- Грегор Эйзенхорн, - произнёс Осма на великолепном формальном высоком готике, - по обязательству перед господом Богом-Императором, нашим предвечным владыкой, и во исполнение воли Золотого Трона, от имени Ордо Маллеус и Инквизиции объявляю вас дьяволопоклонником и в свидетельство своих обвинений представляю эту карту. Да восторжествует правосудие Империума. Храни нас Император.
Я извлёк обойму из своего штурмового болтера и вручил оружие Леониду, как и полагалось, рукоятью вперёд.
- Ваши слова и обвинения были услышаны. Я повинуюсь, - ответил я по древней форме. - Да восторжествует правосудие Империума. Храни нас Император.
- Вы принимаете эту карту из моих рук?
- Я принимаю её в свои руки, но лишь с тем, чтобы доказать, что она трижды лжива.
- Настаиваете ли вы на своей полной невиновности?
- Настаиваю на том, что я неповинен и чист. Да будет это записано.
Дроны, парившие за плечами дознавателей, все записывали, но, несмотря на это, самый молодой из спутников Осмы отмечал происходящее с помощью галопера на планшете, установленном перед ним на гравипластине. Эту деталь я отметил с некоторым удовлетворением.
Несмотря на абсурдность обвинений, Леонид соблюдал формальный протокол со всей полнотой и точностью.
- Прошу вас сдать знак полномочий, - произнёс Осма.
- Я отказываю вам в этой просьбе. По протоколу о предварительном осуждении, я заявляю о праве сохранять своё звание до исхода слушаний.
Он кивнул.
- Этого я и ожидал. - Он перешёл с высокого формального на низкий готик. - Спасибо, что помогли избежать неприятных моментов.
- Не думаю, что мне удалось избежать каких-либо неприятностей, Осма. Все, чего я избежал, - кровопролития. Происходящее просто абсурдно.
- Все так говорят, - ехидно пробормотал он, отворачиваясь.
- Нет, - размеренно заговорил я, заставляя его застыть на месте. - Виновные и совращённые сопротивляются. Они отрицают. Они вступают в сражение. За свою жизнь я уничтожил девятерых дьяволопоклонников. Ни один из них не ушёл спокойно. Отметьте этот факт в вашем отчёте, - обратился я к пишущему дознавателю. - Если бы я был виноват, то не стал бы вести себя так вежливо.
- Отметь это! - приказал Осма заколебавшемуся писцу, а потом снова повернулся ко мне: - Прочтите карту, Эйзенхорн. Вы виновны как сам грех. И именно такого понимания и сотрудничества я ожидал от столь осторожного и умного создания, как вы.
- Это комплимент, Осма?
Он сплюнул в орляк.
- Вы были одним из лучших, Эйзенхорн. Лорд Роркен очень просил за вас. Я признаю ваши прошлые заслуги. Но вы свернули с пути праведного. Вы - Маллеус. Мерзость. И за это придётся заплатить.
Спустившись наконец с холма, к нам подошла Нев. Изодранный доспех на ней промок от крови.
- Это безумие… - пробормотала она.
- Не ваше дело, леди инквизитор, - оборвал её Осма.
Нев сердито взглянула на Леонида:
- Вы находитесь на моей территории, инквизитор. Эйзенхорн доказал мне свою чистоту. А этот цирк препятствует исполнению задач Инквизиции.
- Ознакомьтесь с картой, леди, - ответил Осма. - И заткнитесь. Эйзенхорн умен и умеет убеждать. Он одурачил вас. И будьте благодарны, что вас не привлекают к этому делу.
Моих спутников, под ответственность Нев, увезли в Каср Дерт. Мне на такую роскошь рассчитывать не приходилось. Меня погрузили на борт кадианского военного лихтера, понёсшегося в рассветных лучах на юг, к самому далёкому из островов кадукадской группы, к печально известной кадианской тюрьме - Карнифицине.
Скованный по рукам и ногам, я сидел на металлической скамье, выступающей из переборки бронированного трюма, в окружении кадианских гвардейцев и читал карту. Неровный свет едва пробивался через прорези иллюминаторов.
