****
Просыпаюсь. Темно. Затылок опять разболелся и не даёт уснуть. Сколько же времени сейчас? Состояние странное. Когда кажется, что проспал либо двадцать минут, либо много часов.
Извлекаю из кармана сотовый. Доктор Вечность предупредил же, чтобы мы держали их включёнными, только заряда уже всего процентов на десять. Хватило бы до Питера.
Пока нащупываю кнопки, замечаю затхлый солёный привкус в воздухе. Он и вчера стоял приблизительно такой же, только в разы слабее.
Экранчик ослепляет меня, и я поначалу щурюсь. Но потом вижу время и замираю, пытаясь отыскать в сонном мозге нужную информацию. На мониторе 7.45. Если я не ошибаюсь, Серый утверждал, что приедем где-то в районе шести. Нащупываю на столе свой билет и свечу на него телефоном.
Чёрт. Время прибытия 6.00. В ужасе вскакиваю и кидаю слабый лучик телефона на спящего Серёгу.
- Серый! Серый, просыпайся, - толкаю товарища в плечо. И вдруг замечаю, что Серёга лежит на грязной простыне, покрытой ржавыми пятнами, будто кровь или моча.
Застываю на секунду.
- Мммм, - доносится сверху голос Стёпки. - Приехали что ли?
- Что случилось? - мямлит Серый. - Сейчас встану.
- Пацаны! Мы проехали Питер, похоже! - восклицаю я.
- Чего? - Стёпка свешивает с верхней полки руки и голову. - Как так? Мы не могли.
Ловлю изумлённый взгляд сонного Серёги.
- Мы не могли проехать. Питер - это конечная остановка. Поезду дальше некуда идти, разве что в Финский залив, - уточняет Стёпка и спускается. - Блин, а на чём мы вообще спим?
Я обхожу Стёпку и открываю дверь… пытаюсь открыть. Моя рука проходит в пустоту. Свечу телефоном перед собой и…
- Мамочки! У нас дверь открыта, - стонаю.
- Глобус! - Стёпка, не успев ещё обуться, ныряет под стол. - Нет. На месте.
Серый всё лежит, выпучив глаза. То ли ещё не проснулся, то ли не понимает происходящего. И вдруг произносит:
- А почему здесь так воняет?
Я выглядываю наружу, в темноту и оглядываюсь. За окнами хоть глаз коли, а вот перед тамбуром, над купе проводника мерцает единственная тусклая лампочка. Её хиленький свет достаёт лишь до первых двух купе, а потом - темнота.
- Ребята, что-то произошло, - оборачиваюсь я во тьму. - Пойду к проводнику.
С этими словами осторожно двигаюсь по коридору, каждой клеткой ощущая тряску поезда. За окном раздаётся жуткий металлический стон. То ли машинист погудел, то ли связки вагонов так трутся друг о друга.
- Во всех купе нет дверей, - слышу над ухом голос Стёпки и чуть не вскрикиваю от страха.
- Дурак, да? - шепчу. - Хоть бы предупредил.
Вдвоём добираемся до дверей тамбура и останавливаемся перед купе проводника. Сначала заглядываем в машинное отделение, но там никого не находим. Тогда пытаемся открыть купе, но дверь не поддаётся. И Стёпка громко стучит, чем пугает меня.
- Думаешь, стоит его вызывать? - спрашиваю.
- Ну он же должен нам всё объяснить, - шепчет друг.
За дверью тишина, и никто не спешит отворять купе.
- Может, его там нет? - спрашиваю, а Стёпка уже оглядывается.
- Посмотри какой пол и стены.
Здесь он прав. Пол ржавый, металлический, на стенах засохшие подтёки, а вместо обогревателя воды стоит непонятный котёл без крана.
- Жуткое зрелище и жуткий запах, - спешу заметить.
- Вывод один, - пожимает плечами Стёпка.
- Следующая шизофреническая реальность.
- Ага, - кивает друг. - И после этого ты думаешь, что следующий уровень будет проще?
- Теперь я ни в чём не уверен, - говорю. - Вопрос в том, куда мы в итоге приедем?
