Мессир Нардолини был вежлив и лучился симпатией, Джустиниани тоже рассыпался в комплиментах, показал свою библиотеку, после чего продемонстрировал и купленный на аукционе экземпляр. Дружелюбную атмосферу встречи подпортил кот Спазакамино, смотревший на гостя с неприязнью и шипевший, как раскаленный утюг, на который плеснули водой. Джустиниани же любезно оставил гостя с Агриппой наедине, сам вышел из книгохранилища и отдал распоряжение Луиджи принести вина. Вернувшись, он заметил на лице гостя легкую испарину и румянец, не очень-то шедший ему, на тыльной стороне левой руки алела царапина, Трубочист сидел на столе и смотрел на гостя как на дерзкую мышь, осмелившуюся пробежать по ковру под самым его носом. Тем не менее, гость с удовольствием выпил предложенное прекрасное вино долин Пьемонта и со знанием дела похвалил букет. Потом осторожно осведомился.
- А сами вы, мессир Винченцо, как я понимаю, читаете Агриппу, но не интересуетесь магией? Или сведущи?
- Сведущим себя не назову, но кое-что знаю, - осторожно обронил Джустиниани. Его удивило, что гость заговорил об этом. - Магия загадочна и бездонна, она неисчерпаема, как… - он слегка подмигнул, - человеческая глупость, и практична, как самый здравый ум. Она всегда знает, что хочет: возможности отмстить, богатства и наслаждения, бесовского знания и могущества. Дьявольские искусы, они испокон веков одни и те же. При этом, вспомните, Вейер отрицал, что Агриппе принадлежит магический текст, известный как "Четвертая Книга Оккультной Философии", содержание которой, как иным казалось, подтверждало его причастность к черной магии.
Мессир Нардолини приятно улыбнулся, но спорить не стал.
- Агриппа пишет, что есть четыре пути, по которым приходят магические силы. А именно: по наследству, через договор с дьяволом, магическую практику и восприятие способностей через умирающего колдуна. Он прав. Зачастую в одной семье силы медиума прослеживаются в трех-четырех поколениях. В этом нет ничего диковинного. И я сам наблюдал подобные случаи.
Джустиниани пожал плечами и ничего не сказал, но внимательно слушал собеседника.
- С другой стороны, договор с дьяволом. Агриппа усматривает в этом имитацию крещения. В Париже есть церковь Сатаны, у нее есть родственные общины в Базеле и Берне, а еще одна недавно открылась в Риме. Там адепты подписывают договор с дьяволом. Но… - тут он помрачнел, - это далеко не всегда дает результат. Что до опыта, вспомним Пьетро Мерано. Он, неудачливый врач, слыша, что оккультные целители получают много, прошел дьявольские церемонии, после чего проявились его исцеляющие способности, и его доход во много раз превзошел прежние заработки. - Гость опустил глаза, затем продолжил, - все слышали и про обычай колдунов, находясь на смертном одре, передавать магические способности ближайшему родственнику, чтобы спокойно умереть. Смерть некоторых длится несколько дней и даже недель, прежде чем не решится вопрос преемственности.
Винченцо кивнул, но возразил.
- Но вы же не можете не понимать, что это не апостольское, а дьявольское преемство.
- Многие заклинания основаны на молитвах, уверяю вас.
Джустиниани кивнул.
- В этом-то и заключено кощунство. Молясь, я восхваляю Бога, благодарю Его, или уж… смиренно прошу. Маг - требует. Вера полагается на волю Божью, идея магии - заставить Бога действовать. Те, кто молятся, укрепляются в вере, те, кто увлекается магией, неизменно парализуют свою веру, если вообще когда-то ее имели…
- С этим не спорю, - уступил мессир Нардолини. - Когда чародей берет библейские фразы, он отсекает их от Бога, а оторванные от Бога слова становятся добычей дьявола. И все же вы не можете отрицать, - мягко заметил мессир Альбино, - обаяния магии для смертного. Магия любви, магия исцеления и наведения болезней, магия преследования и защиты, магия денег и могущества и наконец, - он судорожно вздохнул, - самое соблазнительное… Магия смерти. Какие возможности… Кто устоит?