Я не мог поверить тому, что читал.
- Ну? - проворчал Фишиг со своего места в углу. Мне разрешили взять с собой одного помощника, и я выбрал Годвина, учитывая его арбитрское прошлое.
- Прочитай, - сказал я, протягивая ему карту. Один из кадианцев с безразличным видом взял у меня документ и передал нахмурившемуся Фишигу. Тот углубился было в чтение, но уже через несколько секунд разразился неслыханным богохульством.
- Я тоже так подумал, - откликнулся я.
Карнифицина высилась над неспокойным морем, словно коренной зуб какого-то огромного травоядного животного. Её не столько построили, сколько вырубили в скале. На этом тюремном острове не было ни одной стены тоньше пяти метров.
О гранитное основание разбивались яростные белопенные волны, а западное побережье подвергалось злейшим океаническим штормам. В открытых водах между тюремным островом и окружающими его бесплодными атоллами сталкивались и крошились айсберги, отколовшиеся от ледников Покоя Каду и далёкого Кадукадского перешейка.
Берега у самой воды заросли скользкими водорослями и чахлыми акселями.
Лихтер покачнулся, проходя мимо восточного бастиона, и опустился на вырезанную в камне площадку. Конвой вывел меня в холодное солнечное утро, а затем погнал по сырым, вырубленным в скалах коридорам. Стены, покрытые белыми отложениями, сочились влагой и пахли морской водой. С потолка к люкам грязных темниц спускались ржавые цепи.
Я слышал крики и стоны заключённых. Здесь доживали свой век обезумевшие и заражённые варпом кадианцы, по большей части бывшие военнослужащие, сошедшие с ума во время сражений у Ока.
Кадианские солдаты передали меня отряду одетых в красную униформу тюремных охранников. От тюремщиков, вооружённых нейрокнутами и электрошокерами, невыносимо воняло давно не мытым телом.
Отодвинув задвижку, они открыли люк толщиной в полметра и впихнули меня в камеру.
Моё новое пристанище представляло собой помещение четыре на четыре шага, вырубленное в камне и лишённое окон. Внутри воняло мочой. Предыдущий обитатель умер прямо здесь… и не был вынесен.
Я сдвинул его сухие кости в сторону и сел на деревянную койку. Меня мучила неизвестность. Я понятия не имел, захватила ли Кадианская Внутренняя Гвардия вражеский космический корабль и удалось ли кому-нибудь проследить за тварью, захватившей тело бедного Гусмаана.
Пока мы играли в эти игры, тропинка, ведущая к Квиксосу, исчезала с каждой секундой. И я ничего не мог с этим поделать.
- Когда вы впервые стали сотрудничать с демонами? - спросил дознаватель Риггре.
- Я никогда не делал этого и не собирался.
- Но демонхост Черубаэль знает вас по имени, - сказал дознаватель Палфир.
- Это вопрос?
- Это… - Палфир запнулся.
- В каких отношениях вы состоите с демонхостом Черубаэлем? - резко встрял Мояг.
- Я не состою в отношениях ни с одним из демонхостов, - ответил я.
Меня приковали к деревянному стулу в огромном зале Карнифицины. Свет зимнего солнца струился вниз из высоких окон. Три дознавателя Осмы бродили вокруг меня, словно звери в клетке, их балахоны колыхал сквозняк.
- Он знает ваше имя, - раздражённо заявил Мояг.
- А мне известно ваше, Мояг. Даёт ли мне это власть над вами?
- Как вы организовали беспорядки на Трациане в Улье Примарис? - спросил Палфир.
- Я этого не делал. Следующий вопрос.
- Вы знаете, кто это сделал? - спросил Риггре.
- Не уверен. Но полагаю, что это было существо, которое вы уже упомянули. Черубаэль.
- Вы уже встречались с ним прежде.
- Я мешал ему прежде. Сто лет назад, на 56-Изар. У вас должны быть отчёты.
Риггре оглянулся на своих коллег, перед тем как ответить.
- Они у нас есть. Но вы продолжали его искать. Зачем?
