Офицеры пересекли дорогу и прошли рядом с Ан-Мари.
- Уж очень грубы эти строевики, - донеслось до нее.
- Звери! - сплюнул другой.
- А как они начинали? Как смешно и нелепо выглядели их митинги в Приморском парке…
Ан-Мари осталась стоять у стены. Сильный озноб терзал ее хрупкое тело, иногда ей казалось, что это апрельский град молотит по ее обнаженным плечам и спине. Словно не Барбара, а она оказалась в лапах строевиков.
"Кто же они - строевики? - лихорадочно думала Ан-Мари. - Яростные, ненавидящие, жестокие до умопомрачения?.. Какой страшной силе удалось собрать все самое худшее, что есть в человеке, и выплеснуть наружу? Мерзкие сволочи!"
Пальцы невольно сжались в маленькие, но твердые кулачки.
"Синие рубашки всегда ходят группами, их не увидишь вдвоем или поодиночке. Когда заканчиваются марши и акции, они переодеваются в самую незаметную одежду и скрываются в толпе. Или просто они боятся? Может быть, их собирает под одни знамена не столько дикая ненависть, сколько дикий страх?"
Голова жарила и горела, Ан-Мари с трудом добралась до квартиры. Пришедший по вызову врач определил болезнь 3-й степени и оставил плоские розовые таблетки с едким запахом.
Только через несколько дней Ан-Мари смогла выйти на службу. Теперь она была одна, но в котомке, лежащей в правом углу стенного шкафа, еще оставалось несколько цилиндриков, и они упрямо ждали своего часа.
Очередные воскресные дни девочка с длинным пучком волос на затылке провела в интенсивных прогулках по самым различным районам города. Ей несколько раз удавалось ускользнуть от передвижных патрулей Службы Спокойствия, оставляя неутомимые выдеожучки в труднодоступных местах на всей жилой территории Большого центра.
"Это вам за Барбару! - неслышно шептали потрескавшиеся губы. - Это вам за всех нас!"
Вскоре у Ан-Мари остался только один цилиндрик. Не случайно целую неделю она ездила по окружному маршруту, проверяя подходы к дому на чужой стоянке. Именно там и жили офицеры Службы Спокойствия. После детальной разведки закрепить в парадном одного из подъездов видеожучок не составляло особой сложности.
"Пусть смотрят, - решила Ан-Мари. - У них тоже есть дети".
Обратно она шла пешком. Сумка с рубашкой и брюками была оставлена в мусорном контейнере - больше она ей не понадобится. Одновременно два чувства, облегчения и печали, соседствовали в душе Ан-Мари. Она выполнила свои обязанности, но что дальше?..
Возле афишного столба грелся на солнышке знакомый парнишка.
- Привет! - сказал он из-под кепки. - Торопишься?
- Не очень, - Ан-Мари замерла, ожидая последующих слов.
- Тебя ждут. Вон в том сквере, вторая аллея, третья скамейка справа. - И он невозмутимо посмотрел в противоположную сторону.
- Спасибо, - шепнула Ан-Мари.
- Топай! - буркнул мальчишка. - Мы тебя с утра караулим.
Ан-Мари свернула к небольшой зеленой рощице, окруженной серыми громадинами зданий, и прошла по дорожке, выложенной крупными красными плитками.
На широкой, приземистой скамейке сидел старик. Легкий ветерок трепал его редкие белоснежные кудри. Исчерченное морщинами лицо важно и доброжелательно созерцало окружающее пространство.
- Можно сесть рядом с вами? - спросила Ан-Мари.
- Кто же откажется от такого удовольствия, - улыбнулся старик. - Я не знаю таких смельчаков.
Ан-Мари села, поправила юбку и приготовилась слушать. Старик не торопился, он явно наслаждался состоянием тишины и покоя, и щелочки его глаз тускло мерцали.
- Давно, лет десять назад, на небольшой ферме жила одна синеглазая рыжеволосая девочка. Это была смелая девочка. Она никого не боялась и всегда говорила все, что думала. Девочка хорошо училась, пела в церковном хоре и любила вышивать солнечные рисунки на своих полотнах. Но однажды по дороге в город прошла колонна строевиков. Они разорили ферму, убили родителей и родственников, а рыжеволосая девочка пропала. Мне кажется, я помню ее…
- За десять лет девочка могла измениться, - вздохнула Ан-Мари.
