- Вы принесли нам Глобус, - продолжает Вторая Тварь. - Мы уже просмотрели вашу судьбу. Вы храбро кинулись спасать артефакт. Ради брата. Вы достойны вознаграждения.
- Но в любой серьёзной работе приходится терять элементы, - подхватывает Первая Тварь. - Нам нужна замена. Вы можете вернуть брата, заменив его на одного из… ваших друзей. - Первая Тварь вновь кивает на братьев Герундовых.
- И что с ним будет? - спрашиваю? - Родит вам кучу миров и растворится в энергии?
Твари синхронно кивают.
Приехали.
Не ждали.
Я гляжу на Серого, который, кажется, мало что понимает в нашей дискуссии. Что мне сделать? Просто указать на него? Назвать имя? Но… мне приходит идея получше. Если я выберу Сергея, то для всех Герундовых останусь злом, даже для Стёпки. Может, он перестанет со мной дружить. Но если Серый выберет сам себя, то получится как со мной. Заменив себя на Андрюшку, я бы стал героем.
- Серый, - говорю я, и у старшего впервые появляется осмысленный взгляд. - Ты понимаешь, что сейчас происходит?
- Мы спасаем Андрюху, - упавшим голосом произносит он. - Но я понимаю, что если мы его спасём, то все умрут, и теперь ты хочешь выбрать кого-нибудь из нас для этой цели, да?
Оказывается, старший не спит.
- Не совсем, - качаю головой и засовываю руки в карманы. - Я думаю, что сейчас речь пойдёт о твоей семье, и ты должен принять решение. Если бы вы спали, то - да, я бы сделал выбор. Но я не имею права, если ты слышишь нас и всё понимаешь.
- Я понимаю, - кивает Серый. - А ещё я понимаю, что ты, сволочь, изворотливый. Сначала тебе брат безразличен, а теперь ты готов убить одного из своих друзей.
- Серый, - я туплю взгляд. - Это моё решение. Мне нужна семья. Мне нужен Андрюшка…
- Которого ты называл как? Припомнить?
- Это было в прошлом.
- Опарышем ты его называл.
- Артём Бреус, - вмешивается Первая Тварь. - Вы хотите переложить свой выбор на Сергея Герундова?
- Да, - киваю. - Я предлагаю кое-кому стать героем. Я вовсе не хочу становиться убийцей брата друга.
- Да я тебя на ремни порежу! - вскакивает Сергей.
Твари оживляются и выходят в пространство между мной и компьютером. Вышагивают они грациозно, словно цапли, я даже успеваю восхититься.
- Сергей, вам стоит вернуть поведение в нормальное состояние, - говорит Первая Тварь. - Мы здесь обсуждаем стратегически важные ходы, а гневу не место в стратегии.
- Стратегически важные, говорите! - кричит Сергей, но возвращается в кресло. - А вы загляните в прошлое и посмотрите, как этот подонок обращался с братом. Вы посмотрите!
- Мы всё знаем, и сейчас это не играет никакой роли, - произносит Вторая Тварь.
- Не играет! Ха! - Серый хлопает себя по ляжкам. Глаза бешено бегают от одной Твари к другой. Оба монстра держат руки в карманах, но мне кажется, если Серый будет вести себя неподобающим образом, они вынут их. И если им хватило сил заткнуть Буратино на расстоянии, то Сергея приструнят как младенца. - У нас умерла мать! - кричит тот. Бьёт по самому больному месту. - Мы уже лишились одного члена семьи. Зачем нашему отцу вновь переживать утерю одного из сыновей!?
- Вы рассуждаете о жизни пешек, когда на кону стоит шахматная доска, - говорит Вторая Тварь. - Вселенная рухнет, если мы вернём Артёму бифуркатора.
- Имел я вашу Вселенную! - кричит Сергей. - Мой выбор? Верните нас троих домой, чтобы мы жили прежней жизнью. Вот мой выбор!
Твари переглядываются, а потом Первая оборачивается.
- Артём, вас устраивает такое предложение?
Чёрт! Опять Артём! Артём! Я хочу брата! Верните мне Андрюшку, иначе я заплачу!
Сжимаю кулаки, сжимаю губы, в голове кавардак.
- Нет, - говорю. - Мне нужен Андрей.
