- Забавно, - полковник с усмешкой выгнул бровь и посмотрел на капитана. - А вот капитан - он только сегодня прибыл к нам из генштаба - утверждает, что все это бессмысленный набор цифр и математических символов, абракадабра. Между прочим, господин Чатраги, он так же, как и вы, окончил университет, математик. Так что, господин Чатраги, ваши неопитеки, как и следовало ожидать, деградировали, выродились без соответствующего надзора. Сейчас они просто стадо обезьян и ничего больше.
Вместо ответа Чатраги вынул страничку из Данте и протянул ее капитану.
- Надеюсь, вы сумеете понять, что здесь изображено.
- Что такое? - капитан с недоверчивой улыбкой взял листок, пробежал его глазами, быстро взглянул на Чатраги и снова уткнулся в листок. Он уже больше не улыбался.
- Теорема Ферма! - воскликнул он, вскочил и взволнованно забегал по кабинету. - Это же мировая сенсация, открытие века!
Полковник переглянулся с майорами и непонятно усмехнулся. Он сегодня вообще был непривычно весел. Видимо, гибель четырех вертолетов благополучно сошла ему с рук.
- Хорошо, капитан, - сказал он. - Пусть то, что показал вам господин Чатраги, - сенсация. А это тогда что такое? - полковник обвел рукой испещренные стены.
- Не знаю, не знаю, - капитан с какой-то опаской покосился на стены. - Это, наверно, нечто такое, что пока еще непостижимо нашему уму.
- Ах, вот даже как, - полковник снова обменялся улыбочками с майорами. - Что ж, все понятно, все понятно.
- Нет, вам еще не все понятно, - зло проговорил Чатраги. - Вы не знаете, случайно, способа проплавить в стене из силикатного кирпича отверстие, через которое мог бы проехать грузовик?
- Не понимаю вас, господин Чатраги.
- Недалеко отсюда стоит дом, в стене которого имеется именно такое отверстие. Можете сходить и лично убедиться в этом.
Полковник, наверно, ни за что бы не пошел смотреть этот дом, но Чатраги вцепился в него, как призовой бульдог, и Тадэме волей-неволей пришлось прогуляться. Надо сказать, дыра произвела-таки на него впечатление. Он внимательно осмотрел ее, поцарапал ногтем оплавленный край и задумался.
- Вы думаете, это сделали неопитеки? - обратился он, наконец, к Чатраги.
- Я знаю только одно: само это образоваться не могло, - был ответ.
С этой минуты полковник заметно притих. Вернувшись в штаб, он долго мерял шагами свой кабинет из угла в угол, заглядывал в разостланную на столе карту, что-то бормотал себе под нос.
- Слушайте, полковник, - не выдержал Чатраги. - Что вы намерены делать дальше?
Полковник остановился посредине кабинета, чуть наклонив голову и расставив длинные ноги в прямых брюках, заправленных в высокие сапоги с квадратными волевыми носками. Прежде чем начать говорить, он внушительно откашлялся.
- Завтра мы начинаем углубляться в джунгли, - заявил он окрепшим голосом. - Побатальонно. В трех направлениях к Главному Бантийскому хребту. - Он подошел к карте и троекратно рубанул над ней ребром ладони. - Наша операция будет носить кодовое название "Тритон".
Чатраги прыснул у меня над ухом.
- Господин Чатраги, вы хотите что-то сказать? - полковник вскинул голову.
- Нет, ничего... то есть да. Очень удачное название- "Тритон". Тритоны живут в воде, а обезьяны, наоборот, обитают на суше. Так что никто ни о чем не догадается. Очень удачное название. Кстати, господин полковник, посты, надеюсь, расставлены? А то мне, знаете ли, очень не хочется, чтобы неопитеки расплавили ночью дом, в котором я буду спать.
- Можете быть спокойны, - заверил Тадэма. - Это давно сделано. В первый же день, как мы сюда прибыли. Есть еще вопросы? Нет вопросов? Тогда я вас не задерживаю, господа.
Операция "Тритон" должна была начаться утром следующего дня, но еще до наступления вечера произошло два немаловажных события.
