– М-да… Так вот, кстати, можно еще и эту технологию внедрить. Уж столько-то я по-любому знаю.
– Погодите. – Карло достал планшет и принялся быстро что-то писать. – Вот. Я тут план набросал. Значит, у нас получается исследование здоровья и долголетия, заживление ран, программа омолаживания и плюс еще новый вид глобальной связи. Я правильно понял, синьор Еан, что вы имеете в виду глобальную, в смысле космическую, связь? Значит, еще и связь. Да тут минимум на две корпорации работы. Да, синьор Еан. Я за это берусь, если вы мне, конечно, доверяете. Но вот корабль… Вы простите меня, сеньор Еан, но я все-таки выскажусь.
– Разумеется. Я понял: у вас есть что-то важное.
– Более чем. Позвольте мне выразить опасения. Мы живем в неспокойном мире и в неспокойное время. Если мы во всеуслышание заявим, что частная корпорация строит космический корабль, то, боюсь, нам смогут изрядно помешать…
– Вы хотите сказать, мы не будем строить корабль? Но я же здесь тогда застряну!
Оба собеседника ощутили обжигающую волну отчаяния, захлестнувшую невидимого визави.
– Погоди, Еан. – Первым пришел в себя Стефан. – Карло дело говорит. Я понял, у него идея есть. Верно?
Итальянец кивнул.
– Я вот что думаю. Нам не надо говорить слово "корабль". Вообще не произносить. Надо создавать что-то вроде исследовательского центра – на это и деньги дадут, и никто вмешиваться не будет. Обеспечить, так сказать, прикрытие.
– А ведь он прав. – Стефан в задумчивости откинулся на спинку стула. – Это как перед соревнованиями: никогда нельзя показывать свои секреты противнику.
– А кто у нас противник? Я, конечно, пока плохо представляю себе, как тут все у вас устроено.
– А никто не знает! – Карло развел руками, подчеркивая сказанное. – Никто не знает, очень запутано все.
И он постарался вкратце объяснить притихшему Еану, как устроена общественная жизнь и что такое политика.
В конце концов тот запросил пощады:
– Погодите! Мне нужно самому посмотреть! Но я правильно понимаю, что вы видите возможность построить и запустить корабль, назвав его при этом как-то по-другому?
– Именно! И по-другому назвать, и в другом месте построить. Синьор Еан, я ни в коем случае не хочу отнимать у вас ваше будущее. Надо найти безопасное решение, а до того времени я буду работать в вашу пользу, но молчать как рыба. Если вы, конечно, мне доверите.
И получив утвердительный ответ, Карло немедленно начал прощаться – впереди ждала работа.
Так начался проект "Еxpectation" ("Упование").
Карло развернул бурную деятельность.
Время от времени он появлялся в реабилитационном центре, чтобы скоординировать работу, но, насколько мог судить Еан, от него самого если что и требовалось, так только подтверждения, необходимые Карло для большей уверенности. Во всем остальном итальянец, похоже, дело свое знал хорошо.
В прессе промелькнула информация о Стефане, чудесное выздоровление которого стало возможным благодаря новейшим технологиям "body recovery" ("восстановление тела"), и в реабилитационный центр сначала поодиночке, а затем целыми стаями принялись слетаться журналисты.
Поначалу Стефан решил спрятаться от прессы, но после внушения коллег сдался: дело того стоило – чем больше внимания, тем больше денег. Чтобы подогреть интригу, он пообещал провести пресс-конференцию сразу же по окончании периода реабилитации, обосновав решение тем, что пока технологии только изучаются. Журналисты наживку проглотили и теперь обхаживали персонал в попытках раздобыть хоть какую-то информацию. Интерес набирал обороты.
А тем временем компаньоны занимались делом. Требовалось набрать надежную команду.
Стефан решил не откладывать дело в долгий ящик, и они с Еаном принялись перебирать все известные кандидатуры.
Начали с Бруно.
Команда
С Бруно он познакомился при весьма драматических обстоятельствах в шестилетнем возрасте на трассе "Ред Булл Ринг". В их деревню Шпильберг понаехало столько народу, что мама категорически запретила Стефану одному выходить из дома. Сколько он ни доказывал, что уже большой парень, ничего не помогало. Домашний арест продолжался несколько дней, когда мальчик с тоской смотрел из окна, как шумные мужчины группами и поодиночке ходят по улицам и до ночи сидят в кабачке, откуда доносится оглушительное пение. Ожидалась гонка. Что такое гонка, Стефан даже не представлял себе до тех пор, пока не очутился на трибуне, куда въехал верхом на папиной шее – толпа была такая, что даже думать не приходилось, чтобы ребенок мог через нее пробраться.