- Меня волнует не столько куда, а когда! Время почти восемь, лето, а за окном тьма. Как ты это объяснишь?
Теряюсь.
- Ну что там? - доносится из темноты кряхтящий голос Серёги.
- Мы снова в другой реальности! - отвечает Стёпка. - Скажи Аллилуйя!
- Аллилуйя, - ворчит Серый. - Хреновая какая-то реальность.
Мы возвращаемся в купе и садимся на кровать напротив Серёги.
- Пока известно одно, Глобус с нами - это уже радует. Опасности никакой - тоже радует, - уточняет Стёпка.
- Меня не радует, - зевает Сергей. - Хочется, чтобы эта вся фигня закончилась побыстрее и хочется приехать. Почему поезд задерживается на час сорок пять?
- Уже больше, - усмехается Стёпка. - Неизвестно, приедем ли мы. Может, в этой реальности, правда, время другое, и сейчас ещё три утра.
- Что значит, приедем ли? - хмурится Серый. - Надо отыскать проводников.
- У меня предложение! - вдруг меня осеняет. - Давайте пойдём к локомотиву. Кто-то же должен управлять этой хреновиной!
- В принципе идея неплохая, - кивает Сергей. - Может, кого из персонала найдём.
- Идея… на троечку, конечно, - вдруг задумчиво щурится Стёпка.
- Оооох, пожалуйста, только не надо твоих теорий! - Сергей заводит глаза.
Игнорируя его слова, я спрашиваю друга:
- А что тебе не нравится?
- Просто, - Стёпка оглядывается. - Сюрреально это как-то. Если все вагоны такие… мягко говоря, засранные, без дверей, то вообще кого и что здесь обычно перевозят? И вообще, хоть одна страна, хоть в одном мире, даже самая бедная, позволила бы такие условия перевозки людей?
- И? - теперь и мне становится как-то жутко. - Предлагаешь никуда не ходить?
- Да нет. Дело не в этом, просто я не знаю, с чем нам придётся встретиться в локомотиве. Вдруг это какие-нибудь разбойники, ну или чего-то в этом роде.
- В жопу вас! - восклицает Сергей, вскакивая. - Это бред. Нужно сходить и проверить.
И уже рвётся к двери.
- Мы с тобой, - вздыхает Стёпка, поднимаясь.
- Конечно со мной, иначе нельзя.
Втроём, держа равновесие словно в бетономешалке, мы добираемся до двери в тамбур. Серый двигается быстро.
- Куда ты так быстро бежишь? - спрашиваю, едва поспевая.
- О! Уж Серый-то не оттягивает дела напоследок, - усмехается Стёпка. - Никакой прокрастинации. Только драться! Только хардкор!
- Какой кастрации? - спрашивает Серёга, открывая дверь в тамбур.
- Прокрастинации, - поправляет Стёпка. - Это когда неприятные дела на потом откладываешь.
Я улыбаюсь и молчу. Сам же не знал такое слово. Это Стёпка у нас филологический спец по редким терминам.
В тамбуре разлит удушливый запах соли и как будто корицы. Корицу я, правда, люблю в кофе и какао, но только не когда она пахнет столь пряно, что аж до слёз.
Перед нами нарисовалась чугунная дверь с запылённым окошком.
- Здрасть-приехали, - хмурится Серый. - Что ещё за непонятная хренотень?
Он хватается за массивный ржавый винт в центре и пытается его повернуть. Никакого результата, а если уж и Серый не может сдвинуть штуковину, то таким коропетам, как я да Стёпка и пытаться не стоит.
- Давайте втроём, - просит Сергей.
Мы, конечно, подпрягаемся, только я заведомо знаю: результат не изменится. Так оно и есть.
- Тварь! - вопит раскрасневшийся Серый и ударяет по винту. - Нас заперли.
Пока старший сетует и рвёт волосы на голове, Стёпка приближается к двери и пытается хоть что-то разглядеть в окошко.
