- Нет, - сказал он. - Прости, дитя. Но тут слишком много риска.
- Ева совсем чуть-чуть старше меня!
- Еве восемнадцать. А тебе сколько, шестнадцать?
- Почти семнадцать! - Если немного растянуть понятие почти. - Я правда учусь в колледже. Я первокурсница, взгляни, вот мой студенческий билет…
Он пропустил это мимо ушей.
- Возвращайся через год и мы поговорим об этом, - сказал он. - И давай закроем эту тему. Как насчет общежития?…
- Если я там останусь, они убьют меня, - сказала она, и опустила глаза на свои сцепленные побелевшие пальцы. - Они пытались убить меня сегодня.
- Что?
- Другие девчонки. Они побили меня и столкнули с лестницы.
Молчание. Довольно долгое. Она боялась поднять на него глаза, поэтому услышала только скрип кожи, а потом поняла, что Майкл уже стоит рядом с ней. Прежде чем она успела что-либо возразить, он уже проверял шишку на ее голове, наклонив голову назад, чтобы получше разглядеть, затем также бесстрастно рассмотрел синяки и порезы.
- Что еще? - спросил он.
- Что?
- Кроме того, что я видел? Ты ведь не собираешься умереть прямо передо мной?
М- да, очень трогательно.
- Я в порядке. Меня осмотрел доктор и все такое. Это просто синяки. И растянутая лодыжка. Но они столкнули меня с лестницы, и сделали это специально, и она сказала мне… - Тут почему-то ей вспомнились слова Евы о вампирах, и Клэр сбилась с мысли. - Нападавшая на меня девушка, она сказала мне, что ночью я получу свое. Я не могу вернуться в общежитие, Майкл. Если ты выставишь меня за дверь, они убьют меня, потому что у меня нет друзей и мне некуда идти!
Он постоял так еще несколько секунд, посмотрел ей прямо в глаза, и вернулся к дивану. Он снова открыл футляр с гитарой и устроился с инструментом на диване; она подумала, что это его комфортная зона, прямо так, с гитарой в руках.
- Те девушки. Они выходили днем?
Она моргнула.
- Ты имеешь в виду на улицу? Конечно. Они ходят на занятия. Ну, иногда.
- Они носят браслеты?
Она моргнула.
- Ты имеешь ввиду, такие… - Ева оставила свой за столом, и она подняла полоску кожи с красным символом. - Такие как этот? Я никогда не замечала. Они носят много побрякушек.
Она задумалась, и наконец вспомнила кое-что. Впрочем, браслеты немного отличались от этого. Они были позолоченными, и Моника и Моникеты все носили их на правом запястье. Она никогда не обращала на это внимания.
- Возможно.
- Браслеты с белым символом? - Майкл задавал вопросы небрежно, склонив голову и делая вид, что полностью сосредоточен на настройке гитары, хотя та в этом не нуждалась. Каждая нота, издаваемая струнами звучала идеально. - Не помнишь?
- Нет. - Она почувствовала отчетливую вспышку чего-то среднего между беспокойством и паникой. - Это означает, что они под защитой?
Он колебался секунду, но этого было достаточно для того, чтобы она поняла: Майкл удивлен.
- Ты имеешь в виду презервативы? - спросил он. - О какой еще защите может идти речь?
- Ты знаешь, о чем я говорю. - Ее щеки горели. Она надеялась, что это не так заметно, как чувствуется.
- Я так не думаю.
- Ева сказала…
Он поднял голову, и его голубые глаза стали неожиданно злыми.
- Еве следует держать рот под замком. Она и так в серьезной опасности от того, что расхаживает в этих готических шмотках. Они и так думают, что она их высмеивает. Если бы они слышали, что она говорит…
- Они, это кто? - спросила Клэр. Теперь была его очередь отводить взгляд.
- Люди, - сказал он безразлично. - Послушай, я не хочу испачкать руки в твоей крови. Ты можешь остаться на пару дней. Но только, пока не найдешь где жить, хорошо? И постарайся сделать это побыстрей, здесь тебе не реабилитационный центр для избитых девчонок. Я пытаюсь уберечь от проблем Еву и Шейна, мне и этого беспокойства хватает.
