Он раздраженно взболтал воду и продолжал: - Если уж вперлись в ванную, когда там моются, так могли бы ради приличия хоть шапку снять!
- Еще пару секунд - и все! - ответил Тристрам. Для экономии времени он не стал сбривать усы.
- Извольте подобрать с пола всю эту мерзость! - приказал купальщик. - Почему я должен ходить чистыми ногами по чьим-то волосищам! Кстати, что происходит? Кто вы такой? У вас есть борода, по крайней мере она у вас была, а этого не может быть! Надзиратели не носят бород, во всяком случае в этой тюрьме!
Купальщик попытался выбраться из ванной. Он оказался человечком с кроличьим телом, от головы и ниже покрытым черной кожей. Тристрам толкнул его обратно в ванну, брызнула пена, Тристрам бросился к двери и с радостью заметил, что в ней торчит ключ. Он выхватил его и вставил в замок с наружной стороны. Купальщик, теперь весь в мыльной пене, снова пытался выбраться из ванны. Чисто выбритый Тристрам, по-рыбьи округлив рот, сказал: "До свидания!" - вышел из ванной и запер дверь. За дверью послышались крики: "Сюда! Сюда!" и плеск воды. Выйдя в коридор, Тристрам спокойно сказал одетому в белое молодому человеку: - Я здесь новичок и, похоже, заблудился. Как мне отсюда выйти?
Улыбаясь, молодой человек вывел его из лазарета и объяснил дорогу: - Пойдете туда, дорогой мой, потом повернете сразу налево, потом прямо, ну а дальше уже не заблудитесь, дружище.
- Спасибо вам огромное! - поблагодарил Тристрам, улыбнувшись черной дырой беззубого рта. Право же, все были так любезны с ним.
В огромном вестибюле с высоким потолком несколько надзирателей, по-видимому закончивших дежурство, сдавали ключи щеголеватому старшему офицеру в новой синей униформе. Офицер был очень худощав, рост его приближался к семи футам.
- Порядок! - говорил он почти безразлично, сверяя номера ключей со списком и ставя галочку. - Порядок! - повторял офицер, передавая ключи помощнику, который вешал их на доску с гвоздями.
- Порядок! - сказал офицер Тристраму.
Слева, в огромных металлических воротах тюрьмы, была открыта небольшая дверь. Через эту дверь надзиратели выходили на улицу, вот и все…
Тристрам секунду постоял на ступеньках, вдохнул воздух свободы и посмотрел вверх. Бездонность неба поразила его. "Осторожно, осторожно, услышат ведь!" - успокаивал он колотившееся сердце. Медленно, пытаясь насвистывать, Тристрам пошел прочь от тюрьмы. Оказалось, во рту слишком сухо, чтобы получался свист.
Глава 10
Шел сев, куры в клетках потихоньку неслись, свиноматка Бесси резвилась почти как молодая, близнецы быстро подрастали.
Беатриса-Джоанна и Мейвис сидели в гостиной и вязали из эрзац-шерсти теплые детские распашонки. В двуспальной колыбели, сколоченной Шонни, мирно спали Тристрам и Дерек Фоксы. Говорила Мейвис: - Я далека от того, чтобы предложить тебе уйти глубокой ночью с двумя твоими сувенирами на руках. Я просто прикидываю, как тебе лучше поступить. Ясно, что ты сама не захочешь оставаться здесь вечно. Кроме того, у нас действительно негде жить. И потом, это же опасно для всех нас. Я хочу сказать, что ты должна подумать о том, что ты будешь делать дальше, разве нет?
- О да, - удрученно согласилась Беатриса-Джоанна. - Я понимаю. Вы были очень добры ко мне. Я все понимаю.
- Ну так что ты сама об этом думаешь? - спросила Мейвис.
- А что я могу думать? Я написала три письма Тристраму через Министерство внутренних дел, и все они вернулись назад. Может быть, он умер. Может быть, они его застрелили.
