- Из нас двоих мозги всегда работали лучше у тебя, - вымученно улыбнулся мой друг с таинственной работой. - Вот только цели они ставили себе совсем не те, что надо. Разведен, на работе получаешь копейки, детей нет…
- Можно подумать у тебя есть…
- Двое.
Видимо знак вопроса возник у меня на лице так явно, что Данил пояснил.
- Женился еще пять лет назад. Тебе не говорил, уж извини, сложно было бы объяснить, кем она работает, и где мы познакомились.
- Ну, тогда передай своим деткам-шпионам от доверчивого друга их папаши, который почти верил в байки про космонавтику, пламенный привет, - охнул я и поморщился. Спину прострелило. Не в прямом смысле, конечно…но ощущения были почти как в прямом. По переносице к кончику носа скатилась капля холодного пота.
- Болит? - немедленно обеспокоился Алекс.
- Очень, - сознался я и попробовал смахнуть щекочущую помеху. Но рука не двинулась. Правая. И левая тоже.
- Что с тобой?! Врача! - уже почти прокричал мой друг, видимо понявший по моим гримасам, которые самопроизвольно скорчившись при попытке пошевелиться.
- Да нет, все нормально, - поспешил успокоить его я. - Просто чего-то тело у меня как неживое, видать от наркоза не отошло. Куда мне, кстати, попали и кто это был?
Леха открыл было рот, но почти сразу же его закрыл. Вспомнил, что уж кто-кто, а я всегда могу понять, когда он врет. Все-таки почти всю начальную и среднюю школу вместе с ним куролесили, совместно стараясь выкрутиться и избежать последствий наших развлечений.
- Плохо? - все понял по его физиономии я. Беспокойство шевельнулась в душе, но почти тут же угасло. Я жив. И мои близкие живы. А остальное поправимо. Олю, конечно жалко, но, если подумать, кто мы друг другу? Да никто. Таких любовников у блиставшей красотой девушки были пачки. Одноклассников и то, наверное, меньше. А для меня она уже давно стала воспоминанием, печальным и приятным одновременно, которое в тот злополучный вечер выпускников я вдруг увидел вживую.
- Ну, вообще-то в новостях напавших на здание школы объявили террористами, - начал рассказывать мой друг. Тревожный звоночек снова заголосил и превратился в набат. - Но, по секрету могу сказать, что это были агенты одной не очень то дружащей, во всяком случае, реально, а не на словах, с нашей страной державы. Им очень хотелось захватить одну до безобразия значимую, но совсем не публичную фигуру…
- Сколько мне осталось? - прошептал я враз пересохшими губами.
Леха осекся.
- Такие сведения носят гриф "для служебного пользования". В лучшем случае. И если такой матерый зубр как ты, не выболтавший ни слова даже человеку, которого знал как облупленного, делится ими, то это означает только одно. Разгласить их я не успею при всем желании.
- Голова у тебя всегда была светлая, - вздохнул мой, надеюсь, друг. - Ладно, слушай исповедь моей жизни, раз уж такой случай излить душу предоставился. Я на самом деле после девятого класса ни в какое училище не пошел…вернее пошел, но не в то, о каком говрил. Профильное. По линии деда. А он у меня, если ты не помнишь, еще в КГБ работал. Военные разработки СССР курировал. Я, можно сказать, продолжил его дело. Теперь вот, фактически командую безопасностью половины секретных лабораторий нашей страны. И травлю разным лопухам байки про космический резерв. Хотя и с этими ребятами я очень хорошо знаком. Ты, кстати, сейчас в одном из подчиненных мне учреждений лежишь.
- Мне после такой порции гостайн и палаты, похожей на центр высоких технологий светит подписка о неразглашении лет на двести? - хмыкнул я, чувствуя, что влип во что-то не просто серьезное, а очень серьезное. - И, кстати, ответь на вопрос о состоянии здоровья одного известного тебе больного. Или мне врачей позвать?
- Да смысла нет, - пожал плечами Александр, отвечая непонятно на какой вопрос. - Через неделю сам сдохнешь.
