Наметанным глазом Леха определил: "Добивать некого. Все трое с дырками в голове. Ну, что поделать, не их сегодня день. А ведь куда проще. Отзвони водителю, убедись, что все чисто. Пришлось бы мне тогда в квартире погром устраивать. С неясным результатом. А так, все ровно". Открыл дверцу и втолкнул подопечных в салон. Маша судорожно втягивала воздух, борясь с дурнотой. А вот в глазах дочки, как ни странно, проявился огонек восхищения.
"Вот они детки-то, ничего святого, - посетовал Алексей. - "Никиты" разной насмотрятся".
Аккуратно освободил пленниц от оков и строго наказал: - Хотите жить - ни звука, нервы потом, - не отошедшие от потрясения они сидели, прижавшись друг к дружке.
"Вот и хорошо, молчат и ладно", - вытащив из кармана водителя бумажник с документами, завел мустанга Тольяттинского розлива и тронул прочь.
Наконец Маша заговорила: - В Одинцово, - глядя на Ольгу с животным страхом, попросила она.
"Еще бы, кто я в ее глазах? Безжалостная убийца. А то, что эти нелюди за их жизнями пришли, понимает? Ох, вряд ли. Вот, когда они всем коллективом ее и дочку, перед тем как закопать, на хор поставят, тогда сама в горло будет готова вцепиться, да поздно".
"Хотя, что тут мудрить. Душегуб я. Какие ни есть, они ведь люди. И душа у них должна быть, другой вопрос - какая".
"Отставить. Устроил здесь", - осадил себя Алексей.
Высадив пассажирок у новостройки, кивнул на прощание и собрался отъезжать.
Неожиданно Мария нагнулась к окошку и тихо, нерешительно произнесла: - Спасибо, Оля. Не знаю, кто ты, но спасибо. Храни тебя Господь.
Они ушли, а Леха двинул машину в ночь.
Спать ему пришлось в салоне. Повертелся в неудобном кресле, кое-как устроился и задремал. Навалились воспоминания. Его, Лехины. Понемногу вытесняя реальность прожитого дня, словно кадры старого фильма, где он - в главной роли.
Военкомат. Стриженый наголо призывник стоит перед комиссией. Седоватый полковник решительно закрывает папку с его делом и веско произносит: "Годен. Во флот".
Глава 4. Позывной "Викинг"
Армейская романтика исчезает после трех дней службы. Разом и навсегда. Рев сержантов, стриженые под ноль головы новобранцев, казарма, ароматы сырых портянок.
Все бегом: бегом умываться, бегом в столовую, бегом на построение и только "строевые" шагом, хотя тут вот лучше было бы бегом.
День за днем, подъем-отбой. Подъем-отбой. Глядь - вот и неделя пролетела, вторая, и вот появилось легкое понимание этого бардака.
Что-то злит, коробит, но уже становится привычным и потому не страшным.
В элитные части Алексей не рвался. Он вообще с удовольствием сачканул бы от "почетной обязанности и долга". Но проходной балл в университете был такой, что поступить честно не стоило и мечтать. Итог - Повестка, военкомат, ПТК со странным прозвищем "холодильник". И вот: "Через две весны, через две зимы".
Слова популярной тогда песни отзывались нехорошим предчувствием этих зим и весен.
В десант попал случайно. Расписанный в ВМФ, он ждал вызова от своего "покупателя", сидя на лавочке возле площадки, где с высоких ступеней выкрикивали фамилии новоявленных воинов.
"Какой смысл давиться в толпе? - размышлял призывник. - Если нужен - найдут".
Когда рядом присел офицер, он даже не повернул голову, дисциплина еще не въелась в сознание.
- Эй, воин, спичку дай, - попросил сосед. - А что не там, "купили" уже? - кивнул головой военный, прикурив.
- А чего толкаться, услышу, - Алексей глянул на собеседника.
"Ого, десант". - По экранам только прошел забойный фильм про десантуру, и ореол романтики веял над всем, связанным с полосатыми тельняшками и голубыми беретами.
Он присмотрелся. Не многим старше его этот лейтенант. Сам Леха призывался на два года позже сверстников, дали окончить техникум, поэтому выглядел почти ровесником офицера.
