- Да-да, - кивает доктор, и на долю секунды пиксели отбрасывают его правый глаз почти к краю экрана. - Всё верно, ваш брат, мой юный друг, застрял во времени. В двадцать третьем июле.
- Но как же он его проживает? - вперёд выходит Стёпка. - Он видит нас? По какому принципу прошлое зациклено? Как киноплёнка, или же тут другой принцип?
- О-о-о! - Доктор Вечность грозит нам пальцем. Лучше б он этого не делал. Пиксели тут же превратили руку человека в пугающее смазанное пятно. - Не всё сразу. Приходите сюда, и мы с вами всё обсудим за чашкой чая. После чего я вам подарю ключи от двадцать третьего июля.
- Погодите, - встречаю я. - А почему вы их не можете дать прямо сейчас? Для чего вам тянуть? Вам что-то от нас нужно?
- Именно, мой юный друг, - кивает Доктор Вечность. - Точнее - не совсем нужно. Скорее, я считаю, что вы ещё не достаточно заслужили наше доверие. Испытание со ШВВ, так мы называем шкатулки векторного вакуума, не совсем достаточное для столь эпичного подарка. Вам нужно пройти ещё несколько испытаний. И мы решили совместить их с дорогой.
- С какой дорогой? - хмурюсь я.
- Дело в том, что мы находимся в Питере, мой юный друг. Вам надо приехать к нам. Вы поедете по следующему пути. Покупайте билет до Сызрани, потом поезжайте до Москвы, а от Москвы до Питера.
- Простите… - вставил голос Стёпка. - Но мне кажется, что от нас до Питера есть прямой маршрут.
- Какие же вы непоседливые, - строго ворчит доктор, и на секунду пиксели превращают его лицо в асимметричную гримасу монстра. - Саратов-Сызрань-Москва-Питер. Что непонятно? Мне плевать, какие составы вы выберете, но с указанного маршрута не сходить. Если вы попытаетесь нас обмануть, то мы сразу это поймём и встреча не состоится.
- Хорошо-хорошо, - торопливо отвечаю. - Мы готовы к указанному маршруту, но Питер большой. Где вас искать там?
- Возьмите с собой сотовые, как только вы пребудете в северную столицу вашей родины, мы с вами свяжемся.
- Договорились, - киваю. - Но нам как бы…
- Продолжаем разговор, - Доктор Вечность перебивает меня. - Покинув эту комнату, в коридоре на полу вы обнаружите файлик с банковской картой. Это карта Сбербанка. В любом банкомате вы сможете снять с неё деньги. Сумма там достаточно большая для одного человека, но для путешествия троих… вам придётся обходиться немногим. Рационально расходуйте ваши сбережения. Да, обязательно упомяну, для пространственно-временного континуума будет правильнее, если вы приедете втроём. Ты, твой умный друг и стероидный. В этом вопросе у вас выбора нет. Запоминайте, пароль от сберкарты: 1279. Повторяю: 1279. Запишите, если не запомните.
- Я запомню, - мрачно отвечает Стёпка.
- Доктор, а в чём будет состоять испытание? - тут же спрашиваю.
- В том, чтобы добраться до нас! - восклицает тот.
- Разве… это сложно? - я теряюсь. - Две пересадки и несколько суток поезда.
- Ах, ну да, - доктор театрально шлёпает себя по лбу. На экране движение получается столь размазанным, что я даже не сразу понял, что он делает. - Да, вам просто надо добраться, но я думаю, у вас это не получится. Дело в том, что вас всячески будут стараться убить. Попробуйте избежать смерти. Попробуйте выжить в мясорубке, в которую пуститесь, и тогда… Андрюша к вам вернётся, мой юный друг.
Какое-то время мы не в силах произнести и слова. В висках стучит одно-единственное слово: УБИТЬ. Хотя, не знаю, как у Серёги и Стёпки, но у меня стучало.
- Быстро повторю важную информацию: маршрут: Саратов-Сызрань-Москва-Питер, пароль карточки - 1279. Можете приезжать в любое время, но помните, - Доктор Вечность наклоняется ближе к камере, и я вижу его хитрую улыбку, обнажающую кривоватые зубы. - Чем дольше вы будете ехать, тем хуже будет становиться Андрею в двадцать третьем. Я жду вас. До свидания, мои юные друзья.
