Человек, не занимавшийся упаковкой вещей, не может представить объём работы, которую нам необходимо было произвести. Что касается меня самого, то я имел весьма приближённое представление о количестве предметов, вывезенных мистером Трелони из Египта и содержащихся в его доме. До тех пор, пока я не начал иметь с ними дело, моё представление о значимости, размерах некоторых из них или об их огромном количестве их было весьма туманно. Мы трудились до поздней ночи. Временами вынуждены были объединять свои усилия для упаковки одного предмета; затем снова трудились поодиночке, но всегда под постоянным руководством мистера Трелони. Он сам, с помощью Маргарет, маркировал каждый объект.
И только когда мы, абсолютно без сил, собрались, чтобы, наконец, поужинать, стало ясно какая огромная часть работы уже сделана. Однако, лишь несколько упаковочных ящиков было уже закрыто; так что предстояло сделать ещё больше. Мы закончили упаковку нескольких ящиков, каждый из которых содержал большой саркофаг. Другие ёмкости, содержавшие много предметов, нельзя было закрывать до тех пор, пока все не будет рассортировано и упаковано.
Я спал эту ночь, как убитый, без всяких снов, и при нашей встрече утром обнаружил, что остальные провели эту ночь точно так же.
К следующему вечеру работа была закончена, и все было готово для носильщиков, которые должны были явиться в полночь. Немного ранее указанного времени мы услышали грохот тележных колёс, затем подверглись вторжению армии рабочих, которые, казалось, без всяких усилий, просто благодаря своей многочисленности, в бесконечной процессии вынесли все заготовленные нами ящики. Им потребовалось немногим более часа, и, когда телеги укатили, мы были готовы следовать за ними в Паддингтон. Сильвио, конечно, был взят в качестве члена нашей команды.
Перед выездом мы прошлись по всему дому, который выглядел заброшенным и неприглядным. Когда все слуги уехали в Корнуэлл, попыток навести элементарный порядок в доме не последовало; каждая комната и коридор, в которых мы работали, и все лестницы были усеяны бумагой, мусором, везде виднелись следы грязных подошв.
Последнее, что сделал мистер Трелони перед тем, как покинуть дом, была процедура извлечения из большого сейфа Рубина с Семью Звёздами. Когда он надёжно упаковал его в футляр, Маргарет, которая казалась смертельно усталой и стояла возле отца бледная и напряжённая, внезапно вся засветилась, как будто вид Драгоценности вдохновил её. С одобрением улыбнувшись отцу, Маргарет сказала:
–Ты прав, отец. Сегодня вечером у нас больше не будет неприятностей. Она не станет разрушать твои приготовления ни по каким причинам. Клянусь жизнью.
– Она – или нечто – навредили нам в пустыне, когда мы вернулись из Долины Мага! – таков был мрачный комментарий Корбека, стоявшего рядом. Маргарет ответила ему со скоростью молнии:
– Ах! Она была тогда возле своей гробницы, из которой её тело не вынимали в течение тысячелетий. Она знает, что теперь все будет по-другому.
– Откуда она могла узнать об этом? – с улыбкой спросил Корбек.
– Если она имеет то астральное тело, о котором говорил отец, конечно, она должна знать! Как она может оставаться в неведении, с её способностью невидимого присутствия и её интеллектом, которому доступны путешествия за пределы земли, даже к звёздам и в другие миры!
Маргарет замолчала, а её отец сказал торжественно:
– Именно на основании этого предположения мы и продвигаемся в своей работе. Мы должны иметь мужество придерживаться собственных убеждений и действовать на их основании – до самого конца!
Маргарет взяла его за руку и не выпускала до тех пор, пока мы не вышли из дому. Мистер Трелони закрыл дверь холла, и мы двинулись по дороге к калитке, где сели в такси, отвёзшее нас в Паддингтон.