- Беатриса-Джоанна пару раз шмыгнула носом. - Квартиру нашу, должно быть, захватил Жилищный отдел. Мне некуда и не к кому идти. Положение не из приятных, не правда ли? - Беатриса- Джоанна высморкалась. - У меня нет денег. Все, что у меня есть, это мои близнецы. Ты можешь вышвырнуть меня, если хочешь, но мне буквально некуда идти.
- Никто не собирается тебя вышвыривать, - раздраженно ответила Мейвис. - Ты моя сестра, а твои сыновья мои племянники, и если тебе придется остаться у нас, то я полагаю, что и рассуждать тут не о чем, так тому и быть.
- Может быть, мне удастся найти работу в Престоне или еще где-нибудь, - сказала Беатриса-Джоанна, сама не очень веря в то, что говорит. - Может быть, это будет хоть какой- то помощью вам.
- Нет здесь никакой работы, - отрезала Мейвис. - И деньги никого не интересуют. Я думаю о том, как все это опасно. Я думаю о Ллуэлине и Димфне, о том, что с ними будет, если нас арестуют. А нас арестуют, сама знаешь, если пронюхают. За укрывательство… не знаю, как это называется.
- Это называется "повторнородящая". Я - повторнородящая. Выходит, как сестру ты меня уже не воспринимаешь. Ты просто рассматриваешь меня как нечто опасное для вас, как какую-то… "повторнородящую"! - Мейвис, зло поджав губы, склонилась над вязаньем. - А вот Шонни так не думает, - продолжала Беатриса-Джоанна. - Это только ты считаешь меня навязчивой и опасной.
Мейвис подняла голову.
- Это очень жестоко и не по-сестрински так говорить. Совершенно бессердечно и эгоистично. Ты должна понять, что пришло время вести себя разумно. Мы рисковали еще до того, как твои мальчишки родились, сильно рисковали. А теперь ты упрекаешь меня в том, что мои дети мне дороже твоих. А что касается Шонни, то он слишком добросердечен, словно не от мира сего. А уж наивен до глупости, когда твердит, что Бог нас хранит. Если хочешь знать правду, так меня иногда тошнит, когда я слышу имя Божье. Скоро Шонни навлечет на нас беду, недолго нам ждать, вляпаемся мы из-за него в историю..
- Шонни достаточно разумен и вполне нормален.
- Может быть, он нормален. Но нормальность - это обуза и помеха, если живешь в сумасшедшем мире. И, уж конечно, он не разумен. Выброси из головы мысль о том, что Шонни может быть благоразумным. Ему просто везет, вот и все. Он говорит слишком много и то, чего не нужно говорить. Недалек тот день, когда - попомни мои слова! - когда его везение кончится, и тогда… Да поможет нам Бог!
- Итак, - произнесла Беатриса-Джоанна после непродолжительного молчания, - чего же ты от меня хочешь?
- Ты должна поступить так, как, по твоему мнению, будет лучше для тебя. Если тебе нужно - оставайся у нас, (оставайся столько, сколько считаешь необходимым, но постарайся вспоминать иногда…
Вспоминать что?
- Хотя бы то, что некоторые люди сделали для тебя все возможное и даже подвергались опасности. Я говорю об этом в первый и единственный раз и больше ничего не скажу впредь. На этом и покончим. Но я хочу, чтобы ты иногда вспоминала об этом, вот и все.
- Я помню, - произнесла Беатриса-Джоанна, задыхаясь, - и очень благодарна! И я говорю об этом не менее трех раз в день, с тех пор как я сюда приехала. Конечно, за исключением того дня, когда я - уж ничего не поделаешь! - детей рожала. Я бы и в тот день вас поблагодарила, да мне нужно было и о другом подумать. Если хочешь, я могу сказать это сейчас, чтобы погасить задолженность. "Я вам очень благодарна, я вам очень благодарна, я вам очень благодарна!" - Ну зачем же так, - проговорила Мейвис. - Давай оставим эту тему, хорошо?
- Хорошо, - согласилась Беатриса-Джоанна вставая - Давай оставим эту тему. Не забудем только, что этот разговор начала ты.
- Нет нужды говорить в таком тоне, - холодно заметила Мейвис.