- Такое предложение Артёма не устраивает, - Первая Тварь вновь оборачивается на Сергея. - Мы обязаны ему, мы у него в долгу, поэтому его слово ценится дороже вашего.
- Может уже прекратим демагогию, - говорит Вторая Тварь. - И вы наконец скажете, можно ли вас забрать или нет?
- Ах, то есть, за меня заведомо уже всё решили! - нервно смеётся Сергей всплескивая руками. - А то, что этот обормот никуда бы не пошёл, если бы не мой младший братишка - это ничего? Почему его слово ценнее? Да что он вообще сделал?
- Он вошёл в музей нашего агента и вытащил оттуда необходимый нам артефакт, - говорит Первая Тварь. - Вы же не удосужились составить ему компанию.
- Ох-ох-ох! Всё потому, что этому мелкому прыщу повезло родиться под Девятой аурой.
Серый гневно кивает в мою сторону, и я опускаю взгляд.
- Но он не бессмертен, а вы отказались его подстраховать, - замечает Вторая Тварь.
- Я спасал жизнь своего младшего брата!
- Спасите ему жизнь ещё раз, - немедленно вставляет Вторая.
Серый открывает было рот, а потом хватается за голову и рычит. Он начинает бить себя по макушке, и мне становится жалко его. В школе нас не учат, что жизнь часто ставит тебя перед нелёгким выбором.
- Я так понимаю, мне вариантов не оставили! - восклицает Серый и поднимает затравленный взгляд. Твари лишь молча мотают головами. - Хорошо! Раз этот говнюк у нас король, я хочу с ним поговорить один на один.
У меня все почки отрываются от страха. Думаю, в таком состоянии Серый убьёт меня с первого удара, и я уже думал, что Тварям не хочется тянуть со сложившейся ситуацией, но они вдруг кивают.
- Можете отойти на пару десятков метров, - говорит Первая и теряет к нам интерес, возвращаясь к компьютеру.
- Пошли! - Серый вскакивает и кивает мне в сторону. Обычно так делают старшие пацаны в школе, когда уводят тебя с глаз учителей чтобы набить морду. На холодных негнущихся ногах я следую за своим палачом. Когда компьютер и Твари превращаются в маленькие фигурки в центре круга, Серый останавливается и колючим взглядом глядит в меня.
Я молчу.
- Слушай, ты что творишь? - шёпотом рычит он. - Ты о моём папке подумал? У него жена только умерла. А тут ещё и ребёнок пропадёт. Ты, значит, будешь жить счастливо, а мой отец мучиться?
- Серый… нет… - я не нахожу слов. - Я очень уважаю тебя. Но надо. Скажи, если бы на кону стояла жизнь Стёпки и моя, ты б кого убил?
Серёга сжимает губы. Крыть ему нечем.
- Я люблю Стёпку! - шёпотом восклицает он.
- А я люблю Андрюшку, - отвечаю.
- Да!? Что же я этого не заметил!
- Хватит. Ты говоришь одно и то же, - недовольно морщусь. - Мы все бываем дураками, но без Андрюшки я понял, как мне плохо. Я люблю брата не меньше твоего.
- Ну пожалуйста, ну ради нас… - молит Серёга, и мне опять его жаль. Я не могу смотреть ему в глаза.
- Нет. Я хочу вернуть брата, и точка, - еле слышно шепчу.
- Гад… - Серый сжимает кулаки, и я поглядываю на что-то обсуждающих Тварей. Они, конечно, смогут остановить Серого, но несколько зубов от первого удара я всё равно проглочу.
- Прежде чем ты сломаешь мне нос, подумай, - говорю. - Они тебя отправят в нокаут, и потом выбирать буду я, понимаешь!
- Выбирать, говоришь, - усмехается Серый. - Хорошо, ты же мне сам дал право выбора. Я выбираю Стёпку.
У меня челюсть отвисает.
- Это назло мне что ли? - спрашиваю. - Идиот. Ты понимаешь, что с ним будет!?
- А я что. Его смерть будет на тебе! - Серый пожимает плечами. - Ты меня вынудил. Я так и скажу отцу.
Теперь кулаки сжимаю я.
- Ну что? Всё ещё не хочешь вернуть нас троих домой?
Тварь! Сволочь! Он знает на что давить. Но Стёпка - друг, а Андрей - брат.
