- А ты потаскуха старая! - отозвался он, прочистив горло. - Старая, старая! И мужик от тебя ушел! Вот так!
- Я тебе шарики оторву! - вскипела женщина.
- А силенок-то хватит?..
Игорь плюнул и пошел вниз.
- Эй, морячок! Морячок! - ударил в спину крик старика. - Стукни к ней еще, а? Пожрать дам.
- Смотри не подавись… - Женский голос Игорь уже едва расслышал.
Морозов убрался со скандального этажа, вышел из дома и отошел от подъезда. Задрал голову и посмотрел на окна жилых квартир. В одном из окон качнулась целлофановая занавеска. Видимо, кто-то из жильцов следил за происходящим на улице.
- Психи, - пробормотал Игорь и вернулся к скелету трамвайной остановки.
Идти оставалось недолго.
В этом районе обжитые дома встречались все чаще. Людей по- прежнему заметно не было, но следы их присутствия явственно читались. Мусор лежал кучами, а не как попало, многие деревья были срублены, осколки стекла не торчали из рам кривыми зубами. Кто-то пытался, пока еще робко, наводить здесь порядок. Но опасливо, не в открытую. Словно боялся чего-то.
Возле одного из подъездов Игорь увидел висящие на проволоке серые шкурки и с содроганием вспомнил про убитую крысу.
Соваться в чужие дома он больше не рисковал, но чувствовал пристальное внимание к себе. Будто кто-то постоянно наблюдал за ним.
Морозов шел осторожно: не торопясь, но и не скрываясь.
И через два квартала он, наконец, встретил людей…
Игорь остановился.
Трое мужиков, одетых во что попало, стояли посреди улицы. Позы у всех были расслабленные, даже слегка развязные, наполненные той уверенностью, с которой гопники обычно обкладывают свою жертву.
Мужики молча разглядывали Игоря. Он в переговоры вступать не спешил, стараясь угадать, что произойдет дальше.
"Неужели прикурить попросят? - пришла непрошеная мысль. - Жаль, мобильник на пароме остался…"
Первым подал голос тот, что был постарше.
- Ты чей? Откуда тут?
- Я Игорь, - просто ответил Морозов. - А чей - не знаю пока. Я с парома только-только…
- С какого-такого парома? - перебил старший.
- Из Финки.
- Не понял… Это что, паромы, типа, ходят?
- Не знаю. Может, и ходят. Тот, где я очнулся, в пирс уже врос…
- А, ну понятно. Ты, типа, новенький?
- Ребят, - не выдержал Игорь, - я вообще ничего не понимаю. Новенький-старенький… Я к бабе своей иду! Очухался на пароме, кругом черт-те что!
- И чего ты на пароме так и торчал все это время?
- Застрял я там. Потом меня мужик один вытащил да выходил. Я без сознания провалялся…
Морозов вдруг понял, что он не знает точно, сколько пробыл без сознания.
- А бабу твою как звать? - прищурился второй, одетый в старую брезентовую штормовку.
- Ленка Малахова. А что?
Мужики переглянулись.
- А живет она где?
- А вам зачем?
- Надо, раз спрашиваем. Чего, адреса не знаешь?
- Знаю. На Калури она живет. Что дальше-то?
- Ладно, - махнул рукой тот, что был постарше. - Давай, проходи. Только учти: тут у нас, типа, порядок. Если шухер какой подымешь, пеняй на себя. Таких тут не любят. Понятно?
- Понятно, - кивнул Игорь.
- И вот еще что… - Старший нахмурился. - Ты на Калури не ходи. Нет там больше ничего. Одна рухлядь. Если баба твоя жива, то в школе, наверное. Школу-то знаешь тутошнюю?
- Я не местный. Я с Ласнамяэ вообще-то… Так-то территория знаю, в общем и целом. Но где там школа, или еще что… - Морозов пожал плечами.
- Найдешь. Школа большая, сохранилась хорошо. Давай, дуй…
И мужики ушли с дороги, скрылись за домом. Игорь успел подметить, что у каждого за пояс были заткнуты солидные тесаки.
"Местная полиция, что ли?" - подумал Морозов, торопливо двигаясь дальше. В сознание моментально втекло основательно забытое слово "дружинник".