- Бесполезно, - вдруг говорит. - Там сцепка вагонов. И перехода нет, понимаете. Это даже какой-то не пассажирский поезд. И даже если б мы открыли эту дверь, даже если б вышли на сцепку, балансируя, что уже невозможно, другую дверь вряд ли отперли бы. Она запаяна изнутри того вагона.
- Откуда ты всё это узнал? - спрашивает Серый.
- Кажется, восход, - жмёт плечами Стёпка.
Мы немедля возвращаемся в купе и прилипаем к окну. Тьма и правда рассеивается, акварельный горизонт размывает водой. Последующие минуты, пока солнце не взошло, мы смотрели через стекло, не сказав ни слова, и открывающиеся виды нас нисколько не радовали.
Пустошь.
Выгоревшая земля, головешки деревьев, изредка нет-нет и пронесутся мимо руины какого-нибудь здания. В один момент Серый вдруг уткнулся лицом в подушку и закрыл голову руками.
- Что с тобой? - спрашивает Стёпка дрожащим голосом.
- Задолбало! - мычит подушка. - Когда ж это всё закончится? Хочу вернуться в нормальный мир! Куда там велел приходить ваш доктор!?
- Он велел держать телефоны включёнными, - отвечает Стёпка.
- Зашибись! - Серёга вскидывается. - Надеюсь, у вас они включены, потому что мой разряжен вусмерть.
- У меня ещё процентов тридцать зарядки отвечает Стёпка. - Хватит до следующего утра. Думаю, к следующему утру всё решится.
И в этом Стёпка оказался прав.
*****
Взошло солнце. Какое-то белое и унылое. Разрушенные постройки за окном замелькали чаще и чаще. Вот уже и многоэтажки показались. Большая часть без стёкол, многие с разрушенными верхними этажами, как будто исполинский Годзилла отгрыз им башни.
- Как будто в фильме-катастрофе, - шепчет Стёпка, не в силах оторвать взгляд от вида за окном.
И тут я не могу не согласиться с другом. Поезд проезжает над Невой, вдалеке, в туманной дымке рассвета я вижу обглоданные мосты, силуэтами прочерченные на бежевом небосклоне.
- Мне страшно, - шепчет Сергей. Мог бы и не признаваться. Всем страшно. - Здесь вообще люди живут?
- Исходя из знаний, которые я почерпнул из фильмов, скорее всего не живут, - отвечает Стёпка.
- Или куча техногенных варваров, - добавляю.
- Или так, - кивает друг, а потом кидается на стекло. - Смотрите! Самолёт!
И правда самолёт. Какой-то древний такой. Лежит в руинах железнодорожных построек, фюзеляж где-то вдалеке, половина его корпуса разрушена, хвостовая часть отломана. А главное - обломки все ржавые, заросшие, будто машина здесь лежит давно.
Вид гигантского самолёта всколыхнул во мне восхищение и укрепил страх.
И тут поезд начал тормозить.
- О! - Серый уже встаёт. - Готовимся на выход. - Первым делом, бежим к паровозу и бьём морды машинистам.
- Не советую вести себя грубо, - хмурится Стёпка.
- Да это я так. Шучу, - кротко улыбается Серый. - А вообще, я жрать хочу.
Пока мы со Стёпкой подбирали свои гаджеты и Глобус Эфира, Серый уже скрылся. Выходим наружу, а его нет.
- Серёга! Ты где?! - кричит Стёпка.
На какой-то момент думаю, что с ним случилось то же, что и с тётей Мариной, и остался старший друг где-то в иной шизофренической реальности. Честно, меня не сильно расстроила эта мысль, хоть и без сильного покровителя последний отрезок пути преодолевать сложнее.
Но голос Серёги отозвался из глубины.
- Пацаны, тут столько жрачки!
Мы несёмся к машинному отделению. Поезд уже почти не трясёт. Серый, открыв шкафчик проводников, беспардонно роется внутри.
- Здесь БП-шки, картошки, лапша, всякие Бизнес-ланчи.
- Не уверен, что найдём кипяток для них, - хмурится Стёпка, поправляя походную сумку.
