ПЯТНИЦА, 9 ИЮНЯ
Глава 2
Лайза Райан проснулась задолго до того, как зазвонил будильник, поставленный на пять утра. Джим опять провел беспокойную ночь, метался и бормотал во сне. Она почти не спала, а впереди еще долгий рабочий день. Она была маникюршей, и на сегодня к ней записалось много народу, то есть освободится она не раньше половины шестого.
Все их неприятности начались, когда Джим потерял работу. Босс услышал, как он говорил другому рабочему, что кто-то у них в фирме нечист на руку - качество бетона, который они мешали, было гораздо хуже указанного в документах. После этого, куда бы он ни обращался, ему неизменно отвечали: "Простите, мы не нуждаемся в ваших услугах".
Джим стал нервным и злым. В конце концов ему сообщили, что его заявление в "Колифф и К°" передано в строительную компанию Сэма Кроза. Вскоре он получил работу, но его эмоциональное состояние, вопреки ожиданиям Лайзы, не улучшилось.
Джим то срывался и орал на нее и детей, то извинялся со слезами на глазах. Он стал выпивать. Лайза попыталась объяснить ему, что у них перерасход по кредитным карточкам. Но это не произвело на него никакого впечатления. Кажется, ему теперь ни до чего не было дела.
Лайза с Джимом по-прежнему жили в маленьком домике в Куинсе. Поженившись тринадцать лет назад, они рассчитывали пожить в нем только первое время. Но за шесть лет у них родилось трое детей, и купить двухъярусные кровати оказалось проще, чем большой дом.
Зазвонил будильник.
- Джимми. - Она потрясла мужа за плечо. - Джимми.
Наконец ей удалось его разбудить. Он еле слышно пробормотал: "Спасибо, детка" - и исчез в ванной.
Лайза встала с постели и подошла к окну. День обещал быть погожим. Она закрутила русые волосы в узел, скрепила шпильками и потянулась за халатом.
Через десять минут на кухне появился Джим. Он был крупным мужчиной, его волосы, когда-то огненно-рыжие, стали теперь каштановыми. Из-за работы на свежем воздухе кожа на лице обветрилась.
- Кофе готов, - веселым голосом сообщила Лайза.
- Чудесно, - ответил он и, не садясь за стол, залпом выпил свою чашку. - К обеду меня не жди. Начальство заседает на роскошной яхте Колиффа. В пять часов. Возможно, он собирается меня уволить и хочет сделать это с шиком.
- С чего ему тебя увольнять?
- Я пошутил.
Лайза подошла к мужу и обняла за шею.
- Я думаю, тебе станет легче, если ты расскажешь, что тебя тревожит.
- Думай-думай. - Могучими руками Джим Райан обнял жену. - Я люблю тебя, Лиззи. Всегда об этом помни.
- Я никогда этого не забываю.
Он направился к двери. Когда дверь захлопнулась, Лайзе послышалось, что Джимми шепнул: "Мне очень жаль".
В то утро Нелл решила приготовить Эдаму завтрак повкуснее и тут же с раздражением подумала, что с помощью еды хочет задобрить мужа и получить его согласие на то, на что она и так имеет право: на выбор карьеры. Однако эти мысли не помешали ей заниматься стряпней.
Вчера вечером звонил Мак. Он напомнил о приглашении на обед, который устраивал в ресторане "Четыре времени года" по случаю дня рождения своей сестры Герт, двоюродной бабки Нелл. Эдам никогда ей не простит, если узнает о ее решении баллотироваться от Мака. Придется рассказать Эдаму обо всем за завтраком.
Было бы чудесно, если бы Эдам понял, как мне хочется попробовать занять место Мака в Конгрессе или хотя бы принять участие в предвыборной кампании, думала Нелл, вынимая из холодильника коробку яиц. Было бы просто замечательно, если бы мне не приходилось балансировать между двумя мужчинами, дороже которых для меня никого нет.
Нелл постаралась не замечать обеспокоенного вида Эдама, когда он торопливо вошел на кухню, сел за стол и потянулся за "Уолл-стрит джорнел".
