* * *
В то самое время, когда Морган с Дунканом беседовали, Лорис оправдывал их подозрения в Ратаркине. Епископ Истелин, едва отслужив полуденную мессу, был схвачен вооруженными людьми в ливреях епископа Кулди и прямо в облачении препровожден в часовню, примыкающую к его покоям. У алтаря ждали Креода и Джедаил. Некто третий в таком же епископском пурпуре, что и Креода, преклонил колена у самых алтарных ступеней спиной к Истелину, так что лица его не было видно. В линии его плеч и склоненной голове угадывалось нечто давно знакомое и одновременно - опасное.
- Что это означает? - спросил Истелин, приближаясь к этим троим, после того, как стража отпустила его и удалилась.
Креода и Джедаил почтительно отступили, каждый - в свою сторону, а неизвестный поднялся и обернулся. И сказал:
- Здравствуй, Генри.
Истелин замер посреди нефа и побелел, как его стихарь.
- Лорис!
Низложенный архиепископ с удовлетворением скрестил руки на узкой груди и надменно улыбнулся.
- Похоже, ты удивлен, Генри, - мягко сказал он. - Но мне-то казалось, что после стольких лет церковного служения тебе надлежало бы знать, как приветствовать твоего примаса.
- Примаса? - У Истелина отвисла челюсть. - Да вы с ума сошли! Как вы сюда попали? Вы были в Святом Айвиге, как я слышал.
- Очевидно, я больше не там, - сказал Лорис, зловеще понизив голос. - И мне не понравилось, как меня там устроили. К чему, кстати, приложил руку и ты.
Тут Истелин до конца впервые понял, в какой он великой опасности. Звать стражу нет смысла: те самые люди, которых "одолжил" ему его предполагаемый благодетель Креода, его сюда и доставили. Мало радовало и присутствие Джедаила. Священник-меарец, искавший должности, которую получил Истелин, вряд ли станет поддерживать бывшего соперника.
Он был полностью в их власти и не имел возможности позвать на помощь или хотя бы понять, на чью сторону стоит положиться. Он рассчитывал, что люди, оставленные Браденом, все еще верны ему, но они, вероятно, тоже теперь под стражей. Он надеялся, что они не пострадали. А то, что Лорис называет себя примасом, указывало на государственную измену. Нет, дело не просто в бегстве из заточения бывшего архиепископа и его жажде мести тому, кто помог лишить его прежней славы…
- Чего ты от меня хочешь? - сдержанно спросил Истелин. - Твой слова отдают изменой, и само твое присутствие в Ратарки не незаконно. А Креода… - он переместил взгляд на епископа-предателя. - Вы с отцом Джедаилом ступили на весьма опасную почву, приняв этого человека. Или ваше предложение помочь было лишь притворством, дабы снискать мое доверие, пока этот беглец не сможет присоединиться к вам, изменившим Матери Церкви?
Джедаил ничего не сказал, лишь его челюсти напряглись в негодовании. Креода же блаженно улыбнулся и наклонил голову.
- Мы не считаем, что изменили Матери Церкви, - дружелюбно ответил он. - Скорее мы считаем действия консистории и короля предательством меарского народа. Епископом здесь должен был стать отец Джедаил, а не ты. Только и всего. И архиепископа Лориса не нужно было лишать должности и заточать, словно преступника. Мы чувствуем, что настало время исправить ошибку, Генри.
- Какую ошибку? - спросил Истелин. - Собратья-епископы осудили его, Креода. Ты там был. И я не припоминаю никаких взрывов праведного гнева с твоей стороны.
Креода невозмутимо приподнял бровь.
- Меня ввели в заблуждение.
- Ты хочешь сказать, что впоследствии тебя подкупили? Что он тебе предложил, Креода? Помилуй Боже, ты был епископом Кулди! Что лучшее мог предложить тебе этот низложенный архиепископ?
- Неплохо бы тебе вспомнить, кто ты и где ты, епископ, - подчеркнуто произнес Лорис. - И ты либо станешь нам содействовать, либо заплатишь цену, которую берут с отступников. Мы начнем с Меары: с возведения меарского священника на епископский престол Меары, с восстановления меарского царствующего дома и возвращения Меаре ее прежних границ. Меара опять станет независимым королевством со своей собственной церковной иерархией.
