– И да, и нет. Структура волоса на шкуре хоксни свидетельствует о том, что ее масть нельзя назвать просто гнедой, или коричневой, как хотите. Шерсть на шкуре состоит из чередующихся коричневых полос разной яркости. Причем из этого можно сделать один очень интересный вывод. Знаете какой?
Вывод этот, или, как я назвал его, ответ на загадку - пришел ко мне в голову вчера, и говорю я вам о нем не потому, что хочу похвастать своей смекалкой. Как утверждают летописи, когда-то давно хоксни были четкой полосатой масти. Вопрос - когда же так было? Ответ - в течение нескольких веков весны Великого Года, когда на пастбищах росло вдоволь травы. Как только хоксни получили вдоволь корма, встала необходимость скорейшего размножения. Яркая полосатая масть, позволяющая заметить ее обладателя издалека, - это окрас, свойственный пику брачного периода хоксни. Сегодня, когда минули века весны и в свои права вступили века лета, хоксни повсюду размножились во вполне достаточном количестве. Отпала необходимость производить себе подобных в геометрической прогрессии, поэтому брачный окрас снова пропал, скрылся. Полоски потускнели, вернулись к своему нормальному цвету - коричневому, - чтобы оставаться такими до тех пор, пока по наступлении следующей весны Великого Года в них снова не появится нужда.
Королева королев подняла бровь.
– Если только мы не изжаримся в адском огне Фреира и следующая Весна действительно наступит.
СарториИрвраш весело хлопнул в ладоши.
– Вот тут-то и кроется ответ на ваше замечание, ваше величество - следующая Весна наступит непременно, поскольку за это говорит изменчивость масти хоксни. Отталкиваясь от этого, можно утверждать, что Фреир никогда не поглотит нас, с такой же уверенностью, как если бы об этом нам поведал сам Акханаба. За Великим Летом приходит Зима, а за Зимой снова Весна, и этот круговорот вечен, раз уж даже бездумные хоксни посчитали нужным приспособиться к нему.
– Но мы не хоксни, - проговорил ЯфералОборал, с сомнением пожимая плечами.
– Ваше величество, - заговорил советник, обращаясь только к королеве и вкладывая в свои слова всю силу убеждения, на какую только был способен, - кроме вышесказанного, из моего открытия следует и другой вывод, не менее важный, - легендам иногда можно доверять гораздо больше, чем нам кажется. Вы знаете, что в отношениях между мной и вашим мужем, королем, не все сейчас складывается благополучно, взаимопонимания между нами нет. Умоляю вас - ходатайствуйте перед ним за меня. Уговорите его снарядить корабль. Я надеюсь упросить короля на пару лет освободить меня от теперешних обязанностей, дабы я мог пуститься в плавание вокруг света, собирая по пути манускрипты и записывая передающиеся из уст в уста легенды. Я мечтаю сделать Борлиен центром ученого мира, чем он и был когда-то, во времена ЯрапРомбри Киивасиенского. Теперь, когда моя жена упокоилась навеки, ничто не удерживает меня здесь, кроме вашего прекрасного присутствия, конечно.
На челе королевы королев промелькнула тень.
– Сейчас король переживает очередной кризис, может быть, самый сильный - я чувствую это. Его телесные раны излечены, но раны душевные еще болят. Я выслушала вас, Рашвен, но прошу подождать с вашим открытием до тех пор, пока не завершится встреча с послами из Панновала, которая, и в этом нет сомнений, очень важна для короля. Что-то назревает, и я с опасением ожидаю перемен.
Королева улыбнулась мудрому советнику, расчетливо согрев его улыбкой. СарториИрвраш был раздосадован, но с его беспокойством она справлялась без труда, поскольку знала источник его смятения. Советника нельзя было назвать человеком кристальной чистоты - напротив, некоторые из его опытов с живыми пленниками королева считала совершенно безнравственной прихотью и потаканием собственным затаенным обидам; в особенности это касалось тех экспериментов, во время одного из которых погибла жена СарториИрвраша. Но есть ли на свете люди кристальной чистоты? Если нет, то к чему выдвигать такие требования к миру? Отношения СарториИрвраша с королем складывались нелегко, и часто, как сейчас, например, ей приходилось прикладывать немало усилий, чтобы оградить советника от гнева ЯндолАнганола.