По мере продвижения вглубь района люди стали встречаться все чаще.
Тут сохранилось подобие нормальной жизни. Старики грелись на солнце у заросших подъездов. На растянутых проволоках сушились тряпки: белье - не белье, одежда - не одежда. Окна жилых квартир были либо заделаны наглухо, либо, к удивлению Игоря, сияли вымытыми стеклами. В этом квартале сохранилось много оконных стекол. Дома, в основном, выстояли. У многих уцелела даже крыша, хотя Морозов как-то раз участвовал в капитальном ремонте такой хрущевки и своими глазами видел балки, которые составляли основу крыши. Паршивые были балки, гнилые. С них постоянно сыпалась желтоватая труха.
Дорогу, с оглядкой на общий фон разрухи, можно было назвать чистой. Судя по всему, жильцы самостоятельно убирали территорию, чего здесь не случалось, наверное, с советских времен. Крупных деревьев в неположенных местах почти не осталось: с зеленью тут боролись усердно. Если не обращать внимания на редкие развалины, можно было сказать, что в этом районе город похож на город.
Встречалось немало молодых мужчин. Хмурых, заросших, каких- то… неустроенных. Они сидели небольшими группками на пнях, о чем-то разговаривали вполголоса и замолкали, когда Игорь подходил ближе. Практически у каждого было при себе оружие. Дубины, топоры, ножи. Но ни одного огнестрела. С одной стороны - странно и нелогично: в Эстонии можно было вполне официально купить пистолет. С другой - если все вокруг так обветшало, то и огнестрельное оружие наверняка пришло в негодность.
Люди людьми, общество обществом, а все равно было неуютно. Слишком пристальные взгляды в спину, слишком хмурые взгляды исподлобья в лицо. Тут и в обычное время было не слишком ласково, а сейчас…
Впрочем, Лене тут нравилось. Она говорила, что Игорь слишком предвзято на все смотрит.
Через некоторое время Морозов добрался до школы. Пройти мимо нее и не заметить действительно было сложно. От морского побережья район словно бы отгородился густым лесом и развалинами. Что тут произошло, черт его знает, но дома, стоявшие близко к морю, были разрушены практически полностью: из-за деревьев виднелись лишь груды строительного мусора. Школа же сохранилась очень хорошо, только некоторые лопнувшие окна портили общую картину.
Около школы Игоря снова остановили дружинники с тесаками.
- Кто такой? - поинтересовался мускулистый мужик в полосатом тельнике.
- Игорь я, Морозов. Лену Малахову ищу. Мне сказали, тут она…
- Может, и тут. А сам откуда?
- Да я уж рассказывал, - нахмурился Игорь.
- А ты повтори. Глядишь, не развалишься.
Мужик говорил спокойно, без эмоций, совершенно не меняясь в лице. То и дело оценивающе окидывал взглядом Игоря, словно что- то прикидывал.
- Очнулся на пароме, застрял там. Мне мужик один помог. С того света вытащил, можно сказать. Я только вчера более-менее очухался и на берег смог выбраться. Вот и все. Еще вопросы есть?
Морозов вдруг понял, что ответил резко, раздраженно.
- А ты не кипятись. Мы тут таких враз успокаиваем. - Мужик сплюнул. Его голос показался Игорю смутно знакомым. - Может, и есть вопросы. Спросим - ответишь. Никуда не денешься. Значит, все время на корабле был. Хм. И как выбрался?
- Говорю же, помог мне мужик один.
- А он с тобой, что ли?
- Нет. Помер он. Сердце у него слабое оказалось.
Дружинники неторопливо, без суеты окружили Игоря.
Погано. Если навалятся, пикнуть не успеет…
- Эк не повезло-то, - с иронией покачал головой мускулистый мужик. - Сердце. Болеть тут не с руки, это да. А сам-то ты, чего же… откуда?
- С Финки я вернулся. Работал там. Ребят, чего за проблемы-то?
- Строитель, что ли? - проигнорировал мужик вопрос Игоря.
- Ну, типа того.
- А к-как через город-то прошел? - слегка заикаясь, поинтересовались из-за спины.
Морозов обернулся. Там стоял лысый бугай.
- Как… Шел-шел и прошел. На трамвае приехал.
