- Русский я, русский, - судорожно позёвывая, говорил отец… и машинально дёргал пуговицу воротника рубашки… глаза его были огромными, блестящими и безумными… - Жена у меня узбечка, а сам я русский. Вот, в Россию едем… товарищи. В России будем жить… это родина наша, это не Узбекистан… Вот, Миша у нас Пушкина любит… правда, Миша? Миша, прочитай что-нибудь, да?.. Ну? "Ночевала тучка золотая…", а, Миша? Как там дальше? Что? Лермонтов? Тоже наш, русский великий поэт…
А Миша, - а ныне Мустафабилятнерусскичуркадолбаный, - только кивал головой, не в силах оторвать глаз от несчастной пуговицы, и с ужасом чувствовал, как вот-вот напрудит в штаны…
- Вована-то, поди, повязали уже! - заорал вдруг Малый и смутился… прозвучало чересчур громко и как-то визгливо.
- Он же сам захотел, - сразу помрачнев, ответил Филон. - Теперь уже поздно…
В эту БМП они заскакивали быстро. Воздух сверлил писк автомобильных сигнализаций. Видимо все легковушки, толпившиеся обычно у входа в кафе "Золотой ключик", спецназовцы немилосердно распихали по сторонам, освобождая проход для БМП.
В последний момент Антон сделал попытку оттолкнуть Вику, но она, свирепо ощеряясь, решительно впихнула его в машину:
- Покомандуй мне тут ещё!
Всего их было пятеро: Андрей, Кирилл, Вика, Антон и Яна.
- Куда же тебя, Яночка-Тыночка, несёт? - пробормотал Андрей, и внезапно притянув её к себе, поцеловал в щёку, шепнув. - Янка, ты с ума сошла…
Вика вдруг разревелась. Она ничего не могла с собой поделать - слёзы лились сами. Было обидно… по-детски обидно… Андрей, ты не думай, что это из-за того, что… просто само собой ревётся… Янка - хорошая девчонка… Просто… просто обидно… и страшно.
Страшно. Страшно потому, что начиналось самое главное… и где-то уже, наверняка, орали в микрофон: "Готовность номер один! Снайперам приготовиться!"
Молчаливый, коротко стриженый водитель БМП, одетый почему-то в штатское, смотрел только вперёд. Чувствовалось, что ему неуютно… в сантиметре от его затылка дёргался ствол автомата Москвича. Машину слегка качнуло, ствол царапнул шею чуть ниже волос… загривок водителя сразу взмок, он втянул голову, но не обернулся.
Кирилл нерешительно обнял Вику за плечи:
- Ну… что ты? Не надо… ладно? Ты же у нас… вон, какая боевая…
- Вни… ма… ния не обращай, - всхлипнула Вика и уткнулась в пропахший табаком пиджак Кирилла, - Сейчас я… сейчас… истерика это… я сейчас…
- Ты уж лучше пореви… легче будет…
Двигатель ревел мощно и гулко. Где-то за бортом завывала сирена…
"Если совсем припрёт - прямо тут поссу!" - думал несчастный Мустафа.
- Вика…
- Что, Кирюш?
- Ты красивая…
- Нашёл время…
- Нет… как раз сейчас это и надо сказать…
- Дурачок ты, Кирилл… я битая-перебитая вся… потасканная…
- Не наговаривай на себя… ты же знаешь, что я не люблю врущих женщин…
- Ох, Кирилл-Кирилл…
- Не говори ничего…
…
- Вика, когда всё кончится - никому не позволю за тобой волочиться… никому теперь тебя не отдам…
(Екатеринбург, Белый дом, спецсвязь)
- … в Гавану… скорее всего!
- Да иди ты!
- Нет, это точно. Процентов на девяносто! Наши всё у него дома перерыли. Опрошены все, кто хоть как-то с ним знаком…
- В Гавану, говоришь… Хрен знает, что за дурь. Ну-ну, посмотрим, чего твои аналитики стоят! Хм… в Гавану…
- В этом есть определённая логика, во всяком случае, с точки зрения Москвича! Он же зелёный ещё… пацан! Куба теперь с нами не дружит, вот он и думает… И до Америки близко…
- Ни хрена себе - логика! Башню у них у всех сковырнуло, вот что!.. Ладно. Что там у тебя ещё?