- Возглавляемой, несомненно, тобой, - добавил Истелин.
- Да, мной. А затем мы искореним ересь в землях Меары, а далее в Гвиннеде и в остальных из Одиннадцати Королевств. Деринийская ересь развратила даже власть имущих. С этим надлежит покончить. И на этот раз мы не промахнемся.
- Но король отчасти Дерини, - пробормотал Истелин.
- Корона никого не защитит и не спасет от священного гнева, если оскорблен Бог! - прогремел Лорис, упиваясь своей праведностью. - Король согрешил. Короля надлежит покарать. Если бы это изменило прошлое, я бы отсек свою руку - ту, что возлила священный елей на его голову! Его грех следует выжечь, а если потребуется - пусть умрет и он сам ради спасения его бессмертной души! Предано доверие Господне. И Господь отплатит!
- Он обезумел, - еле слышно проговорил Истелин и покачал головой, наполовину отвернувшись. - Все они вконец помешались.
Он услышал все приближающийся шелест епископских шелков и, оглянувшись, увидел Лориса почти на расстоянии вытянутой руки, а по обеим сторонам от него - Креоду и Джедаила.
- Я даю тебе шанс, и только из милосердия, - сказал Лорис, подняв палец, дабы подчеркнуть важность момента. - Если ты согласен вместе со мной и отцом Креодой возвести отца Джедаила в епископы, ты будешь удостоен такой же почетной отставки, которую великодушно предложил для меня на минувшие два года. Это куда больше, чем ты заслуживаешь.
- И все, что от меня требуется, дабы снискать твою великую милость - предать моего архиепископа и моего короля, поставив изменника на мое место, - сказал Истелин. - Я отклоняю предложение.
- Я бы не слишком спешил на твоем месте, - предупредил Лорис. - неправильное толкование понятия "верность" может привести к твоей смерти.
- Не угрожай мне! - рявкнул Истелин. - Я не стану изменником ради должностей, богатства и даже ради спасения своей жизни. Я и пальцем не шевельну для соучастия в незаконном возведении в епископы этого человека.
- Умоляю тебя, Генри, будь разумен, - сказал Креода.
- О, я разумен. Совершенно разумен. И, чудится мне, это единственная причина, по которой вы добиваетесь моего содействия в вашей противозаконной затее. Вам нужен еще один епископ, чтобы посвящение стало действительным, не так ли?
Угрожающе прищурившись Лорис покачал головой.
- Вы мне совершенно не нужны, Истелин. Джедаил получит епископство, хотите вы того или нет.
- Не при моем содействии.
- Если для вас в этом есть утешение, да будет так, - парировал Лорис. - Но ошибочно было бы думать, будто ваш отказ сделает невозможным посвящение Джедаила. Ведь вы, конечно, не думаете, что я пустился бы в мой священный поход, если бы не имел поддержки среди епископов будущей воссоединенной Меары? Епископ Кашиенский и два странствующих епископа - сейчас в стенах Ратаркина, Лэхленский и Колдерский прибудут с другими сторонниками госпожи Кэйтрин в считанные дни, так что нас будет вдвое больше, чем нужно, чтобы посвящение Джедаила стало действительным.
- Вдвое больше изменников, - подхватил Джедаил.
Лорис вновь сощурился.
- Вы все такой же упрямец, Истелин. Боюсь, мне наскучила болтовня. Джедаил, будьте добры пригласить стражу. Отец Истелин перебирается в новое обиталище.
- В темницу? - спросил Истелин, как только Джедаил поклонился и прошел мимо него, чтобы выполнить приказ.
Лорис ответил чопорной улыбкой.
- Я не из тех, у кого полностью отсутствует представление о приличиях, Генри. Из уважения к посту, который ты пока еще формально занимаешь, тебя будут содержать в неплохих условиях до посвящения Джедаила в епископы. - Он сделал знак явившейся страже подождать у дверей. - Однако из чувства приличия я требую, чтобы ты снял свое облачение, прежде чем последуешь в новое жилище. Не хотелось бы пачкать священное одеяние в случае, если ты вздумаешь сопротивляться.