- Нет, - говорю. - Мне нужно вернуть брата! Если ты понимаешь, что такое младший брат, - а я это понял, - ты не будешь обрекать на смерть своего!
Серый запрокидывает голову и долго смотрит в потолок.
- Тёмка, я не могу. Наташу помнишь?
- Это… та девушка, с которой ты сейчас встречаешься?
- Да. Я собираюсь поступать в университет, я собираюсь на ней жениться. У меня жизнь расписана до самой смерти. А вы живёте одним днём. Если уж суждено сделать выбор, я в любом случае выберу Стёпку. Я не могу бросить отца в эту трудную минуту!
- Ты!.. ты всю жизнь его защищал! - шиплю я.
- Я защищал его в уличных драках, - говорит Серый. - А сейчас на кону жизнь. И если ты не желаешь жить и дальше без брата, то я не желаю отправляться под пули в какую-то бифуркацию.
- Ты проживёшь жизнь в одном дне! - говорю. - Ты сможешь делать что угодно. Ты можешь даже банк ограбить, а на следующий день снова очнуться дома.
- И жить так полгода. Не надо уговаривать. Я знаю, что это такое. Я слышал этих… монстров. И ты должен понять, моё решение логически обосновано.
- Здесь нет никакой логики! - почти вслух кричу я. - Я вижу здесь только подлый поступок! Поступок трусливого человека!
Серый щурит глаза, и взгляд у него становится подленький.
- Тогда возвращай всех нас троих домой, - говорит он. - Здесь всё просто, либо ты выбираешь Андрюшку, либо я - Стёпку. Давай вернемся, и ты вновь возьмешь выбор на себя. И выберешь Андрюшку, ибо мой выбор ты уже понял.
И с этими словами разворачивается и направляется в сторону Тварей.
- Серый, Серый, - я подпрыгиваю за ним, словно непослушный хвостик щенка. - Ты делаешь ошибку. Так ты мог стать героем. А сейчас ты просто предаёшь брата.
Но Сергей молчит, а безликие Твари уже смотрят на нас.
- Этот мелкий говнюк разрешил мне выбирать. Так и прекрасно! Берите моего младшего брата и возвращайте меня отцу. Я расскажу ему, как он лишился своего сына!
Кажется, Твари сами недоумевают и переводят взгляд то на меня, то на Серёгу. Плюхаюсь в кресло и отрешённо смотрю перед собой. Сердце стучит неровно, дыхание сбивается, в голове пульсирует каша. И боль в затылке.
- Это окончательное решение вас? - неловко спрашивает Первая Тварь.
- Пусть он решает, - бурчу. - Я дал ему право выбора.
- Значит, мы можем забрать Степана Герундова с собой? - уточняет Вторая Тварь у Сергея.
- Конечно. Пусть благодарит своего закадычного дружка, кивает Серёга.
- Да пошёл ты в жопу! - кричу я и тыкаю в Серого пальцем. - Я его друг! И если бы не Андрей, никогда не предал бы его! А ты! Ты его родной! Старший! Брат! И ты! Ты сука и подлец!
- Я тебя сейчас урою, мелкий ушлёпок, - Серый подаётся вперёд, и глаза у него всё ещё прищуренные, подленькие.
- Сидеть! - вдруг восклицает Вторая Тварь и голос у него нечеловеческий: жуткий и пугающий рык. Серый немедленно откидывается назад.
- Мы предупреждали тебя, чтобы ты вёл себя тихо! - прикрикивает Первая, а ещё он называет Серёгу на ты.
- Что ж, коли ваш выбор окончательный, мы можем приступить к восстановлению бифуркационного дня, - говорит Первая Тварь уже спокойным голосом и поворачивается ко мне. - У вас будут какие-либо пожелания нам, господин Артём Бреус?
- Я… я… - и тут я смотрю на спящего Стёпку. Голова друга всё ещё покоится на груди, он спит безмятежно, как всегда. Такой вот Стёпка, какой он есть. - Оставьте его в том дне, когда его мама ещё была жива, - говорю, не отводя взгляда от сползших на кончик носа очков.
- Ваше желание учтётся, - кивает Первая Тварь.
- В свою очередь, запоминайте, - добавляет Вторая Тварь. - Выход из бифуркации находится в торговом комплексе Гроздь, между второй и третей кассами. Это обычная дверь служебного помещения. Успейте с Андреем войти в неё до восьми часов вечера, и вы покинете бифуркацию. На этом мы спешим откланяться. Огромное спасибо, что вернули нам Глобус Эфира. Вы нас больше никогда не увидите. Всего наилучшего.