- Но глаза не меняют свой цвет, - заметил старик.
Они помолчали, размышляя каждый о своем.
- Барбара, - сказала Ан-Мари.
- Я знаю, - помрачнел старик и добавил: - Мы знаем.
- А как же я…
- Об этом и пойдет речь. - Он повернулся к ней лицом, и Ан-Мари заметила еще десяток мелких морщинок, опоясывающих его худую тонкую шею.
- Стало известно, что в аналоцентре имеется вакансия. Ты представляешь, как нам важно нащупать подход к главному анализатору системы. Там ключ ко многим загадкам…
- Будет конкурс?
- Негласный. Документы принимают в 180-й комнате Комплекса информации.
- Хорошо. Завтра я подготовлю бумаги.
- Только осторожнее… - старик выдержал небольшую паузу, - несколько сторонников равноправия уже провалились при подходе к этой системе, хотя у них и были волосы самого черного цвета…
- Да! - вспомнила Ан-Мари. - Дело тетушки Кюнце.
И она рассказала все, что узнала от Лякурга. Старик выслушал ее сообщение на редкость равнодушно.
- Каждый день совершаются преступления, - сказал он, - не одно, так другое. При желании любое из них можно представить в определенном виде. Это не столь сложно…
Старик долго смотрел на Ан-Мари, а потом, словно извиняясь, сказал:
- Рядом никого не будет. Мы вынуждены действовать поодиночке. Ты же слышала о Подвале. Там говорят все.
- А Барбара? Если бы она сказала все, то я…
- Барбару не довезли до Подвала, - глухо прошептал старик. - Она погибла в дороге.
Старик наощупь нашел пальцы Ан-Мари и легко пожал их.
- Когда будет надо - тебя найдут, - вздохнул он. - Не приду я, придет кто-нибудь другой.
- Я сделаю все, - заверила Ан-Мари. - Мы - рыжие!
В глазах у старика засияли добрые огоньки.
- Девочка, ты думаешь я был когда-то рыжим? Нет, я черный, самый чистый черный, такой, что по цветовым критериям всегда проходил по 1-му индексу. Но мы должны бороться за вас… Мы думаем, что защищаем вас, а на самом деле боремся за самих себя. Ведь дело совсем не в цвете волос. Ты же понимаешь!..
Старик встал, вынул из кармана складную трость, раздвинул ее и медленно побрел по аллее. Сутуловатая спина в черной накидке еще долго маячила, удаляясь в конец парка. Редкие прохожие почтительно уступали ему дорогу.
5. НОВАЯ ДОЛЖНОСТЬ
Собрать все необходимые документы удалось за три дня. Ан-Мари стояла в узком коридорчике Комплекса информации, зажав в руке большой коричневый конверт, заполненный схемами личностных показателей. Перед ней были крупная дородная девица с лохматой, набухшей прической и нескладный мужчина в очках, постоянно оглядывающийся по сторонам. Посетителей долго не задерживали, и вскоре подошла очередь Ан-Мари.
В прямоугольном кабинете, за длинным массивным столом, сидел паренек в форме строевика. Он указал Ан-Мари на круглое мягкое кресло и, раскрыв конверт, начал копаться в бумагах. Из боковой двери вышел высокий стройный мужчина с красивым волевым лицом и обаятельной улыбкой.
- Как идет набор? - поинтересовался он, дружески кивнув Ан-Мари.
- Все в порядке, коллега Бошан, - вскочил щупленький строевик, неумело вытягивая руки по швам. - Двадцать кандидатур - пять с перспективой.
- Нормально. - Мужчина подошел к столу и взглянул на бумаги. - Работайте тщательно. Не каждый достоин заслужить доверие Апостолов.
- Очередная кандидатура, - отрапортовал строевик. - Происходит прием документов.
- Ну-ну, - Бошан присел в кресло у стены и с интересом посмотрел на Ан-Мари. - Найдите самое главное.