Он так и сидел верхом на папе, озираясь в недоумении, ровно до тех пор, пока внизу не показались машины. Это были совсем не те машины, которые привычно разъезжали по улице. Маленькие, гораздо уже, чем обычные, яркие, с колесами, диски которых упоительно сверкали на солнце, они с рокотом выезжали из ворот и выстраивались перед широкой клетчатой полосой, где стоял мужчина с флажком.
Трибуны ревели в такт шуму двигателя каждой новой выезжающей машине, но для Стефана это уже не имело значения: он весь был там, внизу, в одной из них – наверное, в этой – синей с серебряной надписью на боку и ослепительно блестящими дисками.
Машины выстроились, и какое-то время ничего не происходило, пока вдруг не раздался оглушительный хлопок и флажок в руках мужчины не рухнул вниз. В это мгновение смешалось все: машины, оглушительно взревев, ринулись вперед, зрители с диким криком вскочили на ноги, его отец, тоже поднялся во весь рост, отчего Стефан взмыл над толпой, отчетливо ощущая, что папа продолжает придерживать его за ногу. И мальчик, огненно-рыжий, который, как и Стефан, сидел на отцовской шее буквально рядом.
Так, на гонке, они и познакомились.
Стефан отчетливо помнил, как они кричали друг другу "Смотри, смотри!", когда первый из умчавшихся болидов, сделав круг, вновь вышел на пространство перед трибуной.
Полтора часа гонки пролетели как один миг, полные восторга от зрелища и эмоций, разделенных с другом.
Эти полтора часа сдружили их на всю жизнь.
После гонки родители каждого обнаружили, что за время соревнования их ребенок нашел себе товарища. Взбудораженные, взрослые пожали друг другу руки и зашли в кабачок отметить знакомство. А вскоре родители точно знали, где искать сыновей: если дома не было Бруно, мама звонила в дом Стефана, и наоборот.
Вместе было куда интересней, чем поодиночке.
В школе дружба тоже давала преимущества – мало кто отваживался их задирать. Против обидчика вставали оба плечом к плечу. И хоть Бруно был на голову ниже друга, он ни разу не подвел. К слову, вскоре он научился гасить ссоры не кулаком, а словом: попасть ему на язык не рисковали даже старшеклассники – уж больно быстро находились у него слова, прочно прилипавшие к обидчику.
По мере взросления обнаруживались отличия.
Понятно, что "Ред Булл Ринг" притягивал всех деревенских мальчишек. И если на чемпионаты Австрии нужно было покупать билет, то на тренировки и соревнования меньшего масштаба вполне можно было попасть, используя любое подручное средство – от дырки в заборе до умения договориться с охраной. Бруно чаще договаривался.
Но это оказалось не единственным отличием.
Стефан, торчавший в гараже, завороженно наблюдая, как готовят болиды к гонке, однажды с удивлением обнаружил, что его друга гораздо больше самой гонки интересует крупное табло, на котором высвечивались результаты после каждого круга. "Смотри, как быстро скачут данные. Как они туда попадают?" – этот вопрос, похоже, не давал другу покоя. А потому после соревнований они пошли искать ответ.
Так Бруно сделал первый шаг к тому, чтобы стать хакером.
Стефан стоял рядом, когда друг уговорил дядьку, сидевшего в тесной стеклянной дикторской, показать, как это работает. Дядька плохо пахнул, и уши у него были красные от наушников, которые он только что снял. Стефану он не понравился. Но Бруно словно прилип к панели, усеянной кнопками и лампочками. Он даже подружился с этим дядькой, потому что всякий раз, когда приятели приходили на трассу, тот впускал Бруно в кабинку.
Так и повелось.
Вскоре Стефану уже доверяли мелкие работы по техническому обслуживанию болидов после гонок, и он гордо демонстрировал другу лоснящиеся от машинного масла ладони, пахнущие металлом. А тот, откинув со лба рыжую челку и задорно блестя стеклами очков, толковал о каких-то "перекрестных связях", про которые рассказал ему дядька в наушниках.
Когда в школе началась информатика, Бруно обнаружил, что кроме учебника есть еще и журналы. Более прилежного читателя специализированной литературы типа подборок "Computer Journal" и "Computing Now" ни школьная, ни деревенская библиотеки не видели. И если поначалу учитель информатики пренебрежительно отмахивался от вопросов рыжего очкарика, то спустя месяц принялся чесать голову и вместе с Бруно листать журналы. А к концу года – по настоянию сына папа выписал домой целый перечень специальной литературы – учитель и вовсе сдулся. Отныне и навсегда Бруно стал непревзойденным авторитетом во всем, что так или иначе касалось компьютеров, программирования, "перекрестных связей" и чего угодно еще.
В выпускном классе что-то с Бруно случилось. Он словно ушел в себя. Тело вроде бы ходило и сидело на уроках, но его самого как подменили.
