Воздух все больше отдавал солью по мере того, как они приближались к наружным укреплениям замка, а чайки, вопящие над головой, словно пытались противопоставить свою песнь глухому постукиванию облепленных грязью копыт и приглушенному позвякиванию сбруи. Эван и Копал следовали непосредственно за намокшим от дождя знаменем Халдейнов, звонко шлепавшим по перчатке Конала, и порой взлетающего по ветру достаточно, чтобы рассмотреть изображение на нем.
Дугал посоветовал им не сворачивать знамя, чтобы их не приняли за кого-нибудь другого. Остальные в отряди также ехали парами: Кьярд с одним из слуг Эвана, а затем Джодрелл, Трегерн и все прочие: рыцари, оруженосцы и слуги.
Они подъехали на расстояние верного выстрела из лука к наружной куртине, прежде чем Келсон наконец заметил часовых наверху, едва виднеющихся на фоне серого неба. Отблески факелов мелькали в нескольких бойницах, прорубавших камень навесной башни, где явно присутствовали и люди - это подозрение подтвердило деринийское чутье Келсона - но никто не обнаруживался поблизости. Отряд замедлил движение, почти остановившись, когда подъехал к воротам.
- Они знают, кто вы, но не понимают, почему вы здесь, - пробормотал Дугал, когда тяжелые створки распахнулись наружу, а цепи залязгали, скользя по вращающимся барабанам лебедок. - Не стоит упрекать их за осторожность.
- Согласен.
Как только спускная решетка поднялась чуть выше головы, Кьярд направил своего пони мимо прочих, тот застучал неподкованными копытами и нырнул в проем ворот. По пути всадник выхватил факел из кольца в стене и с ним поскакал по мостику, опустившемуся надо рвом. На другой стороне рва Кьярд придержал пони и оглянулся на остальных, взмахом руки приглашая последовать за ним, и Дугал тут же ударил пятками в бока своего пони. Келсон поглядел наверх, когда вместе с другими ехал за Дугалом через передние ворота, и был вознагражден зрелищем краснощекой физиономии, наблюдавшей за ними в потайное отверстие в потолке. Обладатель физиономии кивнул и прикоснулся двумя пальцами к своей горской шапочке, прежде чем исчезнуть, но Келсон почувствовал, что приветствие равно относится к нему и к Дугалу.
Приглушенный цокот копыт по мостику сменился более гулким постукиванием железа о кремень, когда они очутились по ту сторону рва, за которым располагались новые укрепления, и стали подниматься, Келсон подумал, что если какой-либо замок возводился с расчетом полностью использовать все преимущества местности для обороны, то это Транша.
Дорога, вившаяся серпантином налево, быстро стала крутой, узкой и небезопасной, со стороны моря холм так круто обрывался навстречу гремящему внизу приливу, что дух захватывало. С правой стороны, где ничто бы не защитило их, на сорок футов над их головами вздымалась главная башня, промежутки между зубцами стены обеспечивали все удобства для обстрела подступающего врага. Ширина дороги только-только позволяла проехать бок о бок двум местным пони, но огромные скакуны Халдейнов вынуждены были выстроиться цепочкой.
Чайки вылетали из-под туч, чтобы получше рассмотреть пришельцев, и поворачивали прочь с рассерженными криками, чуть фыркнет лошадь или хлопнет по ветру плащ. Запах моря был крепок даже после того, как они миновали вторые, внутренние, ворота.
- Дайте огня для молодого хозяина и его гостей! - вскричал Кьярд, развернув пони по кругу и размахивая факелом, пока вновь прибывшие въезжали во двор. - Это я, Кьярд О’Руан. Молодой хозяин дома! Где Кэболл Макардри? Эй, дайте огня, говорю вам!
Его призыв удостоился незамедлительного отклика. Как только по всему периметру двора заполыхали факелы и везде заслышались голоса, прибежал едва дыша, помощник конюха и поспешил принять у него пони. Келсон сидел на своем коне-великане рядом с пегим пони Дугала, глядя, как к ним шагает Кьярд.