Строевик стал ожесточенно перебирать бумаги и с облегчением выхватил голубоватый квадратный листок.
- Вот! - воскликнул он, торжественно подняв его над головой.
- Зачитывайте вслух, - предложил Бошан, слегка полузакрыв веки.
Строевик вытянулся, его руки затряслись от напряжения, и тонкий ломающийся голосок произнес:
- Выписка из аттестационной анкеты младшего статистика Ан-Мари Розенфельд.
Разум: быстро схватывает существенные моменты ситуации.
Рассудительность: надежна в смысле принятия должных решений.
Инициатива: способна самостоятельно ставить и выполнять задачи.
Характер: средний, динамический.
Организационные способности: хороший исполнитель.
Преданность: непреклонная.
Настойчивость: решительна, тверда.
Реагирование в критических ситуациях: действует спокойно и логично.
Выносливость: тщательна и энергична, может нести службу в весьма трудных условиях.
- Прекрасные данные, - улыбнулся Бошан. - А скажите, милая девушка, вы знаете, как охотятся на пятнистых лемуров?
- Нет, - пожала плечами Ан-Мари.
- Ничего, - успокоил Бошан, - при определенном стечении обстоятельств я поведаю вам эту занимательную историю.
Он поднялся и скрылся за внутренней, потайной дверью.
- Вам повезло, - вздохнул строевик, - начальник аналоцентра обратил на вас внимание.
- Когда я узнаю решение?
- Вас известят, - строевик встал, давая понять, что аудиенция окончена.
Ждать пришлось недолго. На следующий день прямо в отделе курьер Комплекса информации в черной форме с золотыми блестящими бляшками вручил Ан-Мари маленький белый конверт с красными печатями по бокам.
Краузе и Карина с удивлением наблюдали за происходящим. Ан-Мари достала из конверта картонный листок с розовыми впечатанными буквами.
- Меня приняли, - сказала Ан-Мари. - Завтра в 9.00 я должна явиться в Комплекс информации.
- Поздравляю! - всплакнула Карина. - Я всегда знала, что из тебя выйдет толк.
Она обняла Ан-Мари и прижала ее лицо к своей груди.
- Когда будешь карабкаться наверх, - шептала она, - не забывай о своей старой подружке. Я всегда хорошо относилась к тебе.
Старый Краузе тоже был взволнован и растроган.
- Я чувствовал, что это должно произойти. Я предвидел это… Но в такие короткие сроки! Есть кому продолжить наше дело. Мы, ветераны, можем уходить спокойно…
- Ну что вы, коллега, - ужаснулась Карина, - вас не назовешь молодым, но записывать себя в старики, фи, это даже не посмел бы мой любящий муж…
- Да? - спросил Краузе. - В самом деле?
- Конечно, - улыбнулась Ан-Мари. - Вы в хорошей форме.
- Тогда!.. - стукнул кулаком по столу Краузе. - Тогда я скажу вот что: вопреки всем инструкциям вы, Ан-Мари, можете сегодня уйти с работы на час раньше положенного срока… Нет! Можете уйти прямо сейчас. Слышите: прямо сейчас!
- Спасибо! - Ан-Мари взяла сумочку, сделала несколько шагов к двери и обернулась. Краузе и Карина, привстав за своими столами, провожали ее уход добрыми улыбками. Она успела полюбить этих странных, так непохожих на нее людей, и расставаться с ними было тоскливо и тягостно.
Надо было лечь спать пораньше. Новая служба требовала напряжения всех сил и внимания. Ан-Мари сняла парик, отключила энергоблок и, раздевшись, вытянулась на кровати. Несколько плавных движений руками, и наступило полное расслабление всего организма.
Какой-то скрежет послышался со стороны окна, и рама резко отошла в сторону. Ан-Мари обернулась, и нажала на рычаг аварийного освещения. В оконном проеме стоял Лякург. Правой рукой он держался за выдвинутую раму, а левой отодвигал в сторону прозрачные гардины. Ан-Мари вскрикнула и прикрыла грудь руками.
- В подобных случаях следует закрывать волосы, - заметил инспектор, усаживаясь на подоконник.