И Доктор Вечность отключается.
Комната на некоторое время погружается в оцепенение. А потом я поворачиваюсь и говорю:
- И что будем делать?
- Всё просто, - пожимает плечами Серый. - Тут же всё однозначно. Мы никуда не едем.
Я отрешённо устремляю взгляд в никуда и думаю. Поездка в Питер одному… это же невероятно страшно, особенно, если доктор не врал насчёт убийств. А может, подключить к этому вопросу маму и папу? Поверят ли они мне?
- Ты сам посуди! Питер! - Серёга обильно жестикулирует. - Нас будут пытаться убить. Да вертел я такое путешествие!
- Но… Андрей… - слова застревают где-то у губ. Я не знаю, как облечь чувства в привычную звуковую форму. - Если б я думал, что он умер, было б легче. Но теперь я знаю, что он жив. И если я откажусь от этой поездки, то как потом буду спать? Если буду знать, что бросил младшего брата где-то во времени.
Серый и Стёпка смотрели на меня по-разному. На лице друга блуждала печаль, которую он всячески пытался скрыть, а Серёга будто кактус проглотил.
- Ты чего?! - восклицает он. - Да ты Андрюху до самого конца опарышем называл? Да ты его ненавидел! А сейчас ты собираешься жизнью ради него рисковать?
- Я не знаю, - пожимаю плечами. - Когда он исчез, оказалось, что я его не ненавижу. Вот. Впрочем, я вас понимаю. Это же мой брат. Я не хочу вас ни к чему обязывать. Я поеду один.
- Нет! - тут же отрезает Стёпка. - Между прочим, это была моя теория. Я тебя обнадёжил, поэтому, мне тоже отчитываться. Поедем вдвоём, а Серый дома останется.
Теперь Серёга раскрыл рот и выпятил глаза.
- Я не пойму, что тут такое? Выставляют стратегию против меня?! - задыхается он.
- Никто против тебя не выстраивает стратегию, - сухо отвечает Стёпка, не глядя на брата и засовывая руки в карманы. Но я-то знаю, мой друг сейчас умело манипулирует мнением старшего. - Съездим в приключения, вернём Андрюшку, а ты позаботишься об отце в моё отсутствие.
- А кто будет заботиться о тебе?! - восклицает Серый. - Ты хочешь, чтобы отец оплакивал мать и тебя? Ну уж нет! Я просто тебе приказываю: ты никуда не поедешь! Или я позвоню сейчас отцу и всё расскажу.
Теперь Стёпка и злится, и теряется. Да даже я немного пугаюсь, разговор перешёл на серьёзные интонации.
- Давайте вы решите этот вопрос сами. - Мне внезапно не хочется быть центром семейного конфликта. О поездке для себя я уже решил. - Давайте выйдем наружу, посмотрим, какой подарок нам оставили за дверью, и по домам. Я сегодня разузнаю про билеты, и завтра отправлюсь. А вы уж сами решите.
- Тёмка говорит правду, - кивает Серый. - Нам надо расходится. Но я для тебя уже всё решил, ты меня понял? - Он указывает на Стёпку.
- Понял, - ноет тот, опустив взгляд и продвигаясь к двери.
В коридоре на полу мы находим канцелярский файл, в который вложена карта Сбербанка. Но если бы на этом всё. В файле прятались паспорт Сергея и свидетельства о рождения моё и Стёпкино.
Сергей рассматривает документы с выпученными глазами.
- Это действительно мой паспорт. Тут даже первые странички замызганные, потому что я намочил паспорт под дождём. Как они это сделали?
- Думаю, они способны на большее, - мрачно заявляет Стёпка.
- Так! - Сергей вручает мне моё свидетельство и карточку сбербанка. - Делай что хочешь, а мы идём домой.
Кажется, Серому пришёл предел. Забрав файл со своими документами, он хватает Стёпку за руку и спешит на улицу. Я едва поспеваю за ними. У ворот своего дома они даже не оборачиваются и сразу заходят во двор. Я вздыхаю, снижаю скорость и бреду к своему чертогу, что виднеется через несколько коттеджей.
И вот я остался один. Мне страшно и смешно. Я ни разу не пользовался банкоматом, ни разу не покупал билеты, ни разу не был на вокзале даже. Мы выезжали с родителями иногда на море, но летали самолётами. Не всегда хорошо быть сыном богатеев, имеющим скудный жизненный опыт.