Когда мы вернулись к себе, расстроенный Чатраги небрежно распихал локтем разбросанные по всему столу коробки с патронами, мыльницы, автоматы, сигареты, на освободившееся место выставил бутылку спирта и объявил, что он намерен ослабить впечатление от разговора с полковником.
- Кто пьет в одиночку, тот чокается с дьяволом, - добавил он. - Достаньте, Рэй, банку колбасного фарша и садитесь напротив.
Он порылся в куче на столе, выудил тяжелый нож, из тех, что входит в вооружение десантников. Потом он не торопясь установил банку, тщательно примерился и одним ударом разрубил ее на две одинаковые половинки.
Мы только успели выпить по разу и, передавая друг другу нож, приступили к фаршу, когда с улицы послышался шум множества возбужденных голосов.
Чатраги поднял голову и прислушался.
- Что опять происходит, уж не расплавили ли обезьяны наш штаб вместе с Тадэмой? - он подошел к окну, откинул противомоскитную сетку и высунулся по пояс наружу.
- Ах, черт! Идите скорее сюда, Рэй! - он проговорил это с таким волнением, что я бросился к нему чуть ли не бегом.
- Смотрите, смотрите, вон они уже подходят к штабу, - зашептал Чатраги, обдавая мне жаром ухо.
Он мог бы этого не говорить, потому что я сразу увидел все. К штабу направлялась группа офицеров. В центре ее особняком, так что вокруг него оставалось метра по три свободного пространства, шел кто-то огромный и черный, на две головы возвышаясь над всеми. Сзади на почтительном расстоянии валила беспорядочная толпа солдат, а со всех сторон сбегались еще любопытные.
Я ощутил - нет, не страх, - а скорее какое-то острое любопытство, смешанное с отвращением, от которого по спине пробежал легкий озноб.
- Это он, да? Это он и есть? - тоже почему-то шепотом спросил я.
Чатраги помедлил, потом громко и раздельно произнес:
- Да, это та самая новейшая обезьяна профессора Моллини.
Он сделал паузу и деловито добавил обычным тоном:
- Пойдемте, Рэй. Мы как специалисты по неопитекам должны быть сейчас в штабе.
Чатраги надел куртку, с сожалением взглянул на недопитую бутылку и направился к двери. Я последовал за ним, но прежде почему-то сунул в задний карман пистолет.
Штаб гудел, как растревоженный улей. У входа толпились солдаты, расхаживали важно нахмуренные капралы. В маленьком вестибюле и в коридорах кучками стояли офицеры и оживленно переговаривались вполголоса. Увидев нас, они умолкали и провожали любопытствующими взглядами.
У двери в кабинет полковника стояли здоровенные десантники с автоматами наизготовку. За маленьким столом в углу сидел лейтенант Сволч. При виде нас он набычился, но все же кивнул: "Пропустить!"
Первое, что мне бросилось в глаза, едва я переступил порог полковничьего кабинета, было огромное волосатое туловище, с трудом умещавшееся в кресле. Короткие ноги неопитека едва доставали до пола, но зато голова его, размером с медвежью, намного возвышалась над спинкой кресла. Не знаю, возможно, мне помог выпитый спирт, но я спокойно выдержал пристальный взгляд этого кошмарного существа, прошел в глубь кабинета и сел рядом с Чатраги.
Чуть бледный и неестественно прямой полковник сидел за своим столом. Уже знакомые мне два майора и человек пять других офицеров сидели вдоль стен лицом к неопитеку.
- Вот, господин Чатраги, - сказал полковник хриплым незнакомым голосом, - прибыл парламентер.
Неопитек оглядел Чатраги свирепыми кабаньими глазками и шумно вздохнул.
- Что они предлагают? - спросил Чатраги, обращаясь к полковнику.
- Вот об этом мы как раз и говорили перед вашим приходом. Продолжайте, пожалуйста. - Полковник повернулся к неопитеку.