- Волосы вы уже видели, - не замедлила с ответом Ан-Мари.
- Можно изменить цвет, - сказал Лякург, глядя в окно и дав возможность Ан-Мари закутаться в простыню. - Сколько вокруг перекрашенных!
- Зачем?! - Она гордо вскинула голову. - Я знаю девушку, специально превратившую свои волосы в огненно-светлый цвет, чтобы встать в ряды преследуемого и гонимого меньшинства. А вы предлагаете предательство?
- Я ничего не предлагаю, - пояснил инспектор. - Просто зашел в гости. Все-таки обещал появляться.
- В решающие минуты? - сыронизировала Ан-Мари. - Когда я снимаю платье?
- Я думаю, что для некоторых молодых особ этот момент решающий, - вздохнул Лякург.
- Вам не к лицу пошлости, - вывела Ан-Мари и повернулась к нему спиной.
Лякург слез с подоконника и сел на стул рядом с кроватью.
- Можно было удивиться, как ловко я влез на двенадцатый этаж, какой я храбрый и сильный… А между прочим, у меня это с детства. Мы жили на маленькой ферме в Восьмиречье. По вечерам семейство любило собираться на втором этаже, в небольшой, но уютной комнате. Все рассаживались вокруг громоздкого стола с толстыми, вырезанными из векового дерева ножками, пили чай с вишневым вареньем и говорили всякие глупости. Однажды вечером я пробрался на соседний балкончик, прошел по узкому карнизу и постучал костяшками пальцев в окно. Пожалуй, это была самая удачная операция в моей жизни. Правда, мне здорово влетело, но с тех пор я могу залезть в любое окно. Люди склонны забывать, что есть этажи сверху и снизу, не говоря уже о водосточных трубах несколько натренированных движений позволят оказаться в любой точке дома, в любой комнате.
Ан-Мари вполне могла сказать что-то ехидное и на этот счет, но почему-то промолчала..
- А я пришел к тебе. Конечно, глупо, но если я пришел, значит, я не мог не прийти. Пусть даже нас многое разделяет, и мы ставим совершенно разные задачи…
- Вы действительно верите в то, что утверждают Апостолы? - перебила она его.
- Видишь ли, - неуверенно сказал он, - конечно, в целом, это ерунда. У меня было несколько знакомых рыжеволосых, и все они оказались вполне порядочными людьми. Но ведь просто так Апостолы не смогли бы придумать подобное. Может быть, когда-то, в давнем прошлом, несколько рыжих и пытались организовать какой-то заговор.
- Как ты можешь судить об этом?
- История. Апостолы приводят цифры, факты, выводы…
- Апостолы сами и составляют историю, а строевики воплощают ее в жизнь. Простая политика: она рябит на синих рубашках единственным кличем - "Смерть рыжим!"
- Ну… - Лякург замялся, - официальная политика Совета Апостолов заключается не в уничтожении рыжих, а в их нейтрализации. Что же касается строевиков, то, думаю, самим Апостолам противны столь ревностные и мерзкие слуги.
- Нейтрализация, - усмехнулась Ан-Мари. - Вы называете это нейтрализацией: убийства, похищения, насилия - только из-за того, что у человека другой цвет волос.
- Теория цветовой структуры, - вздохнул Лякург. - Ты же знаешь, она обоснована очень давно. Апостолы лишь систематизировали ее основные положения и привели в рабочее состояние.
- Да, - Ан-Мари задумалась, - теорию опровергнуть практически невозможно. Аналоцентр не ошибается.
- Вот видишь, - облегченно улыбнулся Лякург. - еще в детской воскресной школе, едва успев различить первые буквы, я уже пел:
Цвет чужой, противный цвет,
Он принес немало бед.
Хуже цвета в мире нет.
Будь он проклят - рыжий цвет!
- Да, - сказала Ан-Мари, - нам это вдалбливали с детства. Все против рыжих, хотя, если присмотреться, цвет как цвет, не хуже других. Даже солнце, и то, рыжего цвета.
- А, по-моему, белого, - возразил Лякург. - Яркое, сверкающее, но все же белое.
- Нет, рыжее!