- Но зато! - Серый улыбается и достаёт пачку крекеров. - И такого добра здесь навалом. Сладкие пирожные, печенья, печенья с кремовой прослойкой, печенья в шоколаде, печенья с кокосовой стружкой…
- Хватит, - останавливаю я, чувствуя урчание в желудке. - Прекрати, злобный искуситель. Думаешь, это стоит брать?
- Я вот сомневаюсь, - морщится Стёпка.
- Молчаааать! - Кажется, у Серёги повысилось настроение. - За такую поездку нам ещё должны доплачивать. Подставляй свою сумку, Стёпка.
И ведь тот подставил.
В утробу чёрного бэга полетели сухие пайки и даже пара бутылочек минералки.
- Вот теперь я готов весь Питер пройти, - сияет Серый.
Когда поезд останавливается, мы уже пасёмся у двери. Последний стон издаёт машина, и окружающая среда погружается в тишину.
- А кто нам дверь-то откроет? - чешет макушку Стёпка.
- Машинисты, не? - хмурится Серый.
- Боюсь, в локомотиве мы найдём что-то необычное, товарищи. - С этими словами Стёпка удаляется в машинное отделение, а я вновь рассматриваю вагон. При солнечном свете видна каждая прореха. И видок оказался хуже, чем я думал. Будто вагон пригнали из Сайлент Хилла.
Стёпка возвращается с ключами проводника.
- Отойди! - приказывает он брату и отпирает замок. Дверь поддаётся легко, и свежий воздух влетает в тамбур. Наконец-то.
- А где лестница? - удивляется Серый.
- А лестница… хм… - Стёпка хмурится. - Ладно, так, мыслишки всякие. Прыгаем вниз, тут не высоко.
Мы сошли на потрескавшийся, заляпанный грязью асфальт, и оцепенели. Кажется, в этой реальности шум издают только наши сердце и лёгкие. Вдоль состава ни одного человека, даже ветерок не колышет редкие травы.
- Смотри сюда, - Стёпка толкает меня в плечо и указывает на вход вокзала. Над ним крупными буквами сверкает единственное слово:
ЛЕНИНГРАДЪ
- Мы в правильную точку приехали? - хмурится Серый, не отрывая взгляд от заросших букв. Твёрдый знак чуть покосился.
- Ну как сказать, - вздыхает Стёпка. - Географически это Питер, только Ленинградом его не называют уже давно.
- Это я знаю, спасибо, - поворчал Сергей. - Только вот непонятно, сейчас какое время и какой век? С твёрдым знаком уже никто не пишет.
- Думаю, Ленинград никогда так с твёрдым знаком не писали, - задумчиво щурится Стёпка. Хм, если у друга такой взгляд, значит в голове происходят бурные мыслительные процессы, которые могут привести к благоприятным выводам.
- Так давайте спросим у машинистов, - просит Серый.
- Ага, только ничего они тебе не скажут, - усмехается Стёпка.
- Почему же? - Серый уже бежит к локомотиву, и я увязываюсь следом. Стёпка и не пытается нас догнать, лишь вяло бредёт за спинами.
У локомотива Сергей встаёт на подножку и заглядывает внутрь. Я не слышу слов… неужели…
- А тут никого нет! - удивлённо восклицает он.
- Бинго! - кричит Стёпка издалека.
В мёртвой тишине наши голоса пугают меня самого. На всякий случай я добегаю до локомотива и тоже заглядываю внутрь. Пустота, лишь рычаги, да счётчики. Можно всё свалить на автоматизацию, только увидел бы я хоть какое-то подобие компьютера, а то кабинка внутри древняя, не хуже самолёта.
И вдруг меня осеняет.
- Пацаны! - Я спрыгиваю и приближаюсь к братьям, которые щурятся от солнца. - А случаем мы не в прошлом?
- Ты почти попал в точку, - вздыхает Стёпка, засовывает руки в карман и медленно задумчиво бредёт по направлению к нашему вагону. - Думаю, это настоящее, как и у нас, только оно перестало существовать в… каком-то раннем году. И явно оно альтернативное, если тут все ещё пишут на недоделанной яти. Я читал как-то о таких поездах, где нет лестниц. Люди сюда загружаются на каких-то подъёмных платформах.
