Как только Дункан шевельнулся, чтобы осмотреть перевязанную руку, а Морган стал приближаться с другой стороны, бедняга шарахнулся в своем кресле.
- Не подходите! - Он постарался следить за обоими одновременно и оттолкнул Дункана здоровой рукой. - Не касайтесь меня! Чародеи проклятые!
Прежде чем он успел решить, кто из них более опасен для него, Морган легко скользнул сзади и сжал отчаянно крутящуюся голову между ладонями, обездвижив ее.
- Не противьтесь мне, - приказал он почти досадливо, в то время, как его руки и мозг призывали к повиновению. - Из этого ничего хорошего не выйдет. А если вы расслабитесь и откликнетесь, то, возможно, нам удастся облегчить ваши страдания.
Сопротивление пленника ослабевало рывками, во многом - вопреки его воле, и наконец, здоровая рука свободно упала, в то время как Дункан начал разматывать сломанную. Бедолагу передернуло, когда чувствительные пальцы священника погладили растерзанные мускулы над сломанным предплечьем, тело выгнулось дугой от новой боли, чуть только Дункан обхватил поврежденное место обеими руками.
- Что ты делаешь?! Без колдовства! О, нет, только не это!
В ответ на кивок Дункана Морган еще больше подчинил раненого своей власти и отключил его сознание, затем переместил одну ладонь, накрыв ею обе дункановы, настраиваясь на целительный импульс, который они с его кузеном вдвоем излучали куда верней и надежней. Достигнув четкого взаимодействия с Дунканом, он вновь испытал это дивное нездешнее чувство, которое привык связывать с даром Целительства - и тут же возникло знакомое нарастающее давление рук Другого поверх его руки, как только связь образовалась, и кости начали сдвигаться под их прикосновением. Он отступил, когда рука срослась, моргая и частично ослабив свою власть над раненым, дабы тот пришел в сознание.
- Нет, - слабо пробормотал тот, едва его веки затрепетали. - Только не это! Без колдовства!
- Запоздалая просьба, - ответил Морган, усаживаясь на табурет, который Нигель пододвинул поближе, дабы Морган мог не отрывать руку от плеча страдальца и не отпустить его. - Не хотите ли назвать себя?
Тот оторопело пошевелил пальцами правой руки и потер там, где недавно был перелом, украдкой поглядывая на Дункана, и на Моргана вовсе не смея смотреть и стараясь не обращать внимания на руку Дерини, покоящуюся у него на плече.
- Вы исцелили меня, - прошептал он с укором.
- Да, они вас исцелили, - ответил Келсон. - Вы ведь не чумной, знаете ли. Ответьте на вопрос. Кто вы?
Тот тяжко сглотнул комок.
- Я требую привилегий, как духовное лицо, - вяло произнес он. - Я…
- Единственная из них, которую вы получите прямо сейчас, - подчеркнуто заметил Нигель, - это та, что преподобный Маклайн здесь, дабы присутствовать при допросе. А теперь ответьте на вопрос вашего короля.
Когда тот вытянул губы в тонкую, полную вызова линию и замотал головой, Морган переглянулся с королем и усилил мысленную хватку, вынуждая упрямца говорить правду.
- Ваше имя, - терпеливо произнес он.
- Неван д’Эстрельдас, - ответил тот. Глаза его вытаращились, как только имя сорвалось с губ, вопреки его решению молчать.
- Д’Эстрельдас? - повторил Келсон, с изумлением и вопросом взглянув на Дункана, который тоже был поражен. - Необычное имя. Бремагна, не так ли?
Дункан кивнул, с мрачным видом поджав губы.
- Так же зовут одного из странствующих епископов в Кирни, не правда ли, Неван?
Неван кивнул, снова почти против воли, и Дункан еще основательней нахмурился. Келсон был ошеломлен.
- Ты имеешь в виду, что этот - один из наших епископов?
- Увы, боюсь, что так, государь, - ответил Дункан. - То-то я подумал, что у него знакомое лицо. Хотел бы я знать, сколько еще епископов удалось заморочить Лорису.
- Проверим, знает ли он, - сказал Морган, оборотив светлые глаза на пленного и завладев его вниманием. - Вы - епископ Неван, так?
- Да.
- И только? - не отступал Морган, идя еще глубже.
Неван облизал губы и нехотя наклонил голову в знак почтения.
- Да, ваша милость.
- Так-то лучше. И кому вы обязаны повиноваться, епископ?