Позади останавливались, подъезжая, все остальные члены отряда, но Келсон дал им знак оставаться в седле, пока не соскочит наземь он сам. Дугал утке готов был принять у него поводья и передать обоих животных Кьярду перед тем, как взял Келсона под локоть, чтобы проводить к лестнице, ведущей в главный зал.
- Эй, Кэболл! - воззвал Дугал, когда отворилась дверь зала, и по ступеням начали спускаться тесной кучкой одетые в тартан мужчины. Кое-кто из них накинул край пледа на голову от дождя, некоторые несли факелы. На шапочке идущего впереди красовалось два пера: знак вождя клана, Довольная улыбка озарила его бородатое лицо, когда он торопливо сбегал вниз навстречу неожиданным гостям.
- А, молодой Дугал!
- Управляющий моего отца, - вполголоса пояснил Дугал Келсону, пока встречающие спускались на лестничную площадку. - Кэболл, все приготовлено, чтобы оказать подобающее гостеприимство его королевскому величеству? Государь, я хочу представить вам Кэболла Макардри, моего родича, который говорит от имени клана и от имени Макардри. Как мой отец, Кэболл?
- Макардри сердечно приветствуют вас, государь, - произнес Кэболл, касаясь рукой шапочки в знак приветствия и наклоняя голову не только в сторону монарха, но и в сторону молодого хозяина. - Дугал, твой отец будет счастлив видеть, что ты столь неожиданно воротился домой. - И опять устремил свое внимание на Келсона. - Мы не можем предложить больше, чем то, что обычно у нас принято: времени было мало. Но Макардри с удовольствием явится приветствовать вас, когда вы отдохнете, и гостеприимно приглашает вас и ваших людей нынче вечером отужинать с ним в парадном зале.
- Прошу передать Макардри, что я тоже с удовольствием встречусь с ним, - ответил Келсон, любезно склонив голову. - Мне недоставало его общества с тех пор, как он приезжал на мою коронацию, а Дугал поведал мне, что в последнее время он был нездоров. Я был огорчен, услышав это.
Управляющий скоро и небрежно поклонился, с его бороды стекала дождевая вода.
- Что до удобств, - продолжал Келсон с обезоруживающей улыбкой, - то мы несколько дней провели под открытым небом, и нас обрадует любая крыша над головой и любая горячая снедь.
Кэболл словно немного расслабился, когда опять взглянул на Дугала.
- Думаю, это мы в силах предоставить вам, государь, а, может быть, и немного больше. Дугал, мы постелем его королевскому величеству и другим, кому положено быть при нем, в твоих покоях. А прочие могут ночевать в зале с нашими воинами, когда кончится ужин.
- Тогда мы берем с собой принца Конала, - отозвался Дугал, взглядом ища одобрения у Келсона, - и, возможно, Джодрелла и Трегерна… или герцога Эвана - разумеется, если только они не предпочтут спать с воинами. Как, государь?
- Эван из Клейборна? - пробурчал Кэболл, дернув головой, чтобы обозреть людей короля. - С вашего позволения, государь, я обо всем остальном договорюсь с ним. Дугал, введи его величество под крышу, чтобы не мокнуть.
Он и его помощники промелькнули мимо Келсона, едва тот успел кивнуть; управляющего, как горца к горцу, чуть только он завидел тартан Эванова плаща, потянуло к Эвану, и при этом он, словно спохватившись, небрежно отдал честь Келсону. Короля это лишь позабавило: он привык к грубым манерам пограничного люда еще мальчиком, когда познакомился с Дуга-лом и теми, кто при нем состоял, но оскорбленный принц Конал остановил своего коня-великана близ короля, не на шутку потрясенный.
- И ты что, намерен позволять ему так с собой обращаться? - вопросил он громким шепотом, склоняя роняющее дождевые капли знамя Халдейнов к голове Келсона. - Он словно слугу отпустил!