– Что происходит? – Стефан решил во что бы то ни стало добиться ответа.
Привычное "ничего" его не устраивало. Требовалась ясность. После долгих отнекиваний и увиливаний друг наконец признался, что он, похоже, "вляпался". Выяснилось, что компьютер – это не только интересно, но и таит в себе некоторые весьма неприятные неожиданности. Никогда не знаешь, кто именно твой незримый собеседник в таинственной Сети. Оказалось, что среди единомышленников, обсуждавших те или иные программистские задачки, есть не только программисты, но и "охотники за головами". И Бруно оказался на крючке.
– Мне предлагают взломать банк.
– А ты?
– А что я? Технически я могу.
– Откуда ты знаешь?
– А сам-то ты как думаешь?
Вопрос, прозвучавший в ответ на вопрос, в общем-то, был более чем исчерпывающим ответом. Похоже, Бруно попробовал, и у него получилось.
– И что теперь?
– А я не знаю, что теперь. Если откажусь, они сказали, что сообщат в полицию.
– О чем?
– О том, что залез.
– Но ты же ничего не украл?
– Нет, конечно! – Бруно оскорбила даже сама подобная мысль.
– Так чего ты боишься?
– Так ведь взломал же защиту – значит, залез.
Убедить в чем-либо вконец запутавшегося друга Стефану так и не удалось. И он пошел за советом к маме.
Оказалось, это было мудрым решением – мама придумала гениальный ход:
– А если ты пойдешь в банк и скажешь им, где у них слабое место в защите?
– Да кто меня слушать будет? – Всегдашняя жизнерадостность, казалось, покинула парня навсегда.
– Я тебя буду слушать.
– В смысле?
Оба подростка уставились на фрау Амалию, словно видели ее впервые.
– Ну, и что вы на меня смотрите, как в первый раз? На мне что, цветочки выросли? – Фрау Амалия не находила никакого трагизма в ситуации. – Я, как-никак, в банке работаю.
Мама Стефана в самом деле работала в банке, пусть не в центральном, а в местном, но все-таки.
– Давай ты завтра ко мне придешь, и я помогу тебе написать заявление. Думаю, все образуется.
Образовалось даже больше, чем можно было ожидать: Бруно пригласили в центральный офис. Всполошившиеся родители, таиться от которых больше не представлялось возможным, уже готовились искать адвоката и, отпросившись с работы, повезли непутевого сына в Вену. Однако волнение оказалось излишним. Встретившая их миловидная дама немедленно отправила парня к программистам, взяв на себя заботу о родителях. Бесконечные часы ожидания и несчетные чашки кофе завершились возвращением сына, рукопожатием и обещанием вскоре сообщить им о результате встречи.
Результатом явилось письмо, в котором, во-первых, Бруно Тишера благодарили за проявленную бдительность и неоценимые рекомендации по защите личных данных клиентов банка. Во-вторых же, банк предлагал герру Тишеру рассмотреть возможность совмещать учебу с работой, которую банк готов был щедро оплачивать. Также банк выражал готовность, в случае принятия герром Тишером положительного решения, участвовать в оплате расходов на обучение герра Тишера в Венском техническом университете. Надо ли говорить, что предложение никто отвергать не собирался?
Помнится, оба семейства – Тишеров и Шумахеров – в полном составе праздновали это событие едва ли не до утра.
Так, собственно, и началась карьера Бруно. Предложение было принято, диплом – получен. Но при первой же возможности Бруно, насколько помнил Стефан, ушел на вольные хлеба. С банками он по-прежнему сотрудничал, точнее, за хорошие деньги и по их просьбе регулярно тестировал системы, чтобы предотвратить возможности взлома. Чем он занимался еще в свободное время? А чем хотел, тем и занимался. Разумеется, в Сети.
Так, болтаясь по интернету, он и нашел свою Агнешку – девчонку из небольшого городка Табор на юге Чехии. Сначала его внимание привлекли картинки: ее живопись выделялась необычной, какой-то мистической или сказочной манерой, аж в дрожь бросало. Умела она за душу взять. Вот Бруно-то и попался. Главное, если бы не Бруно, вряд ли она сама раскрутилась – хотя талантище, конечно. А так он перед Рождеством взял, да и отправил поздравления по банкам с ее картиной – есть у нее такая, невероятная, где амазонка на драконе. "Вот, – написал он, – молодой автор, нуждается в поддержке". Ну ясно, банки ему не отказали, оплатили выставку. А с первой выставки и пошло – раскрутилась Агнешка.
– Вот так теперь и живут. То у него дома в Шпильберге, то у нее в Таборе – там мастерская оборудована. Она рисует. А он тоже как бы свободный художник, только компьютерный. Да, ты имей в виду: вряд ли Агнешка его куда от себя отпустит. То есть друг он, конечно, друг – сам видишь. Но без Агнешки никуда. – Стефан вздохнул, прощаясь с идеей о том, что Бруно сможет хоть как-то участвовать в проекте.