- Епископу Кулди.
- Кулди? - вырвалось у Келсона, который в тревоге перевел взгляд с Невана на Дункана. - Так что же. Выходит, кулдийцы были с труриллцами? И помогали бегству Лориса?
- Не больше одного вопроса за один раз, мой повелитель, - напомнил Морган, вновь сосредотачиваясь на затравленном Неване. - Помните, он в таком состоянии слишком примитивно мыслит. Епископ Неван, вы говорите, что епископ Кулди знал о плане бегства архиепископа Лориса?
- Да, ваша милость.
- Понятно. Он подстрекал кого-то?
- Нет, сударь.
- Кто-то другой явился к нему с этим предложением?
- Да, сударь.
- И кто же?
- Не уверен, ваша светлость.
- Но, как вы думаете, кто это?
Неван опять попытался бороться, но имя, тем не менее, прозвучало.
- Преподобный Горони, ваша светлость.
- Горони!!! - ахнул король.
Морган взглядом велел ему молчать и опять сосредоточил внимание на допрашиваемом.
- И преподобный Горони был среди вас? - спросил он. Неван кивнул.
- А Брайс Труриллский?
Новый кивок.
- Сколько человек всего?
Неван с мгновение подумал.
- Теперь четырнадцать.
- Потому что вас взяли?
- Да, ваша светлость.
- И куда вы держали путь? - спросил Келсон.
- В Ратаркин, ваше величество.
- С какой целью?
- Посвятить в епископы господина Джедаила.
- Не в Меарские епископы? - вмешался Дункан.
- Нет, сударь.
- А почему?
- Меара станет патриаршеством под началом епископа Креоды.
- Креоды, - повторил Морган, обменявшись взглядом с ошеломленными Келсоном и Дунканом. - А Лорис?
- Он, конечно, опять станет примасом.
- Пока я жив и дышу - нет, - процедил сквозь зубы Келсон. - Теперь скажите мне вот что, Неван: епископ Креода повинуется Лорису или Брадену?
- Архиепископу Лорису, ваше величество.
- И есть другие епископы, которые верны Лорису?
Неван кивнул, соглашаясь.
- Сколько их?
Неван с минуту подумал.
- Шесть, ваше величество.
- Шесть, не считая вас и Креоды?
- Да, ваше величество.
- Назовите их.
- Бел… - Хватка у Дерини была цепкой, но Неван запнулся на полуслове, вновь пытаясь сопротивляться. Морган в нетерпении надавил на него, еще больше овладевая сознанием Невана.
- Назовите остальных епископов, Неван, - вежливо попросил он. - Не тратьте времени.
Глаза Невана закрылись, но губы вновь разомкнулись.
- Белден, епископ Кешиена; Лэхлен, епископ Баллимара, и четыре странствующих епископа: Мир из Кирни, Колдер из Шииля, Гилберт Десмонд и Реймер де Баланс.
- И он посвящает Джедаила - да у него целая соперничающая иерархия. Совсем стыд потерял, мерзавец!
- Отсутствие у него стыда беспокоит меня куда меньше, чем то, что он действует успешно, - хмуро заметил король. - Он думает, что с лихвой опередил нас, что я ничего не смогу сделать до весны, чтобы его остановить. Что ж. Может быть, как раз здесь он совершил роковой просчет. Стража!
* * *
Сперва Совет счел, что роковой просчет совершает как раз король.
- Это чистейшее безумие, государь, - возразил ему Эван со своего места, неподалеку от короля за столом Совета. - Не стоит и надеяться провести успешную кампанию в такую пору. На дворе декабрь, спаси Господи!
- Именно поэтому я отправляюсь туда сейчас, - парировал Келсон. - Они меня не ждут. Ратаркин хорошо укреплен, но я не верю, что все горожане уже признали права Лориса. В лучшем случае, он располагает видимостью власти в городе. Появление королевских войск, особенно в декабре, когда я, по его мнению, не могу сюда прийти, может само по себе сломить его.
- Не исключено, что он даже не поехал в Ратаркин, - вставил Сигер де Трегерн, сидевший против Эвана. - Если он заручился поддержкой Самозванки, он может ехать к ней в Лаас.
Келсон покачал головой.
- Нет. Пленный сказал, что в Ратаркин. Лорису нужно решить вопрос с епископством, прежде чем он займется мирскими вопросами. А у меня в Ратаркине епископ, которого я поклялся защищать.