- Вы должны уйти отсюда, - довольно отчетливо пролаяла обезьяна, голос у нее был низкий и гулкий, как из бочки. - Наша территория остается за нами. За это мы обязуемся в течение ближайших пятидесяти лет не напоминать о себе.
Неопитек умолк, прорычал еще что-то неразборчивое и быстро облизнулся.
- А что будет потом, по истечении этих пятидесяти лет? - поинтересовался Чатраги. Лицо его покрылось пятнами, под тонкой кожей на скулах вздрагивали желваки.
- Пятьдесят лет беспрепятственного развития - и мы сможем на равных сотрудничать с вами. Планета достаточно велика, чтобы на ней могли существовать две разумные расы.
Полковник искоса метнул на Чатраги короткий взгляд и зычно откашлялся.
- Понятно, - громко сказал он, посмотрев на майоров. - Мы не можем принять ваших условий. Мы предлагаем вам другое. Вы добровольно возвращаетесь обратно и э-э... будете продолжать заниматься тем же, чем и раньше. Вам обеспечат все условия для э-э... труда, превосходный уход, много вкусной и сытной пищи. В случае отказа, мы вынуждены будем применить силу. Вам дается сорок восемь часов, в течение которых вы обдумываете наше предложение, после чего выходите из джунглей и сдаете оружие.
Неопитек ухмыльнулся, двинул ушами и отрицательно помотал огромной косматой головой.
- Вы ничего с нами не сделаете, - нагло объявил он. - Мы достаточно сильны, чтобы защитить себя. В этом вы уже убедились на примере ваших вертолетов. Их судьба постигнет и вас, если вы не уберетесь отсюда. Мы даем вам двадцать четыре часа.
- Это ваше окончательное решение? - спросил Тадэма. Вид у него был несколько растерянный.
Неопитек кивнул и, запустив лапу за спину, стал громко и с явным удовольствием чесаться. Наступила пауза. Все молчали, завороженно глядя на блаженно похрюкивающую обезьяну. Все это было до того неестественно, что у меня мелькнула мысль: уж не вижу ли я кошмарный затянувшийся сон?
- Я же говорил, полковник, что разговаривать с ними бесполезно, - очень громко и неожиданно, заставив всех вздрогнуть, сказал Чатраги. - Их нужно уничтожать, как бешеных собак.
Неопитек бросил чесаться и пристальным запоминающим взглядом посмотрел на Чатраги. Я незаметно вытащил из кармана свой пистолет и спустил предохранитель и в то же время подумал, что убить косматого парламентера, если им овладеет приступ ярости, будет не так-то просто - очень уж могучим выглядело это существо. Мерно, в такт дыханию, как кузнечные мехи, вздымалась широченная грудная клетка с твердыми буграми мышц, а руки его в области бицепсов были толщиной с бедро взрослого мужчины. Признаться, мне стало здорово не по себе, когда Чатраги резко поднялся, пересек большими шагами комнату и остановился перед неопитеком буквально в двух шагах. Слегка наклонившись и пристально глядя обезьяне прямо в глаза, он властно спросил:
- Для чего вам понадобилась электроэнергия?
Неопитек несколько раз моргнул и, отведя глаза, неохотно пробурчал:
- Для работы над нашим оружием.
- Что это за оружие? - жестко, звенящим голосом продолжал Чатраги.
Неопитек молчал, все так же глядя в сторону.
- Смотри мне в глаза! - потребовал Чатраги.
Обезьяний парламентер не шелохнулся. В кабинете стояла пронзительная тишина. Полковник и его подчиненные смотрели на происходящее непонимающими глазами и тоже молчали.
Вдруг неопитек как-то странно вздрогнул и обмяк. Голова его бессильно свесилась набок, глаза стали закрываться, и я на минуту с отвращением увидел желтоватые белки с толстыми прожилками кровеносных сосудов.
Чатраги вздохнул и вернулся на свое место. Лоб у него был влажный, а лицо бледнее обычного и усталое.
- Что происходит, господин Чатраги? - с неудовольствием начал было полковник поднимаясь, но в это время неопитек поднял голову, исподлобья оглядел всех, встал и, тяжело шагая, направился к выходу. На пороге он чуть постоял, потом раскачиваясь двинулся дальше, не обращая внимания на оторопело отскочивших автоматчиков.