- По долгу службы. Черубаэль - мерзкое отродье. И вы ещё спрашиваете, зачем я его искал?
- Не все ваши контакты с ним зарегистрированы.
- Что?
- Мы знаем, что часть ваших встреч сохранялась в секрете, - перефразировал Мояг.
- Откуда?
- Поведано под присягой Аланом фон Бейгом. Он заявляет, что год назад вы отправили на поиски Черубаэля агента под кодовым именем Гончая и что вы не сочли нужным доложить об этом руководству своего Ордоса.
- Я не хотел зря беспокоить лорда Роркена.
- Итак, вы не отрицаете этого?
- Что я должен отрицать? То, что охочусь на Хаос? Нет, не отрицаю.
- Но вы ведь делали это скрытно?
- Какой инквизитор не работает скрытно?
- Кто на самом деле Гончая? - спросил Палфир.
У меня не было ни малейшего желания за просто так осложнять жизнь Фишига.
- Мне не известно его подлинное имя. Он действует инкогнито.
Я ждал, что они попытаются надавить на меня, но вместо этого Мояг спросил:
- Как вам удалось выжить в трацианском кошмаре?
- Повезло.
Палфир обошёл вокруг меня, поскрипывая до блеска начищенными сапогами.
- Позвольте мне прояснить. Это только начало. Из уважения к вашему чину и деяниям мы применяем воздействие первого уровня. Что означает…
- Я много лет был инквизитором, Палфир, - резко оборвал я его, - и прекрасно знаю, что означает "воздействие первого уровня". Устный допрос без принуждения.
- Тогда вы должны знать о третьем и пятом уровнях? - усмехнулся Риггре.
- Применение лёгких физических пыток и ментальный допрос. И между прочим, вы только что использовали воздействие второго уровня - устная угроза или описание тех уровней, которые могут последовать.
- Вас когда-либо пытали, Эйзенхорн? - спросил Мояг.
- Да, и куда менее щепетильные люди. Кроме того, меня не раз допрашивали. Воздействия второго уровня на меня абсолютно не действуют.
- Инквизитор Осма уполномочил нас использовать любые методы до девятого уровня включительно, - произнёс, словно плюнул ядом, Палфир.
- Очередная угроза. Второй уровень. На меня не действует. Я уже говорил вам. Я стараюсь сотрудничать.
- Кто Гончая? - спросил Риггре.
Ага, а вот и продолжение, в расчёте на то, что смогут сбить меня с толку, задав вопрос, выбивающийся из контекста. На какой-то миг я даже восхитился их навыками ведения допроса.
- Мне не известно его подлинное имя. Он действует инкогнито.
- А это не Годвин Фишиг? Мужчина, которого вы выбрали в качестве сопровождающего. Он дожидается у входа в зал.
Бывают времена, когда полезными оказываются даже повреждения, причинённые мне Горгоном Локом на Гудрун. Моё лицо просто не способно было проявить реакцию, на которую они рассчитывали. Но внутри я вздрогнул. Они были весьма не глупы и достаточно сообразительны, чтобы хотя бы частично взломать глоссию. В источнике их сведений я был уверен. Они уже упомянули этого хорька - фон Бейга. Я начал его подозревать ещё несколько месяцев назад, прямо перед трагедией на Трациане. Но тогда мне казалось, что он просто приставлен лордом Роркеном для слежки за мной. Теперь же стало ясно, что он с радостью делился информацией с кем угодно. Я распознал слабость фон Бейга и застопорил его карьеру. Он явно решил найти способ продвинуться с помощью других инквизиторов, продав меня.
- Если вы узнали, что Фишиг - агент, известный как Гончая, это сюрприз для меня, - размеренно ответил я, с чрезвычайной осторожностью подбирая слова.
- В своё время мы поговорим и с ним, - сказал Палфир.
- Но не сейчас, пока он является моим представителем. Это нарушило бы Кодекс о Предосуждении. Если желаете допросить его, я должен получить нового помощника. По своему выбору.
- Мы отнесёмся к этому с пониманием, - пообещал Риггре.
- Как вам удалось выжить в трацианском кошмаре? - спросил Мояг.