- Спасибо, Нелл, но, честно, я не голоден, - сказал он, когда она поставила перед ним омлет.
Нелл налила себе кофе и взяла "Таймс". Ее внимание привлекла передовица.
- Эдам, ты видел? Окружной прокурор собирается обвинить "Уолтерс и Арсдейл" в финансовых махинациях.
- Я знаю, - сухо ответил он.
- Ты работал у них почти три года… Тебя будут допрашивать?
- Возможно. - Он ухмыльнулся. - Скажи Маку, что ему не о чем волноваться. Честь семьи останется незапятнанной.
- Эдам, я вовсе не это имела в виду!
- Продолжай, Нелл, я вижу тебя насквозь. Ты думаешь, как сообщить мне о том, что старикан уговорил тебя баллотироваться в Конгресс. Увидев газету, он сразу позвонит тебе и скажет, что упоминание моего имени в связи с этим делом может ухудшить твои шансы. Разве я не прав?
- Ты прав в том, что касается моего желания баллотироваться, но мне и в голову не приходило, что мои шансы могут ухудшиться из-за тебя, - спокойно ответила Нелл. - Я знаю, что ты не мошенник.
- В строительном бизнесе есть разные степени честности, - заметил Эдам. - К счастью для тебя, я соответствую высшим стандартам, и это одна из причин, по которой я расстался с "Уолтерс и Арсдейл". Такой ответ удовлетворит твоего обожаемого Мака?
- Эдам, я понимаю, что ты расстроен, но не старайся выместить раздражение на мне. Я собираюсь бороться за место Мака, и было бы очень хорошо, если бы ты меня поддержал.
Эдам покачал головой:
- Нелл, я всегда был честен с тобой. Политика поглощает человека целиком. Она может разрушить наш брак.
- Я должна кое-что тебе сказать, Эдам. Для брака гораздо опаснее, если один из супругов пытается препятствовать желаниям другого. Я старалась помогать тебе в твоей карьере, теперь и ты мне помоги или по крайней мере не мешай.
- Кажется, на сегодня хватит. - Эдам отодвинул стул и встал. - Обедать я не приду. Сегодня у меня совещание на яхте, а потом дела в городе.
- Эдам, у Герт сегодня день рождения, ей исполняется семьдесят пять. Она ужасно огорчится, если ты не придешь.
- Прости, но мне не хочется проводить этот вечер с Маком. Даже ради Герт, хотя она мне очень нравится.
- Эдам, пожалуйста. Наверняка ты сможешь прийти после совещания. Это не важно, что ты опоздаешь. Достаточно просто отметиться.
- Отметиться? Ты уже перешла на политический жаргон. Извини. - Он решительно направился в прихожую.
- Черт побери, тогда тебе, может, лучше вообще не приходить домой?
Эдам остановился и повернулся к ней:
- Надеюсь, ты это не серьезно.
Они молча смотрели друг на друга. Потом Эдам ушел.
Когда Сэм Кроз позвонил своей новой подружке, чтобы отменить вечернее свидание, та была недовольна.
- Мы можем встретиться в баре "У Гарри", когда ты освободишься, - предложила она.
- У меня дела. Я позвоню тебе в субботу.
И Сэм повесил трубку, не дожидаясь ответа. Он сидел в своем офисе на пересечении Третьей авеню и 40-й улицы, в большой, светлой комнате, на стенах которой висели изображения небоскребов, построенных его строительной компанией.
Было всего десять утра, и после звонка окружного прокурора, который предложил ему явиться для беседы, настроение Сэма, и так неважное, вконец испортилось.
Сэм был пятидесятилетним мужчиной среднего роста, с обветренной кожей и редеющими волосами. Женщинам нравились его самоуверенность и циничный ум, светившийся в синевато-серых глазах. Одни его уважали. Другие - их было гораздо больше - боялись. Очень немногие его любили. Ко всем ним Сэм испытывал презрение.
Раздался телефонный звонок, потом жужжание интеркома.
- С вами хочет поговорить мистер Ланг, - сообщила секретарша.