Я начинаю плакать где-то на середине монолога, а когда Вторая Тварь заканчивает, я кричу:
- Стёпка! Прости! Это не я! Это Серёга тебя выбрал! Ты мой лучший друг! Пожалуйста, Стёпка, не проклинай меня!
А Стёпка безмятежно спит.
Его лицо - последнее, что я видел, проваливаясь в темноту.
ПОСЛЕДНИЙ КОРИДОР БИФУРКАТОРА
Время - честный человек
П. Бормаше
*
Пробуждение ничем не отличается от других утренних приходов в мир. Сначала вдалеке играет Каннамский Стиль, потом звук становится чётче, и вот я уже в своей кровати. Щурюсь от солнца, потираю сонные глаза…
Что?
В своей кровати?
Вскакиваю и хватаюсь за телефон. Одиннадцатый час, двадцать третье июля! Я вернулся в тот самый день, как его там… Бифуркационный.
- Андрюшка!
Оглядываю комнату в поисках братишки, но его нет. В голову лезут самые неприятные мысли, и апофеозом их является самоубийство. Я бы, наверное, уже давно уничтожился, ещё когда понял бы, что застрял в одном дне.
Ну вот поэтому я и не могу быть бифуркатором!
Откинув одеяло, я вскакиваю и замираю на ковре. В одних мятых трусах, взъерошенный, раскрывший рот, я даже не знаю, куда идти. Что там говорила одна из Тварей? У нас время до восьми?
Я решаю заглянуть в самое близкое помещение - ванную. Вхожу, а там, в душевом отделении… Андрюшка. Стоит в одних трусах и футболке и смотрит в никуда. Кожа бледная, под глазами тёмные пятна.
Моё сердце будто подвисает на секунду. Вот она - финишная прямая, последний коридор, пройдя который можно вопить: ура! победа! Но я сдерживаюсь, хоть и сложно. Одёргиваю трусы и по возможности будничным тоном произношу:
- Доброе утро.
Взгляд Андрюшки медленно становится осмысленным.
- С каких пор ты желаешь мне доброе утро? - спрашивает он бесцветным голосом.
Я не отвечаю, чтобы не разрушить иллюзию неизвестности. И как ни в чём не бывало прохожу к раковине. Достаю зубную щётку и пасту. Открываю тюбик и останавливаюсь, лукаво поглядывая на Андрюшку. Какой же он несчастный, похудел; стоит, смотрит на меня во все глаза.
- Мне даже как-то страшно зубы чистить, а вдруг зубная паста мне на руку выплюнется, - говорю, и медленно давлю на тюбик. Верхний слой голубоватый массы чуть вздыбился и выпустил наружу пузырёк воздуха.
- Ну вот, - говорю. - Теперь можно чистить.
- Откуда ты узнал? - Андрюшка серьёзно хмурится, и я вспоминаю подобный забавный взгляд.
- Я много чего знаю, - откладываю зубную пасту и щётку. - Например… что одно яйцо в холодильнике протухшее, и я могу его пожарить на яичницу сегодня.
- Ты его точно пожаришь, - в глазах Андрюшки вспыхивает интерес, чего, думаю, не случалось с братишкой уже давно. - Но откуда ты всё это знаешь?
- Просто я ещё знаю, что ты проживаешь двадцать третье июля уже два месяца, - серьёзно говорю.
- Сегодня уже пятидесятый раз, - отвечает Андрюшка. - Но… теперь и ты это почувствовал? - удивлённо улыбается брат.
- Нет. Не почувствовал. Я просто вернулся за тобой из будущего. В общем, это долгая история, но мне пришлось многое вытерпеть.
- То есть… прямо за мной? - лепечет Андрей. - То есть, ты меня заберёшь в нормальное время?
- Всё верно, - киваю. - Вечером мы уже будем дома. Не помню точно, восемнадцатого или девятнадцатого августа. Мама очень соскучилась по тебе.
- То есть, ты именно за мной возвращался? - тихо настаивает Андрей.
- Помнишь, я тебе как-то дал обещание всегда защищать тебя? Вот я его и сдержал.