Решив еще раз попытаться открыть СарториИрврашу глаза на некоторые вещи, которых тот упорно не замечал, она добавила со всей возможной мягкостью:
– После злополучного сражения в Косгатте его величество стал очень раздражителен - в разговорах с ним мне приходится проявлять осторожность.
Татро потянула советника за усы.
– Тебе нельзя отправляться в море, Рашвен, ты же старенький.
Советник осторожно поставил девочку на пол и козырнул:
– Мой дорогой капитан, жизнь такая непредсказуемая штука, что, пока ей не придет конец, отправляться в путешествие можно когда угодно.
Как обычно, утром королева с братом не спеша прогулялись до западного дворцового крыла, откуда открывался превосходный вид на город. Тумана, в зимние месяцы обычно рассеивавшегося только после рассвета, сегодня не было вовсе. Город лежал внизу, раскинувшись словно на ладони, видимый ясно и отчетливо.
В изогнувшейся широким полукругом излучине Такиссы на мрачном утесе возвышалась старая крепость. Чуть севернее, в месте своего слияния с полноводной рекой, поблескивал Валворал. Татро могла часами следить за лодками и шаландами на реке и людьми в них, отправляющимися вниз по течению мимо подножия дворцового холма. С не меньшим интересом она разглядывала маленькие фигурки горожан, движущихся по улицам Матрассила.
Указав ручонкой на грузовую пристань, юная принцесса возбужденно воскликнула:
– Смотри, мама, лед привезли!
К пристани действительно причаливал шлюп со сложной оснасткой на корме и носу. Из открытых грузовых люков ледовоза в теплый воздух поднимался густой пар. Вскоре, когда прибывший корабль был накрепко причален к кнехтам, из недр его трюма лебедкой принялись добывать сверкающие несколько мгновений на солнце блоки отличного лордриардрийского льда, с превеликой осторожностью переносить их через борт и грузить в выстроившиеся вереницей подводы. Как обычно, торговец льдом прибыл строго по расписанию, не заставив дворец и его гостей дожидаться себя ни часу.
Постепенно груженные льдом подводы одна за другой потянулись к дворцу, петляя по забирающейся вверх на холм дороге, в меру извилистой. Подводы, напрягая все силы, тянули запряженные четверкой быки. Дворец, стоящий на утесе и похожий на взметнувшийся на волне корабль, храня гордое молчание, ожидал приношения.
Не дожидаясь, пока первые подводы въедут во двор, королева, у которой в это утро тревожно щемило в груди, изъявила желание уйти с балкона, для чего ей пришлось выдержать короткую схватку с принцессой, твердо вознамерившейся дождаться окончания захватывающего действа. Согласившись подождать еще минутку, МирдемИнггала застыла у решетки балкона, глядя вдаль, в сторону, противоположную реке и кораблю-ледовозу, витая мыслями где-то совершенно в другом месте.
Сегодня на рассвете к ней приходил король ЯндолАнганол. Они лежали вместе, и она чувствовала его волнение. Панновал нависал над ними незримым предупреждением о греховности любого вольнодумства. Пришедшие вечером из Рандонана неутешительные новости от Второй армии только подбавили масла в огонь, сжигающий не находящего себе места Орла. Новости из Рандонана всегда бывали плохими - к этому все уже давно привыкли.
– Ты сможешь послушать переговоры с послами из моей тайной галереи - если хочешь, конечно. Сдается мне, что разговоры обещают быть весьма скучными и затянутся надолго. Помолись за меня, Кун.
– Я всегда молюсь за тебя. Всемогущий да пребудет с тобой.
Король тихо покачал головой.
– Ну почему жизнь так сложна? Почему вера так сложна?
Пальцы короля погладили длинный шрам на бедре.