- Артёёёёёём! - слышу я голос мамы, когда уже почти подхожу к дому. - Артёёём! Иди сюда!
Я припускаюсь, миную изгородь и вот останавливаюсь у ворот. Мать стоит на крыльце в фартуке, руки испачканы в муке. Неужели она вылезла из раковины, в которой спряталась после исчезновения Андрюшки, и вернулась к прежним занятиям???
Но смотрит мама не на меня, а куда-то в угол двора. А потом я вижу мальчика с длинными коричневыми волосами, который бежит к крыльцу и кричит:
- Иду-иду!
У разбрызгивателя он останавливается, приседает и что-то подбирает в траве. На несколько секунд мне открывается его лицо. Мальчик младше меня, может даже года на два.
- Артём, пойдём быстрее! - зовёт моя мама, и теперь подозрительно глядит на меня.
Другой Артём, совсем не похожий даже на Андрея, одетый в детскую футболку, шорты, которые я бы назвал девчачьими, вскакивает и снова бежит к крыльцу. А сквозь сетчатую дверь мать продолжает сверлить меня взглядом, в её глазах оттенки подозрения и недовольства.
Когда другой Артём влетает на крыльцо, мать обхватывает его и вталкивает в кухню; пока закрывается дверь, её хмурый подозрительный взгляд всё ещё долбит меня. Двор замолкает, в нём никого, а я стою в оцепенении.
Конечно, отдалённо я предполагаю, что произошло, но в это ни черта не верится.
- Что за фигня творится!? - крик Серёги раздаётся на всю улицу. Он со Стёпкой уже спешит ко мне.
- Вас тоже домой не пускают? - мрачно спрашиваю.
- Там живут другие люди! - Судя по эмоциям Серого, внутри него творится армагеддон.
- Меня заменили на другого мальчика. Мелкого, чуть старше Андрюшки, - хмурюсь.
- Я же говорил, что они могут многое, - хмуро вздыхает Стёпка. - И они не нас заменили. Они заменили реальности. Мы с вами теперь в альтернативном мире, где в наших домах живут другие люди, а нас, может быть, вообще нет в истории.
********
Для обсуждения проблемы мы выбираем Заводь. Метрах в двадцати от нас ныряет мелкий мальчик в голубых плавках, изрисованных неясным узором. Поначалу мы ни о чём не говорили, а лишь слушали стенания Серого. Поэтому мы и ушли от жилого квартала, чтобы соседи не вызвали на крики полицию.
Стёпка сидел на стволе сваленного дерева, - которого в нашей реальности не было, - подтянув правую ногу к подбородку. Я примостился на корточках у кромки воды. А Серёга орал. В основном, его словарный запас ограничивался ругательствами, а весь поток лился в ключе одного вопроса: что происходит?
Даже мальчик в голубых плавках принялся странно коситься в нашу сторону и вскоре ушёл вдоль берега подальше от нас.
- И что нам теперь делать?! - задаёт вполне конкретный вопрос Серый. В руках он всё ещё сжимает файл с карточкой и документами.
- Думаю, тут всё ясно как день, - пожимает плечами Стёпка. - Они хотят, чтобы мы поехали в Петербург. Они устроили на нас Голодные Игры. И теперь мы на полигоне.
- Зачем??? - Серёга хватает Стёпку за плечи и встряхивает. Кажется, это первый раз, когда старший брат применяет к младшему физическую силу. Стёпка отворачивается и прикрывает глаза. - Зачем ты ввязался во всю эту фигню!? - Вместо слово фигня Серый, конечно, заворачивает кое-что покруче. Он снова встряхивает Стёпку так сильно, что очки того съезжают на кончик носа.
- Он ни во что не ввязывался! - вступаюсь я, сжав кулаки. - Пусть это не моя теория, но это я всех вас втянул. Стёпка тут мозг! Он нашёл эту теорию. Мы должны опираться на его разум, а не трясти его! Он - наш мозг. - Получилось криво, но я выкрикивал фразы, которые приходили на ум.
Сергей покосился на меня зверским взглядом, зарычал и отпустил Стёпку, схватившись за свои волосы.
- Теория моя, конечно, я теперь выступаю виновником всего происходящего, - дрожащим голосом выдавливает Стёпка и поправляет очки. - Но всё равно, спасибо, Тёмка.