- Сюда смотри. - Мужик в тельнике дернул Игоря за рукав, разворачивая к себе. - И что, никого не встретил?
- Почему никого? Девку какую-то. Да висельника…
Позади дружинников возникло шевеление. В темноте дверного проема показалась опухшая физиономия. Мелькнула и пропала. Игорь вздрогнул. Он успел заметить, что поперек лица у мужика пролегали четыре глубокие красные борозды, а один глаз был замотан грязной тряпицей. Раны были свежие.
- Какого висельника?
- Да в магазине, повесился мужик. Я внутрь забрался…
- Чего нашел?
- Ни черта не нашел.
- Есть хочешь?
- Не, - соврал Игорь. - Спасибо, позавтракал.
- Это чем же?
- А крысу прибил, да поел. Чего еще рассказать? Мускулистый лидер переглянулся с остальными дружинниками.
Некоторые вразнобой пожали плечами: черт его знает, мол.
- Ладно. Я Маркел. У нас тут порядок. Баб обижать нельзя. Все по согласию, так что, если какой шухер наведешь, разговор короткий будет. Мы в другие районы не суемся, и к нам чужих не пускаем. За тобой присмотрим… Еду тут каждый сам добывает, как может. Но если что, помогаем. Своих не бросим. Понятно?
- Понятно, - кивнул Игорь.
Вранье насчет "других районов" он отметил, но виду не показал. Больно подозрительно смотрел на него этот мускулистый Маркел, да и рожа, мелькнувшая в дверях, навеяла неприятные ассоциации.
- Типа, добро пожаловать, - протокольно осклабился Маркел. Игорь заставил себя вернуть улыбку. Дружинники, не сводя с него глаз, отвалили в сторону.
- Погодите, - окрикнул Игорь. - А Ленка-то Малахова где? Жива?
Лысый бугай безразлично махнул рукой в сторону темного подъезда:
- Там спрашивай…
В школе Игорь Лену не обнаружил. Спрашивая у всех подряд, Морозов, наконец, наткнулся на тетку, которая послала его к колодцу, куда Лена вроде как недавно ушла. В школе было много бодрствующих женщин, мужчины же, в основном, спали на матрасах и набитых травой тюфяках. Судя по неплохому вооружению, они тоже были дружинниками. Рядом с караульным находился целый арсенал: ухоженные тесаки, заточенные арматурины и даже короткие копья. В воздухе стоял тяжелый запах мужских тел.
- Армия, - пробормотал Игорь, осторожно пробираясь между спящими.
Женщины жили в бывших классах, тоже сообща. Они сновали туда-сюда, суетились по хозяйству: носили ведра, стирали, мыли, резали, натирали. Вокруг царил дух большой казармы, где у всех есть дело, и где, одновременно, всем на всё плевать.
Что-то неестественное почудилось во всей этой жизни. На короткий миг Игорю показалось, что цвета изменились, поблекли, что спящие уже и не спят вовсе, а давно умерли - просто никто не удосужился их вынести, похоронить…
Морозов тряхнул головой, отгоняя наваждение. Ну и чушь в башку лезет!
Пытаясь выбраться из душных коридоров, Игорь сам не заметил, как потерял направление. Его занесло в темный закоулок на лестнице, где густо воняло чудовищной смесью мочи и гнилых опилок. Двое с пиками резко выступили из закутка на свет.
Морозов замер.
- А чего верхние этажи? Заперты? - спросил он, кивнув на угадывающуюся в полумраке дверь с массивным засовом.
- Резерв, - важно ответил веснушчатый парень, перехвати" пику.
- А чего все на первом этаже ютятся? Жилья, что ли, нет?
- Всё есть. А там резерв. Вали давай, а то шухер подымем.
- Как к колодцу пройти? Мне там человека найти надо.
- Новенький? - уточнил второй парень, подозрительно глядя на Игоря.
- Вроде того.
- Вон туда, направо, там во двор выйдешь и найдешь свой колодец. Заходи со стороны котельной, а то вода разлилась. - Парень гыгыкнул, веснушчатый тоже усмехнулся. - По-другому только вплавь.
- Понял, спасибо.
Игорь, озираясь, пошел в указанном направлении и через пару поворотов действительно нашел выход.