- А кроме того, вашего друга держат там в заложниках, государь, если Лорис действительно в Ратаркине, - заметил архиепископ Браден. - Не это ли затуманивает ваш ум?
- Мой долг защищать их обоих, архиепископ, - отозвался Келсон. - И не следует позволять Лорису встать чуточку тверже, чем он уже стоит. Уж вам-то меньше, чем прочим, нужно объяснять, что такое Лорис.
- И все же не нравится мне это, государь, - сказал Арилан, который уже ясно дал понять, что ему и кое-что другое не нравится, когда услышал о том, как допрашивали Невана. - Лорис хитер и…
- Даже если на его стороне все силы в Ратаркине, в чем я сомневаюсь, - резко прервал его Келсон, - их недостаточно, чтобы выйти за городские стены и разбить бойско, которое я собираюсь туда вести. А о любом большом сосредоточении военных отрядов мы бы услышали. Даже в Лаасе имеется только их обычная личная охрана, других сообщений не было. Самое худшее, никто не сможет взять верх, и мы подадимся домой.
- Я опасаюсь кое-чего похуже, государь, - вздохнул Кардиель. - Но пусть будет, что будет. Возможно, вы правы. Буду молиться, чтобы так и вышло. А вдруг нет? Если вас возьмут в плен или убьют…
- Если вам будет от этого спокойней, архиепископ, обещаю, что мой дядя останется здесь, как регент, - ответил король. - Случись что со мной, быть ему вашим королем. А у него три сына, которые наследуют ему.
- И вам нужны сыновья, чтобы наследовали вам, - не без раздражения напомнил Эван, - прежде чем вы ввяжетесь в столь безрассудную затею.
Келсон ухмыльнулся, почти довольный возвращению к старому спору.
- Но не понадобится ли мне для этого жена, Эван? - съязвил он.
- Так останься дома и женись, парень! - парировал тот. - Проведи зиму в постели с прелестной королевой, делая малышей, вместо того, чтобы пробиваться сквозь снега, бросая вызов мятежным архиепископам и Бог знает чему еще! Весной будет достаточно времени для войны.
Келсон подал знак Дункану взять перо и пергамент и пылко тряхнул головой.
- Хотелось бы, чтобы я мог остаться дома, Эван. Ничто не пришлось бы мне больше по нраву. Теперь мне понадобятся все наши постоянные отряды, Нигель… и, господа, именно потому, что сейчас зима, мне надо взять у каждого из вас подразделение, которые у вас на службе, чтобы увеличить мое войско.
Мне нужна сотня рыцарей, легковооруженных для большей подвижности, и самые малые силы для поддержки. Я, конечно, беру Моргана, Джодрелла и Траегерна, остальных оставлю, чтобы готовились объявить большой призыв весной, в случае, если до весны ничего не решится. Дункан, как герцога Кассана я тоже взял бы и вас, но Нигелю вполне могут понадобиться ваши услуги здесь, в Ремуте.
Он не сказал, что Дункан также может стать звеном для связи со столицей, но Арилан, казалось, почувствовал это.
- А не следует ли вам взять епископа, который представлял бы законную епископскую иерархию, государь? - спросил он, явно намереваясь попасть в число участников похода.
- В таких делах лучше предоставить все светским властям, ваше преосвященство, - ответил за короля Морган, прежде чем Келсон придумал довод, почему Арилану не стоит идти с ними. - Если только у его величества нет особого желания рискнуть жизнью одного из самых верных ему епископов…
Он бросил взгляд на Келсона, готовый отступить, если у короля окажутся веские основания желать участия в походе Арилана, но, к его облегчению, Келсон покачал головой.
- Этого не нужно. Если кто-то сидит в Ратаркине, кроме Истелина, присягнувшего мне, это вне церковной юрисдикции. Итак, есть у кого-то существенные возражения, которые до сих пор не прозвучали?
Таковых не нашлось ни у кого.
- Тогда предлагаю заняться необходимыми приготовлениями. Я подозреваю, что здесь, в Ремуте, есть люди Лориса, и поэтому хочу выступить нынче же вечером под покровом темноты, прежде чем кому-то из них удастся послать ему вести и предупредить его. Морган, за мной.
Он поднялся и направился к большим двойным дверям, остальные встали и принялись кланяться, Морган обменялся коротким взглядом с Дунканом, прежде чем мерным шагом двинуться за королем.