- Он спросил моего дозволения. Не устраивай сцену, - отрезал Келсон, положив руку на поводья кузена. - Он по горло занят.
- Да. Слишком занят, чтобы выказать подобающее уважение к правителю всей страны!
- Здесь нет умышленного неуважения, - возразил Келсон, - а когда стоишь под дождем, не до поклонов и речей. Я не оскорблен.
Но Конал злился, и продолжал пыхтеть и что-то бурчать себе под нос во Время всего подъема по винтовой лестнице за спиной у Дугала и Келсона, не прекратив жалоб, даже когда все трое добрались до небольшого уютного помещеньица на вершине башни. Явился оруженосец Келсона, чтобы помочь им разуться, а Конал все еще выражал свое неудовольствие по поводу местного пренебрежения чинами и званиями и закончил ядовитым замечанием касательно обстановки.
Келсон отослал оруженосца, прежде чем преподать кузену урок, после чего извинился перед приунывшим Дугалом. Атмосфера была несколько накалена, когда эти трое начали избавляться от намокшей одежды, чтобы умыться перед ужином.
В гнетущем молчании нескольких последующих минут Келсон не мог не подметить контраста между искренним стремлением Дугала забыть о происшествии и надменной церемонностью Конала.
Поведение кузена немало смутило короля. Вскоре возвратился оруженосец с их скудными пожитками и помог Коналу облачиться в сухой и чистый придворный костюм, слишком нарядный для обычного горского ужина, но когда Келсон попытался тактично указать на это кузену, тот возобновил свои выпады против спесивых горцев, провозгласил, что покажет им всем, что такое настоящий принц крови, и вышел, надевая на ходу серебряный венец, положенный ему по званию. Келсон послал вдогонку оруженосца, надеясь, что удастся помешать Коналу оскорбить кого-либо еще из местных, на которых он наткнется, и в молчании вытащил из своего тюка чистую шерстяную рубаху.
- Конал - ужасный зануда, не сердись на него, если можешь, - сказал он миг спустя, как только голова Дугала высунулась из горловины шафранового цвета рубахи. - Надеюсь, он просто глупит по молодости.
- По молодости? - Дугал фыркнул, его придворный лоск вмиг сменился приграничной откровенностью. - Келсон, он на год старше меня. Как бы он ни жаждал уважения, он не добьется его, продолжая в том же духе. К тому же, он второй по праву престолонаследия.
Келсон присел, чтобы помочь названному брату собрать складками большой килт на полу, не в силах что-либо возразить.
- Вроде бы, это верно, - сказал он, следя, как Дугал ложится на килт, чтобы обернуть его вокруг своей узкой талии. - Слава Богу, до него есть еще один наследник, его отец. А я ни разу не слышал, чтобы кто-то не по-доброму отозвался о Нигеле. Возможно, к концу будущего года, вообще, появится новый наследник. И все же ты прав: молодость не извиняет грубого поведения. Конал способен порой на дикие выходки.
Дугал, сев, чтобы заколоть плед на плече аметистом размером с яйцо ржанки, внезапно поднял глаза от драгоценной пряжки и воззрился на короля.
- Что еще за новый наследник? Келсон, ведь ты даже не помолвлен, верно?
- Нет, нет, не в этом дело, - ответил Келсон, хмыкнув. - Но не делай такое жуткое лицо. Мне семнадцать, и я король. Мне положено найти жену. Нигель и тетя Мерауд говорят мне об этом больше года, и примерно столько же времени - Морган.
- И Морган?
Келсон задумчиво пожал плечами.
- Ну, все они, конечно, правы. Нужно обеспечить себе преемника. Я потерял счет принцессам, графиням и прочим подходящим для меня невестам, смотрины которых устраивали весь год. Любой дворянчик в Гвиннеде с созревшей для брака дочерью или сестрой от двенадцати до тридцати лет под тем или иным предлогом представлял ее ко двору. Даже Морган угрожает привезти на Крещенье какую-то Р’кассанскую принцессу, родственницу его жены.