Когда вещи были погружены, все рабочие сели в поезд; несколько вагонов заняли ящики с саркофагами. Обычные телеги со множеством лошадей ожидали нас в Вестертоне, нашей станции для пересадки в Киллион. Мистер Трелони заказал спальный вагон для нашей группы; как только поезд тронулся, мы все разместились в своих купе.
В ту ночь мне спалось хорошо. Я ощущал чувство безопасности, абсолютное и совершенное. Заявление Маргарет, сделанное с полной определённостью о том, что "сегодня вечером у нас больше не будет неприятностей", казалось, ограждало от беспокойства. Я не задавал никаких вопросов, как и все остальные. Только впоследствии у меня возник вопрос, почему она столь уверена в этом. Поезд шёл с малой скоростью, с продолжительными стоянками на маленьких станциях. Так как мистер Трелони не желал прибыть в Вестертон до наступления темноты, у нас не было нужды в быстрой езде; были заранее определены станции, на которых должны были кормить рабочих; мы ели пищу, взятую из дома.
Весь тот день мы говорили о Великом Эксперименте, который полностью овладел нашими мыслями. Мистер Трелони проникался все большим энтузиазмом с течением времени; его надежды сменились уверенностью. Доктор Винчестер заражался его настроением, хотя временами сообщал некий научный факт, который, казалось, разрушал линию аргументов собеседника и действовал на нас, как завораживающий шок. Мистер Корбек молчал, пока сталкивались мнения других, но в конце спора выяснялось, что его отношение к обсуждаемому вопросу было негативным.
Что же касается Маргарет, то она казалась мне почему-то измождённой. То ли это была какая-то новая фаза её мироощущения, то ли она воспринимала наше дело теперь более серьёзно, чем прежде. Чаще всего она более или менее отдалялась от нас, как бы погрузившись в раздумье; хотя из этого состояния временами выходила мгновенно. Обычно это случалось тогда, когда какой-либо заметный эпизод, как например, остановка на станции, прерывал монотонность путешествия, или когда с громогласным шумом поезд пересекал виадук, возбуждая эхо среди холмов и скал, окружавших нас. В такие мгновения она вступала в разговор, словно ей нужно было показать, что, каковы бы ни были её абстрактные мысли, её чувства полностью ощущали все то, что происходило вокруг неё. По отношению ко мне её манера тоже странно изменилась. Иногда это была отстраненность, полузастенчивая, полунадменная, что для меня было новым. Иногда я замечал в её глазах, жесте и голосе нежность по отношению ко мне, при этом моя голова кружилась от счастья. Однако в основном, путешествие протекало однообразно, в нем было мало событий, на которые стоило обращать внимание. Произошёл, правда, один неприятный случай, но так как все мы в это время спали, он нас не потревожил. Мы узнали о происшедшем только утром из беседы с охранником. Между Доумишем и Тейнмаусом, поезд был остановлен предупредительным сигналом, который подавался кем-то, стоящим прямо на путях с факелом в руке, которым он размахивал из стороны в сторону. Машинист обнаружил, что прямо перед поездом находился небольшой обвал – красная земля с высокого берега обрушилась на пути. Оказалось, однако, что не разрушены рельсы, и машинист возобновил движение. Эта вынужденная задержка в пути произошла, по словам охранника, от того, что, на этой линии похоже развелось много шутников.
Мы прибыли в Вестертон около девяти часов вечера. Телеги с лошадьми ждали нас, и сразу началась работа по разгрузке вагонов. Наша собственная группа не стала наблюдать за ходом работы, так как выполняли её вполне компетентные люди. Мы сели в экипаж, который также ждал нас, и сквозь темень ночи поспешили в Киллион.
На всех нас большое впечатление произвёл дом, который предстал перед нами в ярком лунном свете. Огромный серый каменный дом якобианского периода; громадный и просторный, стоящий высоко над морем на самой вершине высокой скалы. Когда мы быстро обогнули кривую дорогу, прорезанную в скале, и выехали на высокое плато, на котором стоял дом, шумящие и шепчущие волны, обрушивающие на скалы далеко внизу, донесли до нас бодрящее дыхание влажного морского воздуха. Мы сразу же поняли, как хорошо здесь защищены от всего мира на этой скалистой полке над морем.
