- …тоска. Одни новости по всем каналам. А?… Давай!.. ну… ну… ну…. Да легко! Сколько пузырей брать?.. Танька-то будет… нет?.. а где? А-а… да понятно-понятно… прикольно. В натуре только брат в прокуратуре!.. Чего?.. ну, не знаю. На кой?….я, блин, что тебе и говорю! Ну, давай!
(остановка трамвая)
- … не ходят, я вам говорю, не ходят, бабушка! И пятнадцатый не ходит. Все трамваи по этой ветке - перекрыли. Что?.. А, это, вон, пройдите за угол и там увидите автобусную. Не за что!..
(деревня Шатры, 130 километров к северу от Екатеринбурга)
- … чеченцы, говорят, какие-то переодетые, с пулемётом. Поубивали полгорода. Говорят, миллиард долларов давайте и самолёт… бомбу, мол, атомную взорвём, и весь Урал… к аллаху.
- Мобилизация будет…
- Это, как у нас на Даманском, был случай…
- Сталина на них нет…
(Кремль, спецсвязь)
… не тянет, не тянет. Упустили время! Мучеников хотите расплодить? Короче, ускорьте подготовку кандидатуры губернатора… Да, я подумаю… вопрос серьёзный, не торопитесь… область?.. ничего, это реально через Думу провести…
(хрущёвка, мама и дочка)
- Мама, а где Алё-о-онушка? Я хочу "Сказки на ночь от Алё-о-онушки"!
- Алёнушка уже спать пошла и ты сейчас спать пойдёшь.
- А му-у-ультики у Алёнушки? Хны-хны-хны…
- Завтра посмотрим, ладно?
- Я когда вырасту, у меня такое же платье будет, как у Вики и как у Оксаны… и как у Вики длинные во-о-олосы…
- Пойдём спать… Я кому сказала - быстро спать пошла! Я кому сказала, дрянь такая!
(цех, курилка, ночная смена)
-.. да подстава это, подстава, тебе говорю!
- Да ладно тебе, подстава! Чего заливаешь?
- Я тебе не телевизор, заливать не умею. Хрень всё это, а не захват. Я бы…, всех там раком поставил - каждые полчаса по одному, - бэмс! - и труп в окно! Они бы у меня, суки, через час бы уже и бабки, и вертолёт и драть твою мать, и всё бы было! А ну, дятлы, на колени вдоль стены!!! и пошёл щёлкать по одному!..
- Ну, развоевался… Ты что, Николаич, ребят-то жалко…
- За такие бабки, как в телевизоре им дают, я бы их там всех сам перехреначил! Чё ты лыбишься?! Проезд - льготы отменили…, билет один уже - сколько!!! Я, да баба, да сын - туда-сюда - посчитай, сколько рублей в день! А в месяц?! Да ты…, за год столько не загребаешь, сколько они там за месяц! Ты что думаешь, у них, там, по восемь тысяч рублей оклады?.. ты думаешь, они на ржавой "копейке" на работу ездят?!.. чудило ты грешный, дубина!.. так всю жизнь горбатиться и будешь, как я. Дурак, ты, Маратка, точно дурак! Хоть и татарин, а безмозглый… Спорнём на пузырь, у нас ещё смена не закончится, как там всех нахрен выметут!.. Я бы по окнам из огнемётов - пыщь-пыщь! - ищи потом, кто тут кому вдул!.. А Жириновского своего засунь себе в задницу… такой же полудурок, как и все, - только орать и умеет, а как льготы отменять - язык в задницу засунул и молчок.
Вне времени. Сейчас. "Всё врут о загробной жизни!.."
"Всё врут о загробной жизни… и книги врут, и фильмы!" - подумал Андрей. Мысль, несмотря на свою категоричность, показалась ему пресной… и тягучей, как вакуумная резина. И вообще, всё постепенно и вкрадчиво замедлилось и превратилось в патоку. Думать было лениво. Казалось, что на эту простенькую мысль ушли целые месяцы. Наверное, так чувствуют себя задремавшие черепахи, которые живут по триста лет и которым не надо размышлять ни о чём. Знай себе зависай в толще воды, чуть пошевеливая плавниками, и лениво щурься вокруг…
Он почти растворился в слабо мерцающей взвеси чего-то золотистого и полупрозрачного, не видя ни себя, ни Ольги. Так, наверное, чувствует себя кусочек сахара - расплываешься, таешь, становишься чем-то тёплым и спокойным. Это и есть вечный сон и успокоение… небытие… и знакомая ладошка в твоей руке.
"Наверное, я рассердился на то, что Оля выскользнула из захваченной телекомпании. При жизни мы такие… глупые, что ли. И мы - расстались".