Здоровьем и силой Алексея природа не обидела, а спортом он занимался с детства. Русый чуб, рост за метр восемьдесят, широкие плечи. Белозубая обаятельная улыбка. Лейтенант перехватил взгляд новобранца.
- Земляк? - разглядел он на рукаве стройотрядовской ветровки эмблему Новосибирска.
- Наверно, - пожал Леха плечами.
- Где жил? - поинтересовался сосед.
Оказалось, что до службы "летеха" учился в соседней школе, отыскались и общие знакомые: Местные знаменитости района. Уже через пять минут Виктор, как назвал себя лейтенант, предложил: - Слушай. Фактура у тебя соответствует. Парень, как вижу, не глупый. Пошли к нам. В ВДВ. Чего тебе на флоте три года ботинки рвать.
Алексей, всей душой согласный, что три года - это всяко не два, раздумывать не стал. С готовностью сообщил фамилию, номер команды и, слегка волнуясь, закурил в ожидании. Решилось быстро.
- Иди в казарму, - скомандовал, вернувшись из штаба, офицер. - Завтра в десять - здесь, - он ткнул пальцем на знакомую скамейку. - Ну, все, "земляк", поздравляю. С десантом тебя, - лейтенант хлопнул новобранца по плечу.
И вот уже три недели Леха служил в десанте.
Учебка, она и у космонавтов учебка. "Строевые", уставы, наряды, опять строевые, постоянное чувство голода, бег на физзарядке, бег с выкладкой, бег просто так…
Алексей постепенно втянулся. Понятно, не получал удовольствия, но и тягот, особых, не испытывал. Помог характер, спокойный и рассудительный.
"Значит, так надо, "гражданку" из нас выбить, - смеялся он про себя, прыгая после отбоя с коечки, по команде орущего сержанта. - Стресс выбивают стрессом".
Наступила дата присяги. Отстояв на плацу положенное, и прокричав заученный наизусть текст, они перешли в надежные лапы Вооруженных Сил.
А на следующий день его вызвал командир роты.
Само по себе, это - событие. Командир роты новобранцев не замечал в упор, и вызов к нему значил, что за бойцом числится не просто нарушение, а по меньшей мере настоящий Проступок.
Алексей, чувствуя себя невинно осужденным, вошел в кабинет и, бросив ладонь к виску, рявкнул, докладывая: - Товарищ майор, рядовой Бессонов по вашему при…
Однако, вместо командира, за столом сидел немолодой офицер, в звании подполковника. Форма почему-то смотрелась на нем чужеродно. Словно на переодетом гражданском. Уставная фуражка с покосившейся кокардой. Ни один офицер не станет терпеть такое издевательство над головным убором. А тем более подполковник.
"Как известно, "шитые" фуражки - привилегия старших офицеров, и носить уставной котелок?" - Алексей перестроился и продолжил доклад: - Рядовой Бессонов по вашему приказанию прибыл.
- Ладно, не ори, - остановил подполковник.
- Садись, - ткнул пальцем, указывая на стул.
Алексей сдернул берет и присел на край, готовый при первой необходимости вскочить.
- Размазывать кашу по тарелке некогда. Перейду к делу, - офицер достал папку. - Предлагаю вам, рядовой Бессонов, службу в подразделении ОсНаз.
Алексей невольно усмехнулся, вызвав удивление собеседника
- Странная реакция, - насупился подполковник. - Объяснитесь, солдат.
Алексей смутился, потом честно ответил: - Когда я, на "призывном", услышал короткое слово ВДВ - это значило два месяца бега и строевых занятий. Вот и подумал: "Сколько месяцев строевых означает такое длинное слово?"
Подполковник хлопнул ладонью по зеленой ткани стола и оглушительно захохотал.
- Ай, молодца. Ну, молодца, - повторил он, отсмеявшись. - Впервые слышу такой ответ. Парень, мы споемся.
- Я командир роты, набираю личный состав. Честно скажу, твое дело смотрели психологи, поэтому, в том, что ты согласишься, не сомневались. Но, вот что отреагируешь именно так, психологи не сказали.