Сэм поморщился. Фирма Ланга была одним из трех участников проекта с башней Вандермеера. Его чувства к Питеру Лангу колебались от зависти - потому что тот унаследовал от родителей крупное состояние - до неприязненного восхищения - потому что Ланг, как никто другой, умел находить бросовые земельные участки и превращать их в золотые копи.
Колонка, которую Нелл вела в нью-йоркской "Джорнел", называлась "В нашем городе". В ней обсуждались самые разные городские новости - от искусства до политики, от светской хроники до интересных публикаций.
С этой колонкой тоже придется распрощаться, когда я выдвину свою кандидатуру на выборах, подумала Нелл, проходя в кабинет.
Тоже? О чем еще я думала? - спросила она себя. Сегодня утром поело ухода Эдама она, чтобы разрядить напряжение, с удвоенной энергией занялась домашними делами: убралась на кухне, застелила постель. Пыстро оглядев квартиру, она заметила на кровати в комнате дли гостей темно-синий пиджак Эдама и его кейс.
Он пулей вылетел из дома, забыв о них. Что ж, если понадобится, пусть вернется. Она ему не девочка на побегушках. Нелл повесила пиджак в шкаф, а кейс отнесла в кабинет.
Но через час, оказавшись за письменным столом, она отчетливо поняла, что даже не попыталась разрядить ситуацию. Разве не она сказала Эдаму, чтобы сегодня он не приходил домой?
Должно быть, Эдам у себя в офисе, решила она. Нелл потянулась к трубке, но потом отдернула руку. Нет. Два года назад, когда он уговаривал меня не выдвигать свою кандидатуру, я уступила и потом каждый день жалела об этом. К тому же это нечестно. Я никогда не просила Эдама отказаться от карьеры архитектора.
Нелл начала просматривать записи для сегодняшней колонки, но потом, не в силах сосредоточиться, отложила бумаги в сторону. Она вернулась мыслями к прошедшей ночи.
Юркнув в постель, Эдам почти мгновенно уснул. Прислушиваясь к его ровному дыханию, она придвинулась к нему, а он во сне обнял ее и прошептал ее имя.
Нелл вспомнила то время, когда они только познакомились. Ее тогда сразу покорила его улыбка - вальяжная, ласковая.
Зазвонил телефон. Эдам, подумала она и подняла трубку.
Это был дед.
- Нелл, я только что прочел газету! Надеюсь, Эдаму ничего не грозит в связи с расследованием. Он работал в "Уолтерс и Арсдейл" как раз в то время, которое интересует следствие.
Нелл глубоко вздохнула. Она очень любила деда, но временами ей хотелось на него накричать.
- Мак, Эдам ушел из "Уолтерс и Арсдейл" именно потому, что ему не нравилось то, что там происходит. И разве я вчера не просила тебя быть с ним полюбезнее?
- Прости.
- Не слышу в твоем голосе раскаяния.
Мак пропустил ее замечание мимо ушей.
- Увидимся вечером. Кстати, я позвонил Герт, чтобы поздравить с днем рождения, и скажу тебе, эта женщина неисправима. Проводит день в медитации. Она спросила, можно ли ей привести с собой парочку экстрасенсов, но я запретил.
- Но, Мак, это же ее день рождения, - попробовала возразить Нелл.
- Возможно, но мне в моем возрасте не хочется, чтобы кто-нибудь из этих придурков пытался определить, не потускнела ли моя аура. Ну, мне пора. Увидимся вечером.
Нелл положила трубку и откинулась на спинку стула. Дед прав, Герт довольно эксцентрична. Но в свое время именно вера Герт в паранормальные явления помогла Нелл понять, что с ней происходило, когда она ощущала невидимое присутствие отца и матери.
Высокий рост и широкие плечи достались Дану Майнору от отца, но лицом он вышел в мать. Гены нежной красавицы Кэтрин Куинн смягчили резкие, точеные черты Престона Майнора.
Сослуживцы Дана Майнора утверждали, что даже в военном камуфляже, кроссовках и футболке он похож на врача.
Похоже, ему на роду было написано стать врачом, во всяком случае, Дан всегда знал, что хочет быть детским хирургом.