Само предположение, что стражи могут прикоснуться к нему, пока он все еще облачен для торжественной службы, вызвало у него холодную дрожь, но он знал, что это не пустая угроза. Суровый взгляд Лориса ясно говорил, что пощады не будет, даже если он согласится на их условия. Он медленно снял лиловую ризу с грозными символами Пришествия и передал ее в руки ожидавшего Джедаил, за ней последовали паллий, пояс, епитрахиль, орарь и стихарь. Наконец, он остался лишь в лиловом подряснике, туфлях и маленькой шапочке и стоял, прижимая к груди крест, усыпанный драгоценными камнями, по-прежнему бросая им безмолвный вызов. Страж подошел к нему сзади и набросил ему на плечи подбитый мехом плащ. Истелин не без изумления кивнул в знак благодарности, поплотнее закутываясь от холода.
- Епископ Истелин будет временно помещен вместе с юным владетелем Транши, - сказал Лорис начальнику стражи. - Прошу препроводить его туда с тем уважением, которое позволит его поведение. Посетителей не допускать. Мы дозволяем ему служить мессу и ухаживать за мальчиком, пусть он получает все, что понадобится для того и другого. Теперь ступайте.
Стражи двинулись к нему, но Истелин, не замечая их, прошел мимо Лориса и Креоды, дабы почтительно склониться перед алтарем. Достоинство облекло его, словно мантия, когда он поднялся и направился к воинам, хотя он при этом умирал от страха, но те в ответ на благородство его осанки тут же приняли вид скорее почетного эскорта, нежели тюремных конвоиров. Ему удалось не задрожать до тех пор, пока они не заперли за ним дверь тюремной камеры. Он не помнил, как долго стоял, привалившись спиной к двери, дрожа и борясь с дурнотой и стыдом поражения, пока постепенно не осознал, что чьи-то глаза смотрят на него из тени с покрытого мехами ложа у теплого огня.
- Кто здесь? - негромко спросил он.
- Простите меня, что не встаю перед вами, ваше преосвященство, - ответил юношеский голосок, - но мои ребра болят, едва я шевельнусь. Вы, должно быть, епископ Истелин.
- Я самый.
Истелин осторожно подошел поближе. Мальчишечье лицо, возникшее перед ним в свете пламени, было куда моложе, нежели он ожидал увидеть.
Ореховые глаза из-под сероватой повязки на лбу взирали на него с обескураживающей прямотой, рыжеватый пушок над верхней губой свидетельствовал, что мальчик все же немного старше, чем решил сперва Истелин - лет четырнадцати-пятнадцати. Темные круги, прорезавшие нежную кожу под глазами, указывали на страдания, которые в последнее время переносил этот юноша.
- Вы, должно быть, юный владетель Транши, - сказал Истелин, присев у его постели.
- Едва не ставший покойным владетель Транши, благодаря эскорту Лориса, - ответил мальчик, протягивая руку из-под мехового покрова и пытаясь улыбнуться. - Друзья называют меня Дугал. Едва ли здесь место для лишних церемоний.
Истелин наспех пожал протянутую руку и ответил на улыбку.
- Тогда я так и буду звать тебя, юный лорд, раз уж мы с тобой стали товарищами по несчастью. Тебе здорово от них досталось?
- От лошадей не меньше, чем от людей, как я полагаю, - признал Дугал, опираясь о гору подушек с едва уловимой болезненной гримасой. - После того, как меня сбили с моего пони, их скакуны лягнули меня разок-другой и едва не затоптали. А люди только огрели по голове. У меня кое-где сломаны ребра, но, похоже, хотя бы головная боль отступает. Какой сегодня день?
- Пятое декабря, - ответил Истелин. - Сейчас Рождественский пост. Можно я осмотрю твои раны? Не больно-то я в этом искусен, но, пожалуй, кое-что сделать смогу.
Дугал на миг прикрыл глаза и легонько кивнул.