Строевых будет мало. Это я тебе обещаю, а вот всего остального хлебнешь полной ложкой. Детали, извини, сообщать пока не имею права, но одно скажу, служба в самый раз для тебя. Романтики у нас долго не задерживаются. Работа мужская, тяжелая, грязная. Решай.
- Товарищ подполковник, наверное, психологи знают лучше. Я согласен, - Алексей, действительно, не имел ничего против нового предложения.
Служба в десанте, по его пониманию, мало что могла ему дать.
"Если быть, то быть профессионалом, а при таком обучении и загруженности хозяйственными работами стать профессионалом невозможно. Каких высот можно достичь, если за два с лишним месяца обучили только тянуть ногу?"
- Это хорошо. Но твое желание - полдела. У нас строгий отбор, - продолжил офицер. - Не очень сложный, но специфичный. Вот, к примеру, ты - молодой боец, для тебя любой офицер - это царь и бог. То, что ты сумел перестроиться и доложить, это плюс. Что среагировал на предложение с юмором - тоже и так далее. Самое невинное задание может оказаться проверкой, поэтому, будь внимателен.
- Значит, договорились, - он поднялся, протянул руку: - Зовут меня Василь Кириллович. Прозвище в части скажут. Завтра тебя вызовут. Ну и, естественно, никому ничего. Бывай, Алексей Бессонов.
Новая служба началась с испытаний. Тряской. Его и бойца из соседнего взвода погрузили в кузов бортового "Урала" и повезли.
Ехали долго. Сержант разговорчивостью не страдал. Он сдвинул берет на глаза и задремал, не обращая внимания на дикие рывки и подпрыгивания.
Водитель гнал, как на ралли. Пока шли по трассе, было терпимо, но когда дорога стала похожа на стиральную доску, а водила почти не сбросил скорость, стало тяжко.
Но, добрались. Военный городок оказался небольшим. Три казармы, учебный корпус, штаб, полоса препятствий, парашютная вышка.
И все это в окружении вековых сосен. На этом сходство с учебкой и лагерем закончилось.
Сержант привел их в казарму и, показав две койки, буркнул: - Спать здесь будете. Рундуки сдать в каптерку, дальше по распорядку.
И ушел. Настроенный на пристальное внимание старослужащих, Леха удивился тому, что никто их не встретил.
Только из каптерки появился толстенький, флегматичный солдатик.
Баталер отобрал вещевые мешки и "парадку", взамен выдал застиранную п/ш.
- Устраивайтесь, бойцы, - он весело подмигнул. - Не дрейфь, босота, не съедят.
Действительно, не съели. Легкую издевку считать за дедовщину смешно. Каждый занимался своим делом и к новичкам не лез. Они попали в набор одного года, и стариками были только заместители командиров взводов.
Отбор начался с кросса. Их, команду тридцать пять новобранцев, гнали три сержанта. Темп они взяли такой, что даже сами, как заметил Алексей, к концу задохнулись. Бессонов, имевший первый разряд по пятиборью, пробежал нормально, вперед не лез, но и не отставал, держался в середине. Однако после кросса пошло издевательство над организмом.
Остановив их в распаханном поле, сержант отдал приказ: - По-пластунски, вперед.
После десяти метров беречь форму стало бессмысленно.
Преодолев вспаханный участок, рванули. Сержанты уже не подгоняли, а просто бежали рядом.
"Отрезок пять километров, - как понял Алексей. - Гоняют кругами".
Снова пахота и снова ползком. Он насчитал пять кругов, команда растягивалась все больше и больше. Отставших не ждали. Наконец, пытка кончилась. Резкая команда - в одну шеренгу становись. Перекличка.
- Иванов, Петров, Сидоров, - отозвалось семнадцать. Отставших списали в тот же день.
"Сурово", - усмехнулся Леха. Ему это испытание далось не сказать, что просто, но не на пределе. Однако следующий день принес совсем другие тревоги. Началось все обыденно. Их вывели на полигон и приказали пройти по широкой доске строевым шагом, инструктор засек время. Недоумевая, Алексей промаршировал, как и все. Но, когда поступил приказ забраться на пятиметровую лестницу, где была установлена такая же доска, и промаршировать по ней, в животе стало пусто.