Я ухмыльнулся было, но наткнулся взглядом на печальные глаза своего друга, всегда бывшего записным оптимистом. И они сказали мне лучше всего, что страшная новость правдива.
- Ты шутишь, - сознание упорно отказывалось верить. - Я себя чувствую, конечно, хреново, но не до такой степени.
- Ты лежишь в экспериментальном комплексе интенсивной терапии, - кивнул глазами на странное устройство, окружающее меня со всех сторон Леха. - Машинка это многоцелевая. С равным успехом может спасать жизни и здоровье или калечить их, одной не очень документируемой функцией всего этого комплекса даже является возможность допрашивать шпионов. Принявших смертельный яд типа цианида. Их и твое состояние в целом совпадает по тяжести. Пуля в основании шеи, которую ты, друг мой, словил, ставит крест на самостоятельном дыхании и еще куче функций, жизненно необходимых для поддержания тела в работоспособном состоянии. Конечно, есть и плюсы…к примеру над всем, что у тебя ниже плеч можно оперировать без наркоза, сигнал боли по оборванным нервам до мозга просто не дойдет. Если бы у одного из моих телохранителей расширенного комплекта первой помощи с собой не оказалось, ты бы вообще прямо там, на месте, коньки отбросил. А так можешь жить, если на искусственном жизнеобеспечении. И даже быть в сознании при условии помещения тебя в такой вот комплекс. Но вот беда, я хоть и весьма могущественная шишка в нашей госструктуре, но отнюдь не всемогущая. И долго занимать тебе секретную технику не дадут. А без нее - растительное существование. В лучшем случае. Сейчас тебя никто на Земле не вылечит.
- Так нахрена ты привел меня в себя? - растерянность сменилось злобой. - Усыпил бы по-тихому и все! Все равно мне завещать почти нечего. Особенно тебе!
- Если бы шансов не было совсем, я бы так и сделал, - сознался Данил. - Но как ни крути, ты пострадал по моей вине, да и друг ты мне, так что я напряг свой мозг и нашел одну лазейку. Ты о анабиозе что знаешь? За рубежом некоторых больных толстосумов подобным образом уже…законсервировали, а у нас программа только разворачивается. Сейчас как раз идет тестовый прогон. И я могу тебя в него впихнуть.
- Бак с жидким азотом? - эта идея не показалась мне привлекательной. - Ты думаешь, это выход?
- То, о чем ты говоришь это просто очень дорогая могила, - покачал головой Данил. - А настоящие камеры, где организм замедляет свою жизнедеятельность почти полностью, работают совсем по-другому. Не спрашивай меня как, я не биохимик, чтобы разбираться в процессе.
- Успешные испытания были? - спросил я.
- Да, - кивнул мой друг. - Если провести всю процедуру правильно, то вернуть объект к исходному состоянию чрезмерного труда не составит. Правда я не знаю срок, на который тебя придется заморозить. Черт его знает, когда такое лечить научаться, может лет через двадцать…или тридцать. Но не в ближайшие десять, в этом я тебе как человек, разбирающийся в новейших разработках, в том числе медицинских, могу гарантию дать. Так ты согласен на визит в криокамеру?
- А у меня есть выбор? - хмыкнул я. - Только вот родителям какую-нибудь убедительную легенду придумать надо, раз разработка секретная…
- Я уже обо всем позаботился, - грустно улыбнулся Алескандр и, подойдя к щитку напротив моего лица, чем-то щелкнул. - И, кстати, эта камера уже сейчас тебя к заморозке готовит. Так что спи, Игорь…Увидимся в будущем.
- Не соврал, шпион недоделанный, - подумал я, проваливаясь в темноту после легкого жужжания, с которым что-то кольнуло висок. - Не знаю, как допрашивать, а усыплять эта машинерия умеет здорово.