Для парня, играющего такую красивую музыку, он был жесток, и немного страшноват. Клэр нерешительно положила деньги на стол перед ним. Он посмотрел на них, сжав челюсти.
- Арендная плата сотня в месяц, - сказал он. - А так же, один раз в месяц ты покупаешь продукты. За первый месяц оплата вперед. Но ты на столько не задержишься, так что, остальное оставь себе.
Она сглотнула и забрала две сотни из трех, отсчитанных ею.
- Спасибо, - сказала она.
- Не благодари меня, - сказал он. - Просто не впутывай нас в неприятности. Это очень важно для меня.
Она молча встала и пошла на кухню. Наложив чили в две тарелки, поставила их вместе с ложками и колой на поднос и вернулась в комнату. Там аккуратно составила все на столик перед хозяином дома. Майкл посмотрел на принесенное угощение, потом перевел взгляд на Клэр. Она медленно села, морщась от боли, и начала есть. После паузы Майкл взял свою тарелку и попробовал.
- Это Шейн приготовил, - сказала Клэр. - Очень вкусно.
- Да. Чили и спагетти - это все, что умеет готовить Шейн. Ты что-нибудь умеешь?
- Конечно.
- Например?
- Лазанья, - сказала она. - И, эм… что-то вроде раскрошенного гамбургера с лапшой. А еще такос.
Майкл задумчиво посмотрел в сторону кухни.
- Сможешь приготовить завтра такос?
- Конечно, - сказала она. - У меня занятия с одиннадцати до пяти, но я задержусь и соберу продукты.
Он кивнул, продолжая есть, временами исподлобья поглядывая на нее.
- Прости, - наконец сказал он.
- За что?
- Что был такой задницей. Слушай, я не могу по-другому… я должен быть осторожен. Очень осторожен.
- Ты не задница, - сказала она. - Ты просто пытаешься защитить себя и своих друзей. Это правильно. Это то, что ты должен делать.
Майкл улыбнулся, от улыбки его лицо стало другим, оно вдруг стало ангельским и чудесным. Блин, изумленно подумала она. Он просто великолепен. Не удивительно, что он беспокоится по поводу ее несовершеннолетия. От такой улыбки как эта, девчонки должны гроздьями на нем виснуть.
- Раз ты в моем доме, ты мой друг, - сказал он. - Кстати, как тебя зовут?
- Клэр. Клэр Денверс.
- Добро пожаловать в Стеклянный дом, Клэр Денверс.
- Но только на время?…
- Да, временно.
Они обменялись неловкими улыбками.
На этот раз тарелки мыл Майкл, а Клэр поднялась обратно в свою комнату, расставила книги на полке и приступила к учебе.
Она слушала его игру, доносившуюся с нижнего этажа, мягкий и прочувствованный аккомпанемент ночи, и, похоже, он ей нравился.
4
Наступило утро светлое и раннее, и Клэр разбудил запах жареного бекона. Она спотыкаясь и зевая поплелась на первый этаж, едва осознавая, что одета всего лишь в очень длинную футболку, пока не вспомнила, что здесь живут мальчики. К счастью, никто ее не заметил, и ванная была свободна. Утром в ней уже кто-то побывал: зеркала все еще были запотевшими и большая черно-белая комната сверкала от капелек воды. Хотя пахло чистотой. И какими-то фруктами.
Фруктами пах шампунь, который она нашла и которым немедленно воспользовалась. Когда она вытерла зеркало и взглянула на себя, то увидела, что ее бледная кожа усеяна синяками.
Я могла умереть. Мне повезло.
Она снова набросила футболку, и бросилась в свою комнату, чтобы откопать свои трусики, которые вытащила вчера из машинки. Они были все еще влажные, но она все равно их надела, потом натянула синие джинсы.
Что- то подтолкнуло ее открыть стенной шкаф, где она нашла несколько старых вещей завалявшихся в глубине. Футболки, с названиями групп, о большинстве из которых она никогда не слышала, хотя кое-какие все же смогла припомнить. А также, несколько свитеров. Она сняла свою окровавленную рубашку и натянула одну из полинялых черных футболок, и, после некоторых размышлений, оставила туфли на полу.
