У профессора был двух этажный дом, в котором он жил и работал. После короткого разговора у двери, через микрофон, лейтенанта впустили. Профессор встретил лейтенанта в прихожей и пригласил подняться в кабинет на второй этаж.
- Я уже давно жду вас, лейтенант Эдрин. Я правильно назвал вас? - лейтенант, молча, кивнул. - Я читал сегодняшние газеты, где писали о вас и о сериях этих чудовищных преступлений, - сказал учтиво профессор.
- О вас я тоже читал из газеты. Я прочёл вашу статью, напечатанную 18 сентября в газете "Старый город". Признаюсь, меня заинтересовали те выводы и доводы, которые вы смело изложили в ней.
- Не хотите ли выпить коктейль, - профессор налил два стакана из графина.
- Спасибо, не откажусь. Я хотел бы поговорить с вами о ваших результатах…
- Все мои результаты - это логически обоснованные и математически рассчитанные выводы.
- Но, профессор, как можно рассчитывать и делать выводы, если преступление ещё не было осуществлено, если, конечно, вам не было известно о нём заранее.
- Я вас понимаю. В природе есть множество непонятных вещей. Те или иные одного рода события повторяются через определённый интервал времени. Процессы развития идут по спирали или по кругу.
- Я вас не совсем понимаю, профессор. Что значит одного рода? - спросил Эдрин.
- Хорошо. Я поясню это на простом и понятном примере. Видите на полу небольшую выемку, это старая прогнившая доска.
- Так, ну и что?
- А теперь представьте, что вы держите перед собой апельсин и закрытыми глазами бросаете его в направлении этой выемки. Что произойдёт? Апельсин может упасть в неё, а может оказаться рядом. Я беру сто таких апельсинов и закрытыми глазами бросаю их, один за другим, в выбранном направлении. В результате мы имеем, что 89 апельсинов раскатились по полу, а 11 попали в интересующую нас область. Разделив 11 на 100, я получу результат равный 0,11. То есть вероятность попадания последующего апельсина в выемку равна 0,11. Если бы все 100 апельсинов попали бы в выемку, то вероятность попадания равнялась бы 1 или 100 %. В нашем случаи - это 11 %.
- Хорошо профессор, я кажется, понял. Однако нельзя ли пояснить это на другом примере. Например, об этих серийных убийствах.
- Можно и об этом. В моих исследованиях я использовал данные, взятые с уже совершённых преступлений, которые были совершены психически нездоровыми людьми, то есть маньяками. Область происходящих убийств тоже была ограничена - это территория Европы. Опуская теоретические или математические подсчёты, я пришел к заключению, что возможный маньяк должен появиться на территории Франции. А вероятность его появления, как вы уже знаете, это писалось в газете, равна 0,666. То есть вероятность появления нового маньяка равна 66,6 %.
- Поразительно. Но, ведь три шестёрки - это число дьявола!
- О, да. К сожалению, это уже факт. Теперь вы понимаете, почему я не мог более скрывать результат своих исследований, - сказал профессор.
- Математика - вещь полезная, однако я хотел бы знать более весомые факты об этом серийном убийце.
- Да, математика это точная наука, и она не совершала преступления и ничего не знает о них, а лишь оперирует голыми числами. Однако у меня для вас кое-что есть. Это последние мои исследования, которые я сделал, используя уже совершённые этим маньяком убийства. Сейчас я их принесу.
Он взял стакан со стола и повернулся к сейфу, расположенному в стене. Пригубив немного, он положил стакан на стол. Слегка покачнувшись, он отвернулся от сейфа и сделал несколько шагов в направлении лейтенанта, словно молчаливо обращаясь за помощью. Раскрыв рот и протянув вперёд правую руку, он как будто хотел что-то сказать лейтенанту. Его, уже мёртвое тело рухнуло на пол. В глазах был виден чудовищный испуг, выражение лица приняло зловещую маску ужаса, будто он только что увидел дьявола.
Лион (Франция), 29 сентября 2004, 18:20.
- Жак! Надень свитер, - ей всегда приходилось следить за своим братом.
- Спасибо, милая Кетрин, но мне и так тепло, - сказал Жак.