Когда дверь захлопнулась, полковник перевел вопросительный взгляд на Чатраги.
- Итак?
- Гипноз, - лениво пояснил Чатраги. - Я хотел узнать, что у них за оружие, но, как вы убедились, психическая конституция этого дипломата оказалась не на высоте.
- Черт бы вас побрал с вашими опытами! - взвизгнул доселе молчавший майор с желтоватым, нездоровым цветом лица. - Вы умышленно сорвали переговоры. Вы за это ответите!
Чатраги вместе с креслом повернулся, оскорбительно осмотрел невыдержанного майора и холодно заявил:
- Я знаю, вы из контрразведки, но даже это не является достаточно уважительной причиной, чтобы говорить глупости.
У майора вытянулось и без того длинное лицо. Он совершенно онемел от ярости. Не обращая уже больше на него внимания, Чатраги переключился на Тадэму.
- Ну что, - спросил он, - теперь-то вы убедились, что никакие переговоры с этими монстрами невозможны? Кроме того, мы узнали, что они настроены очень решительно и возлагают, не без оснований, большие надежды на свое оружие. Поэтому я еще раз...
- Чепуха! - безаппеляционно перебил майор из контрразведки. - Никакого секретного оружия у них нет. Уничтожение вертолетов - это дело рук красных. Они, видимо, установили связь с неопитеками.
Чатраги с секунду сидел с выпученными глазами, потом принялся так громко хохотать, что в дверях появилось встревоженное лицо лейтенанта Сволча.
Вернувшись к себе, Чатраги хлебнул спирта, доел фарш и, стиснув голову руками, повалился на койку.
- Господи, - с отчаянием сказал он, - как мне хочется, чтобы все это скорее кончилось! Я, кажется, готов оставить неопитеков в покое и дать им эти пятьдесят лет. Все равно тогда меня уже не будет, пусть с ними разбираются наши потомки. Мой внук, например.
- Что, у вас есть дети?
- Есть. Сын, - Чатраги отвернулся к стене и затих.
Посидев немного в комнате, я отправился побродить по нашему лагерю.
Заброшенный поселок за время нашего пребывания здесь приобрел довольно жилой вид. Меж домами пролегли жирные черные колеи, истерзанные гусеницами бронетранспортеров, на задворках дымили полевые кухни, сушились солдатские трусы, в кустах виднелись пятнистые желто-зеленые вездеходы и "Муфлоны". Где-то в глубине леса время от времени слышались короткие автоматные очереди, - видимо, постреливали посты для острастки. А ведь когда мы прибыли сюда, все было покрыто ядовито-зеленым ковром высоких сырых трав, вплотную к домам подступала древесная молодь, по углам домов, цепляясь, тянулись вверх ползучие растения.
- Эй, Чав! - заорал кому-то во дворе здоровенный полуголый детина, свешиваясь со второго этажа дома, мимо которого я проходил. - Это ты сожрал мои галеты?
- Иди ты! - отвечал из-за забора невидимый мне Чав. - Зачем тебе теперь галеты? Тебя самого завтра сожрут обезьяны!
Во дворе заржали в несколько крепких глоток.
- А что они - людоеды? - спросил полуголый.
- А ты думал! - прокричал в ответ все тот же Чав. - Они, говорят, уже съели какого-то профессора с причиндалами. И его охрану тоже.
- Так ему и надо, профессору, - одобрил полуголый и скрылся из окна.
Где-то послышалось ровное, быстро нарастающее гудение. Я обернулся. Через некоторое время из-за вершин деревьев вынырнул маленький юркий вертолетик, протарахтел над улицей, накренился, делая разворот, и лихо сел прямо между домами.
Мне было все равно, куда идти, поэтому я направился к вертолету. Я был шагах в десяти от него, когда из кабины выскочил франтоватый пилот в голубом комбинезоне, бережно принял большие лакированные чемоданы и помог сойти двум женщинам и высокому полному господину в сером костюме.