- Может быть, ты и права. Я уже не помню, когда в последний раз смотрел на солнце…
Лякург встал и поклонился Ан-Мари.
- Я ожидал совсем иного уровня общения, - честно признался он, - но вы не оправдали моих надежд.
- Придется лезть в другое окно? - поинтересовалась Ан-Мари.
- После беседы с вами это было бы глупо.
Лякург прошел в коридор и прикрыл дверь в комнату.
- Постойте, вас не выпустит дверь! - крикнула Ан-Мари.
- Выпустит. Вчера я изучал ваш замок целый вечер, - донесся голос инспектора, и в подтверждение сказанного дверь тихо хлопнула.
6. ПРОВАЛ
В вестибюле Комплекса информации Ан-Мари встретил тучный, с обвислыми щеками строевик. Он придирчиво изучил протянутый ему пропуск, внимательно посмотрел на его обладательницу и только потом указал дорогу к служебному лифту. В коридоре через каждые пять-шесть метров мелькали синие рубашки строевиков.
На пятом этаже предупредительный охранник проводил Ан-Мари до специального отсека и оставил в светлой просторной приемной.
- С началом, коллега Розенфельд! - в комнату вошел Бошан в безукоризненно белом халате. - Небольшая формальность: вашу ладонь!
Ан-Мари опустила пальцы на желтоватую пластинку, и та, быстро впитав главные структурные линии ее руки, выдала четкий снимок.
- Теперь вы сможете заходить в аналоцентр самостоятельно, - заметил Бошан, надавливая на выглядывающий из стены синий рычаг. Передняя панель, заставленная книжными полками и компактными сейфами, плавно отошла в сторону, открывая проход в узкое полутемное помещение.
- Наша обитель! - Бошан пропустил Ан-Мари вперед и с другой стороны закрыл закамуфлированный вход. - Мозг и сердце аналоцентра - блок операций.
В комнатенке с низким потолком засветилась гирлянда голубоватых отсветов, и Ан-Мари увидела встроенный в стену широкий пупырчатый экран красного цвета. Экран был закрыт толстым слоем гибкого ажурного стекла.
- Неужели это и есть пульт контакта? - спросила она.
- Он самый, - довольный произведенным эффектом, улыбнулся Бошан. - Тайна тайн. Величайшее достижение разумной мысли. Связь через эквивалентное прикосновение. Телепатия электроники. Вы об этом, конечно, слышали?
- И вы приводите эту машину в действие? - восхитилась Ан-Мари.
- Случается, - усмехнулся Бошан. - Но это прерогатива Апостолов. Кстати, в первое время вам будет запрещено работать на пульте. Сначала необходимо выдержать срок доверия.
Ан-Мари понимающе кивнула.
- А в остальном - ничего сложного, - заметил Бошан. - С системой регуляции справится и младший техник.
Он взглянул на циферблат часового режима и явно заторопился.
- Инструктивный материал и рекомендации! - на столике перед Ан-Мари мгновенно выросла целая горка красно-белых брошюр. - Ознакомьтесь и примите к сведению. А мне надо быть в другом месте. Встретимся завтра!
Бошан снял халат, повесил его на крючок передвижной вешалки и чуть ли не бегом выскочил из помещения. Ан-Мари осталась одна. Она торопливо перелистала несколько брошюр и аккуратно отложила стопку в сторону - содержимое рекомендаций было хорошо знакомо младшему статистику.
Система внешней защиты оказалась несколько примитивнее, чем она ожидала. Ан-Мари автоматически заклинила вход в помещение и осторожно подошла к пульту. Только он мог дать ответ на любой, самый трудный и запутанный вопрос.
Ан-Мари отключила сигнализацию и подняла предохранительный лист стекла. Бошан был прав - с такой техникой справился бы любой начинающий работник. Оставалось немного: перевести рукоятку на выключателе и вступить в контакт с аналоцентром. Ан-Мари не смогла устоять перед соблазном.
Щелчок тумблера, и экран засветился яркими волнистыми полосами. Его красная твердь тревожно зашевелилась, словно переползая от одной стороны рамки к другой и приподнимаясь агрессивными клокочущими бугорками.