- Его жены? - Дугал еще сильнее вперился в него, хотя теперь тоже улыбаясь. - Так вот из-за чего весь сыр-бор! Морган женился и теперь считает, что все должны последовать его примеру. И кто она?
Келсон, усмехаясь, покачал головой. Он все еще забывал, насколько в Транше никто слыхом не слыхивал обо всем, что творится в столице.
- Так ты ничего не знаешь? Но ведь ты слышал, что я сделал его своим наместником на юге, верно?
- Нет.
- А ты знаешь, что в Торенте - опять регентство? - рискнул спросить Келсон.
- Регенство? Что случилось с принцем Алроем?
- Упал с лошади. И сломал шею. Из всего, что мне удалось услышать, ясно, что это несчастный случай. Но он только-только достиг совершеннолетия. И некоторые болтают, будто я это подстроил… Точно также, как Кариеса подстроила смерть моего отца.
- То есть, с помощью волшебства? - прошептал Дугал.
Келсон кивнул.
- Они не очень хорошо меня знают, правда?
- Но с чего бы это могло тебе понадобиться, если бы ты даже был… если ты даже способен извести кого-то волшебством, Келсон?
- Если ты хочешь спросить, есть ли у меня способность убивать волшебством, ответ - да. Есть и сама способность, и знания, как это делают, - спокойно произнес Келсон. - Я… Мне уже приходилось однажды на такое пускаться. Именно так я убил отца Алроя, его дядю… И еще графа Марли. Гордиться здесь нечем, но не было другого выхода. И я бы снова прибег к чарам, чтобы защитить мое королевство. - Он неловко поперхнулся. - Теперь о подоплеке. Боюсь, она тоже есть. Если на торентском престоле будет сидеть несовершеннолетний, это снизит вероятность более серьезных столкновений, кроме обычных пограничных стычек с Торентом, хотя бы пока новый король не подрастет. Это дает мне около пяти лет, чтобы все уладить в Меаре, прежде чем опять придется отвлекаться на Торент, а то и больше. Но брата Лайема я не убивал.
- Я тебе верю, - сказал Дугал.
Эти три слова были произнесены спокойно, почти без выражения, но Келсон знал, что они правдивы. Четыре года прошло с тех пор, как они с Дугалом последний раз виделись, но он чувствовал, что прежняя близость не ослабела с годами, несмотря на все, что за это время произошло. Он взглянул на свои руки, в которых держал жизнь и смерть столь многих людей, затем тряхнул головой, понимая, что ему никогда не удастся хоть на миг мысленно отвлечься от своей колдовской силы.
- Но довольно об этом, - продолжал Келсон более воодушевленно. - Ты спросил о Моргане и его жене. Он женился на Риченде Марлийской полтора года назад, весной. У них маленькая дочка, ей скоро исполнится год. Ее зовут Бриони.
- В честь твоего отца, - пробормотал Дугал и одобрительно кивнул. - Это мне по нраву. Но Риченда Марлийская… Это не графиня Марли? Разве ты не сказал только что, что убил ее мужа?
- Да. Но она не в ответе за измену графа, - тихо ответил он. - И сын их тоже. Я утвердил юного Брендана как графа Марли нынче летом, когда ему стукнуло шесть. Пока он несовершеннолетний, его опекает Морган, а Риченда - его регент.
- А что он скажет, когда станет старше и узнает, кто сгубил его отца? - прошептал Дугал. - Что если он тебя за это возненавидит?
- Здорово надеюсь, что к тому времени он поймет, почему мне пришлось на это пойти, - отвечал Келсон со вздохом. - Брэн Корис был одним из первых, кого я вынужден был лишить жизни. К несчастью, он не стал последним. Но с тех пор я, хотя бы, кое-чему научился… не то, чтобы была какая-то разница, если опять придется кого убивать, - он снова вздохнул с обреченным видом. - Но что сделано, то сделано. Нет смысла ворошить то, что я не могу изменить. А вот что я могу изменить - так это отношение к себе, которое встретил, когда прискакал сюда час назад.