- Спасибо. Я могу сказать, что надо делать. Я учился полевой хирургии, но не больно-то могу здесь и сейчас применить свои навыки. Взгляните. Самое скверное - это ребра.
Он лежал нагой под меховым одеялом, его изящный торс и конечности украшали старые шрамы, которых и должно ожидать у мальчика, обучавшегося воинским искусствам. Но Истелин лишь процедил что-то сквозь зубы при виде здоровенного синяка на грудной клетке слева. Еще один синяк багровел у правого бедра, он имел точные очертания подковы. Истелин разглядел даже отпечатки гвоздей на положенных местах.
- Это выглядит страшнее, чем на самом деле, - пояснил Дугал, осторожно погладив синяк правой ладонью. - Не то чтобы он не болел. И не то чтобы я не хромал из-за него. Но я хотя бы ногу не сломал. Если дадут, чем перевязать, или вы сами что-то подберете, надо наложить повязку на грудь. Без поддержки даже дыхание мучительно, стоит мне не так двинуться. И кашель… Дугал обхватил обеими руками грудную клетку, чтобы тщательно и глубоко вздохнуть. Истелин встревожился.
- А легкое у тебя не продырявлено, а, парень?
Дугал покачал головой и содрогнулся, опять закрываясь мехами до пояса.
- Не думаю. Кровохарканья нет. Хотя все отдал бы за хороший ночной сон.
- Лорис сказал, что я смогу получить все для ухода за тобой, - заметил Истелин. - Возможно, у них есть и что-нибудь, что даст тебе поспать. А что с твоей головой? Раны есть?
Дугал дернулся, когда епископ стянул с его головы повязку и начал осторожно ощупывать череп под рыжими волосами.
- Нет, и не думаю, что там есть какие-то трещины. Только головные боли, но они отступают.
- Отлично, - Истелин кое-как заставил себя улыбнуться, когда поднялся и с сомнением поглядел на дверь. - Посмотрим-ка, что имел в виду Лорис, говоря: "все необходимое".
Час спустя, закутанный в плащ от холода, Дугал робко сидел в кресле у огня и впервые чувствовал себя сколько-нибудь сносно с тех пор, как попал в плен. Если только не дышать глубоко, повязка, наложенная Истелином на его грудь, поддерживала ребра достаточно, чтобы они не болели, а лишь глухо ныли. И даже это проходило, пока он потягивал питье, которое Истелин приготовил по его указаниям.
- Благодаря этому я спокойно просплю до утра, - сказал он епископу, еще раз глотнув из чаши и почувствовав, как горьковатый привкус прокатывается до корня языка. - Если они дадут еще, я попрошу поить меня успокаивающим хотя бы еще сутки. Мне не нравится, что я так беспомощен, но, к несчастью, сон и отдых все же лучшее известное мне средство против травм головы, вроде моей. - Он горестно вздохнул. - До чего скверно, что здесь нет Келсона. Он бы…
Он резко умолк и с опаской взглянул на Истелина, осознавая, что чуть не проговорился, и боясь, что даже туманный намек на обретенное королем могущество заденет Истелина, простого смертного. К его ужасу, Истелин, похоже, в точности понял, что он вот-вот сказал бы.
- Он бы - что? - спросил епископ. - Как-нибудь помог бы тебе своей магией?
Дугал шумно прочистил горло, пытаясь не терять бдительности. Лекарство не только смягчало боль, но и развязывало язык. Истелин казался заслуживающим доверия, но едва ли было подходящее время затевать непростой разговор с человеком, позиция которого неясна.
- Я… Не хочу оскорбить вас, ваше преосвященство… Но большинство служителей церкви… не вполне терпимо… гм… к магии. Прошу забыть то, что у меня сорвалось.
- А, значит, его волшебство тебя страшит.
- Я… Я предпочел бы не говорить об этом, - прошептал Дугал, поняв, что угодил в ловушку.
Истелин наклонил голову набок, а затем оглянулся на запертую дверь, прежде чем придвинуться теснее к мальчику.
- А почему бы и нет? - спросил он. - Ты упомянул о короле пылко и непринужденно, как о близком друге. Думаешь, что-то не в порядке с его… м-да, назовем это "дарованиями", если тебе не нравятся слова "магия" и "волшебство", а?