- Мессир Джанпаоло, мой дядя, как я слышал, тоже увлекался магией? - любезно спросил Винченцо, незаметно уходя от ответа, - вы были с ним знакомы?
- Да, около трех лет. Нас познакомил мой друг Андреа Пинелло-Лючиани, удивительно тонкий ценитель изящного. Вы с ним уже знакомы. Ваш же дядя обладал феноменальными способностями, это надо признать, потому-то я и не удивился, узнав, что вы купили Корнелия Агриппу. Он передал вам свои колдовские силы?
Винченцо молча смотрел на собеседника. Такого поворота в разговоре он не ожидал. Его выручили врожденная светскость и благоприобретенное бесстрастие.
- Я не хотел бы распространяться о такие вещах, - многозначительно уронил он, заметив, как странно блеснули при этом глаза его собеседника. Тот впился взглядом в лицо Джустиниани, и черты мессира Альбино исказила чуть заметная напряженная гримаса - не то зависти, не то болезненного любопытства: мимику этого лица Винченцо до конца не понимал. Впрочем, он знал, сколь мало можно прочесть по его собственному лицу, и остался неподвижен и безучастен.
Тут, однако, мессир Альбино вспомнил, что засиделся и напрасно отнимает драгоценное время хозяина, человека, как он сразу понял, высокой учёности и большого ума, после чего торопливо распрощался и откланялся.
Проводив его, Винченцо Джустиниани вернулся в библиотеку.
Размышления его были сбивчивы и сумбурны, но сам Джустиниани был человеком последовательным: вначале он сжал с краев обложку книги и убедился, что записка неизвестного Веральди исчезла. Это было ожидаемо. Но вот слова Альбино о Джанпаоло… Винченцо помнил, как умирающий протянул ему трепещущую ладонь, пытался подняться, соскользнул на подушку, но с непонятным упорством продолжал тянуть к нему руку. Помнил он и сухость, даже призрачную легкость дрожащей длани больного, ее предсмертный трепет, свист губ, слова "возьми…" Но мысль о том, что он получил от дяди какую-то силу, была под стать здравомыслию спиритического сеанса. Вину и грехи Джанпаоло Винченцо простил. Простил его злобный гнев, бездушную жестокость и мстительность. Господь ему судья. Но мысль о том, что завсегдатай модных салонов и заядлый волокита, кутила и картежник, его сиятельство граф Джанпаоло Джустиниани - маг и колдун, который не мог умереть, пока не передал ему, ближайшему родственнику, своих магических сил, неожиданно произвела на Винченцо необычайное действие - он расхохотался.
Однако смех его вдруг резко прервался. Шутки шутками, а странность вчерашнего бесовского видения, причин которого он, сколько не искал, не находил, теперь хоть в какой-то мере прояснилась. Но Винченцо не верил в возможность совращения человека в область дьявольскую без его добровольного согласия, сам же он, не имея нужды ни в самоутверждении, ни в мести, не желая ни денег, ни запретных утех, не нуждался и в силах, дающих все это.
Он не соглашался принимать никаких дьявольских даров. Душа дороже. И, собственно, почему это милейший дядюшка не передал свои дивные сатанинские дары крестнице? Это тоже духовное родство. Что ему за разница? Ее не надо было разыскивать по окраинам Рима, но он почему-то ждал его, Винченцо Джустиниани, ненавистного и проклинаемого, чтобы вручить ему, против его воли, таинственные силы тьмы. Нет уж, милый дядюшка, спасибо. Взрослением и школой жизни Винченцо и вправду ему обязан, но свои бесовские таланты забери, дражайший родич, с собой в могилу.