- Теперь, я думаю, стоит прекратить ныть и подумать о дальнейших действиях, - говорю. - Нам нужно в Питер. Как это сделать?
- Нам не нужно в Питер! - вопит Сергей! - Нам нужно домой!
- СЕРЫЙ! - Я никогда ещё не слышал, чтобы Стёпка так пронзительно кричал. - Ты что, совсем долбанутый?! Неужели ты не понимаешь, с какой силой мы столкнулись??? Или тебе до сих пор повсюду чудятся розыгрыши??? Эти люди, существа, твари, они не отпустят нас, пока мы к ним не приедем!!! Либо мы забиваем на всё и остаёмся навсегда тут, пытаемся выжить в этой реальности, где нас нет и не будет! Но только, знай, ты больше никогда не увидишь отца!!!
Серёга вдруг успокаивается, его лицо напоминает мордочку напуганного лемура. Медленно он садится на землю, упирает локти в колени и прячет лицо в ладонях.
- Послушай, - говорю я. - Ты самый старший из нас. У тебя опыта больше. Нам надо доехать до Питера, по указанному маршруту. Как это сделать? Куда дальше?
Но Серый молчит. Молчит долго, и я уже перестаю надеяться на ответ, как вдруг он обнажает бледное лицо и тоном полным безысходности произносит:
- Алгоритм тут простой. Едем на вокзал и покупаем билеты в указанных направлениях. Документы у нас есть.
- А деньги? Что с карточкой? - спрашиваю.
- Это в банкоматах Сбербанка взглянуть надо. По дороге можно сделать.
- А ты умеешь?
Серый печально усмехается в ответ.
- Ну тогда выход только один. Надо выдвигаться, - пожимаю плечами.
- Надо, - соглашается Стёпка и спрыгивает с бревна. - А ты, Серый, старше нас всех. Ты должен нас защищать. У тебя есть опыт и мышцы. Без тебя, я думаю, мы вряд ли доедем даже до Сызрани.
- Не надо меня уговаривать, - могильным тоном произносит Серёга и встаёт. Я огибаю парня и двигаюсь по тропинке, истоптанной мною в моей реальности. Здесь же подошвы касаются земли всего второй раз, и, надеюсь, последний.
Я ухожу вперёд, а братья Герундовы специально тормозят. Стёпка обнимает Серёгу за плечи - ему приходится нехило тянуться вверх - и вполголоса говорит что-то успокоительное.
Они - братья. У них свой способ общения, недоступный другим, даже самым близким друзьям. А был ли у меня свой способ общения с Андрюшкой?
Усердно копаюсь в памяти, предполагая, что ничего не найду.
Но как ведь бывает. В жизни мы не замечаем своих поступков, но если нагрянет беда, прошлое стелется перед тобой, как осенний ковёр охровой листвы.
Ведь я же не всегда спорил и кричал с Андрюшкой. Да наоборот, конфликтов было меньше, чем положительных моментов. Пусть он всячески валил на меня свою вину, пытался сдать меня матери, если застукал за запрещёнными занятиями, но ведь некоторые секретные операции мы проворачивали вместе. Конечно, если мать заставала нас, то Андрей немедленно облачал зачинщика, но сейчас это даже как-то и не злило.
Когда у него принялся криво расти зуб, когда гнойничок вылез прямо на заднице, когда он ноготь содрал, то пришёл ко мне. А я же знал, что недуги нестрашные. И я ведь ему объяснял, уговаривал, рассказывал подобные случаи из своей жизни.
А сколькому я его научил? Узнаю что-нибудь новое по биологии, и на заднем дворе ему рассказываю, когда мы в траве копались. А он слушал сначала удивлённо, а потом не верил: да хорош заливать, что у травы листья дышат!
Иногда я давал подзатыльник, а иногда даже злился. Но бывало и так, что Андрюха мне верил и слушал, будто я рассказывал ему самую интересную историю. Всё же, был у нас свой братский язык. А теперь на нём и поговорить не с кем.
Я шмыгаю носом и промаргиваю слёзы.
Я собран. Я спокоен. Я иду за тобой, Андрюшка!
На КПК охранник удивлённо косится на нас и произносит:
- Что-то я вас не помню тут. Вы точно местные?
- Мозги прочисти, - огрызается Серый.