Дугал рассмеялся, и торжественность последних нескольких минут развеялась.
- Да, если тебе это удастся, то ты и впрямь волшебник. Ты их видел, Келсон. Они - жители пограничья. Большинство из них отродясь не бывали при дворе, и не побывают. Ты не вправе ожидать, что завтра же заслужишь их уважение.
- Не завтра, что ты. Но, кажется, я догадываюсь, с чего начать.
Полчаса спустя два молодых горца покинули каморку на башне. Келсону придало вдохновения давешнее замечание Дугала насчет его длинных волос.
Он решил не замахиваться на большой килт, вроде того, который носил Дугал, ибо не больно был склонен полагаться на одежду, которая удерживалась только поясом, да еще имела столько сложных складок, - и он выбрал рыжеватый кожаный костюм Дугала: облегающие короткие штаны и куртку поверх шафрановой шерстяной рубашки, вроде той, что на Дугале. Плед Макардри: серое, черное и желтое, был брошен наискось через его грудь, наподобие перевязи и укреплен на левом плече пряжкой в оправе из серебряного кольца. Мягкие домашние сапожки из оленьей кожи приятно облегали ноги. Вместо золотого обруча, который красовался у него на голове во время обычного появления на людях, он нацепил шапочку, вроде той, что у Дугала. Черные волосы, заплетенные в местную косицу, оказались на добрую ладонь короче дугаловых медных, но косица эта, вдобавок к одежде, превратила изысканного юного аристократа с равнин в темноволосого двойника сына вождя. Если только им подыграет старый Каулай…
Он услышал повизгиванье настраиваемых волынок, когда последовал за Дугалом вниз по винтовой лестнице и вдоль прохода к большому залу: сперва звук этот показался ему резким и сумбурным, но вскоре из хаоса выплыл старинный приграничный напев, один из немногих, которые Келсон знал. Музыка придала резвости его шагам, когда они с Дугалом приближались к залу, и король слышал, как Дугал еле слышно насвистывает в лад. Здешние оруженосцы, слуги и несколько из людей Халдейнов кружили вперемешку перед открытыми дверьми зала, но на Келсона, явившегося в обществе Дугала и переодетого, никто не обратил особого внимания. Выхватив факел из потемневшей от огня подставки, Дугал повел друга через толпу, и они быстро нырнули в малоприметную деревянную дверь рядом с главным входом, при этом Дугал знаком велел ему молчать, и тут же зашагал по крутому и узкому ходу вдоль стены, за которой был большой зал. Когда они, как показалось Келсону, одолели примерно половину длины зала, Дугал остановился и отыскал две узких косых прорези, проделанных в камне под различным углом, осторожно опустил факел и придвинул его поближе к стене, чтобы в зале не заметили свет. Заглядывая то в одну щель, то в другую, Келсон смог увидеть почти весь зал, хотя вход и помост в противоположном конце оставались за пределами видимости.
- Похоже, большинство твоих людей, которые не на посту, уже уселись, - пробормотал Дугал, глядя в зал вместе с Келсоном. - Впрочем, заметно, насколько они предоставлены самим себе. Явно, многое зависит от того, как тебя примут.
Келсон кивнул, изучая зал. Так как, по местному обычаю, все сородичи были более или менее равны положением, не существовало большой разницы между местами для знати и для простых воинов. Он увидел, как герцог Эван движется по залу с раздосадованным на вид Коналом, чтобы занять места за столом на помосте, - но если не считать этих двоих, почти все спутники короля сгрудились по обе стороны длинного стола, тянувшегося вдоль боковой стены, тщательно отделенные, как заметил Келсон, от членов клана и их жен. Гостеприимство, судя по всему, имело свои пределы.
В большой задумчивости он последовал за Дугалом дальше по тайному ходу и вокруг угла; наигрыш волынщиков едва ли вторгался в его мысли теперь, когда он глядел через другую косую прорезь на стол на помосте. Отсюда он был в состоянии разглядеть все у этого стола, включая и графа Траншийского.