- Повезло.
- Поясните, что значит "повезло"?
- Я остановился, чтобы почтить могилу адмирала. Врата Спатиана защитили меня от ударов с воздуха.
После всей лжи, рассказанной мне Черубаэлем на Иичане, я испугался, что этот вопрос может всплыть снова при ментальном допросе. Ложь или, по крайней мере, моя попытка её скрыть была бы выявлена.
- Все это злодеяние служило только прикрытием, чтобы позволить вам освободить и вывезти с Трациана псайкера-еретика Эзархаддона.
- Отнесусь к этому предположению с презрением. Если бы все было задумано только для того, чтобы "отмыть" псайкера, то это было бы чересчур расточительно. Тем не менее мне кажется, что кое в чём вы правы. Для этого все и затевалось. Но не мной.
Мояг нетерпеливо провёл языком по своим жёлтым зубам:
- Вы утверждаете, что на самом деле во всем виноват инквизитор Лико?
- В сотрудничестве с демонхостом.
- Но Лико уже не сможет ответить на эти обвинения, не так ли? Вы ведь убили его на Иичане.
- Я казнил Лико на Иичане как предателя Империума.
- А я утверждаю, что вы убили его, потому что он вышел на ваш след. Убили его, чтобы заставить замолчать.
- Скажите, а моё присутствие здесь необходимо? Вы сами прекрасно придумываете ответы.
- Где Эзархаддон?
- Там, куда его унёс Черубаэль.
- И куда же именно? - спросил Палфир. Я пожал плечами:
- К своему хозяину. Квиксосу. Все трое засмеялись.
- Квиксос мёртв. Он давно скончался! - захихикал Мояг.
- Тогда почему мы с леди инквизитором обнаружили, что он манипулировал её кодом, чтобы получить доступ в кадианское воздушное пространство?
- Потому что вы заставили её увидеть это. Вы сказали ей, что Квиксос воспользовался своим влиянием, чтобы выкрасть её авторизационный код. Если так, то это преступление мог совершить кто угодно из прославленных инквизиторов, пользующихся нестандартными методами. Вы могли совершить его. А при использовании кода покойника некому будет протестовать.
- Квиксос жив. - Я прочистил горло. - Квиксос еретик и пособник дьявола. Он совратил на службу себе таких инквизиторов, как Лико и Молитор. Он использует демонхостов. Он готов устроить массовую резню, чтобы скрыть похищение псайкера класса альфа-плюс.
Трое дознавателей на миг затихли.
- Мы тратим время впустую, - произнёс я. - Вы взяли не того человека.
Но бесполезное растрачивание времени продолжалось. Прошла одна неделя, а за ней вторая.
Каждый день меня выводили в огромный зал и допрашивали обо всём, о чём только можно, применяя воздействие первого уровня. Вопросы повторялись такое множество раз, что меня стало тошнить от них. Никто из дознавателей, казалось, и не слушал моих объяснений. Насколько я мог знать, ничего из сказанного мной не проверяли.
Они откровенно побаивались переходить к физическим или ментальным средствам извлечения сведений. Поскольку я был псайкером, то, как минимум, мог достаточно затруднить им работу. В итоге они бы так и не узнали, какая часть полученной от меня информации окажется правдивой. Осма явно решил довести меня бесконечной чередой перекрёстных допросов.
Каждый вечер, когда над океаном тускнел свет, мне позволяли пятнадцать минут поговорить с Фишигом. Эти беседы были бессмысленны. Камеру наверняка напичкали прослушивающими устройствами, а, насколько мы знали, глоссия была скомпрометирована.
Фишиг не мог рассказать многого, но я хотя бы узнал, что Медея, Эмос и боевой катер, равно как и "Иссин", не попали в руки Осмы.
Так же не находилось никаких следов Профанити-Гусмаана. Фишиг был уверен, что загадочное звёздное судно, доставившее демонхоста на Кадию, так и не перехватили в ту злополучную ночь.
Через Годвина я послал ходатайства Осме, Роркену и Нев, протестуя против своего задержания и убеждая их взяться за дальнейшее расследование по делу Квиксоса. Ответов не последовало.