– Пока мы будем вместе, с нами ничего не случится, Ян.
Король поцеловал жену.
– Но я должен быть с армией. Без меня победы не видать. Как генерал-командующий, ТолрамКетинет бесполезен.
Между мной и генералом ничего нет, подумала она, тем не менее, он полагает…
Король ушел. Как только он ушел, она почувствовала себя очень не в духе. С недавнего времени между ними появилась какая-то прохладца. Ее прежнее положение сделалось шатким. Не понимая, что делает, она схватила руку стоящего рядом на балконе брата и крепко сжала.
Принцесса Татро опять что-то кричала ей, указывая на подводы, тянущиеся вверх ко дворцу по извилистой дороге: в возницах она узнавала знакомых слуг.
Около двадцати лет назад к крепостной стене, окружающей дворец, по склону холма пробили тайную тропу. Пользуясь этой потайной, недоступной взорам дозорных тропой, к стенам дворца поднялся мощный, хорошо вооруженный отряд, вознамерившийся взять твердыню приступом. При помощи пороховых мин были проломлены стены. На подступах к дворцу завязалась кровавая схватка.
Все население дворца было уничтожено. Женщины и мужчины, фагоры и крестьяне были зарублены там, где их застал меч. Убили всех, кроме барона, хозяина дворца.
Барон сумел спастись - переодевшись, он вывел свою семью, жену и детей, и нескольких слуг, без кого не мог обойтись, через пролом в стене в безопасное место. Он обманул вражеских солдат, спокойно приказав им пропустить себя, и тем самым открыл путь к свободе и вывел на волю своих мнимых пленников. Дочь барона тоже избежала смерти.
Барон, имя которому было РантанОборал, приходился королеве королев отцом. Его смелый и рискованный поступок приобрел известность. Несмотря на это, прежнюю власть он с тех пор потерял и больше уже не смог вернуть ее.
Человек же, стоявший во главе солдат, захвативших крепость, человек, чье воинство, по слухам, сумело взять все до единой крепости, которые осаждало, - был воинственным дедом теперешнего борлиенского короля, Орла, ЯндолАнганола. Дед Орла, не знавший страхов и сомнений, в те далекие времена был занят объединением под своим началом восточного Борлиена, дабы обеспечить безопасность своих границ. РантанОборал стал последним воителем, павшим под его ударом.
И теперь, когда непобедимость армии правителя Борлиена стала достоянием прошлого, МирдемИнггала, выйдя замуж за короля ЯндолАнганола и обеспечив тем самым определенную стабильность будущего своей семье, жила в старой цитадели своего отца. Часть замка до сих пор лежала в руинах. Большие восстановительные работы были начаты и во многом завершены во времена правления отца короля ЯндолАнганола. С приходом невероятной жары все великие планы дальнейшего восстановления, начав претворяться в жизнь, неизменно мало-помалу забывались или откладывались. Основу дворца составляли вытянутые в высоту каменные строения. МирдемИнггале нравился этот экстравагантный вид разрухи и полуруин, даже несмотря на то, что прошлое не переставало взирать на нее тяжелым каменным взором со стороны отцовского замка.
Крепко взяв Татро за затылок, она увела ее с балкона, на этот раз держа путь к дальнему, с небольшой колоннадой, крылу дворца. Там находились ее личные покои. На бесформенном фундаменте из красного песчаника был воздвигнут небольшой вычурный беломраморный павильон. Тут, за стеной, скрывались ее собственный сад и бассейн, где она так любила плавать. Посередине бассейна имелся маленький искусственный островок с изящной стройной часовней, посвященной Акханабе. Здесь в ранние годы замужества король и королева часто предавались любви.
Попрощавшись с братом и поднявшись по ступенькам, королева двинулась по узкому переходу-мостику, ведущему к ее покоям. С середины мостика, обдуваемого ласковым ветерком, открывался отличный вид на сад, в котором отец короля ЯндолАнганола когда-то устраивал собачьи бега и держал в роскошных клетках коллекцию диковинных птиц. Некоторые птицы жили в своих клетках до сих пор - беглый принц Роба, когда еще жил во дворце, кормил их каждое утро. Теперь за птицами присматривала Мэй ТолрамКетинет.
