хранились в моей памяти, говорилось, что так было не всегда. Иногда по разным причинам на эту стезю мог ступить и мужчина.
Я выучился читать достаточно бегло и жадно выискивал всё, что имело отношение к нашему исчезнувшему прошлому. Я никогда не говорил о таких вещах с окружающими, поскольку они могли подумать, что я повредился в уме и, пожалуй, сочли бы меня даже опасным для их Дома, если бы колдуньи узнали о моей ереси.
В тот год, когда я получил свой меч и впервые отправился верхом в дозор с Пограничной Стражей, главную угрозу для нас представлял Карстен. Преследуя Колдеров, Лорд Симон и его Леди предприняли рискованную вылазку за море и закрыли Врата, через которые приходил к нам этот ужас. Ивъян, лорд всего юга, был уничтожен как приспешник Колдеров. И затем там на некоторое время воцарился хаос, лорды боролись друг с другом за власть.
Победил Пагар из Клина и, чтобы примирить и объединить враждующих, провозгласил крестовый поход против Ведьм. Как всегда в подобной ситуации, хитрец направил усилия своего народа не на восстановление собственной мирной жизни, а на новую кровопролитную войну.
Произошло великое сражение, причём на пути захватчиков встали не столько наши мечи, сколько Сила Совета Владычиц. В течение одного дня и одной ночи Колдуньи вызывали всю мощь, какую только могли собрать. Сама земля повиновалась командам Совета. Двигались горы, вздымалась и разрывалась почва, реки текли вспять. Победа далась нелегко, многие Колдуньи при этом и сами погибли, так как их использовали в качестве проводящих каналов для этой Силы, пока они не сгорали.
Чтобы на нашей земле не воцарился хаос, как это случилось в Карстене, когда был умерщвлён Ивъян, Корис из Горма взял управление страной в свои руки, и вскоре вся власть целиком перешла от Совета к нему.
К тому времени Лорд Симон и его Леди Джелит давно уже затерялись где–то в северных морях, и не было другого, достаточно крупного полководца, который заставил бы противника с должным уважением относиться к свободе и независимости Эсткарпа, так что Колдуньи не могли простить Лорду Симону его исчезновения.
От поместья к поместью, от фермы к ферме передавалась смутная и пугающая весть о том, что дети из Дома Трегартов вынуждены спасаться бегством от великого гнева Колдуний, и что теперь они изгнанники, которым никто не смеет оказать помощь.
Шептались о том, что Сила, которой обладал лорд Симон, передалась также и его сыновьям, и они, вопреки всем обычаям, устроили заговор, чтобы помочь своей сестре выбраться из Обители, где она обучалась. И будто бы оба сына и дочь родились у Леди Джелит сразу друг за другом, в течение получаса, то есть являются близнецами!
Я упоминаю об этой троице потому, что она внесла немалые изменения в мою жизнь, как и в жизнь всего Дома Хорвана. В то время я и сам горел нетерпением узнать как можно больше о молодых лордах Трегартах, которые, как и их отец, так отличались от людей нашей расы.
Когда угроза со стороны Карстена миновала, Лорд Хорван приступил к осуществлению своих заветных планов. За время военных походов он присмотрел райский уголок, который как нельзя лучше подходил для обустройства поместья. Местечко это находилось на востоке страны, в давно покинутом и почти позабытом крае, так что притязания его некому было оспорить.
Нам всё никак не верилось, что настал мир, и, даже приступив к строительству, мы ходили вооружённые, привычно ожидая сигнала тревоги, и расставляли часовых вокруг новостройки. Нас было около пятидесяти человек, в основном мужчины. Правда, под руководством Леди Крисвиты пять женщин занимались хозяйственными делами. В её собственную семью входили дочери, обе сестры и их мужья, а ещё девочка, племянница, на два года моложе меня, мать которой, младшая сестра Леди Крисвиты, впоследствии умерла.
Звали её Крита. Я должен рассказать о ней, хотя это и нелегко. Дело в том, что с того самого мгновения, как я заглянул в её колыбель на женской половине, возникло нечто, связавшее меня с ней. Это не было ни родственным чувством, ни симпатией к противоположному полу, ибо по древнему обычаю нашего народа она должна была, когда придёт время, выйти замуж за Имхара, заложив таким образом фундамент объединённого лордства Хорвана.
Крита бесспорно принадлежала Древней расе, темнокожая и стройная. На мой взгляд, в ней было что–то особенное, какая–то отстраняющая сосредоточенность, будто она порой слышала то, что недоступно слуху и пониманию окружающих.
Из–за слабого здоровья в детстве я больше дружил с Критой, нежели с Имхаром, и она часто обращалась ко мне по разным пустяковым поводам - например, просила помочь ей выходить птичку со сломанным крылышком и тому подобное. С самых ранних лет она обладала особым даром врачевания.
Были у Криты и другие таланты, о чём я узнал гораздо позже, приблизившись к тому возрасту, когда юноши имеют право поступить на службу к Пограничникам. Это случилось, когда я совершенно неожиданно встретил её у ручья, бежавшего вдоль ограды фермы, которую Леди Крисвита называла в то время "домом".
Крита притаилась в траве, та скрывала её почти с головой. Глаза девушки были закрыты, как будто она спала, но руки плавно двигались взад и вперёд. Я в замешательстве глядел на неё и вдруг меня передёрнуло от отвращения и ужаса: перед Критой извивалась змея длиной, пожалуй, с мою руку вместе с мечом. Голова змеи была поднята и качалась, следуя мановениям руки Криты. Я хотел было выхватить меч и изрубить её, но не мог пошевелиться.
Вдруг девушка хлопнула в ладоши и открыла глаза. Змея опустила голову и исчезла в траве, как будто её и не было, как будто мне всё это привиделось.
- Не бойся, Йонан.
Она не оборачивалась и не видела меня, но всё же знала, что это именно я. Как только она заговорила, оцепенение, так внезапно сковавшее меня, прошло. Я сделал к ней пару шагов, и во мне поднялся гнев, равносильный тому страху, который я только что пережил.
- Что это ты делаешь? - строго спросил я.
Она обернулась ко мне.
- Подойди и сядь, иначе я вывихну свою бедную шею, разговаривая с тобой. Ну и гора!
Прежде чем сесть, я тщательно осмотрел траву, борясь с сильным желанием потыкать туда мечом, чтобы не угодить на её недавнего "собеседника" (можно себе представить, какие бы это имело последствия для нас обоих), и только потом опустился рядом с ней.