Детство он провел в Чеви-Чейз, штат Мэриленд, у родителей матери, и еще тогда научился равнодушно относиться к редким визитам отца. С шести лет Дан не видел матери, хотя ее фотография - мать, улыбаясь, обнимает его, а ее волосы треплет ветер - хранилась в тайном отделении его бумажника. Снимок, сделанный в тот день, когда ему исполнилось два года, был единственным осязаемым воспоминанием о ней.
После Университета Джонса Хопкинса Дан закончил ординатуру в больнице Сент-Грегори на Манхэттене. Когда ему предложили возглавить там новое ожоговое отделение, он согласился. К тому времени у него уже была солидная репутация хирурга, специализирующегося по ожогам. У Дана был беспокойный характер, но с наступлением нового тысячелетия он решил изменить свою жизнь. Ему исполнилось тридцать шесть, и его постаревшие дедушка с бабушкой перебрались в кондоминиум для пенсионеров во Флориде. Отец недавно женился, но Дан не присутствовал на его четвертой свадьбе, впрочем как и на третьей.
Первого марта Дан приступил к работе на новом месте. В феврале он купил квартиру в Сохо на юге Манхэттена. Дан с удовольствием посещал прощальные обеды, которые друзья давали в его честь. Кто-то из них подарил ему красивый бумажник, и, перекладывая туда водительские права, кредитные карточки и деньги, он нарочно отложил старую фотографию в сторону - настало время оставить все, что было связано с матерью, позади. Через час он передумал и вернул фотографию на место.
В первый же свой вечер на Манхэттене Дан отправился поужинать в городе. В Сохо ему особенно нравилось обилие ресторанов. Он зашел в один из них, купил газету и сел за столик у окна.
Потягивая аперитив, он просмотрел первую страницу, но вскоре начал разглядывать прохожих. Недавно он решил, что в новом тысячелетии откажется от попыток найти свою мать. Мир так огромен, что отыскать ее практически невозможно.
И все же одной из причин, по которым он перебрался в Нью-Йорк, была надежда что-нибудь о ней узнать. Именно здесь обрывались ее следы.
Дан тратил много времени на то, чтобы освоиться в новой должности. Девятого июня он делал срочную операцию и допоздна задержался в больнице, поэтому одну из последних попыток найти мать пришлось отложить на следующий день. На этот раз он отправился в трущобы Южного Бронкса и без особых надежд на успех стал показывать фотографию и задавать обычные вопросы.
И вдруг удача. Бедно одетая женщина лет пятидесяти, с изможденным лицом внезапно улыбнулась:
- Похоже, вы ищете мою подружку Куинни.
Входя в вестибюль многоквартирного дома на Парк-авеню, пятидесятидвухлетняя Уинифред Джонсон всегда испытывала робость. Она работала с Эдамом Колиффом три года, сначала в "Уолтерс и Арсдейл", а прошлой осенью, когда он основал собственную компанию, ушла вместе с ним.
Худенькая, хрупкая Уинифред носила строгие деловые костюмы. Она была такой тихой, что люди часто забывали о ее присутствии, но она замечала все и ничего никогда не забывала. За время работы на Роберта Уолтерса и Лена Арсдейла она научилась всему, что требовалось знать о строительном бизнесе. Эдам Колифф сразу это понял и очень высоко ее ценил.
А вот Нелл никогда его не ценила. Жаль, что Эдаму досталась в жены внучка знаменитого деда, из-за которого у нее не остается времени на мужа.
Эдам заслуживал лучшей участи. Иногда он рассказывал о своем детстве на ферме в Северной Дакоте, о том, как ходил в библиотеку за книжками, где были картинки с красивыми домами. Иногда просил ее что-нибудь рассказать. Эдам обожал рассказы Уинифред о ее первых днях в "Уолтерс и Арсдейл".
- Так ты говоришь, что этот старый лис не остался внакладе, когда цены рухнули?! - восклицал он и обещал никому не говорить ни слова.
Она часто вспоминала вечер, когда он с упреком произнес:
- Уинифред, брось притворяться. В твоей жизни кто-то есть.