- Но, даже здесь в гостинице прохладно, да и потом, уже не лето, а разгар осени.
- Вот именно, разгар. Мне не холодно, я разгорячен после дневной тренировки. Во мне столько адреналина перед завтрашними соревнованиями.
- Ну, пожалуйста, надень свитер. Ведь, если ты заболеешь, кто тогда будет бороться за первое место? - её мягкий детский голосок всегда воздействовал на брата. Его твердый мужской характер смягчался, юношеское упрямство таяло, и он более не упрямился. Жак обладал твёрдым и сильным характером, как истинный мастер восточных единоборств. Его металлический голос иногда таял и превращался в мягкую податливую воду, когда он слышал детский дискант любимой сестры.
- Ладно, уговорила. Давай пойдём в кафе, здесь, внизу гостиницы.
- Хорошо, только вот вещи сложу в шкафчик, наведу порядок в твоём. Ведь ты у меня такой неряха. Тогда и пойдём.
Он отправился в свой номер. Бросив сумку на тумбочку, он лёг на кровать. "Надо бы ей подарок подарить, ведь у неё сегодня день рождения", - подумал он. - "Нет, не сейчас. Пусть она расправится с вещами. Золотая брошка с зелёными камушками на ней будет очень хорошо смотреться. Её ярко зелённые глаза так великолепны, что даже эти сверкающие камушки меркнут в сравнении с её взглядом".
За ужином, в кафе, он сделал ей подарок.
- Ах, Жак. Это замечательная брошка. Посмотри, как переливаются эти камушки, - она восторженно улыбнулась. - Спасибо тебе, она наверно дорогая. Ты мне всегда такие оригинальные подарки даришь. Она подойдёт к моему вечернему платью.
- Спасибо не мне, а тебе, за то, что ты самый замечательный мой друг. Мне бы одному трудно было.
- Жак, а можно я надену новое платье и эту брошь? - девочка, прищурив глаза, посмотрела умоляюще на брата.
- Сейчас? Ты хочешь подняться к себе в номер?
- Да, ну пожалуйста, - её детский и ласковый голос не мог оставить равнодушным брата к просьбе сестры.
- Ну, ладно, иди. Я подожду тебя здесь. Только недолго.
- Хорошо, я быстро. Двадцать минут и я уже буду здесь, - она быстро встала и довольная умчалась, словно ветер наверх по ступенькам.
Она напомнила ему их мать, которая когда-то, также легко и проворно двигалась и ласково говорила с ними. Её нежный голосок напоминал ему материнский. "Ах, если бы мама была жива. И видела, какая замечательная у неё дочка выросла", - подумал он.
Прошло пятьдесят минут. Он уже выпил несколько стаканов сока и съел салат. "Что-то она не идёт. Ведь она уже должна была появиться. Она всегда быстро одевается", - подумал он. Какое-то тревожное чувство сквозняком пробежало по сердцу, оставив несколько беспокойных мыслей. Вот, по ступенькам зазвучали чьи-то легкие шаги. Он обернулся, но это была не она, а какая-то девочка, которая шла с мамой. Он не выдержал и решил подняться в номер. Однако в номере он никого не обнаружил. Странно, куда же она могла пойти. В этом чужом городе у них не было знакомых. Они были в нём первый раз. Он вихрем и с тревогой в сердце оббегал все этажи, поговорил со швейцаром у проходной и выбежал из гостиницы. Холодный осенний ветерок подул ему в лицо, остужая разгоряченную плоть, но сердце не унывало - оно било тревогу. Слегка моросило. На улице уже было темно, зловещие тени окутали улицы и весь город, погрузив его во мрак. Леденящий страх незаметно прокрался в его сердце. Где она? Что с ней? Он готов был сразиться с каждым, кто причинит ей хоть какой ни будь вред. Но в этой темноте никого не было и лишь черная мгла и легкий ветер наполняли просторы ночного города. Что делать? Он один стоял посредине пустынной улицы и смотрел в темноту, прислушиваясь к её зловещей тишине.
Лион (Франция), 1 октября 2004, 22:15.