Тут Винченцо, однако, и вовсе помрачнел и насупился. Минувшая неделя проступила новой гранью. Почему все эти люди так странно смотрели на него? Почему Массерано спросил, застал ли он Джанпаоло в живых? Почему Гизелла Поланти столь настойчиво приглашала его к себе ещё со дня похорон? А неожиданная встреча на кладбище с Марией Леркари? Что она там делала? Она вдова, но муж её похоронен не в Риме, а в Неаполе. Винченцо был еще мальчишкой, когда тот умер, и он помнил, как обсуждали распоряжение покойного о семейном склепе. Между тем старая ведьма тоже настоятельно приглашала его к Поланти, прося не забыть о ее вечере. Зачем? Почему донна Гизелла так упрямо и неотступно домогалась, чтобы он сел за этот чёртов стол? Почему вновь и вновь затевала нудные разговоры о магии?
Полно. Не мерещится ли ему то, чего нет? Жизнь Джанпаоло оборвалась безвременно, и умирал бедняга в адских муках. Но это, как назло, подтверждало слова Нардолини. Это святые умирают, засыпая. Дьявол - лжец, отец лжи и человекоубийца искони. Он может только одурачить и убить, и весьма мало заботится о комфорте своих подопечных. Но он-то, Винченцо, тут причём? Что ему за дело до глупых и грешных увлечений и весьма опасных игр с дьяволом всех этих пустых людей? Какая ему разница, что произойдет 19 мая в доме Батистини в 10.40 в новолуние?
В коридоре прошуршали чьи-то шаги. Это был не Луиджи, шаги камердинера Винченцо уже знал. На пороге библиотеки появилась Джованна. Глаза ее из-за окружавшей их тени казались огромными и больными, волосы не были убраны, лишь небрежно заплетены в косу. Она хотела что-то сказать ему, но, увидев его насупленное лицо, остановилась. Он быстро встал, указал ей на кресло и тут же сказал:
- У меня возникли новые вопросы. - Она болезненно искривилась, но он, поднявшись и расхаживая по книгохранилищу, отрывисто спросил, - мой дядя, ваш крестный, никогда не удивлял вас чем-либо странным? Соберитесь, это важно, - голос его был резок.
Джованна видела, что он взволнован, и растерялась. Она боялась, что он снова заговорит о Рокальмуто, но столь странный вопрос подлинно удивил. Джустиниани заметил ее оторопь и уточнил:
- Вы замечали за ним что-нибудь необычное?
Она закусила губу, почувствовав, что сердце бьется рывками. Этот человек, хоть уже не вызывал ненависти, пугал её. Она судорожно вздохнула и, памятуя, что с ним нельзя говорить дерзко, тихо ответила.
- Он предугадывал будущее, часто от его слов у меня проходила головная боль. У него были книги…
Он стремительно наклонился к ней.
- Где? Здесь, в библиотеке?
Джованна покачала головой.
- Нет, Доната говорила, они в сундуке, в спальне. Он никого туда не пускал и запирал сундук. Убирать там и то не позволял. Как-то… - она на миг умолкла, но продолжила, - он был немного пьян. Он сказал, что может поражать своих врагов болезнями, вызвать экзему, сердечные боли и даже смерть.
- И вы ему поверили?
Она покачала головой и слабо улыбнулась.
- Нет, мне показалось, что он просто… нетрезв, вот и болтает.
- И он был медиумом у донны Поланти?
Она удивилась.
- Нет, только раз и то в шутку, он говорил, что они маются дурью и ничего не понимают в колдовстве. Он смеялся над ними, но это… зря. Духи есть, и они отвечают живым. Я сама чувствую…
Винченцо быстро перебил ее.
- Чувствуете? А дядя никогда не предлагал научить вас магии, раз уж он был в ней столь сведущ?
- Нет. Он говорил, что это опасно. Я тоже понимала, что духи могут быть опасны. Он все время чего-то боялся, а когда слёг, приказал не пускать меня к себе. Доната говорила, он видел огоньки в своей комнате и движение каких-то призрачных теней, кричал и выл от боли. Жаль, что он так и не исповедался перед смертью, священник несколько раз приходил, но крестный впадал в забытье…
Джованна на несколько секунд опустила глаза, потом ресницы ее дрогнули.