- А, к черту! - воскликнула Беатриса-Джоанна. - Время кормить детей.
Она подхватила близнецов на руки. Происходящее было выше ее сил, она больше не могла этого выносить, она не могла дождаться, когда Шонни расстанется со своими сеялками и вернется домой. В доме и одной женщины было достаточно, Беатриса-Джоанна понимала это, но что она могла поделать?
- Я думаю, мне лучше посидеть до вечера у себя в комнате. Если ты, конечно, можешь называть это комнатой, - выпалила Беатриса-Джоанна и сейчас же пожалела о сказанном.
- Извини, я совсем не то хотела сказать!
- Делай что хочешь, - обиженно проговорила Мейвис. - Иди туда, куда ты хочешь. Насколько я помню, ты всегда делала то, что тебе хотелось.
- Ах, к черту все! - вскрикнула снова Беатриса-Джоанна и, прижав к себе своих розовых младенцев, выскочила из гостиной.
"Глупо! - думала она немного спустя, лежа у себя в пристройке. - Нельзя так себя вести". Беатрисе-Джоанне нужно было примириться с тем, что ферма - это единственное место, где она может жить, по крайней мере до тех пор, пока не узнает, что же, в конце концов, происходит - Ах, черт! - вырвалось у Беатрисы-Джоанны. - Ну извини, извини, извини!
- Что толку в твоих извинениях, если ты говоришь одно, а думаешь совсем другое.
- Послушай! - простонала Беатриса-Джоанна в отчаянии. - Ну в самом деле, как ты хочешь, чтобы я поступила?
- Я уже сказала тебе. Ты должна делать все в точности так, как сама считаешь лучшим для себя и своих детей!
Мейвис так четко произнесла последнее слово, заставив его звенеть всеми обертонами так, что стало ясно: в этом доме только ее дети настоящие, а те, что у Беатрисы-Джоанны,
- незаконные, нелегальные.
- О-о! - всхлипнула Беатриса-Джоанна. - Какая я несчастная!
Она бросилась к своим гукающим и отнюдь не чувствующим себя несчастными близнецам. Мейвис, жестко поджав губы, продолжала точить когти.
Глава 11
День уже клонился к вечеру, когда капитан Лузли, из Народной полиции, прибыл на ферму в своем черном фургоне.
- Это здесь, - сказал он рядовому Оксенфорду, своему водителю. - Государственная ферма НВ-313. Долгое было путешествие.
- Отвратительное было путешествие! - добавил сержант Имидж, произнося шипящие со свойственной его корпорации силой.
Они видели на вспаханных полях такие вещи, такие ужасные картины…
- Да, отвратительное, - повторил он. - Нам бы следовало изрешетить им задницы пулями.
- У нас мало боеприпасов, сержант, - возразил Оксенфорд, все понимавший буквально молодой человек.
- И это не наша работа. Непристойное поведение в общественных местах - это забота обычной полиции, - уточнил капитан Лузли.
- Точнее, тех из них, кто еще не съеден, - сострил сержант Имидж. - Давайте, Оксенфорд, идите и откройте ворота, - нетерпеливо произнес он.
- Это несправедливо, сержант. Я водитель, я за рулем.
- Ах, ну хорошо же!
И сержант Имидж вытянул свое длинное змеиное тело из машины и пошел открывать ворота.
- Дети! - сообщил он. - Дети играют. Хорошенькие детишки. Давайте, заезжайте во двор, - приказал он Оксенфорду. - Я пойду пешком.
Дети бросились в дом.
- Пап! - закричал запыхавшийся Ллуэлин. - Там какие-то люди приехали на черном фургоне! Полицейские, похоже.
- На черном фургоне, ты говоришь? - Шонни встал и выглянул в окно. - Так… Давно их ждем, да простит их Господь, а они все не ехали. А теперь, когда мы уж было совсем успокоились, они и прутся к нам в своих сапожищах. Где твоя сестра? - быстро спросил он Мейвис. - Она в пристройке?
Мейвис кивнула.
- Скажи ей, чтобы заперлась и сидела тихо. Мейвис кивнула, но медлила с уходом.