Поиски сестры оказались безуспешными. Никто не видел её. Он ходил с её фотографией по разным местам города, и всех расспрашивал. Он уже не мог думать о соревнованиях, на которые он с сестрой приехал. Город, который поначалу казался светлым и радостным, вмиг сменил краски, окрашиваясь в серость. Для него этот город стал чужим и холодным. Он постоянно думал о ней, и эта мысль давала ему надежду к жизни. "Зачем нужна эта жизнь без неё?" - неустанно думал Жак. Он зашёл в какое-то кафе с названием "Для двоих". Подошёл к стойке бара и попросил выпить. Говорят, что спортсмены не пьют, но Жаку сейчас было всё равно. Уже несколько дней он ходил по городу, не обращая внимания на многие свои привычки и поступки. В жандармерии, куда он обратился за помощью сразу после исчезновения сестры, ему ответили, что необходимо ещё подождать 24 часа: город большой, и бывает так, что люди возвращаются, а у жандармов и так много нераскрытых дел, включая и серии убийств, чтобы проводить время в поисках пропавшего туриста. Жак не находил себе места. Он уже ненавидел этот город и проклинал эту поездку на соревнования. По телевизору, расположенному на стене, шли новости, где сообщалось о политических программах кандидатов в меры. Кандидаты расхваливали себя и много обещали выполнить, если их изберут. Они смеялись и улыбались, им аплодировала публика.
- Ваши виски, мсье, - услышал Жак сухой голос бармена.
Жак молча взял стакан и тут же опорожнил его. Затем он сделал ещё заказ, и ещё.
- Эй, парень, может, хватит пить, - сказала крашеная девица, которая уже полчаса наблюдала за ним. - Может, пойдём, развлечёмся? - лукаво предложила она.
- Отстань! - грубо произнёс он, твёрдым голосом.
- Фу, какой грубый! - возмущалась девица.
Она отошла к столику, где сидела компания здоровых мужиков. Тихо сказав им что-то, она начала хихикать противным голосом, презрительно поглядывая на Жака. Один из этих ребят, огромный увалень, подошёл к Жаку.
- Эй, ты! - произнёс верзила. - У нас здесь таких не любят. И вообще…
- Шёл бы ты своей дорогой, - холодным голосом произнес Жак, равнодушно уставившись на недопитый стакан недопитого виски.
Верзила схватил его своей громадной рукой за левое плечо, и сжал пальцы, что есть силы, пытаясь причинить боль. У Жака за многие годы тренировок мышцы стали стальными и потому этот эффект не произвёл на него впечатления. Увалень удивился и отпрянул назад, разжав пальцы рук. Тогда он решил ударить Жака, чтобы произвести больший эффект на незнакомца. Он сжал свои огромные кулаки и размахнулся… В этот момент Жак неожиданно наклонился, чтобы поправить свою потёртую одежду, а затем отошёл к свободному столику в зале и сел за ним. Верзила на этом не остановился, он подошёл к столику, за которым сидел Жак и решил продолжить начатый разговор.
- Я сказал - ты мне не нравишься! - заорал он во всё горло, даже бармен удивленно посмотрел в их сторону.
- Я не девушка, чтобы нравиться. Пошёл вон придурок, - все еще равнодушно сказал Жак.
- Что!? - протяжно заорал верзила во всё горло. - Ты здесь развлекаться не будешь, потому что здесь развлекаюсь я!