Болело все. Казалось, по телу снует сразу сотня мелких тараканов с очень острыми лапками, которыми они немилосердно царапают мою многострадальную тушку. Каждая жилочка дрожала от попеременно накатывающих обжигающе горячих и столько же обжигающе ледяных волн. Плюс почему-то не работало зрение, хотя веки, кажется, были подняты. Но уши исправно доносили до мозга обрывки каких-то странных фраз, вроде и русских, но с ускользающим смыслом и интонацией. А в нос били запахи, наводящие на мысли о разлившейся коллекции химикатов.
- Ой, ё! - то ли вслух, то ли про себя простонал я, чувствуя, что умираю. - Вашу мать, айболиты, вам чего, наркоза жалко? Загнется подопытный кролик перед заморозкой ведь!
Кажется, моя речь достигла адресатов. Невидимые врачи чего-то залопотали, кто-то с грузинским акцентом отчетливо помянул чью-то мать. Волны холода и жары прекратились. А вот еле чувствуемые уколы по телу заметно усилились. Э…а как я их чувствую? Если верить Данилу, я не должен его чувствовать, пока позвоночник не починят…Стоп! Я что, уже в будущем? Оттаиваю?
И тут меня что-то ужалило. Больно. Куда-то в район сердца.
- Ну и бред же мне приснился, - подумал я, проснувшись и рассматривая потолок. Незнакомый. Ребристый. Слегка светящийся.
- Объект притал в себя, - спокойно констатировал чей-то механический голос над ухом.
- Что сделал? - машинально переспросил я, пытаясь пошевелиться. Безуспешно. Тело к кровати, на которой лежало, было примотано десяток ремней-фиксаторов.
Над моим лицом склонилась чья-то физиономия. Слегка небритая и пахнущая перегаром. На врача не похожая ну вот ни разу. Разве что на патологоанатома. Похмельного. И очень крупного, такого, что гроб вместе с лежащим в нем трупом одной рукой подымет. Даже металлический.
- Что за олд? - спросил он и, видя выпучившиеся в непонимании глаза, уточнил. - Дата криоконсервации.
- Э… - замялся я, пытаясь пошевелиться и понимая, что, о чудо, здоров. Во всяком случае, руки и ноги чувствовались. И даже вроде бы сгибались в положенных от природы местах на те миллиметры, что позволяли ремни. - А черт его знает, я больницу после попадания пули в шею плохо помню.
- Теперь уже завис "паталоганатом".
- Уас? - переспросил он, и пришлось повторить сообщение. Но понимания с обеих сторон это не добавило.
Примерно с полминуты мы ошалело пялились друг на друга, но потом он хлопнул себя по лбу и чем-то щелкнул. Ремни ослабли, и я наконец-то, впервые, за черт знает сколько лет смог сесть. Уже неплохо если подумать. Тепло, светло, еще и живой вдобавок. Не соврал Леха, замерзнуть и оттаять можно. Наверное. Сути этой самой криоконсервации я же так и не понял.
- Спасибо, - поблагодарил я своего не совсем понятного врача, растирая почему-то вдруг зачесавшуюся шею, пальцы наткнулись на громадный шрам, а глаза сами собой попытались обшарить с ног до головы "патологоанатома". Но не сумели. Ног у громадного мужчины средних лет не было. Был гибрид тележки из супермаркета с каким-то механическим спуртом.
- Та не за што, - ответил мне с непонятным акцентом вне всяких сомнений настоящий киборг и протянул руку, слава богу, оказавшуюся нормальной. - Петр.
- Оригинальные пошли апостолы, - ошалело подумал я, чувствуя, как ладонь сжимают стальные тиски. - С гидравликой. И, если меня глаза и нос не обманывают, слегка пьяные.