Кажущаяся невысокой конструкция сверху смотрелась пятиэтажкой. Шаг, которым испытуемые проходили по доске, назвать строевым мог только отъявленный льстец. Один из курсантов просто лег на доску, и снимать его пришлось сержантам.
"Не дождетесь, - Алексей выдохнул и, когда подошла его очередь, резко скомандовал себе: - Доска на земле, вперед".
И почти не глядя, удерживая срез краем глаза, прошагал, казалось, даже быстрее, чем на земле.
Инструктор крякнул и занес время в журнал.
"Отходить" Леха начал позднее. Загнанный вглубь страх вышел наружу, когда возвращались с полигона. Ноги задрожали, бросило в пот. Однако никто не заметил.
На доске отсеялось двое. К концу недели из двадцати осталось трое. Утром их вызвал командир роты, уже знакомый Василий Кириллович. По кличке "Груздь", как выяснилось, фамилия Грибов.
- Справляешься? Я знал, что ты пройдешь, - он пригласил сесть.
Теперь, взамен мешковатого кителя, на нем был выцветший комбинезон цвета хаки с множеством карманов и берет, заломленный на ухо.
- Поздравляю. Молодец. Показатели хорошие, но это только начало, расслабляться не советую. Готовим мы, как ты, наверное, понял, диверсантов - разведчиков, причем именно в таком порядке. А также снайперов, - он прошелся по кабинету, однако старый паркет даже не скрипнул. Помолчав, добавил: - На занятиях тебе объяснят, что это, и с чем едят. Рота у вас пока учебная, но все инструкторы воевали и могут научить не только книжным знаниям. Старайся вникать. Все на занятиях не освоишь, курс громадный.
- Вопросы? - он поднялся. - Тогда вперед.
Занятия, тренировки, снова занятия и бег, бег, бег. Как будто из них готовили в первую очередь марафонцев. И все же молодой организм восстанавливался быстро. Появились и приятели. Особенно Алексей сошелся с рыжим пареньком, одним из тех, с кем он ехал на полигон.
Вовка Сидоров - крепкий как боровик, смешливый, находчивый сибиряк, простоватый, но в то же время с легкой крестьянской хитрецой. Его сложно было увидеть сидящим. Живчик вечно с кем-то спорил, загорался, быстро остывал, подначивал. Алексей же - спокойный и неторопливый, выглядел его полной противоположностью. Мог подолгу всматриваться на занятиях по маскировке в складки местности и, на все уговоры приятеля начать действовать, отвечал: "Успеется". Иногда они даже ссорились, но дольше часа Вовка не выдерживал и шел мириться.
- Эх, Алеха, - мечтал Вовка, - вот бы сейчас в увольнение пойти. Берет, тельник, - все девки наши.
- Ага, ты этот берет заслужи еще, - тормознул мечтания Алексей.
- Приземленный ты, Алексеич, человек, уж и помечтать нельзя, - злился приятель.
Три месяца пролетели быстро. Наступил день первого прыжка. Психовали, конечно, все.
Вовка, оживленный даже сверх обычного, чуть ли не носился по казарме, Алексей сидел молча и просматривал конспекты.
- Я слышал, после прыжков увольнительную дадут, - притащил очередную сплетню приятель.
- Вовка, достал. Куда? От нас до ближайшего поселка сорок километров. Кто нас повезет? В лучшем случае, в культпоход съездим. В кино и назад.
- Тоже неплохо, - соглашался приятель.
Первый прыжок описать сложно. Постные лица сидящих вдоль борта товарищей, мерный гул двигателя, полумрак грузового отсека транспортного борта. Мерзкий вой сирены, сигнал на сброс, ледяной поток воздуха. Алексей, зацепив карабин, двигался следом за приятелем. У самого люка заметил, что того заносит к поручню.
Инструктор, провожая очередного бойца, отвлекся и на них не смотрел.
"Прихватило, - понял Алексей, - сейчас вцепится, не оторвешь". Он, опережая движение руки, толкнул друга в люк. Сам шагнул следом.