- А где же машинисты? - спрашивает Серый. - Ты сможешь объяснить этот факт, умник!?
- Вот это вряд ли, - качает головой Стёпка. - Возможно, какие-то грязные инсинуации доктора Вечности.
- Кто? Ты по-русски выражайся.
- Ну в общем, это он всё подстроил.
Мы добираемся до входа в вокзал. - К тому же, Серый, помнишь, мы же ведь ездили как-то в Питер из Москвы поездом, помнишь. Моя единственная поездка.
- Два года назад, - отвечает Серый. - А что?
- Не знаю, как ты, но я отчётливо помню: вокзал выглядел не так. Совсем не так! Приезжаешь на платформу, а дальше… в общем, всё как на московском. А тут какие-то двери парадные. Похоже на станцию электрички. И ещё, вот чего я хорошо запомнил, я тогда любил реки же наблюдать в окно, помнишь?
- О даааа, - кивает Сергей.
- Так вот, два года назад мы через Неву не проезжали. Это какая-то альтернативная реальность.
Мы молчим ещё некоторое время, и вдруг Серый вздыхает:
- Значит, ждём звонка от вашего докторишки, а пока, не соизволите всё-таки пожрать!?
Страх, адреналин смешались в крови и отбивали аппетит, хотя желудок урчал словно недовольный кот. Мы расположились прямо на платформе, усевшись на грязный асфальт. Наша одежда прошла через огонь, воду и медные трубы, так что, особо привередничать нечего. Я уже такой грязный, что впору записывать в бомжи.
Мой завтрак состоит из пачки крекеров и шоколадного гамбургера, который назывался мини-тортиком. Думаю, при других обстоятельствах в меня залезло бы гораздо больше, но не сейчас. Стёпка тоже клюёт сухой паёк, зато Серый ест за нас троих. За завтраком не говорим, в основном короткие фразы: передай мне то, передай мне это.
И каждый ждёт решающий звонок.
Закончив трапезу, Серый встаёт и громко рыгает.
- Перед дальнейшим путешествием предлагаю дополнить походную сумку едой.
- Думаешь, нам этой не хватит? - хмурится Стёпка.
- Мы ещё не знаем, сколько здесь проторчим, - пожимает плечами Серый. - Лучше подстраховаться.
Братья Герундовы скрываются внутри вагона, оставляя меня одного в мёртвом мире. Вдруг становится очень страшно. И я успеваю в который раз понять ценность друзей, даже Серёги. Потому что один в этом злачном месте я бы с ума сошёл от страха.
Когда Стёпка выходит из вагона, его походная сумка, кажется, становится в два раза толще. Да и вид у друга мрачный, какой бывает, когда бабушка тебе заворачивает три килограмма пирожков на дорожку до дома, хотя ты живёшь напротив.
Несмотря на страх, который подогревает сознание, я улыбаюсь.
- Ну что, ждём звонка от вашего докторишки? - После завтрака Серый как-то оживился. Никогда не видел его таким за всё время нашего путешествия.
- Думаю, стоит выйти, посмотреть, что за мир и почему он не выжил? - предполагает Стёпка.
- Да ты что? - хмурится Сергей. - Мало ли какие крокозябры там скрываются.
- Ну ты же сильный, ты нас спасёшь, - усмехается Стёпка и хлопает брата по плечу, а потом направляется к воротам. Я гляжу на Серого пару секунд и пожимаю плечами.
Внутри здания вокзала царят мрак и уныние. В воздухе разлит запах пыли, вонь гниющих растений. Судя по обстановке, эта версия мира перестала существовать рано, ещё до изобретения сотовых и компьютеров. Путь нам преграждали турникеты, совсем как в метро Москвы, только древние, которые хлопают тебя по бедру, если прошёл без билета. Слои пыли на аппаратах скопились до концентрации грязи и теперь по бесформенным наростам в полу форма параллелепипеда едва угадывалась.