(трасса на аэропорт Кольцово, оцепление, толпа)
- Едут! Едут!
- (мегафон) Товарищи! Немедленно отойдите! Не напирайте на солдат!
- Господи… да что же это такое!..
- Бабуля, не лезь под колёса…
- Немедленно прекратите!
- Плакат, Серёга, плакат разворачивай!
- О, блин, водку пролил… есть там ещё в автобусе?
- Ребята! Мы с вами!
- Ур-р-ра!
- Ну, разорался… это тебе Первомай, что ли?
- Слышь, сынок? Я в Прибалтике… 386-я гвардейская, ордена Красного…
- Товарищи, соблюдайте спокойствие, не выскакивайте на трассу!
- Мальчики! Держитесь!
- Господи, лишь бы все целыми остались…
- Тьфу, ты… фотоаппарат в сугроб уронил…
- Снимай, снимай!
- Ребята! Долой!!!
- Ты, сынок, главное не стреляй, понял?..
- (плачущим голосом) Да отвянь ты от меня, старый козёл!
- Сам ты козёл, понял? Ты, сраный пацан!!!
- Да мать твою перемать, за ствол не хватай!
- Товарищи, не напирайте!
- Ребята! Держитесь! Мы с вами! Мы требуем! Справедливого суда! И беспристрастного разбирательства!
- Студенты с вами!.. Пацаны! Студенты с вами!
- Долой! Антинародный! Режим!
- Вставай, страна огромная!.. Вставай на смертный бой…
- Ну, коммунисты, как всегда…
- Это вы развалили свободу…
- Вы с вашими олигархами…
- Всех вас, сволочей! И правильно делал! Всех бы вас сразу же прямиком в ГУЛАГ! И Антона вашего! И Чубайса, и…
- Сынки! Только по своим не стреляйте!
- …независимая! Парламентская! Комиссия! Которая включит в себя…
- Вика! Вика! Вика! Девки, громче! Вика! Вика! Вика!
- Андрюха-а-а! Ребята! Держитесь! Кири-и-илл!
- Ленин с нами! Ленин… с нами!
- Уберите руки! Вы не имеете права!
- Менты-ы-ы! Козлы!!!
- До-лой! До-лой! Антинародный!.. До-лой!
- Ви-и-ика-а-а!!! Яна! Оксанка-а-а!
- Полинка, ты чё, как дура… Оксанка не поехала, она там осталася…
- Москвич! Давай! Моск-вич, да-вай! Ур-р-ра!
- Москвич! Они Вована убили!!! Убили они Вована!!!
- Осторожнее, здесь же ребёнок! Не видите что ли?
- Бельма-то зальют и шарахаются, как овца по ссакам…
- Товарищи! Соблюдайте…
- Ты снимаешь, да? Снимаешь?
- Ой, я все ноги отморозила!..
- Девушка! Водочки налить, чтобы ножки согрелись?
Осторожно взрёвывая двигателем, БМП аккуратно поворачивал к зданию аэропорта. По обочинам дороги торчали продрогшие солдаты и менты. Метрах в пятидесяти цепь взмыленных военных сдерживала небольшую толпу разношерстного народа. Андрей на секунду увидел, как какая-то, потерявшая шапку девушка, отчаянно подпрыгивала, размахивая вялым флагом. Флаг показался Андрею неуместно пёстрым и чересчур большим для простоволосой пигалицы…
Что-то давило прямо на грудь. Что-то невыносимо противное. Что-то вязкое и омерзительно горячее сдавливало сердце. Во рту пересохло.
Машинально пытаясь сглотнуть слюну, Андрей вдруг почувствовал, как мир вывернулся из-под ног… и нехотя встал на место.
Слава Богу, никто ничего не заметил.
- Ещё немного, и я бы заблевал весь пол… - пробормотал Андрей.
Москвич на мгновение обернулся. Пожелтевшее лицо с синими тенями под глазами, заострившимся носом, блестело от испарины. Он что-то рявкнул, но Андрей, ничего не разобрав, лишь кивнул головой, борясь с новым приступом дурноты. Москвич оскалился и, наконец, повернулся к водителю.
- Что это со мной? - смутно прозвучало где-то над ухом. - Заболел?