- Дело не в этом, - пролепетал Дугал.
- Тогда, выходит, ты сомневаешься во мне? - не отступал Истелин. - Ты уже доверил мне свою жизнь.
- Свою. Но Келсон - дело другое.
- Понимаю.
Епископ не отводил взгляда от Дугала, пока потягивал вино, что побуждало юношу все больше тревожиться… На несколько секунд спустя Истелин вздохнул и слабо улыбнулся, подняв чашу в почтительном приветствии.
- Я не осуждаю тебя за попытку выгородить короля, сын мой, но почему бы тебе не позволить мне сказать, как я к нему отношусь. Я не смогу доказать, что говорю правду, но ты достаточно проницателен, чтобы судить сам. Я не присутствовал в Дхассе, когда Лорис и другие мятежные епископы откололись от курии, но примкнул к сторонникам короля, как только узнал об этом. Я был с его войском в Дол Шайа. Именно мне довелось принести ему весть, что Лорис отлучил его и наложил Интердикт на все королевство. - Он опять вздохнул и продолжал. - Я и теперь готов отстаивать его величество везде, где потребуется. Лорис желает, чтобы я участвовал в посвящении Джедаила Меарского в епископы. Я отказался и, вероятно, меня за это ждет смерть. Клянусь всем, что для меня свято, я не лгу, Дугал. Мне нет дела до того, что король - Дерини, в любом случае, на тот лад, на который этим озабочен Лорис. Мне кажется, что Келсон с помощью своей силы творил только добро. Или у тебя иное мнение?
- Конечно, нет.
Дугал отвернулся и поглядел в трепещущее пламя, после чего отпил еще глоток вина с успокаивающим лекарством, хотя и знал, что оно сделает его еще уязвимей. Но он поверил Петелину. И даже если бы епископ был не лучше, чем прочие, засевшие здесь, в Ратаркине, доброй славе Келсона мало мог повредить рассказ его друга о том, как король усыпил раненого с помощью волшебства.
Минувшие два года изобиловали намеками на кое-что похуже, исходившими от персон поважнее, чем пятнадцатилетний лорд из пограничья.
- Около двух недель назад Келсон выехал из Кулди, чтобы внезапно заявиться к одному из окрестных баронов, - осторожно начал Дугал. - А именно - к Брайсу Труриллскому. Трурилл граничит с Траншей, и я разъезжал в ту пору с дозором труриллцев. - Он скорчил гримасу. - Это другая история. Те же самые люди, включая и барона, встретили Лориса, когда он высадился на берегу близ замка моего отца, едва ли неделю спустя. Вероятно, они все еще здесь, в Ратаркине.
- Брайс Труриллский поддерживает Лориса?
В голосе Петелина прозвучало неподдельное изумление и потрясение, прибавившее ему доверия собеседника.
- Ага. И меня схватил никто иной, как сам Брайс. Он до того обнаглел, что приставил клинок к моему горлу.
Петелин чуть слышно присвистнул, а Дугал отпил еще чуть-чуть вина, поморщившись, ибо по мере того, как меньше оставалось до дна, вкус делался все горше. Он чувствовал, что становится все разговорчивей под действием лекарства.
- В любом случае, когда король доехал до нас две недели назад, мы как раз обратили в бегство шайку ворья, пытавшуюся стащить овец. - Он помедлил и зевнул. - После этого я приступил к своим обязанностям и стал штопать раненых. У одного из наших ребят была паршивая рана. Келсон… погрузил его в сон, и мне было куда проще наложить шов. Прямо чудеса.
Глаза Петелина округлились, точно две полных луны.
- Значит, он исцелил раненого?
- Нет. Только положил руку ему на лоб и заставил его уснуть. Впрочем, он говорит, что Морган и отец Дункан иногда могут исцелять. - Дугал побудит себя посмотреть в глаза отцу Петелину. - Ведь и в этом не может быть ничего дурного, верно, ваше преосвященство?
- Нет, - прошептал Истелин. - Нет, сын мой. Никоим образом.