Вот так я и попал. В будущее. Без возможности возврата, ибо машины времени пока не придумали. И оказалось оно совсем не радостным. Разговаривать нам с Петром было сложно, но можно, русский язык за века моей вынужденной изоляции поменялся довольно сильно, но еще был в целом узнаваем. К тому же англицизмы, которых в нем появилось очень много, благодаря учебе в институте оказались мне, в большинстве своем, понятны. Человечество объединилось, вышло в космос, повстречалось с иным разумом, колонизировало несколько звездных систем и вплотную подошло к бессмертию…но оно все так же требовало хлеба и зрелищ, как во времена Древнего Рима. И первый его представители все так же стремились отнять у других, а в качестве второго лидировала, безусловно, льющаяся кровь. Разбудивший или вернее разморозивший меня Петр оказался самым натуральным расхитителем гробниц, вернее, оставшихся после Третьей Мировой или как ее сейчас называли Великой Войны, бункеров. Случилась она через пару десятилетий после моей заморозки, Леха скорее всего до нее дожил. А может быть и пережил. Этого Петр, оказавшийся отставным солдатом удачи, искавшим по древним подземельям прибавку к пенсии, не знал. Зато он прекрасно знал, что без оружия теперь по городам, неважно каким, ходить можно далеко не везде, а попадаться на глаза власть имущим это верная примета скорой и страшной смерти.
- Грендвазер говорил, раньше воопще то нищего было, - рассказывал мне киборг, прикладываясь к фляжке, которую извлек из своего стоящего в углу комнаты рюкзака, куда лично я бы, пожалуй, поместился целиком. И еще место осталось бы. Плескалась там, кстати, самая настоящая водка, которая, если верить моим вкусовым рецепторам за прошедшие века поменялась не сильно. - А с тех пор как открыли омолаживающие эффекторы, все и понеслось. Для высокостатусников открылась пошти вечная лайф и они вообразили себя рафными деусам. А мы, те кто воркуют на них, оказались пылью. Нет мани на лонг лайф, следовательно ю черфь. Готом раньше умрешь или тесятителтеим…они считают ноу расница. Штрафы за дедлайф им итс уан цент. Если повесет, доллар. А у каждого в день по тесятке только на дринк итет.
Дольше всего я соображал, что глагол "воркуют" образован от русской транскрипции ворк, что в переводе на родной этому жуткому перлу английский означает работа.
- Охренеть, - высказался я, слегка уяснив, происходящее в обществе. - В мои времена, конечно, тоже жизнь была не сахар, но таких перегибов все же не было. А как же народ это терпит?
- По другим корпорация бесшит, если мошет…но как это сделать если везде отинаково? Разве что в космом улететь, там лушше. Или хуже. Как посмотреть.
И тут меня, что называется, проняло. Сижу черти где, черти когда, бухаю с киборгом. Подкравшаяся незаметно истерика вылезла наружу, в виде хихикания, переросшего в хохот.
- Накрыло, - расплылся в улыбке Петр, к чьей речи я начал потихоньку приспосабливаться. - Это нормально, это бывает. Ну а плачешь то чего?
Мой хохот к тому моменту и вправду перерос в какие-то жуткие даже на взгляд их создателя завывания. Ну а как иначе? Документов нет, денег нет, родители и друзья давно истлели вместе с родным государством, на улице какие-то корпорации, которые вышвыривают старых кибернизированных наемников пинком под зад с мизерным пособием которого на жизнь и запчасти не хватает…Ну как тут не расстроиться?
- Да нафига ты меня вообще разморозил? - сквозь всхлипы бросил я и, получив ответ, сразу осознать его не смог.
- Усыновить. Дочка у меня одна уже есть, теперь и сын будет, - пьяный Петр слегка раскачивался на кушетке. - Уж поверь, если я пер твой саркофаг из Восточной Сибири до Метронома за свой счет, то интерес у меня имеется. Было бы иначе, притащил бы тебя не госпиталь, а в музей. Зарабатывал бы ты тогда Данил по полсотни кредитов в день, как диковинка из далекого прошлого…да вот только не вырвался бы никогда. А так у тебя вся жизнь впереди…
- Какая жизнь?! Какое нафиг усыновление?! Мне тридцать лет почти!
- Да? - поразился киборг. - А я тумал тебя лет в двадцать заморозили…или в восенадцать.
Это с чего еще вдруг? - подозрительно осведомился я.
- Так тебе сейчас больше десяти не дашь, - пожал плечами громила. - Да если хочешь сам взгляни, вон на стене зеркало.