- Да уж, какой там - заболел! - мрачно ответил голос, отдававшийся в ушах… да так странно - прямо в такт грохоту двигателя…
Андрей слабо удивился тому, что за его спиной, где-то снаружи, прямо на ходу, неизвестные люди обсуждают его состояние здоровья…
… "И как только они взобрались на броню?.."
Только через некоторое время понял, что слышит эхо собственных мыслей.
…
- Москвич… мы подъезжаем!
- Ну, ребята… молимся всем, кому только можем…
- Чёрт, кроме этого старого самолёта ничего лучше не нашли?
- Ногу отсидела… Андрей, помоги…
- Ну, посидим на дорожку?
- Мать твою… тут как на блокпосту… жутко…
- Вика… сплюнь!
- Филон, возьми у Малого коробку! Да осторожнее ты, боец! Малый - последним пойдёшь. С Викой.
Осторожно поднимаясь по трапу, Андрей не чувствовал под собой ног. Нет, он не спотыкался, не плёлся, едва-едва отдирая подошвы от ступеней, как это бывает с заключёнными, полностью ушедшими в свои думы, которых ведут на казнь. В видоискатели и оптические прицелы Андрей наверняка выглядел спокойным и собранным. На самом деле перед ним стремительно проносились какие-то удивительно яркие обрывки воспоминаний об уходящей жизни. Вот он идёт в первый класс в Озёрске… вот он заканчивает институт… вот он работает на Комбинате. Вот в конце 80-х, после развода, внезапно для самого себя, уезжает в Свердловск, который ещё и не подозревает, что скоро станет Екатеринбургом. Андрей-свердловчанин, который думать не думает о телевидении, но уже пишет свои первые вещи…
…работа-работа-работа… и вот - телевидение. Ольга… Оленька… милая испуганная девочка Оля, которую всегда хотелось опекать, охранять, учить… любить. Любить нежно, носить на руках бережно. Беречь и любить всегда… всегда-всегда!
Всё это бывшее и нынешнее счастье виделось отчётливо, абсолютно ясно, как видна каждая капелька дождя, если сквозь разрывы туч внезапно выглядывает солнце, подсветив каждую дождинку, превращая её в мгновенный росчерк бриллиантовой нити.
"Господи, как я люблю всех этих людей! - бессвязно думал он. - За эти встречи, споры, радость и нетерпеливое вдохновение каждого дня! Любовь… друзья… каждый день, каждый день! Не за деньги, не за "звёздность", а, на самом деле именно за эти простые и столь необходимые всем нам минуты, часы и дни! Господи, спасибо тебе за то, что всё это было! Что всё это - есть! Что всё это останется со мной навсегда - любовь, друзья, вдохновение… Счастье!"
Наверное, глаза его светились немалой толикой этого счастья, потому что два человека в лётной форме, - наверное, кто-то из экипажа, - поджидавшие в кабине, растерянно, - видимо, совершенно неожиданно для самих себя, - улыбнулись Андрею в ответ, глядя на него из-за спин Москвича и Филона только что подошедших к двери.
Валерий Владимирович вздохнул. Жена никогда не одобряла его привычки вечерком, - не каждым вечером, а по случаю! - выпить с дочерью по рюмке водочки.
- Тише ты топочи! - прошептала Вера Леонидовна. - Разбудишь!
Валерий Владимирович подозревал, что Оленька не спит, а просто отключилась… обморок… или что там бывает у них, у женщин. И не мудрено - всю ночь не спала, и всё утро… вот с рюмки её и сморило. Он осторожно прикрыл дверь в комнату, где на диване калачиком свернулась одетая дочь.
- Пусть спит, - всхлипнула жена. - Куда тоже… собралась! Там в Кольцово и не пускают-то никого… наверное. Перекрыли уже всё…
- Как она быстро… я только на минуту вышел - Женьке позвонить, чтобы он на своей машине подъехал… - Валерий Владимирович покрутил в руках бутылку "Матрицы" и поставил на место. - Прямо, как… не знаю… как сознание потеряла.
- Типун тебе на язык! Выключилась просто… столько пережить! Да не топочи же ты! - шёпотом взмолилась Вера Леонидовна. - Сядь уж! Разбудишь!
Валерий Владимирович покорно сел.