Занятый приятелем, не то что забыл испугаться, как-то проскочил момент выхода и сообразил, что летит, падая в бездонную яму.
Но тут по спине отброшенный тугой волной шелка хлопнул клапан ранца. Забыв обо всем, он смотрел на раскинувшийся до горизонта зеленый фон леса, стальной блеск петляющей реки. Приземлился удачно, спружинил набок и погасил купол. Почти не протащило.
Свесив ноги, они сидели на краю парашютной вышки.
- Алекс, - приятель чуть повернулся, опасаясь смотреть вниз. - Я высоты с детства боюсь. Что-то надо делать, каждый раз меня выталкивать никто не будет, а прознают отцы-командиры, отчислят вмиг.
- Ну, все боятся, - Алексей пожевал губу. - Я тоже боюсь, что теперь, всех из отряда гнать.
- Ты не поймешь, - Вовка печально вздохнул.
Они залезли на вышку специально. Первый раз, наверху, страх зацепил так, что похолодело в ступнях ног. Однако, сев на край и посидев минуту-две, заметили, бояться словно надоело, страх стал подконтрольным. Еще через пару дней они могли сидеть уже спокойно. А сегодня даже Вовка сумел оторвать руку от перил и повернуться к собеседнику. Вот тут их и застукал товарищ Груздь.
- Але, бойцы, - неслышно подойдя к вышке, он задрал голову и разглядывал их с нескрываемым любопытством.
- Вы что там, как мушкетеры, заговоры устраиваете? Ну-ка, слезайте.
Застигнутые врасплох, солдаты начали подниматься.
- Э, нет. Куда? - остановил командир. - По перекладинам вниз. Что, слабо?
Командир явно не шутил. Какие шутки. Добряк Вася, как звали его в части, прошел три войны и немыслимое число командировок, где, понятное дело, не мед собирал. Поэтому, когда он просил, его слушали.
Деваться было некуда. Алексей посмотрел в бледное Вовкино лицо: - Спокойно, - он прибавил металла в голос.
Вовка странно глянул на него и внезапно успокоился.
Он медленно развернулся и, поискав перекладину ногой, завис на вытянутых руках. Нащупав, закрепился и, балансируя, перехватил трубу Присел, зацепился и проделал операцию снова. Алексей последовал за ним.
- Земля, не смотреть на землю, - убеждал он себя. - Командир знает, что делает, мы сможем.
Пятнадцать метров они преодолели за пять минут. А когда, мокрые от пережитого страха, соскочили с последней перекладины, оглянулись, но возле вышки никого не было.
- Алеха! - вдруг заорал Вовка. - Я смог, тудыть его, сумел!!! Сам!
Он упал в траву, глядя на вышку: - Я смог, совсем не боялся, мне казалось, на поясе страховка. Он сел, удивленно глядя на друга: - А ведь это ты мне сказал - страховка.
- Ладно, - Алексей вытер со лба пот, и тоже присел в траву, колени дрожали, но в душе была радость.
Часовой развернулся и неторопливо двинулся в обратном направлении. До угла ему оставалось еще три метра.
Алексей выждал и двинулся в такт шагам противника. Раз, два, три, разворот. Он опустился на корточки, сжавшись в комок.
Маскировочный комбинезон с нашитыми кусками ткани, ветками, листьями, скрывая контуры тела, превратил его в неприметный на фоне кустов бугорок. Пять шагов, разворот. Часовой вдруг остановился и резко обернулся назад.
"Чтоб тебе", - Алексей едва успел прервать движение и замер в полусогнутой позе. Ноги мгновенно затекли.
Часовой внимательно осмотрел прилегающую территорию, поправил автомат за спиной и нехотя отвернулся.
"Раз, два, три", - Алексей, увеличивая шаги, пошел в разбег и на счет четыре, в прыжке, сбил часового с ног и, падая, рубанул ножом по шее, другой рукой успевая зажать рот.
- Готов, - он поднялся и протянул руку: - Вставай, Вова, ты помер.
- Совсем сдурел? - зашипел Вовка растирая шею. - Ладно еще, нож резиновый. А если б настоящий? И вообще, я тебя, кажется, слышал.