Я перевел взгляд в указанную сторону и осекся. Там действительно был очень хорошо отражающий участок стены. И виднелась в нем кушетка, на которой сидело двое. Киборг, нижняя часть которого была шедевром механики и пацан. Похожий на меня лет в тринадцать.
- Как… - мой голос осекся.
- Повезло тебе, - спокойно ответил Петр. - Эти камеры консервации, они процессы биологические не останавливают. Замедляют. И, бывает, обращают вспять. У одного из десяти. Единственный хоть и довольно сомнительный способ омолодиться для тех, у кого статус низок. Хотя раньше даже социки так поступали. Лечь в капсулу стариком и, если повезет, открыть через сотню лет глаза молодым человеком старались все кто мог себе это позволить. Вот как ты, Игорь. Везет тебе, мальчик хе-хе, не по детски. За четыре сотни лет не стухнуть и не превратиться младенца с пустыми мозгами…
- А я это… - пощупав для надежности свое лицо, спросил я. - Если помолодел, то память как же?
- А кто ее знает? - пожал плечами Петр. - Я не медик, в тонкостях разбираться. Сохраняется как-то. Правда, бывает, что не вся, не удивляйся, если дыру в воспоминаниях найдешь. Ну что сынок, пошли домой, будешь знакомиться с сестренкой и мамой. Документы я на тебя при помощи одного своего старого знакомца сделал…Ну пошли, хватит сидеть, а то еще эскулапы с нас лишние кредиты стрясут за палату…
На улице меня ждал шок. Все-таки город будущего, где летают автомобили а вслед за домохозяйкой может катиться ее сумочка, оборудованная помимо двигателя и багажника видеокамерой, совмещенной с бластером, это то еще зрелище. Или это был не бластер, но так похож….
Петр, периодически прикладывающийся к фляжке, был весел. До тех пор пока мы до дома не добрались. Там этого киборга, пусть и не такого большого, как мне казалось сначала, но все равно достаточно массивного, принялась избивать скалкой весьма миловидная женщина, оказавшаяся его сожительницей. Впрочем, на мой взгляд бывшему наемнику сложно было ждать другой реакции от гражданской жены, после того как он заявился из рейда без денег, но с взрослым ребенком и представил последнего как своего нового сына. А за этим с любопытством наблюдала малявка женского пола, держащая в руке здоровенный леденец.
- Даже не думай, - предостерег ее я, поймав на себе оценивающий взгляд девочки, которая явно хотел последовать примеру мамы.
- Бяка, - обиделась она.
- Очуметь, - подумал я, прислушиваясь к звукам скандала, который сместился в соседнюю комнату. - Я в будущем. Я - ребенок. И, кажется, мне скоро предстоит идти в школу. Снова.
Глава 3
- Ну и что дальше? - спросил я своего 'отца' на следующий день после выпуска. - Помнится, ты хотел о чем-то поговорить.
- Было такое, - согласно кивнул Петр. - Собственно теперь, когда ты готовый специалист у тебя есть два пути дальнейшего построения карьеры. Первый - поступить на биржу труда…
- Кабала на десять лет минимум, - хмыкнул я. - Лучшие условие там найти невозможно в принципе. Хорошее место работы можно найти только по знакомству.
- Рад, что ты это понимаешь и сам озвучил второй вариант, - кивнул бывший наемник. - Как ты знаешь, у меня со времен службы остались довольно таки многочисленные связи среди разных людей. Поскольку о своем желании отправиться в космос, подальше от социальной службы и ее законов, ты начал говорить сразу после того, как научился это делать….по-новому, то я уже давно начал перебирать всех своих знакомых в поисках того, кто мог бы с этим помочь.
- И получилось? - неверяще уточнил я. - Да, когда ты меня только разморозил, то договорился в частной клинике насчет необычного пациента с врачами, а потом сделал мне комплект документов…Но эти услуги с гарантией успеха процентов в шестьдесят может позволить любой дурак, имеющий, примерно тысячи три кредитов. Связи же, позволяющие выпихнуть кого-нибудь не просто в какую-нибудь удаленную колонию, где все то же самое что и на Земле, только хуже, а именно в космическое пространство, это совсем другой уровень.