Часовые не соврали: на заднем дворе школы растеклось порядочно. Из канализационного люка били мутные ключи, собирались в ручьи и стекали в огромную лужу. Женщины таскали воду в подвал, пригибаясь у низкой двери и громыхая ведрами на кургузой лестнице.
В груди приятно сжалось.
- Ленка! - крикнул Игорь, вертя головой. - Ленка!
Он не сразу увидел ее, не сразу выглядел среди друг их, одетых как попало, растрепанных и запыхавшихся баб. Она сама обернулась на зов.
Бухнула ведра на землю, вода прозрачным фонтаном брызнула в разные стороны. Развернулась и с криком "Игорёшка!" бросилась к Морозову, сдирая на ходу с головы платок.
Разлетелись на ветру светлые волосы, и Игоря будто кипятком обдало. В горле образовался комок, глаза защипало, сердце заколотилось часто и сильно.
- Ленка!
Он схватил ее, поднял в воздух, закружил, едва не оскользнувшись, замер, осторожно поставил на землю. Прижал к себе, как самое драгоценное сокровище.
- Игорёша, Игорёша… - зашептала Лена. - Миленький! Игорёша! Господи! Худой какой…
Она бормотала еще что-то свое, бабье, бессмысленное и нелепое в этом кривом, в единый миг состарившемся мире, а он прижимал ее к себе и слушал, как колотятся сердца. Совсем рядом, почти в унисон. Сильно и часто.
Наконец Лена замолчала. Постояла немного, выравнивая дыхание, аккуратно отстранила его, шепнула "Погоди" и опрометью кинулась обратно. К ведрам. Но остальные бабы замахали на нее руками: иди, мол, иди! Только одна тетка, крупная и толстая, подошла, глянула недовольно. Лена что-то ей сказала, та сморщилась, но потом тоже махнула рукой и пинком опрокинула одно из ведер. Сердито выругалась.
Лена вернулась, взяла Игоря за руку и потащила прочь.
- Что это за баба рожу корчила?
- Старшая это, Игорёша, старшая. Потом объясню! Пойдем!
- Да куда ты меня тащишь?
- Дурак! - Она вдруг развернулась, обхватила его за шею и впилась губами в губы. - Игорёша! Дурак ты какой, господи…
И снова потащила.
В подвал.
Шуганула молодежь, а затем просто и бесхитростно отдалась ему, со всей страстью изголодавшейся, отчаявшейся, перепуганной женщины. Они разделили друг с другом весь накопившийся страх, все переживания, весь сладостный восторг от долгожданной встречи. Разделили все, что билось в их сердцах.
Жгуче. Поровну. Без остатка…
После этого они выбрались наружу и долго сидели под одиноко стоящей стеной, на солнышке. Молчали. Лена по-кошачьи щурилась, Игорь, прикрыв глаза наблюдал за ней. В теле была нега и расслабленность. Даже голод, ставший во все эти дни постоянным спутником Морозова, отступил.
Лена потянулась, провела по волосам Игоря. От ладони шла прохлада, но прикосновение получилось не отстраненным, а нежным.
- Где ж ты был все это время?
Морозов улыбнулся.
- Кажется, только это и интересует всех окружающих. Уже устал объяснять.
- Да ладно. Расскажи еще раз.
- Паром. Туалет. Заклинило дверь. Если б не тамошний бортмеханик, кранты мне. Потом тебя искал. Ты как?
- Ох… - Лена вздохнула. - Жуть была такая, что и вспоминать не хочется. Тошно. Сейчас как-то отлегло, а тогда, поначалу…
- Ну и черт с ним, не вспоминай.
- Да ладно. - Она снова вздохнула. - Очнулась в завале. Обломками придавило. Помню, под шифоньером лежу, не вылезти. Страшно было… Орала. Ногти все обломала. А рядом кто-то тоже кричит. Мне еще повезло. Я на пятом этаже была…
- А что случилось-то, кто-нибудь знает? Что говорят у вас тут?
Лена махнула рукой.
- Кто что болтает. Ерунда всякая. Кто про пришельцев несет, кто про какие-то аномалии. Пара психов была, так они подумали, что теперь типа вокруг будут одни живые мертвецы, мол, вирусы, зомби… Сгинули потом где-то.