После этого он размахнулся и ударил, что есть силы по столику - в знак подтверждения свои слов. Стол не выдержал и разлетелся на две половины. Невзирая на выпитые Жаком рюмки виски, он был вне себя от ярости. Жак быстро поднялся со стула, и молниеносно нанёс удар ногой с разворота прямо в голову верзиле. Тот слегка покачнулся и, застыв, рухнул на пол, расстелившись. После этого он уже не двигался. Это произошло настолько быстро и неожиданно, что вся компания, пристально наблюдавшая за ними, сразу не сообразила, как это могло произойти. Опомнившись, они стали брать в руки всё, что попадётся, и ринулись все вместе в сторону Жака. Холодным взглядом Жак смотрел на лежащего врага, словно молодой тигр смотрит на поверженного бизона. Услышав многочисленные шумы позади себя, он резко повернул голову в направлении свирепой компании нападающих. Быстро выбрав очередную жертву, он, сделав несколько лёгких шагов в пробежке, стремительно оттолкнулся от стула, расположенного на его пути, и, подпрыгнув, выпрямил в воздухе левую ногу, а затем поджал правую. Его тело почти горизонтально перелетело через противника, затем он нанёс удар ногой в голову второму, находившемуся позади первого. После этого он низко присел и быстро сделал заднюю подсечку первому. Не вставая, он развернулся к нападавшему третьему противнику и нанёс ему удар кулаком в живот. После этого он медленно опустил голову, диким и свирепым взглядом он уставился в пустое пространство, словно не замечая никого. Все три удара произведённые им были настолько ловкими и быстрыми, что со стороны можно было увидеть следующую картину. После небольшой, но стремительной схватки, все неожиданно замерли, оставаясь на своих местах. Жак оказался в середине компании, состоявшей из десяти человек, и вдруг три из них, находящиеся ближе к нему, покачнулись и упали на пол. Остальные не сразу опомнились. Они теперь не лезли на рожон, а ходили кругами вокруг Жака, пытаясь подойти к нему со спины. А Жак всё сидел на колене, не шелохнувшись. Он дико уставился в одну точку и крепко сжал кулак правой руки.
- Я уже вызвал жандармов! - нервно и беспокойно заорал бармен. - Немедленно перестаньте драться!
По телевизору уже стали показывать полицейскую хронику: "… сегодня в 12:55 бал найден ещё один труп молодой девочки. Документов при ней не оказалось. Она была одета в вечернее платье темно-синего цвета, а также на ней бала найдена брошь с зелёнными камушками. Просьба всем, кто знает что-либо о ней, сообщить по телефону…".
Жак быстро встал. И медленно начал поднимать голову, дико уставившись на бармена. Тот слегка начал приседать от страха. Такого взгляда бармен в своей жизни еще не видел. Это был не человеческий взгляд, он скорее напоминал взгляд свирепого дракона загнанного и обезумевшего, полного ярости. Компания тоже остановилась, не решаясь продолжить драку, тем более что самые сильные и задиристые из них уже находились на полу.
- Почему? - тихо, почти шепотом, произнёс он. - Почему!!!? - безумно заорал Жак.
К зданию подъехали несколько машин, полные жандармов.
Лион (Франция), 2 октября 2004, 9:30.
На допросе Жак молчал. Он не проронил ни слова, хотя двое людей, одетых в штатском, уже несколько часов, что-то выкрикивали в его адрес. Они задавали вопросы, и не получив ответа свирепо размахивали руками и ходили взад и вперед по кабинету.
- Ты, мерзавец! Если ты нам не будешь отвечать, ты не выйдешь из этой комнаты!
- Я сотру тебя в порошок! Ты сгниёшь заживо в тюрьме! Отвечай скотина!
- За бродяжничество мы имеем права тебя арестовать.
Жак молча смотрел в одну точку. Он не реагировал ни на какие угрозы с их стороны. Ему было всё равно. Жизнь покидала его. Теперь он не видел смысла в своём существовании.
Неожиданно раскрылась дверь и зашли двое. Один был одет в штатском, другой в жандармской форме.
- Послушайте, лейтенант, - произнёс человек в штатском, - довольно ломать комедию. У нас столько убийств за последние десять дней. Надо, что то решать, - он подошёл к лейтенанту и шепнул ему на ухо, - в правительстве все уже обезумели, надо заканчивать с этими чудовищными делами.
- А если это не он, и мы ошибаемся? - возразил лейтенант.
- Значит - не он. Но об этом узнают после выборов, а пока всё уляжется. И вообще, это не от нас зависит, не я один. А вы можете, закрыв это дело, спокойно уйти на заслуженную пенсию. Решайте сами, но быстро, у нас нет времени. Через тридцать минут, если вы не решите эту проблему - за вас её решат другие. Вы не один здесь работаете. Ребята! - он обратился к остальным. - Пойдёмте, перекурим. У лейтенанта появилась новая интересная версия. Не будем ему мешать.