Внутри дома все было уже подготовлено. Мисс Грант и её подчинённые хорошо потрудились, и все вокруг сверкало свежестью и чистотой. Мы быстро осмотрели основные комнаты, а затем разошлись, чтобы умыться и сменить одежду после долгого путешествия, занявшего более суток.
Поужинали в огромной столовой на южной стороне дома, стены которого буквально нависали над морем. Шёпот моря иногда заглушался, но не прекращался никогда. Северная часть дома была на открытом месте, так как маленький мыс глубоко вдавался в море. От остального мира нас закрывали большие скалы, которые располагались над домом и рядом с ним. Далеко, через залив, мы могли видеть дрожащие огни замка, а вдоль побережья кое-где мерцали слабые огоньки рыбачьих хижин. В остальном море здесь представлялось темно-синей равниной со случайными проблесками света, когда свет звезды случайно попадал на вздымавшийся склон волны.
После ужина мы все собрались в комнате, которую мистер Трелони предназначил себе в качестве кабинета. Первое, что я заметил войдя, был большой сейф, похожий на тот, который стоял в его доме в Лондоне. Когда все разместились, мистер Трелони подошёл к столу и, достав своё портмоне, положил его на стол. При этом он прижал его к столу ладонью. Странная бледность покрыла его лицо. Дрожащими пальцами он раскрыл портмоне, говоря при этом:
– Его толщина мне не кажется прежней; надеюсь, что не произошло ничего серьёзного!
Все трое мужчин подошли ближе к круглому столу. Одна Маргарет оставалась спокойной, она стояла прямая, молчаливая и неподвижная, как статуя. Глаза её были устремлены вдаль, словно она или не знала, или не беспокоилась о том, что происходит вокруг неё.
С жестом отчаяния, открыв карманчик, куда он поместил Рубин из Семи Звёзд, Трелони упал в кресло, стоящее рядом, и сказал хриплым голосом:
– Боже мой! Рубин пропал. Без него Великий Эксперимент не может состояться!
Его слова, казалось, вывели Маргарет из погружения в собственные мысли. Её лицо исказилось, но буквально через мгновение она вновь была спокойна и почти смеялась, когда проговорила:
– Вы могли оставить его в своей комнате отец. Возможно, он выпал из портмоне, когда Вы переодевались.
Не говоря ни слова, мы все поспешили в соседнюю комнату сквозь дверь, открытую между кабинетом и спальней. А затем нас охватил внезапной покой, подобный лёгкому облаку. Там на столе лежала Драгоценность Семи Звёзд, блестя и сверкая, как будто каждая из семи звёзд мерцала сквозь кровь!
С робостью мы огляделись вокруг, а затем посмотрели друг на друга. Маргарет теперь была настроена так же, как остальные. Спокойствие статуи покинуло её, и она сжала руки так сильно, что косточки её пальцев побелели.
Не говоря ни слова, мистер Трелони поднял драгоценность и поспешил с ней в следующую комнату. Так осторожно, как только смог, он открыл дверь сейфа ключом, прикреплённым к кисти его руки, и положил Рубин внутрь. Когда массивные двери сейфа закрылись и были заперты, казалось, его дыхание стало более ровным.
Каким-то образом это событие, хотя и обеспокоившее всех, казалось, привело нас в прежнее состояние. С тех пор, как мы выехали из Лондона, все были перенапряжены, и это событие воспринялось нами, как некое освобождение. Ещё один шаг в нашем странном предприятии был завершён. Возвращение к прежнему состоянию более всего проявлялось у Маргарет. Возможно, сказалось то, что она была единственной женщиной среди нас, возможно, это произошло потому, что она была самой молодой, а быть может, повлияли обе причины, каждая по-своему. Так или иначе, изменение произошло, и я стал ощущать себя счастливее, чем за все время путешествия. Вся её жизнерадостность, нежность, её глубокое чувство, казалось, снова засияли в её глазах; когда взор отца останавливался на ней, его лицо словно освещалось внутренним светом.