Внизу, Ева и Шейн спорили в кухне о том, как правильно готовить яичницу-болтунью. Ева говорила, что для нее нужно молоко. А Шейн твердил, что молоко - еда для кошек. Клэр молча проскользнула мимо них к холодильнику, и вытащила коробку апельсинового сока. Она плеснула немного в стакан, потом молча протянула коробку остальным. Ева взяла его и налила себе, потом протянула коробку Шейну.
- Значит, - сказал Шейн, - Майкл тебя не выставил.
- Нет.
Шейн медленно кивнул. Он был даже больше, чем ей показалось вчера, а его кожа была золотисто-коричневого цвета, как будто он проводил много времени на летнем солнце. Его волосы тоже отдавали этим бронзовым отблеском и были выжжены на солнце. А Майкл был натуральным блондином. Что ж, если честно, они оба были привлекательными. На самом деле, ей не хотелось думать об этом, но, по крайней мере, она не говорила этого вслух.
- Ты должна знать кое-что о Майкле, - сказал он. - Он не любит давать шанс. Я не уверен, что он разрешит тебе остаться. Если разрешит, значит, он чувствует, что у тебя хорошая энергетика. Не относись к этому неуважительно, иначе, меня это сильно огорчит. Ясно?
Ева молча смотрела на них обоих, Клэр поняла, что для Евы это в новинку.
- Он твой друг, так ведь?
- Он спас мне жизнь, - сказал Шейн. - Если бы не он, я бы умер. Но благодарить его за это было бы идиотизмом с моей стороны. Так что, да. Он был моим другом всю мою жизнь, он мне как брат. Так что, не впутывай его в неприятности.
- Я не буду, - сказала она. - Яичницу готовят без молока.
- Видишь? - Шон отвернулся и начал разбивать яйца в миску. - Я же говорил.
- Предательница, - вздохнула Ева, и ткнула вилкой в жарящийся бекон. - Ладно. Итак, Шейн. Как тебе Линда вчера вечером?
- Лора.
- Все равно. Я не обязана запоминать имена каждой новой девицы, с которой ты встречался.
- Она выбила один пятьдесят.
- Боже, какое разочарование. Такая шалава!
Шейн натянуто улыбнулся в яичницу:
- Хей, не при ребенке. Тебя предупреждали.
- Ребенок? - Чувствительный укол по самолюбию. Клэр поставила тарелки на столешницу немного громче, чем нужно. - Предупреждали?…
Шейн протянул сложенный листок бумаги. Записка была короткой и "милой", подписана "Майкл". В ней было написано, что Клэр несовершеннолетняя, и что Шейну с Евой нужно быть поосторожней, когда она в доме.
Мило. Клэр не знала чувствовать себя польщенной или оскорбленной. Если подумать… оскорбленной.
- Я не ребенок! - выпалила она Шейну. - Я всего на год младше Евы! И девочки взрослеют быстрее.
Ева благоразумно кивнула:
- Значит, ты примерно на десять лет старше Шейна.
- Серьезно, - настояла Клэр. - Я не ребенок!
- Говори, что хочешь, деточка, - мягко сказал Шейн. - Не унывай! Это означает только то, что ты не должна подстрекать меня на разговоры о том, сколько секса я недополучил.
- Потише, а то я расскажу все Майклу, - предупредила Ева.
- О том сколько секса я недополучил? Валяй.
- Не получишь бекона.
- А вы обе не получите яичницу.
Ева сердито посмотрела на него.
- Обмен пленными?
Они обменялись свирепыми взглядами, за которым последовал обмен кастрюлями.
Клэр уже собиралась присоединиться к Еве, когда чистым мелодичным звуком раздался звонок в парадную дверь. Когда он прозвучал, Ева и Шейн застыли на месте и переглянулись. Почему-то это выглядело устрашающе. Шейн быстро поставил свою тарелку на гранитную столешницу, слизал жир бекона с пальцев и, указал кивком головы в сторону Клэр, сказал:
- Спрячь ее.