- Иди быстрей! - подогнал ее Шонни. - Через секунду они будут здесь.
- Они начнут с нас, - предрекла Мейвис. - Запомни это. С тебя, с меня и с наших детей.
- Хорошо, хорошо, иди давай! Мейвис побежала в пристройку.
Фургон подкатил к крыльцу, и из него вылез, расправляя члены, капитан Лузли. Рядовой Оксенфорд рявкнул мотором и выключил зажигание.
Сержант Имидж подошел к своему начальнику и стал Рядом. Рядовой Оксенфорд снял фуражку, которая оставила у него на лбу красный след, словно каинову печать. Вытерев лоб грязным платком, он надел фуражку снова. Шонни открыл дверь. Все было готово.
- Добрый день! - поздоровался капитан Лузли. - Это государственная ферма НВ-313, а вы… боюсь, что мне не выговорить вашу фамилию, понимаете ли. Но это к делу не относится. У вас здесь гостит миссис Фокс, не правда ли? Это ваши дети? Очаровательные, очаровательные детишки! Могу я войти?
- Какая разница в моем "да" или "нет", - огрызнулся Шонни. - Я так полагаю, что у вас должен быть ордер.
- О да. У нас есть ордер, понимаете ли, - ответил капитан Лузли.
- Почему он так говорит, пап? - спросил Ллуэлин. - Почему он говорит "понимаете ли"?
- Это от нервов, помоги ему Бог, - ответил Шонни. - Некоторые люди дергаются, а другие говорят "понимаете ли". Проходите, господин…
- Капитан, - подсказал сержант Имидж. - Капитан Лузли.
Полицейские, не снимая головных уборов, вошли в дом.
- Итак, что вам конкретно нужно? - спросил Шонни.
- Занятно, - пробормотал сержант Имидж, качнув ногой самодельную колыбель. - Если ножка подломится, колыбель упадет. Вместе с ребенком.
- Так вот, - начал капитан Лузли. - У нас есть основания полагать, что миссис Фокс жила у вас в течение всего периода своей незаконной беременности. "Ребенок" - вот наш пароль.
В комнату вошла Мейвис.
- Эт-то… это не миссис Фокс, - раздраженно проговорил капитан Лузли, словно ему хотели всучить подделку. - Эта женщина похожа на миссис Фокс, но она не миссис Фокс.
Капитан отвесил Мейвис иронический поклон, словно извиняя понятную попытку обмана.
- Мне нужна миссис Фокс.
- Эта колыбель - для поросят, - соврал Шонни. - Самый маленький поросеночек из помета обычно требует особого ухода.
- Может, приказать Оксенфорду побить его немного? - спросил сержант Имидж.
- Пусть попробует! - угрожающе прорычал Шонни. Краска так быстро заливала его лицо, что казалось, кто-то крутит ручку реостата. - Черта с два это у кого-нибудь получится. Я бы попросил всю вашу компанию удалиться.
- Вы не можете нас просить об этом, - надменно проговорил капитан Лузли. - Мы выполняем свой долг, понимаете ли. Нам нужна миссис Фокс и ее незаконный отпрыск!
- "Незаконный отпрыск", - повторил, как попугай, Ллуэлин. - "Незаконный отпрыск…" - твердил он поразившие его слова.
- Я должен уведомить вас о том, что миссис Фокс здесь нет, - проговорил Шонни. - Она приезжала к нам как раз перед Рождеством, а потом уехала. Куда - не знаю.
- Что за рождество такое? - спросил сержант Имидж.
- Это к делу не относится! - оборвал его капитан Лузли.
- Если миссис Фокс здесь нет, то я думаю, что у вас нет оснований возражать против того, чтобы мы убедились в этом сами. Имеющийся у меня ордер, - он опустил руку в боковой карман кителя, - дает нам любые полномочия. Включая обыск и все такое прочее, понимаете ли.
- И право избивать людей, - вставила Мейвис.
- Совершенно верно.
- Убирайтесь! Все убирайтесь! - приказал Шонни. - Я не позволю наймитам Государства рыться в моем доме!