Сретение давно миновало. Прошло ещё три недели. Я понял, что сменился год. За пределами толстых, холодных стен Карнифицины уже шёл 340.М41.
На исходе третьего месяца заключения меня отвели на ежедневный допрос в огромный зал, где вместо привычных дознавателей меня ожидал Осма.
- Садитесь, - сказал он, махнув в сторону стула, одиноко стоящего посреди пустого помещения.
Было темно и холодно. На исходе зимы с востока налетали яростные штормы, и, несмотря на дневное время, в высокие окна не проникал свет. Они были забиты снегом. От моего дыхания в воздух поднимался пар. Я дрожал. По периметру помещения Осма установил шесть ламп.
Я засунул руки в карманы плаща и сел. Мне не хотелось, чтобы Осма видел, в каком я состоянии. Ему было тепло и комфортно в своей сверкающей силовой броне. Он просматривал информационный планшет, а я видел собственное отражение в полированных пластинах на спине его доспеха. Моя одежда износилась и испачкалась. Кожа стала бледной. Я сбросил добрых семь килограммов и теперь носил густую бороду, столь же непослушную, как и волосы. Единственной вещью, составлявшей моё имущество, являлась инквизиторская инсигния, лежащая в кармане плаща. Она помогала мне успокоиться.
Осма повернулся ко мне лицом:
- За три месяца ваши показания не изменились.
- Это должно о чём-то говорить, не так ли?
- Мне это говорит только о том, что у вас много упорства и осторожный ум.
- Или о том, что я не лгу.
Он положил планшет на один из столиков с лампами.
- Позвольте мне объяснить вам, что произойдёт дальше. Лорд Роркен убедил Великого Магистра Орсини переправить вас на Трациан Примарис. Там вы предстанете перед судом по обвинениям, изложенным в карте экстремис, перед Трибуналом Магистериума Ордо Маллеус и Службой Внутренних Расследований. Роркен вовсе не рад этому, но большего Орсини позволить не мог. Как я слышал, Роркен полагает, что ваша непорочность - или вина - может быть установлена раз и навсегда на формальном суде.
- И исход этого суда может поставить вас и вашего Магистра, лорда Безье, в неудобное положение.
Осма рассмеялся:
- По правде говоря, я был бы рад оказаться в неудобном положении, если бы это привело к реабилитации столь ценного инквизитора, как вы, Эйзенхорн. Но не думаю, что это произойдёт. На Трациане вас сожгут за преступления с той же уверенностью, что и здесь.
- Я рискну, Осма.
- Я тоже, - кивнул он. - Чёрные Корабли прибудут сюда через три дня, чтобы увезти вас на Трациан Примарис. Это даёт мне время, чтобы сломить вас прежде, чем дело вырвут из моих рук.
- Будьте осторожны, Осма.
- Я всегда осторожен. Завтра мои помощники перейдут к девятому уровню воздействия. И отдыха не будет до тех пор, пока либо не прибудут Чёрные Корабли, либо вы не скажете мне то, что я хочу услышать.
- Два дня под девятым уровнем практически гарантируют, что к моменту их прибытия я буду мёртв.
- Возможно. Это будет досадно, к тому же ещё и вопросы станут задавать. Но это далёкая тюрьма, и командую здесь я. Именно поэтому сегодня я просто беседую с вами. Только вы и я. Последний шанс. Расскажите мне всю правду сейчас, Эйзенхорн, как мужчина мужчине. Упростите все для нас обоих. Сознайтесь в своих преступлениях, пока вам не начали причинять боль, избавьте нас от суда на Трациане, а я сделаю все возможное, чтобы ваша казнь не была мучительной.
- Я с радостью скажу вам правду.
Его глаза загорелись.
- Она изложена там, на том планшете, который вы читали. Я не раз повторял её в течение трех последних месяцев.
Когда под гул океанических бурь охранники провели меня по каменным коридорам и втолкнули обратно в холодную камеру, меня уже дожидался Фишиг. Наши ежедневные пятнадцать минут.