Ева кивнула. Затем она швырнула свою тарелку на стойку, схватила Клэр за запястье и потащила через всю комнату к кладовке, полускрытую в тени неуклюже втиснутого холодильника. Кладовка оказалась большой, темной и грязной. Полки были заставлены старыми банками. Этикетки на консервных банках говорили о том, что в них содержится батат и спаржа, а в стеклянных банках виднелось какое-то древнее желе. Здесь была лампочка с веревочным выключателем, но Ева не стала ее включать. Вместо этого она протиснулась между рядами мрачноватых банок с фруктами, протянула руки и Клэр услышала какой-то щелчок. Затем раздался металлический скрежет, потом снова щелчок, и часть задней стены повернулась.
Ева толкнула открывшийся проем, вытянулась, и достала с полки фонарик, который тут же вручила Клэр.
- Заходи, - сказала Ева. - Я включу свет снаружи, но старайся не включать фонарик, если услышишь голоса. Он может просвечивать через щели.
Клэр ошеломленно кивнула, и скрючилась, чтобы пролезть в маленькое отверстие, открывшееся в стене. Разогнувшись, она оказалась в на удивление большой и пустой комнате с каменным полом, без окон. Немного паутины по углам и клочки пыли несколько портили вид, но, с другой стороны, тут было не так уж плохо.
Ева закрыла дверь, и тут же наступила полная темнота. Клэр поспешно щелкнула фонариком, перешла в ближайший угол и опустилась на колени, часто и тяжело дыша.
Всего минуту назад они шутили на кухне, возились с беконом и яичницей, и вдруг… что за чертовщина только что произошла? И для чего здесь потайная комната с единственным входом?
Она услышала отдаленные голоса, и поспешно выключила фонарик. Это плохо. На самом деле, она никогда не боялась темноты, но та темнота не была полной… Всегда были звезды, лунный свет, отдаленные огни улицы…
Эта тьма была густой, как смола, такой, что хоть глаз выколи. Эта тьма пугала и заставляла обледеневать от ужаса при мысли, что рядом с тобой может оказаться все что угодно, а ты даже не заметишь, как оно приблизится.
Клэр закусила губу, сильно сжимая фонарик, и заскользила спиной по стене пока не нащупала рукой шершавую древесину двери, через которую вошла. Через нее проникало немного света, еле заметного, но достаточного для того чтобы успокоить стук в груди.
Голоса. Шейна, и еще кого-то. Мужской голос, глубже и ниже, чем у Шейна.
- Сэр, здесь живут только, те кто есть в списке. Только мы трое. - Шейн говорил мягко и уважительно, что не было на него похоже. Не то чтобы она хорошо его знала, но он всегда был остер на язык.
- Кто из них вы? - спросил голос.
- Шейн Коллинс, сэр
- Позовите сюда третьего, - сказал голос.
- Ну, я бы позвал, но Майкла здесь нет. Он не приходит до вечера. Не хотите проверить?…
- Не нужно. - Клэр прислушалась и расслышала шелест бумаги. - Вы Ева Россер?
- Да, сэр. - Ева говорила уважительно, но оживленно.
- Переехали из дома родителей… восемь месяцев назад?
- Да, сэр.
- Работаете?
- В Коммон Граундс, ну знаете, кафе…
Мужчина, кто бы он ни был, прервал ее.
- Вы. Коллинс. У вас есть работа? - голос обращался к Шейну.
- Я на пути к работе, сэр. Вы ведь знаете как это бывает.
- Продолжайте искать. Мы в Морганвилле не любим бездельников. Вы можете везде рассчитывать на помощь.
- Да, сэр. Я приму это к сведению, сэр.
Короткая пауза. Возможно, в ответе Шейна остроты было немного больше чем надо бы. Клэр сдержала дыхание, стараясь лучше расслышать.
- Вы покидали город на пару лет. Что заставило вас вернуться?
- Тоска по дому, сэр. - Да, его голос снова изменился, и даже Клэр знала, что это было плохо. - Скучал по своим старым друзьям.
Она услышала, как Ева прочистила горло:
- Сэр, простите, но мне на работу через полчаса…
Опять шелест бумаги.
- Еще одно. Здесь изображена девочка, которая исчезла из общежития прошлой ночью. Вы ее не видели?
- Нет, - сказали они хором.
Должно быть он им не поверил.