Из-за заборов и из окон полезли любопытствующие физиономии.
- Вот это да! - загалдели со всех сторон. - Шикарные дамочки. Эх, мне бы такую!
- Эй, дядя! Зачем тебе сразу две? Вспотеешь. Уступи одну нам.
- Красотка, иди сюда, мы сделаем тебе хорошо!
- Молчать! - рявкнул, видимо, капрал. - Раз-зойдись!
- Чего орешь, дубина! - немедленно отозвался кто-то явно измененным голосом. - Что, на баб уж посмотреть нельзя?
Господин в сером величественно огляделся и заметил меня.
- Милейший, скажите, где мне найти полковника Тадэму?
- Полковник, наверно, в штабе. Это вон то здание, у которого, видите, стоят амфибии.
Отвечая, я мельком оглядел спутниц господина. Одна из них была платиновая блондинка с пышным бюстом и брезгливым выражением лица, а вторая - довольно высокая брюнетка с броскими, хоть и не особенно правильными чертами. Впрочем, за свою жизнь я уже успел убедиться, что подобные женщины становятся тем привлекательнее, чем дольше на них смотришь.
Господин в сером взял самый маленький чемодан и, вполголоса говоря о чем-то с блондинкой, направился в сторону штаба. За ними последовал голубой пилот, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов.
- Разрешите, я вам помогу поднести вещи, - сказал я брюнетке.
- Пожалуйста, если вам не трудно.
Тон ее был предельно холодным. Очевидно, оживление, вызванное их прибытием, произвело на нее неважное впечатление. К тому, солдаты, несмотря на окрики капралов, продолжали глазеть и отпускать шуточки.
Некоторое время она шла впереди, но вдруг остановилась, поджидая меня.
- Скажите, вы, случайно, не знаете господина Чатраги?
- Ну как же! - воскликнул я. - Мы живем с ним в одной комнате.
- Вот как? Вы тоже медик? Или биолог?
- Да нет, ни то и ни другое. Я... - Тут я запнулся, не зная, как объяснить мое положение. - В общем, я считаюсь его ассистентом, - неуверенно закончил я.
- Ассистентом? - брюнетка удивленно оглядела меня. - Странно... Ну, хорошо. Я хотела бы увидеть его. Это возможно?
- Конечно. Он сейчас у себя, пойдемте.
По дороге я начал запоздало раскаиваться, что веду к Чатраги неизвестную женщину, не зная, в каком он сейчас состоянии. Может, он безнадежно пьян. Впрочем, если эта женщина, допустим, его жена, то ей, естественно, хочется увидеть его немедленно, в каком бы он состоянии ни был.
Прежде чем войти в комнату, я громко постучал и, просунув в дверь голову, спросил:
- Ник, к нам можно?
Чатраги поднял с подушки растрепанную голову, близоруко прищурился и, узнав меня, недовольно пробурчал:
- Что за шутки, Рэй?
Вместо ответа я распахнул дверь и пропустил вперед брюнетку.
- Зонта! - ахнул Чатраги, вскакивая. - Вы ли это, дорогая?
- Как видите, Ник, - отвечала брюнетка, протягивая руку, которую Чатраги поцеловал с незнакомой мне в нем изысканной галантностью.
- Садитесь же, Гильда, и рассказывайте, что вас снова привело сюда, - он очень ловко, мимоходом смахнул со стола весь беспорядок. - Извините, дорогая, за наш чисто мужской неуют, к тому же мы не можем вам предложить ничего, кроме спирта. Хотите, я разогрею консервы и вскипячу кофе?
- Ник, я не узнаю вас, - с веселой укоризной сказала Гильда. - Неужели вы пьете эту гадость?
Чатраги сокрушенно развел руками и виновато вздохнул:
- Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними... Да, кстати, вы знакомы? Нет? Это мой друг Рэй Кеннон.
- Ваш ассистент? - с легкой улыбкой спросила Гильда.
- Представьте себе, да, - ответил Чатраги, доставая портативную газовую плитку. - Но рассказывайте же о себе! Ведь мы так давно с вами не виделись.