Глава десятая
Поэтому разумный безмолвствует в это время; ибо злое это время
Два дня спустя, когда Келсон и его воинство ехали к Ратаркину под ледяным дождем, Меарская Самозванка вступила в город со своим супругом и детьми. С самого утра валил снег, удерживая дома праздно любопытствующих, и она со своими спутниками последовала по почти пустынным улицам, мало кем замеченная. Только стража у ворот епископского дворца опознала полотнище цветов старой Меары на древке и приветствовала процессию.
Госпожа Кэйтрин Киннел Меарская приняла их выражение почтения как должное. Она никогда не была красавицей, да и годы ее не пощадили. Ей был шестьдесят один. Но она сохраняла холодную уверенность, что рано или поздно получит предназначенную ей власть, и упорно ждала, когда, наконец, грянет пора возмездия за лишения столь долгих лет. Белый скакун, на котором она гарцевала, был невелик, но верхушка безукоризненной прически Кэйтрин едва достигала его плеча, когда барон Трурилл помог ей сойти на покрытый снегом епископский двор. Он поцеловал ей руку, и Кэйтрин приняла его, подобно законной королеве, любезно, но свысока, и стала ждать, когда спешатся остальные.
- Добро пожаловать в Ратаркин, ваше королевское высочество, - промолвил Трурилл. - Или, возможно, мне скоро будет дана честь приветствовать вас как королевское величество. Я Брайс, барон Трурилл, ваш смиреннейший слуга. Те, кто вас принимает, ждут в доме.
Она удостоила его беглой улыбки, рассеянной и далекой, осторожно постучав кнутовищем по своей перчатке и кивнув бородатому человеку в городском тартане, который приближался к ней сзади. Он был несколько приземист, с простецким лицом, но здоров и крепок, его дорогой кожаный костюм для верховой езды подчеркивал мускулистость ног.
- Мой супруг, лорд Сикард Макардри, - сказала она, как на большом приеме. - А вот мои дети: принц Ител, принц Алюэл и принцесса Сидана.
Брайс от удивления распахнул глаза, когда приблизились эти трое, они оказались не только много моложе, но и необычайно хороши собой. Он понятия не имел, откуда у них такой аристократический вид: ни мать, ни отец ничем таким не славились даже в юности - но, судя по всему, эта парочка произвела на свет трех самых очаровательных отпрысков, которых Брайс когда-либо видел. Два мальчика, лишь чуть моложе короля Келсона, вполне сравнимые с ним своей осанкой, повадкой и тонкостью черт; а юная принцесса…
Брайсу пришлось сделать усилие и напомнить себе, что он благополучно женат, и такая девушка в любом случае не для него. Невысокая, но стройная, как молодое деревце, с тугими каштановыми локонами, выбивающимися из-под капюшона, Сидана показалась Брайсу самим воплощением его идеала женственности, в ее темных глазах таилась загадка, они наводили на мысль о феях, созданиях иного мира, бойкого и все же невинного, мудрого, однако, простодушного. Она учтиво наклонила голову, заметив его страстное любопытство, но не проявила ни смущения, ни снисходительности, которые столь часто охватывают других высокопоставленных девиц в подобных обстоятельствах. Ее доброта помогла ему стряхнуть чары, прежде чем кто-то заметил его неподобающий интерес к этой красотке.
- Вы находите мою дочь привлекательной, барон? - услышал он вопрос Сикарда, и лицо лорда из пограничья лукаво оживилось, когда он протянул руку, приветствуя Трурилла. Брайс поглядел прямо в глаза отцу девушки и выпалил:
- Честное слово, сударь, она великолепна. Немыслимо великолепна. И счастлив будет тот, кому удастся добиться ее руки.
- Это верно, - с некоторым нетерпением заметила Кэйтрин, - хотя, она не просто для любого встречного, и я уверена, вам это понятно. - Она взяла под руку своего старшего сына и устремила взгляд к дверям мимо Брайса. - Но нельзя ли нам войти? Наши спутники присмотрят за лошадьми и вьюками. Немало часов прошло с тех пор, как мы в последний раз согрелись и подкрепились.
Немного погодя, когда смущенный Брайс препроводил высоких гостей в приемную епископа, и все обменялись положенными приветствиями и подкрепились, заговорщики с обеих сторон приступили к ответственному совещанию. Силана принесла извинения и удалилась отдохнуть со своими девицами и дамами, но оба ее брата с удовольствием уселись справа и слева от родителей, страстно желая, чтобы им тоже дозволили высказаться в свой черед.