Пока мы ожидали появления багажа, мистер Трелони провёл нас по всему дому, объясняя, как будут расставлены предметы, привезённые нами. Только в одном отношении он скрыл от нас свои намерения. Местоположение всех предметов, имевших отношение к Великому Эксперименту, не было указано. Ящики, в которых они содержались, оставались во внешнем холле в настоящее время.
К тому времени, когда мы обследовали дом, начали подъезжать телеги, при этом суета и беспокойство предыдущей ночи возобновились. Мистер Трелони стоял в холле возле массивной, обитой железом двери и давал указания, куда ставить каждый ящик. Те ящики, в которых было много предметов, расставляли во внутренним холле, где их должны были распаковывать.
В невероятно короткое время весь груз был доставлен, и грузчики, получив щедрое вознаграждение, покинули дом. Затем мы разошлись по своим комнатам. Странное чувство уверенности охватило всех нас. Не думаю, что кто-нибудь из нас сомневался в том, что ночь мы проведём спокойно.
Наша вера была вознаграждена: утром обнаружилось, что посреди этого развала все мы спали хорошо и спокойно.
В течение следующего дня все вещи, кроме тех, которые требовались для Великого Эксперимента, были размещены по местам, заранее для них предназначенным. Затем, как было условлено прежде, мисс Грант со всем штатом прислуги должна была отправиться рано утром в Лондон.
Когда они ушли, мистер Трелони, убедившись, что двери закрыты, собрал всех нас в своём кабинете.
– Теперь, – сказал он, когда мы все уселись по местам, – я должен поделиться с вами секретом, но должен просить каждого из вас торжественно обещать ни с кем не делиться этой информацией. По крайней мере уже в течение трехсот лет такое обещание было получено от каждого, кому был сообщён этот секрет, и не один раз жизнь и безопасность людей были сохранены, благодаря порядочности людей, не нарушивших данного ими обещания. Даже в такой ситуации я нарушаю букву этого закона, если не самый его дух, так как имею право посвящать в тайну только ближайших членов своего семейства.
Мы все дали требуемого от нас обещание.
Затем он продолжил:
– В этом доме есть тайник – пещера, образовавшаяся естественным путём, но усовершенствованная людьми. Находится эта пещера под домом. Не хочу кривить душой и заявить, что пещера эта всегда использовалась в соответствии с законом. Во времена кровавых Ассизских судов довольно большая группа корнуэльцев укрывалась в ней от преследований; а позже и раньше, не сомневаюсь в этом, она служила для хранения контрабандистских товаров. Полагаю, вы и сами знаете, что здесь всегда жили семьи контрабандистов, а их родственники, друзья и соседи никак не презирали их профессии. По всем этим причинам безопасное, хорошо укрытое место всегда считалось ценным владением, и так как главы нашего рода всегда настаивали на сохранении тайны, считаю своей честью подчиняться этому требованию. Позднее, если все пройдёт хорошо, конечно, я все расскажу вам, Маргарет и Росс, при соблюдении условий, о которых я уже говорил.
Мистер Трелони поднялся, и все мы последовали за ним. Оставив нас во внешнем холле, он возвратился через несколько минут и велел всем нам следовать за ним.