Джустиниани про себя грубо выругался. Ему до зубовного скрежета не нравилось услышанное.
- А почему… - Джованна чуть наморщила лоб, она вдруг вспомнила об этом и напряглась, - почему вы сказали вчера про бесов? Пошутили? Хотели позлить донну Поланти, да? - она, склонив голову, ждала его ответа.
Несколько мгновений он стоял, закрыв глаза, потом все же взглянул на неё. Вздохнул. Девочка не виновата. Осиротела в одиннадцать. Последние шесть лет жила у человека, далекого от понимания истины, да еще, как выяснилось, откровенного сатаниста. Еще удивительно, что он не растлил девчонку. С него бы сталось… Как это сказал Тентуччи? "В каждом мерзавце есть что-то человеческое?" Да, наверное. Но удивляться, а тем более злиться на то, что бедняжка не понимала простых вещей, не стоило. Кто бы объяснил их ей, Господи?
Он снова тяжело вздохнул.
- Мы почти незнакомы, Джованна, судим друг о друге на основании собственных домыслов и чужих сплетен. Когда вы узнаете меня лучше, вы поймёте, сколь мало свойственны мне шутовство и гаерство. Я не хотел злить донну Поланти. Я спросил, как она отличает духа от беса? Бесы, уточню для вас, - это бесплотные духи. Апостол в Писании говорит: "Наша брань не против крови и плоти, но против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной" Кто же такие духи злобы? Бесы. Но донна Поланти полагает, что это - души умерших. Откуда она это знает? Ей сказал это пришедший дух. Логично. Но что, если он солгал? Может ли Сатана, он же - Отец Лжи, назваться Николо Макиавелли? Может. Кто ему помешает? Какой же вывод?
Она не сводила с него напряженного взгляда.
- Не следует пытаться отворять дверь в неизвестный, наглухо закрытый от обычного человека мир. В нём очень легко погибнуть, ибо в нём вы глухи и слепы, вас легко одурачить и погубить. Вы поняли меня?
Она несколько минут молчала, потом спросила.
- Но если у вас есть способности, если вы ощущаете, что можете приоткрыть завесу…
- …и увидеть дьявола? Стоит ли смотреть? Он отнюдь не красавец, уверяю вас. Он лжец и человекоубийца. Но почему бы не быть честной? Наличие таинственных даров просто льстит вашему тщеславию, не так ли? Чувствовать себя избранницей - быть не такой, как все, необычной, ни на кого не похожей, особой, избранной, видеть то, чего не могут увидеть другие, о, это так ласкает самолюбие. Так?
Она съежилась и бросила на него исподлобья жалкий взгляд. Он подавлял её, угадывал чувства и словно читал мысли. Откуда он догадался, что ей и вправду нравилось чувствовать себя избранницей таинственных сил?
- Да, - кивнул Джустиниани, - слишком велик соблазн. "Ты избранный, ты не как все, на тебя возложена миссия помощи и спасения страждущего человечества. Иди, трудись, такова твоя высшая задача" - нашептывает лукавый бес, льстя нашему самомнению. И мы забываем, что праведному не нужны дьявольские дарования, он ищет только Бога и воли Его…
- Но ведь… они дают знания!
- Да… - снисходительно и, как показалось Джованне, высокомерно усмехнулся Джустиниани, - прелестный, древний, рогатый учитель дает высочайшее знание! Но это знание сделает человека рогатым и наделит копытом, дорогая. В самой страшной жажде нельзя припадать к любой луже, даже если дьявол указывает дорогу к свету, она все равно приведет в ад.
Она помолчала, но потом все же потом спросила.
- А почему тогда ду… бесы тщательно выбирают медиумов? Вы намекали, что эти медиумы не блещут интеллектом… Но способности есть не у каждого. Значит, избранничество все же есть.
Джустиниани вздохнул.