- А документики не желаете предъявить? - хмурится военный.
- Вот обратно будем идти и предъявим. А на выход ты не имеешь права спрашивать документы, понял? - с наездом говорит Серый, и мы минуем шлагбаум.
Как он его ловко. Всё же без Серёги нам было бы сложновато.
И вот любимая "Искра Радости" остаётся за спиной. Дом закрыл двери и теперь не пустит на порог, пока мы не выполним задание. Нас ждёт чужой враждебный мир, который хочет нас убить. Мне становится пусто и одиноко.
С поникшим настроением мы устремляемся в сторону вокзала за билетами.
ШИЗОГОНИЧЕСКИЕ РЕАЛЬНОСТИ
Эта теория недостаточно безумна,
чтобы быть верной.
Нильс Бор
*
Солнце светит, мир веселится, но мы не принадлежим этой реальности, мы - лишние элементы. Я и Стёпка сидим возле Сбербанка, Серый скрылся внутри.
- Интересно, они уже следят за нами? Как они будут нас убивать? - спрашиваю.
Стёпка всё время щурится и думает. Притаился на скамейке рядом и изучает жизнь муравьёв.
- Думаю, они видят каждый наш шаг, - говорит он. - А ударят тогда, когда мы меньше всего ждём. Хотя…
Стёпка глядит на отделение Сбербанка, что притаилось возле комиссионки и промтоваров. Из зеркальных ворот банка появляется Серый, машет нам рукой и скрывается в ярких витринах бутиков.
- Куда это он? - хмурюсь.
- Не знаю. Придёт - узнаем.
Мне становится грустно и одиноко. Снующие туда-сюда люди, весёлые ребята нашего возраста и помладше, что недалеко катаются на скейтах, - мы для них чужой материал, инородный объект. Может, они нас и вовсе не видят. Здравствуй, иная реальность, я твой гость. Ещё пару дней, и стану полноправным бомжом. Пока есть дела, я не буду ощущать себя чужим, но стоит плану рухнуть, стоит потерять цель, и всё. Начнётся жизнь уличного бичугана.
- Что ты хотел сказать? - спрашиваю я, отгоняя мрачные мысли.
- Когда?
- Перед тем, как вышел Серый, ты начал говорить хотя… А потом запнулся.
Стёпка, прищурившись, наблюдает за банком, и молчит. Выражение лица у него такое глубокое, что я испытываю прилив тёплых чувств. Хороший всё-таки друг Стёпка. Ввязался во всю эту авантюру, хотя, его она особо и не касалась.
- Мы знаем, что доктор Вечность и его команда сильны, - говорит Стёпка. - Но даже я не могу представить, что они умеют. Мы должны понимать, что как бы не продумывали свои ходы, какой бы план не строили, всё может рухнуть. Мы никогда не сможем предугадать каждый шаг, потому что у доктора Вечности в рукавах может оказаться неведомые нам джокеры.
Я сжимаю кулаки и губы.
- Вот доберёмся до него, и я ему всю его бородёнку пообрываю, - шиплю.
- Посмотрим, - скептически усмехается Стёпка.
Из бутиков выныривает Серый, уже в лёгкой летней куртке, и возвращается в банк.
- О, оделся, - хмурюсь. - Холодно ему что ли?
- Не, - качает головой Стёпка. - Думаю, что на карточке лежит очень большая сумма. Он хочет её всю снять, похоже.
Я задумываюсь.
Долгое время мы молчим, пожалуй, омрачают солнечный день только наши лица, а потом возвращается Серёга, и Стёпка оказывается прав.
- Там немеряно бабла, - с ходу выпаливает старший. - Я решил, что не стоит такие деньги таскать в джинсах…
- Поэтому купил куртку, - заканчивает Стёпка.
- Ага, - согласно кивает Серый. - Пойдёмте на вокзал и закончим уже со всей этой белибердой побыстрее.
До вокзала доехали на маршрутке. Всю дорогу молчали, мою голову терзало одиночество. Разум по кругу проигрывал картинку параллельного Артёма. Длинноволосый смазливый пацанчик, который, вероятно, собирает коллекцию фантиков от жвачек, увлекается ботаникой и слушает Колю Баскова. Этот пижон теперь заменяет меня. И мама его обнимает, и папа сажает рядом, когда смотрит Блудливую Калифорнию. Горько.