Глаза братишки бегают, а потом происходит то, чего я не видел почти за всю жизнь: Андрюшка начинает плакать. Он направляется ко мне, протянув руки, а потом спотыкается о бортик душа и падает. Я подхватываю брата и прижимаю к себе.
А он всё ревёт и ревёт, и мне не хочется его останавливать. Мне одновременно и грустно, и чувствую себя героем.
- Пойдём уже отсюда, - умоляет Андрей. - Из этого чёртова дня.
Я думаю. Самому хочется свалить побыстрее, но вспоминаю некоторые не завершённые дела в этой реальности, поэтому отвечаю:
- Нет. Андрюха, пока рано. Я жутко голоден, давай поедим. Я сделаю яичницу и тебе.
- Только не из протухшего яйца, - всхлипывает брат.
- Не из протухшего. И теперь я буду всегда делать только такую яичницу, как ты захочешь.
- Только глазунью, - Андрей отступает от меня, и его красные заплаканные глаза смотрят прямо в меня. Самый доверчивый взгляд брата, который я видел за всю жизнь.
- С помидорками, - добавляю и щёлкаю Андрюшку по носу.
**
Пока готовлю яичницу - думаю. Андрюшка не мешает и тихо сидит за столом, внимательно наблюдая за каждым моим действием. Наверное, боится, что я исчезну или засмеюсь и скажу, что это всё шутка.
Протухшее яйцо я не разбил, может, уже примерно знал, где оно находится.
В голове прокручиваю слова Тварей: план действия. Зайти в служебную дверь в Грозди до восьми вечера. До восьми ещё дофига времени, а пока я могу что-то совершить в этом двадцать третьем июля. Но что? Утащить в дверь за собой Стёпку? Ведь Стёка ещё здесь, живой, весёлый, не знающий, что ждёт впереди. Но Твари ещё рассказали, как умирает мир без бифуркатора. Если я утащу отсюда друга, то… может, разрушу Вселенную.
Лучший вариант - оставить Стёпку здесь, но разве я не превращаюсь в чудовище подобное Серёге? Как же всё непросто. Может, спросить совета у брата? Но мне очень не хочется загружать его голову новой бредятиной.
Поэтому я делаю единственный выбор. И не понимаю, подлый он или справедливый. Стёпку нужно оставить здесь. Возможно, по отношению к другу я поступаю подло, но по отношению к миру - справедливо.
Но так просто я не уйду. Я хочу посмотреть на друга в последний раз.
Яичница дымится в тарелках на столе, я сижу напротив Андрюшки, но кусок в горло не лезет, как, думаю, и брату. Он внимательно смотрит мне в глаза.
- Ты ещё всё тот же Артём? - спрашивает он.
- Да. Я никуда не исчез. Я пришёл, чтобы забрать тебя в настоящее время.
Андрюшка блаженно прикрывает глаза, готовый слушать мои слова вечно.
- Слушай, - я хмурюсь. - Если бы на месте тебя был я, и ты бы пошёл меня спасать…
- Пошёл бы, - торопливо отвечает братишка.
- Погоди. Если бы оказалось, что, спасая меня, ты разрушаешь весь мир, ты бы спас меня и уничтожил мир или оставил бы меня в двадцать третьем?
Голубые глаза Андрея на секунду задумчиво подвисают, потом в них мелькает страх.
- Ты спас меня, уничтожив Вселенную?
- Нет, - качаю головой. - Просто спрашиваю.
Андрюшка неуклюже берёт вилку и нож, серьёзно обдумывая мой вопрос, а потом говорит:
- Я бы оставил тебя в двадцать третьем, но попытался бы тебе сказать, что я спасал тебя.
- Серьёзно? - хмурюсь. - Почему ты так решил бы?
- Нет-нет, ты не подумай чего, - затараторил Андрей. - Я пытаюсь просто мыслить разумно. Ты не помнишь видео, где у железнодорожника сын упал в пазы раздвижного моста?
- Нет, - признаюсь.
- Дело в том, что там мост был раздвинут, а его сын упал в пазы. И как раз поезд едет. Если мост не опустить, то поезд разобьётся. А если опустить, то сына раздавит насмерть. И он выбрал второе. Потому что спасал жизнь сотни человек, принеся в жертву сына.
- Но каждый бы поступил по-своему, - пожимаю плечами я. - Кто-то и не опустил бы.