- Бесы действительно отбирают людей, предрасположенных к связи с ними. Во-первых, мистически незащищенных, сиречь, людей без веры. Во-вторых, подлинно не блещущих умом, чтобы чего, упаси Бог, не заподозрили, а были послушными орудиями. В-третьих, отбирают именно так называемых медиумов, по слабости нервного склада наиболее подходящих для этих целей. - Он прошелся по комнате, - человек, хоть раз вступивший в контакт с бесами, духовно связан, его душа находится под демоническим влиянием. Только истинное церковное покаяние, исповедь и причастие спасают его. В былые времена люди с большой осторожностью относились к подобной мистике, но после наступления "новой эры просвещенности" стало модно относиться к бесам с любопытством, даже гоняться за ними, наивно отодвинув дьявола в область легенд. Да только как Бог - "и днесь и ныне тот же", так, увы, и сатана…
- Но крестный говорил иначе… Он говорил, что только черная магия злая, но есть и добрые колдуны…
Джустиниани утомленно усмехнулся, но все же растолковал.
- Джованна, пойдете ли вы к колдуну, если услышите от него: "Я занимаюсь черной магией, нахожусь в услужении у бесов, а тебе, чтобы получить помощь от меня, нужно поклониться сатане". Вы в ужасе убежите! Чтобы привлечь вас, необходимо прикрыться чем-то святым, не вызывающим никакого подозрения, вот колдун и заявляет, что практикует только белую магию, что он - ангел с крыльями и служит Богу. Не верьте, вас дурачат. Бог назвал проклятыми всех колдунов, ворожей, волхователей и некромантов - без различия. При этом вас сочтут своей, если вы просто постучите в их дверь. А уж если вошли… демон не оставляет предавшегося ему человека, пока полностью не уподобит себе или не доведёт до самоубийства.
- Вы хотите сказать, что я дурочка? - глаза её налились слезами.
Джустиниани опомнился. На его впалой щеке возникло подобие ямочки. Джованна поняла, что он улыбается.
- Нет. Вы молоды. Но если вы подумали, что оказались дурочкой - это знак недюжинного ума, и одновременно свидетельство того, что в эту минуту вы перешагнули через себя вчерашнюю. Это ступень, вы поумнели. И старайтесь жить так, чтобы ежедневно отрицать свою вчерашнюю глупость. И тогда…
- И тогда?
- И тогда с вами будет весьма интересно поболтать на досуге, - теперь ямочка появилась и на другой его щеке. - Умойтесь, приведите себя в порядок и позавтракайте. А я тем временем ненадолго отлучусь. С покаянием съездите к отцу Джулио в Сан-Лоренцо или к своему духовнику.
Тон его был непререкаем, Джованна снова смутилась и торопливо вышла.
Глава 8. Тени не пошутили
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла,
потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох -
они успокаивают меня.
Пс.22:4
Оставшись в одиночестве, Джустиниани нахмурился. Неужели тени не пошутили? Пока случившееся казалось фантасмагорией. Насколько все это серьезно? Что за книги в сундуке Джанпаоло? Чей экслибрис на книге Агриппы? Кто такой Гаэтано Орсини? Кто такой Веральди? Кто выставил книгу на аукцион? Что должно произойти в доме Батистини?
Винченцо решил добраться до стоянки фиакров и поболтать с Джанни Черусти, знавшим город, как свои пять пальцев. Дом Батистини - это аристократический особняк? Вилла? Гостиница? Сколько сотен Батистини живет в Риме? Тем не менее, что-то смутно проступало на задворках памяти. Кроме того, Джустиниани положил себе вечером открыть сундук в спальне покойника. Что там? В юности он от скуки листал колдовские фолианты, читал даже гностиков и апокрифические книги Моисеевы, но всегда видел суетную глупость этих горделивых трактатов, игру на самомнении глупцов, надменном недомыслии ничтожеств, жаждущих ясновидения и обладания "безмерными духовными силами".
Тоже мне, мудрецы халдейские…