Игорь хмыкнул и отвернулся. Симптомы были знакомыми.
- А выбралась как?
- Откопали. Многие друг друга откапывали. Мне повезло. Катьку вытаскивали, так ногу сломали. Маму я не нашла, видимо погибла. Она ж на первом этаже была, а дом как карточный сложился. - Лена помолчала. - Жуткое дело было. А вокруг чертовщина, если одним словом. Когда я из дома выбралась, гляжу, кругом кошмар. Лес. Все кричат. Ночью собаки напали…
- Собаки?
- Да. Большая стая. А огня у нас, очнувшихся, не было. Друг к другу жались, палками отбивались. Катьку твари… насмерть загрызли.
- Погоди, Лен. Собаки на людей же не нападают вроде…
- Да черт его знает, Игорёша. - Между бровей у Лены пролегла глубокая морщина. Игорь пожалел, что начал этот разговор. - Собаки… Собаки, это еще ничего. Поначалу все тут на власть надеялись, что спасатели придут, полиция, пожарники… Не пришли. А когда стало ясно, что весь город в таком положении, стали ждать помощи от Евросоюза. Мол, должны же гуманитарку прислать…
- И чего?
Лена печально улыбнулась.
- Глупый ты. Откуда ж помощи взяться, если везде так. - Она кивнула на развалины. - Везде, понимаешь? И пошло-поехало…
- Ну, у вас тут вроде порядок, - попробовал перевести тему Морозов.
Лена махнула рукой.
- Да какой тут порядок. Живем как в кошмаре.
- Ну, не знаю. У вас более-менее нормально.
- Это кажется, что ничего, потому что в других местах еще хуже. Как ты сюда добрался, ума не приложу.
- А что?
- Вокруг погляди. Школу в форт превратили. Гарнизон, часовые. Все как надо. Казарма. Мужики службу несут, вроде как охотятся. А на деле что? Крыс да собак ловят. Голубей, кто проворный. Отбирают все, что есть, у слабых, а то и еще хуже. Думать не хочется. За бульонный кубик убить могут! Это в форте, а что там дальше, так совсем жуть. Психов столько, столько психов… Помнишь дядю Сережу? Ну, Коновалова?
- А, мужик такой в ветровке все бегал.
- Точно. Он самый. Так теперь ему чудится, что все по-прежнему. На углу вон - ларек сохранился. Каждое утро дядя Сережа у прилавка там стоит. Знаешь, чего ждет?
- Чего?
- Когда откроется, чтоб газету купить. У него в доме крыши нет. Он там на верхотуре и живет. Голый уж почти ходит. А все живой… Когда по ночам костры жгут, выходит к огню. Сидит, молчит. Убогий такой, жалкий. И таких тут полно! Те, кто пошустрее, по подвалам прячутся. Понимают. Детей видел?
- Нет, - признался Игорь. Встреченную у кучи хлама одичавшую девчонку он в расчет не принимал.
- Прячут.
- От кого?
Лена не ответила. Некоторое время они сидели молча. Потом она вдруг всплеснула руками, вскочила.
- Игорёша, ты ж голодный поди! Вот я дуреха… Пойдем! У меня ж паек остался… Пойдем! - Она схватила Игоря за руку и потащила за собой.
- Куда? Какой паек?
- Я ж в форте живу, нам паек полагается. Вроде как - от общего котла. За него и работаем… Давай, шевелись!
Она протащила Игоря кружными путями мимо охраны и часовых, в подвал. Но не в тот, куда они спускались в первый раз, а с другой стороны. Там в большом чане что-то булькало.
Пахло супом. Настоящим! Морозов уж и забыл, как пахнет суп! В животе заурчало, рот наполнился слюной.
- Теть Валь? - позвала Лена. - Теть Валь, вы где?
Игорь огляделся. Когда-то здесь был тренажерный зал. В углу валялись ржавые блины от штанги и разобранные брусья. Часть зала была отгорожена большой цветастой тряпкой, на удивление хорошо сохранившейся. Перед тряпкой стоял длинный стол. Грубые алюминиевые миски лежали в большом чане с водой.
За перегородкой послышалось кряхтение. Занавесь колыхнулась, и на свет выбралась могучая тетка.