Прислушавшись к своим чувствам, МирдемИнггала ощутила гнетущий страх. Зрелище томящихся в неволе птиц казалось ей невыносимым. Оставив Татро играть с прислужницей в зале, она прошла к незаметной двери в дальнем конце зала и отомкнула ее своим ключом, спрятанным в складках одежд. Открыв дверь, она вошла и тут же увидела перед собой дворцового стражника, немедленно отдавшего ей честь. Легкие шаги королевы звенели на плитках пола. Добравшись до ниши, устроенной перед занавешенным шторой окном, она уселась там на диван. За занавесью окно было забрано узорной решеткой, сквозь которую, действуя осторожно, королева могла видеть все, сама оставаясь незамеченной.
Большое помещение, в верхней части которого, почти под потолком, она находилась, было Залом совета. Сквозь занавешенные тонкими кружевными драпировками окна в зал лился солнечный свет. Ни один из дигнитариев еще не прибыл. Сейчас здесь находился только король и его верный фагор-рунт, с которым со времен сражения при Косгатте государь не расставался.
Стоя, Юлий едва доставал сидящему королю до груди. Рыжая шерсть двурогого королевского любимца почти вся уже сменилась на белую, хотя яркий детский подшерсток кое-где еще проглядывал. На потеху королю фагор по его команде срывался с места и выделывал разные штуки, в том числе открывал свою премерзкую пасть. От удовольствия король смеялся и щелкал пальцами.
– Хороший мальчик, хороший, - приговаривал его величество.
– Да-с, мальчик хороший, - эхом отзывался Юлий.
Весело рассмеявшись, король встал с обтянутого гобеленом дивана, обнял фагора и приподнял его.
В ужасе от увиденного королева отшатнулась от окна. Невероятный страх сковал ее. Но от резкого движения под ней предательски скрипнул стул. МирдемИнггала закрыла глаза. Если король услышал, то он теперь знает, что она здесь.
Орел не окликнул ее.
Мой дикий боа, мой любимый дикий боа, мысленно позвала она его. Что с тобой творится? Мать королевы королев обладала магической силой - нечастыми, но верными видениями будущего. Дочь своей матери, МирдемИнггала сейчас была уверена, что Опасность, Неведомая и от того еще более Ужасная, грозит стране и им всем, нависая над их головами как разящий меч.
Когда, набравшись духу, она решилась снова выглянуть в зал, приезжие дигнитарии, переговариваясь, уже входили друг за другом в Зал совета, разбредались и устраивались поудобнее. Повсюду на полу были приготовлены ковры и подушки. Рабыни, чья одежда едва прикрывала наготу, заботливо разливали по кубкам разноцветное вино.
Поначалу расхаживавший среди дигнитариев с горделивой, "королевской", осанкой, ЯндолАнганол наконец тоже присел - на свой гобеленовый диван. В зале появился главный советник СарториИрвраш - коротко поклонившись присутствующим гостям, он прошествовал к королю, занял позицию позади его дивана и сразу же закурил вероник. Рунт Юлий, запыхавшись и зевая во всю пасть, растянулся на подушках у ног хозяина.
– Ты чужой среди нас, - вслух проговорила королева, неотрывно глядя в зал. - В наших жизнях ты чужой.
Близ короля ЯндолАнганола расположились группкой местные власть имущие, среди прочих - мэр Матрассила (одновременно и глава скритины), личный викарий ЯндолАнганола, королевский оружейник и двое или трое военачальников. Один из военных, человек, был, судя по нашивкам, капитаном фагоров, хотя из уважения к иностранным гостям двурогих, кроме домашнего зверька короля Орла, в зал не допустили.