- Вы тоже у Государства в наемниках, - спокойно проговорил капитан Лузли. - Мы все слуги Государства. Послушайте, пожалуйста, будьте благоразумны, понимаете ли. Мы не хотим прибегать к крайним мерам, но… - Он слабо улыбнулся. - Всем нам приходится выполнять свой долг, если все средства исчерпаны.
- "… понимаете ли", - добавила Димфна и хихикнула.
- Иди сюда, малышка! - заискивающе засюсюкал сержант Имидж. - Ты ведь хорошая девочка, да?
Он присел на корточки и стал звать Димфну, прищелкивая пальцами.
- Стойте здесь! - приказала детям Мейвис, прижимая к себе обоих.
- Ах-х т… - коротко рыкнул сержант Имидж на Мейвис, но, выпрямляясь, придал своему лицу идиотски-сладкое выражение.
- У вас в доме есть маленький ребеночек. Ведь есть? - вкрадчиво спросил он Димфну. - Такой маленький хорошенький ребеночек, да?
Димфна хихикнула. Ллуэлин твердо ответил: - Нет!
- И это правда, - подтвердил Шонни. - Малец говорит чистую правду. Может быть, теперь вы уйдете и перестанете тратить свое время и отнимать мое? Я занятой человек.
- В мои намерения не входит предъявлять обвинение вам и вашей жене, - вздохнул капитан Лузли. - Выдайте мне миссис Фокс и ее отпрыска, и вас больше не потревожат. Даю слово.
- Мне что, выбросить вас силой?! - закричал Шонни. - Клянусь Богом, у меня сильное желание задать вам перцу!
- Врежьте ему малость, Оксенфорд, - приказал сержант Имидж. - Все это бред какой-то.
- Мы приступаем к обыску! - объявил капитан Лузли. - Мне очень жаль, что вы оказались так несговорчивы, понимаете ли.
- Иди наверх, Мейвис, и уведи детей! - скомандовал Шонни. - Я сам здесь разберусь!
Он попытался вытолкнуть жену из комнаты.
- Дети останутся здесь! - повысил голос сержант Имидж.
- Им придется немного повизжать. Я люблю слушать, как визжат дети.
- Ах ты мерзкий, нечестивый ублюдок! - закричал Шонни и бросился на сержанта, но Оксенфорд успел вклиниться между ними и несильно ударил Шонни в пах. Тот вскрикнул от боли и принялся бешено размахивать кулаками.
- Стойте! Я не хочу быть причиной несчастья! - В дверях кухни стояла Беатриса-Джоанна. Шонни опустил кулаки.
- Вот это миссис Фокс, - проговорил капитан Лузли. - Вот это подлинник.
Весь вид его излучал сдерживаемую радость. Беатриса- Джоанна была одета по-дорожному.
- Что вы собираетесь сделать с моими детьми? - спросила она.
- Ты не должна была этого делать! - простонал Шонни. - Тебе нужно было сидеть там, где ты сидела! Все, может быть, кончилось бы хорошо, да простит тебя Бог!
- Я могу заверить вас, - проговорил капитан Лузли, - что ни вам, ни вашим детям не будет причинено ни малейшего вреда. - Неожиданно он вздрогнул. - С детьми? Детям? А-а, понимаю… Значит, не один. Как-то я не принял в расчет такую возможность. Тем лучше, тем лучше… Конечно же, лучше, понимаете ли!
- Вы можете назначить мне любое наказание, но ведь дети не сделали ничего дурного! - молила Беатриса-Джоанна.
- Конечно, ничего, - с готовностью подтвердил капитан Лузли. - Ничего дурного! Мы считаем, что виноват только отец. Я просто хочу представить Столичному Комиссару плоды его преступления, только и всего, понимаете ли.
- Что такое? О чем он говорит? - удивленно воскликнул Шонни.
- А! Долгая история, - отмахнулась Беатриса-Джоанна. - А сейчас слишком поздно ее рассказывать. Ну, - обратилась она к сестре, - похоже, что о моем будущем позаботились. Кажется, мне теперь есть куда идти.