Еан пока не стал его разубеждать. Но информацию на вооружение принял.
– Отличный парень! – одобрил он и поинтересовался: – А еще кто есть на примете?
– Хотелось бы, конечно, всю свою команду – там такие ребята, прикинь. – Стефан начал перебирать имена: – Микаэль, Акира, Влад с Наташей, Лука…
Оказалось, Стефану очень повезло на хороших людей – Еан радовался от души. Микаэль Иоффе был главным инженером гоночной команды Стефана. Акира Сато – механиком с золотыми руками и невероятным чутьем. Каким-то шестым чувством он определял, что именно в полностью исправном болиде является слабым звеном. Никто уже даже не пытался спорить с Акирой – масса экспериментов, когда снятый, с виду абсолютно целый, механизм вдребезги разваливался на стенде, возвели механика в ранг сэнсэев, чьи слова сомнению не подлежали. Второй пилот команды, Влад Борцов, шел не иначе как в комплекте с женой Наташей. Врач по образованию, Наташа занималась не только физическим здоровьем членов команды, но и при случае могла выслушать, подперев рукой щеку и глядя на собеседника большими серыми глазами. Наташу любили, несмотря на всевозможные запреты, диеты и режим. Лука – совсем молодой парень, появился в команде недавно. Взяли его в качестве стюарда – подай-принеси. Но, расторопный и улыбчивый, он подавал большие надежды.
Однако, чем больше Стефан рассказывал, тем с меньшей надеждой звучал голос:
– Зря все это. Не годится ребят из команды выдергивать, неправильно это – то, что уже построено, ломать.
– Так что же, никого на примете нет?
Стефан задумался.
– Почему? Есть еще Руди, конечно! Думаю, ему будет чертовски интересно!
– Руди?
– Рудольф Вебер, мой друг. Отличный парень, летает штурманом на KLM. Думаю, он захочет увидеть звезды.
Итак, кажется, было с чего начать. Осталось дождаться, когда Карло даст отмашку.
Итальянец времени даром не терял.
В день, когда Стефан должен был выписаться из реабилитационного центра, с самого утра внизу стоял лимузин, на боку которого красовалась надпись: "Еxpectation corp".
Безукоризненно вышколенный шофер предупредительно открыл дверь:
– Садитесь, герр Шумахер. Герр Рокка наказал быть к обеду.
Разместившись на сиденье и положив рядом тросточку – единственное, от чего он пока не мог отказаться, Стефан с наслаждением отдался поездке. В конце концов, не каждый же день есть возможность насладиться видом утренних Альп, постепенно, по мере удаления, исчезавших за горизонтом.
Остановился лимузин возле чуда современной архитектуры из стекла и бетона, которыми изобилует Штутгарт. Водитель передал Стефана с рук на руки консьержу, тщательно проинструктированному.
– Герр Шумахер, добро пожаловать. Я помогу вам.
Подхватив небольшую сумку, образовавшуюся у Стефана еще в больнице стараниями интернет-магазинов и отзывчивых сестричек, мужчина в униформе вызвал лифт столь же впечатляющего дизайна.
– Наверх, пожалуйста. Фрау Рокка вас ждет.
Лифт поднимался быстро, но каким-то образом швейцар все же умудрился сообщить о госте, ибо его уже ждали.
– О, Стефан! Как я рад приветствовать вас у себя! Вот Луиза, моя жена. Она мечтает познакомиться с вами!
Его действительно ждали. И не просто ждали, но и заботились.
Ошеломленный Стефан не сразу разглядел родителей, не менее ошарашенных приглашением. Им, в отличие от привыкшего к путешествиям сына, нечасто доводилось покидать родной Шпильберг, да еще для того, чтобы оказаться на вечеринке магната, чье состояние не равнялось, а, пожалуй, даже превосходило месячный оборот банковского филиала, в котором трудилась фрау Амалия.
К чести Карло и его супруги, прием оказался настолько радушным, что скованность вскоре исчезла. К тому же малыш Нико умудрился полностью завоевать расположение фрау Амалии, с радостью примерявшей на себя роль будущей бабушки. В конце концов, не сошелся же свет клином на этой гордячке Николь, столь гнусно отказавшейся от ее дорогого Стефана, который, кажется, полностью оправился как от физических, так и от душевных ран. Ну не считать же проблемой трость, тем более что сын обещает вскоре и с ней расстаться.
Ну а то, что он не собирается возобновлять карьеру гонщика, радовало обоих родителей – целее будет. А когда по окончании банкета хозяин дома пригласил их Стефана в кабинет на отдельный разговор, родители абсолютно уверились, что их мальчику светит достойное предложение.