Среди гостей наибольшее подозрение вызывали сиборнальцы. Посол Сиборнала в Борлиене, Ио Пашаратид, явился из Ускути. Он и его жена, оба высокие, тощие и бледные, сидели в изрядном отдалении друг от друга. По слухам посол и его жена пребывали в вечной ссоре, другие же с уверенностью утверждали, что так просто принято у сиборнальцев. Но факт оставался фактом - прожив во дворце более девяти теннеров (через три недели должен был стукнуть год с того дня, как унылая физиономия Ио Пашаратида впервые появилась здесь), эта пара не обменялась на людях ни добрым словом, ни хотя бы взглядом.
– Если кого и нужно бояться, так это тебя, Пашаратид, проклятый шпион, - прошептала королева королев.
Из Панновала прибыл наследный принц. Выбор Священной Империи был как нельзя более верным. Самая мощная и властная держава среди семнадцати государств Кампаннлата, Панновал хотел только одного - положить конец стычкам с сиборнальцами, досаждающими с северных границ. Религия Панновала занимала на континенте главенствующее положение. В данный момент Панновал всячески заигрывал с Борлиеном, самым исправным и верным плательщиком церковных податей в деньгах и зерне; видя свои отношения с доминантом как взаимопонимание между патриархом и совсем зеленым юнцом, Священная Империя все же сочла возможным прислать на совет своего принца, пусть даже его нерешительность и туповатость, а также и язвительность, были известны всем.
При всей своей незначительной роли в государственной машине принц Тайнц Индредд был в то же время особой весьма приметной, искупая своим объемом и весом недостаток уважения окружающих. Королевской семье Олдорандо он приходился дальним родственником. Никто из высокопоставленных особ ни во что не ставил Тайнца Индредда, и монахи Панновала, предвидя это, прислали вместе с принцем другое, не менее известное, хотя и в иных сферах, лицо - главного советника и видного церковного деятеля Гуаддла Улбобега, к которому король Орел питал глубокое уважение и привязанность еще со времен своих монастырских мытарств в Панновале в молодые годы.
– Этому есть что сказать, - пробормотала королева, удобнее устраиваясь в своем тайном наблюдательном пункте.
Король ЯндолАнганол начал приветственное слово, взяв скромный и почтительный к рангу собравшихся тон. Говорил он не поднимаясь с места. Речь лилась легко и быстро, столь же быстрым был и его проницательный взгляд. От приветствий король перешел к краткому изложению текущего состояния дел Борлиена.
– Сегодня можно с уверенностью сказать, что по большому счету в границах моего государства наконец-то установился мир. Разрозненные шайки разбойников и бродяг все же изредка донимают моих земледельцев, но это уже мелочи. До недавнего времени армии Борлиена были прикованы к фронтам Западной войны. Честно признаюсь, войны обескровили мою отчизну. На восточных окраинах Борлиена тоже не все было спокойно - коварный Дарвлиш Череп и безжалостный Унндрейд Молот немало досадили нам.
Король с вызовом оглядел своих гостей. Он стыдился того, что свою недавнюю рану получил от такого ничтожества, как Дарвлиш.
– Фреир неудержимо подкрадывается все ближе, и наши поля губит засуха. Борлиен уже не в состоянии сражаться на всех фронтах сразу, по крайней мере мне не хотелось бы, чтобы от нас этого ждали. Наша страна, богатая землями, не слишком богата ресурсами.
– Ну что ты, кузен, полно скромничать, - подал голос Тайнц Индредд. - Ни для кого не секрет, что равнины, раскинувшиеся на юге Борлиена - богатейшая житница на континенте.
– Сама по себе плодородная почва не означает богатый урожай, который с нее еще нужно собрать, - отрезал ЯндолАнганол. - На наших границах постоянно неспокойно, и крестьяне, вместо того чтобы сеять и жать хлеб на полях, сражаются и гибнут - на земле давно уже работают только женщины и дети.
– Тогда тебе и в самом деле нужна помощь, кузен, - весело заметил Тайнц Индредд, явно в расчете на аплодисменты.
Ио Пашаратид подал голос:
– Если у крестьянина хромая лошадь, станет ли дикий кайдав помогать ему?