- Парнишка этот… Володя… его, как отца моего звали… Ольгиного деда, - зачем-то пробормотал он.
Тихо отсчитывали секунды декоративные ходики…
Тик-так, тик-так… нет больше бестолкового и неуклюжего Вовки-Вована-Володи… тик-так… нет больше новостной студии АТР… тик-так… холодными ветрами… секретами… каждый гудок со всех ног… тик-так… и Глюкоза тихо-тихо напевает:
Я по капиллярам
Не запустила
Твоих телеграмм…
По стене текла прозрачная вода, холодная, как ослепительный и прекрасный хрусталь. В воде сновали маленькие глазастые и смешные рыбки - вверх, вниз.
Папа с мамой на кухне шептались… готовили праздничный белый фартук…
… мама пришивает к нему такие красивые белые рюшки… а в ванной, в тазике с холодной водой, плавают алые бутоны роз…
Тай-тай… тай на руках моих снег…
Ждать и курить
Не забыть -
Зрачок сокращается - не считается…
Букет надо отдать учительнице… все так делают в первом классе… и Андрей тоже принесёт букет… и возьмёт меня за руку… и я перестану бояться… и не отпущу его…
…пусть говорят, что хотят, пусть шепчут, что хотят, пусть думают, что хотят!
Серый вокзал наказал… твоими обманами… ранами…
- Прощай, малыш…
- Как же я без тебя… в первый класс… мне страшно… и холодно…
- Почему - без меня? Я всегда с тобой… ты просто не видишь.
- Андрей… зачем Володя здесь? Андрей… страшно же, Андрюшенька, он же умер…
Андрей гладит её по щеке… странно… она заснула, а ведь надо ехать - сегодня пятница, сегодня прямой эфир и надо сидеть на телефоне!
- Тебе понравятся розы… и в школе тебе тоже понравится…
И уже уходя -
Господи, как же она потянулась к нему - всем телом! -
- Спи, малыш, спи! Завтра будет другой день.
И шёпотом:
- Ещё увидимся…
- Ты обязательно приходи… сегодня же приходи, ладно? - капризно прошептала Ольга… и поток роз подхватил её, закружил, заморочил… унёс.
Из книги Яны Полозовой (6) "Прямой эфир: хроника захвата в диалогах горожан и документах"
Пресс-конференция депутата Государственной думы Антона Александровича Басова
Место проведения - пресс-центр Делового Центра "Мега-бизнес"
Кассета N _______, Собственность телекомпании АТР
- … подготовлены пять человек. Двое - настоящие члены экипажа, а трое - спецназовцы.
- А вы не почувствовали никакого подвоха?
- Молодой человек, нам было не до подвохов…..чёрт, да мы прекрасно понимали, что вот-вот что-нибудь такое обязательно случится… в полном соответствии с законами подобных… э-э-э… случаев.
- Антон Александрович, сейчас в прессе… Да-да, я в микрофон… Скажите, кто первым открыл огонь?
- Я уже говорил… мы ничего не успели понять. Москвич прошёл в кабину экипажа… за ним Филон… Валера… Андрей чуть позже пошёл за ними… а мы все толпились в хвосте, как и было договорено… и вдруг…
(выкрик из зала) - Говорят, что у Андрея пуля в голове, а не осколок!..
(шум)
- Не знаю. До результатов расследования думской комиссии я ничего не могу вам сказать. Только… только отверстие в виске у Андрея было небольшим… действительно, как от пули… Я ещё подумал, что обойдётся… ну, может, контузия, не больше. Вот в кабине рвануло… в кашу… Всё-таки у Малого в коробке действительно была взрывчатка. Он отдал её Филону ещё в БТР.
- Скажите, а…
- Подождите. Я хочу сказать, что… Я попросил бы всех встать. Мне кажется, что мы должны почтить память всех погибших - как солдат… мальчишек… так и Андрея Нулина.
(молчание)
- Я… извините… я сегодня не готов говорить… Жалко ребят. Понимаете? Перед глазами стоят… все - Андрей, Филон, Малый, Мустафа, Володя… (пауза) Москвич… те двое ребят из спецназа…
(пауза) Извините, мне надо ехать в больницу.
(выкрик из зала) - Как они там?