Они втроём вышли, оставив лейтенанта наедине с молчаливым подозреваемым. Лейтенант тяжело сел за свой стол, затем медленно достал сигару из внутреннего кармана. Закурив, он открыл сейф, расположенный рядом со столом. Достав оттуда толстую папку, он небрежно и демонстративно бросил её на стол.
- Недавно был обнаружен ещё один труп. Он совпадает с описанием твоей сестры. Точнее совпадает то, что было на ней одето. Нужна твоя помощь в опознании.
Жак вздрогнул. Как будто его кто-то толкнул изнутри. Его кулаки медленно периодически сжимались.
- Но это ещё не всё, - он сбросил пепел сигары в пепельницу находившуюся на столе, рядом с папкой. Затем он раскрыл папку и начал перелистывать страницы. - Эти подонки, с управления, хотят повесить убийства на чужого, не здешнего человека, закрыв, таким образом, дело. Я знаю, что не ты совершал эти преступления. Об этом свидетельствуют некоторые бумаги у меня на столе. Однако это их не пугает и не останавливает. "Народ веселится, выборы", - говорят они. - "Толпа хочет правосудия и спокойной жизни". Если бы ты знал, как это дело меня раздражает, - он тяжело встал и угрюмо подошёл к маленькому окну с решёткой. - Вчера я расшифровал один любопытный документ, ключ к которому я обнаружил совершенно случайно, он выпал из обложки этого документа. В нём идёт речь о душевно больном человеке. Это некто Луиз Кван.
Жак посмотрел на лейтенанта, его пустота в глазах сменилась на сосредоточенный взгляд, а уши превратились в сплошной слух.
- В нём говорится о неизлечимой болезни Луиза, - сев за свой стол, лейтенант продолжил. - А также в нём говорится о признании совершённого им ранее преступления. Речь идёт о чудовищном убийстве ребёнка. В день празднования рождения девочки родители потеряли её. Труп так до сих пор не был найден. Это случай шестилетней давности.
Жак сильно стиснул наручники, так что испод рукава рубахи выступили капли крови. Лейтенант взял из папки какую-то тетрадь, и стал читать вслух.
- Это необычный человек, - произнёс лейтенант. - Последующая расшифровка дневника его болезни, дала мне неопровержимые и поразительные факты. Это была одна из самых богатых семей на то время. Когда ещё его мать лежала в роддоме, все врачи говорили про двойняшек. Сиамские близнецы. Однако судьба отвернулась от неё. Родился патологический урод. Его брат близнец находился внутри его. Бывает, природа подносит человеку не самые лучшие сюрпризы. Две головы вместо одной, два туловища и так далее. Иногда хорошо проведённая операция спасает сразу две жизни. Близнецов разделяют самым обыкновенным хирургическим скальпелем. Но, - лейтенант запнулся, затем продолжил. - Но, не в этом случае. Его родной брат находился не сбоку, не сзади, а внутри него. Его хотели умертвить, но родители, весьма уважаемые и богатые люди, очень любили своего ребёнка. Ведь они были далеко не молоды, и у них уже могло не быть детей, и вообще это чудо, что он появился на свет, тем более что внешне он ничем не отличался от всех младенцев. Такие же руки и ноги, единственным отличаем, был мозг, точнее их было два. Родители решили спасти его, скрыв смерть близнеца. Все, кроме родителей, полагали, что он был умерщвлен и вырезан из плоти родного брата. Шли годы. О существовании второго брата внутри себя он не подозревал, пока не настал момент. Возможно, второй находился в долгой коме - спячке, не давая о себе знать. Но, когда оно проснулось, то, по-видимому, было не в самом хорошем настроении. Ведь оно было спрятано внутри, а его брату доставались все прелести жизни. Оно ждало. Ждало удобного случая, - лейтенант прекратил читать. Сбросив пепел сигары, и затушив окурок, ввинчивая его в пепельницу, он продолжил. - Далее тебе будет не интересно и мерзко. У меня тряслись руки, когда я читал это первый раз.
- Я хочу пить, - неожиданно произнёс Жак.