- Что здесь? - Он не стал ждать ответа, просто открыл внешнюю дверь кладовки. Клэр отпрянула и задержала дыхание. - Вы всегда оставляете здесь свет?
- Я доставала джем, когда вы позвонили, сэр. Наверно, забыла выключить, - сказала Ева. Она говорила нервно. - Простите.
Щелчок. Свет в кладовке погас и дверная щель перестала светиться. Клэр еле сдерживала прорывающееся дыхание. Не двигаться. Не двигаться. Она знала, что он, кто бы он ни был, стоит там, в темноте, смотрит и слушает.
А потом, наконец, она услышала, как он сказал:
- Позвоните в отделение, если увидите эту девочку. Она впуталась в какие-то неприятности. Мы хотели бы вызволить ее из них.
- Да, сэр, - сказала Ева, и дверь кладовки закрылась. Голоса удалились, звуча все тише и тише, пока совсем не затихли.
Клэр включила фонарик, прикрыла рукой и направила в угол. Луч фонаря был тусклым и давал совсем немного света, но этого было достаточно для того чтобы убедиться, что в темноте не затаился злой зомби. А потом она ждала. Казалось, прошла целая вечность до того момента, как раздался стук двери, и она широко распахнулась одновременно со вспышкой электрического света. Бледный макияж Евы с черной подводкой глаз выглядел еще страшнее, чем раньше.
- Все в порядке, - сказала она, и помогла Клэр выйти из потайной комнаты. - Он ушел.
- Дерьмовое все в порядке, - сказал Шейн, стоящий за ее спиной. Он сложил руки на груди, нахмурив брови и покачиваясь вперед назад. - У этих задниц есть ее фото. Они ищут ее. Что ты сделала, Клэр? Зарезала мэра или что похуже?
- Ничего! - сказала она не задумываясь. - Я… Я не знаю почему… может они просто беспокоятся из-за того, что я не объявилась вчера ночью?
- Беспокоятся? - хохотнул Шейн. - Да, точно. Они беспокоятся о тебе. Правильно. Так я и скажу Майклу. Если они собираются перевернуть город в поисках тебя, то ты слишком опасна, чтобы оставаться в Морганвилле, или нам нужно раздобыть тебе что-то вроде Защиты и очень срочно.
Когда он это сказал, Ева не возмутилась.
- Но… может быть в полиции?… - начала было Клэр.
- Это была полиция, - сказала Ева. - Говорю тебе. Они прочесывают город. Эти ребята работают на вампиров… сами они не вампиры, но они достаточно опасны, хоть и без клыков. Послушай, ты можешь позвонить своим родителям? Можешь попросить их вытащить тебя из школы и забрать домой или что-нибудь еще?
Конечно. Так будет проще всего, только это будет означать провал, и они ни за что не поверят в подобные вещи! Никогда! А если она попытается объяснить им это, то у нее не останется ни одного, ни малейшего шанса поступить в Йель, или в МТИ, или в Калтех. Она понимала, что в сложившейся ситуации как-то глупо об этом рассуждать, но это было существенно для нее.
Вампиры? А вот вампиры были не настолько важны.
- Но… я ничего не делала! - сказала она, и перевела взгляд с Шейна на Еву, а потом обратно. - Что у них может быть против меня, если я ничего не сделала?
- Жизнь несправедлива, - сказал Шейн, со всей уверенностью. - Нельзя бесить не тех людей, это я точно знаю. Как зовут девочку? Ту, что тебя избила?
- М-Моника.
Они оба уставились на нее.
- Вот, черт, - сказала Ева, ужаснувшись. - Моника Моррелл?
Лицо Шейна побелело. Он стоял, абсолютно бледный, и только в глазах светилось что-то пугающее.
- Моника, - повторил он. - Почему мне никто не сказал?
Ева смотрела на него, покусываю губу.
- Прости, Шейн. Мы не знали… я клянусь, я думала она уехала из города. Поступила в колледж, где-нибудь еще.
Шейн встрепенулся, как будто стряхивая с себя что-то невидимое, и пожал плечами, пытаясь изобразить безразличие. Хотя, Клэр прекрасно понимала, что ему не все равно.