(шум)
- Тихо-тихо! Всё в порядке. Вика - надломлена ключица… мне сейчас звонили. Кирилл - горло… ну, это вы все знаете и видели… медики успели, слава Богу. Несколько мелких осколков… пулевое ранение в предплечье… лицо… нижняя челюсть
- А Янка? Антон, это правда, что ты её прикрыл?
- Ну… мы ничего не успели сообразить. Всё было так внезапно… Яна сильно ударилась затылком, но сотрясения нет… Наверное, нам с ней просто повезло… кроме ушибов - ничего. Ну, контузия у меня - это больше выдумки прессы…
- А, правда, что Андрей…
- Всё-всё! Ребята, мне действительно надо ехать… Ребята, очень прошу - не терзайте вы пока там никого, ладно? Им сейчас и так нелегко. Тем, кто выходит сейчас на улицы… на митинги и шествия, я хочу сказать - будьте милосерднее друг к другу, будьте терпимее, добрее и человечнее! Мы все потрясены, все. Не надо нам умножать меру страданий людей…
- Антон, от нас приветы ребятам передайте, пожалуйста!
- Обязательно… спасибо всем! Мне действительно надо торопиться! До свидания!
Вне времени. Сейчас. Пора уходить
Вот теперь всё окончательно встало на свои места. Нужно было собраться с духом и окончательно уходить из мира живых… где, собственно его самого не было уже без малого десять лет. Теперь-то он чётко помнил, как его ударило в лицо… а потом он продирался через ельник, торопясь спасти того, кто беспомощно тонул в холодной воде.
Ольга крепко держала его за руку. Она стала совсем живой, а вот он, похоже, уплывал, таял, истончался.
- Андрей, не засыпай, - просила она его. - Не уходи, осталось совсем немного!
Вокруг них мелькали размытые Ольгиными слезами картинки прошлого… именно так, как тогда она видела всё окружающее. Речи, гроб, толпы народа, ревущая взахлёб Оксанка, Светка с Викой - глаза у них сухие. Но у Светки они горят упрямым мрачным огнём, отчего её Данила немного побаивается обращаться к ней. А Вика стоит прямо и смотрит на гроб внимательно и немного насторожённо, как будто подозревает во всём этом некий неуместный подвох, глупую шутку. Ребята из больницы привезли её на "скорой" вместе с Кириллом, которому хотели запретить ехать… но разве ж его удержишь. Он стоял рядом с Викой, - мокрый снег таял на крыше "скорой", подъехавшей как только возможно близко…
"Зачем мне смотреть Ольгины воспоминания? - вяло подумал он. - Этого уже не было при мне… и это совсем неинтересно… если не считать того, что мне по-прежнему жаль молодых и глупых ребят. Всех. Вот, что, наверное, приходит только со смертью - жалость и любовь. Ко всем живым. Ко всем, кто ещё дышит… какими бы они ни были. Поскольку только отсюда видно, как прекрасен этот мир и как глупо и жалко тратить его на ненависть, на злобу, на бессмысленное упрямство…"
- Андрей, мы почти прибыли, - сказала Ольга.
Они сидели в такси… когда-то и сейчас. Одновременно - живые и преисполненные любовью друг к другу (он, за несколько месяцев до смерти; она - за десять с лишним лет до неё)… и нынешние, незримые и безмолвные для живых. За окнами всё ещё шёл дождь и весёлый таксист включил обогреватель.
- Слышь, я заправлюсь, это быстро! - он выскочил из машины, оставив в колонках "Шугу" бодрящейся в печали Глюкозы, и запрыгал по лужам к заветному окошку.
- Отогрелась? - спросил Андрей, улыбаясь. Самому ему было жарко.
- Угу.
- Вот и славно… хорошо, что мы до дождя успели, а то бы мокли сейчас на кладбище у могилы твоей бабушки.
- Мне сегодня Ирка звонила. - вдруг сказала Ольга. - Ты её не знаешь… учились вместе. Она замуж вышла… радостная вся такая… а ты мне даже обещать не можешь, что хоть когда-нибудь…
"…на часах уже домой,
ключи звенят в кармане,
ты во мне, а я в тебе,
как опий в наркомане…
улетай…" -
- пела смешная и грустная кукла с косичками, а мультяшный доберман сидел у её ног, значительный и безмолвный, как охранник…