И она все ему рассказала и даже назвала имя. Тогда она по-настоящему стала ему доверять.
Швейцар в униформе положил трубку интеркома:
- Миссис Колифф ждет вас, мисс Джонсон.
Эдам попросил забрать его кейс и темно-синий пиджак. В свойственной ему манере он виновато объяснил:
- В кейсе бумаги, которые понадобятся мне на совещании, а пиджак нужен на случай, если я вдруг передумаю и пойду в "Четыре времени года".
По его тону Уинифред поняла, что между ним и Нелл произошла серьезная размолвка. Это только укрепило ее уверенность в том, что брак Эдама висит на волоске.
Поднимаясь на лифте, она думала о предстоящей встрече на яхте Эдама. Их будет только пятеро. Она сама, три участника проекта, связанного с башней Вандермеера, - Эдам, Сэм Кроз и Питер Ланг - и прораб Джим Райан.
Уинифред знала, что всех встревожат публикации в сегодняшних газетах, но сама была спокойна. В крайнем случае придется разориться на взятки нескольким нужным людям.
Двери лифта открылись, в вестибюле ждала Нелл. Вдруг приветливая улыбка исчезла с ее лица.
- Что с вами? - спросила Уинифред.
"Боже мой, - в панике подумала Нелл, - почему это со мной происходит?"
Глядя на Уинифред, она отчетливо слышала внутренний голос: "Путешествие Уинифред в этом мире закончилось".
Эдам прибыл на яхту за пятнадцать минут до начала встречи. Зайдя в каюту, он убедился, что посыльный оставил в буфете блюдо с сырами и крекеры. В баре тоже прибавилось напитков.
В течение дня у Эдама не раз возникало желание позвонить Нелл, но он в конце концов решил этого не делать. Его нежелание ссориться с ней было таким же сильным, как недавно возникшая ненависть к ее деду. Нелл просто не хотела признать очевидный факт: Мак стремился посадить ее на свое место лишь затем, чтобы сделать своей марионеткой. Вся эта лицемерная болтовня насчет того, что он уходит на покой, сущая ерунда. Он боялся, что победу на выборах одержит его конкурент. Вот старик и решил воспользоваться Нелл, чтобы она, выиграв выборы, вернула ему власть.
- Привет. Это я.
Эдам поспешил на палубу и подал руку Уинифред, чтобы помочь подняться на борт - с его пиджаком и кейсом под мышкой. Она была явно расстроена.
- В чем дело, Уинифред?
- Ты видишь меня насквозь, Эдам. - Сжав его руку, она попыталась улыбнуться. - Ответь мне честно, я чем-нибудь могла рассердить Нелл?
- Что ты имеешь в виду?
- Она вела себя со мной очень странно. Словно хотела, чтобы я побыстрее ушла.
- Не принимай это на свой счет, - спокойно ответил Эдам. - Утром мы с ней поругались. Наверное, она никак об этом не забудет. Смотри, вот и Джим.
Джим Райан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он молча принял предложение Эдама налить себе что-нибудь выпить.
Через десять минут появился Сэм Кроз, проклиная пробки и своего нерадивого водителя. Холодно кивнув Джиму, он плеснул себе в стакан неразбавленного джина.
- Я вижу, Ланг, как всегда, опаздывает, - буркнул он.
- Я говорил с ним перед отъездом, - пояснил Эдам. - Он был уже в пути. Появится с минуты на минуту.
Через полчаса зазвонил телефон.
- Я попал в аварию. - В голосе Питера Ланга явно чувствовалось напряжение. - Столкнулся с чертовым трейлером. Мне повезло, что остался в живых. Полицейские хотят отвезти меня в больницу на обследование. Либо отменяйте встречу, либо начинайте без меня.
Через пять минут "Корнелия II" вышла в море. Ветер крепчал, облака заволокли солнце.
- Меня тошнит, - пожаловался восьмилетний Бен Такер, стоя у поручней туристического парома.
- Море разволновалось, - согласился его отец, - но скоро мы окажемся на берегу. Лучше смотри по сторонам. Ты еще не скоро окажешься в Нью-Йорке.