Во внутреннем холле мы обнаружили, что целая секция угловой части холла была сдвинута в сторону, и из образовавшегося прохода в стене мы увидели огромную дыру, тускло освещённую, и начало глубокого прохода, вдоль которого вела вниз лестница, грубо выбитая в скальной породе. Так как там все же не было темно, как в бездонной яме, можно было предположить, что какие-то источники света все-таки предусмотрены. Не теряя времени, мы последовали за хозяином, начавшим спускаться по лестнице. После сорока или пятидесяти ступеней, вырубленных в изгибающейся шахте, мы оказались в огромной пещере, дальний конец которой был погружён во тьму. Огромное помещение слабо освещалось несколькими неравномерно расположенными в стенах щелями неправильной формы, сквозь которые проникал слабый свет. По всей вероятности, это были трещины в скалах, использовавшиеся вместо окон, которые могли быть легко скрыты от посторонних. Вблизи от каждой такой трещины висел ставень, который легко сдвигался на место трещину с помощью висящей рядом верёвки. Звук нескончаемых ударов волн, несколько заглушённый, доносился откуда-то снизу. Мистер Трелони сразу же продолжил свой рассказ-
– Это место, которое я выбрал как лучшее из всего, что у меня имеется для нашей цели – Великого Эксперимента. Сотнями своих различных свойств оно удовлетворяет тем условиям, которые я посчитал первостепенными для успеха. Здесь мы так же изолированы, как Царица Тера была изолирована в своей гробнице в Долине Мага, и тоже в каменной пещере. Мы должны здесь испробовать свои шансы и получить результаты. Если мы проведём эксперимент успешно, то направим в современную науку такой поток информации из Старого Мира, который сможет изменить каждый постулат эксперимента и условия практической деятельности. Если же мы потерпим неудачу, то даже знание о нашей попытке умрёт вместе с нами. Для этого и всего иного, что может случиться, мне кажется, мы вполне готовы!
Он помолчал. Никто ничего не сказал, но все мы склонили головы, торжественно с ним соглашаясь. Мистер Трелони возобновил свою речь, теперь с некоторой поспешностью:
– Ещё не слишком поздно! Если кто-нибудь из вас сомневается или, как оказалось, неправильно представлял свою задачу, ради Бога, скажите это сейчас! Когда бы это ни произошло можно уйти без разрешения и промедления! Остальные могут продолжить наше дело.
Он снова помолчал и внимательно посмотрел на каждого из нас. Мы тоже поглядели друг на друга, но никто не дрогнул. Что касается меня самого, то, если и имелись у меня какие-то сомнения, один только взгляд на Маргарет мгновенно их рассеял. Её лицо выражало бесстрашие, силу воли и божественное спокойствие.
Мистер Трелони глубоко вздохнул и более весёлым и решительным тоном продолжил:
– Так как все мы настроены одинаково, то чем скорее мы получим необходимые вещи из поезда, тем лучше. Позвольте мне сообщить вам, что это помещение, как и все остальные помещения в доме, освещается электричеством. Чтобы сохранить в тайне свою деятельность, мы не должны подключаться к общей электромагистрали, но в этой пещере есть кабель, который можно подсоединить к проводке в холле и тем самым замкнуть цепь!
Говоря это, он начал подниматься по лестнице, затем вблизи от входа в пещеру взял кабель, подтащил его вверх и подсоединил к выключателю в стене. Над кабелем был укреплён ворот и масса сильного крепежа с многочисленными блоками производства фирмы Смитона. Мистер Трелони, видя, что я рассматриваю эту систему, сказал, правильно интерпретируя мои мысли:
– Да! Это – новинка. Я установил эту систему сам с определённой целью. Я знал, что нам придётся опускать вниз огромные тяжести, а так как считаю нежелательным посвящать многих посторонних в наши тайны, я составил систему блоков, с которыми при необходимости мог бы управиться один.
Мы сразу принялись за работу, и, прежде чем наступила ночь, вынули и разместили на местах, предназначенных мистером Трелони, все большие саркофаги и другие предметы, привезённые с собой.
То был странный и жуткий процесс перемещения удивительных монументов прошедших веков в подземную пещеру, которая своей архитектурой, назначением, современнейшей техникой и электрическим освещением теперь представляла одновременно и старый и новый миры. Чем больше углублялся я в работу, тем большее восхищение и признательность вызывал во мне мистер Трелони продуманностью всех деталей и точностью организации.