Ему вдруг стало обидно. Расстались… это означало, что он не видел больше свою Оленьку каждый день, не встречал её по утрам и не провожал к вечеру. Они не сидели больше на набережной, уплетая маленькие пирожные и запивая их сухим вином. Кажется, одно время это называлось у них "аристократический обед", а иногда пирожные заменялись хлебом с сыром и маслинами. Тогда обед превращался в "древнегреческий ужин". Они не ездили вместе по сложным заказчикам, когда Андрей, проведя переговоры, говорил: "С этой минуты я поручаю вас этому прелестному существу. Смотрите, не обижайте её!" Ольга иногда дулась за это… ей казалось, что она сама готова работать с такими конторами. И у неё это получалось! Но приходило время, когда она говорила: "Там директриса - такая тетенька вредная. Нужно, чтобы ты её обаял. Она тебя в телевизоре видела и ты ей понравился. Так что давай, собирайся, поедем уламывать на полный пакет - эфир, сюжеты в программах, изготовление и прокат роликов". "Ты приказываешь или подлизываешься?" - говорил Андрей. "Подлизываюсь!" - соглашалась она. "Подобострастнее надо! Спину прогни, слащавее улыбайся!" Ольга немедленно начинала дуться и Андрей спешил загладить вину. В диалоги обычно вовлекались все присутствующие.
"Завидно мне, - как-то сказала забежавшая по делам Янка. - У нас, в политике, все друг друга поедом жрут… только дикий хруст стоит. А вы, вроде и с деньгами работаете, на проценты, а живёте дружно". "Это у нас такие ребята - весёлые!" - с гордостью говорила директор по рекламе.
Это действительно было весело - работать вместе. Андрей обычно объяснял посторонним, что ему крупно повезло - его работа совпала с хобби. Лучший вариант для нормальной и насыщенной жизни. "А если посмотреть на Ольгу, - добавлял он, - то вы можете наблюдать пример того, как такое совпадение благотворно влияет на девичью красоту!"
…бросил…
Но этого не может быть… не так уж он, Андрей, был туп и упрям! Он твёрдо знал, что одобрил её бегство - ведь это означало подарить Ольге ещё долгие и долгие годы жизни! Так сказать, гарантированно. В те длинные и напряжённые часы он не раз думал об этом. Кто же мог знать, куда повернётся поток событий? И то, что Ольге удалось уйти, означало, что уж под случайную-то пулю она - слава небесам! - не попадёт…
Так какого же чёрта он - живой - сделал?
С трудом он освобождался от покоя, заставляя себя проявляться, врастать в реальность… пусть этой реальностью и было ночное такси. Он осторожно тянул за собой Ольгу, боясь нарушить их связь. Ему необходимо было знать, что же произошло. Он чувствовал, что очень скоро всё земное просто перестанет их волновать… и если он сейчас не разберётся с прошлым - его будущее существование вполне может быть сносным… но без Ольги. А без неё ничто и никогда не будет светлым и счастливым - сейчас он понимал это лучше, чем когда-либо. "Потребовалось всего-навсего умереть, чтобы понять, что я не могу жить без неё", - горько подумал он.
Между ними, между счастьем быть вместе, по-прежнему так и стояли чугунные слова: "Бросил. Расстались".
Тормошить заторможенную Ольгу было страшно. Здесь, в этом мире потерять человека было так же просто, как и при жизни. И даже проще - здесь ни она, ни он не могли врать друг другу.
10 лет назад. Пашка, не лезь под пули!
- Ты сходи к ребятам, Свет - сказал Гошка и поднял глаза на Вована, - Можно? Ну, пусть она поест, хоть, выпьет со всеми. А я пока последний микрофон поставлю по центру студии, а то не слышно толком ничего, я уже замаялся звук выставлять…
- Нет… ну… - замялся Вован, - А микрофон-то зачем?
- Иди-иди, Свет, оставь общак на третьей камере и иди… Микрофон? Видишь, тут не слышно. Пишем звук с петлиц только. А это - микрофон для начитки сюжетов, он вполне годится. Кстати, я сейчас посмотрю, - можно? - тут в шкафу должна быть ещё одна петличка… её тоже добавлю - и всё. У меня всего четыре канала по звуку… говорил я Ершову, говорил…
- Ладно, иди, Света, - сказал Вован и замялся, - Ты мне не прихватишь немного, а? Жрать хочу, спасу нет…
- Ладно, - буркнула Светка, встала, потянулась всем телом и, поймав взгляд Вована, нахмурилась. - Откормишь тебя, на свою задницу… приставать начнёшь.
Пока Светка наспех готовила бутерброды и тащила их в режиссёрку, а Гоша ставил микрофон и бегал на пару с Махно выставлять звук и цеплять третью петличку к одной из запасных микрофонных стоек, Филон жевал пирожок и тщательно держал их на мушке.
- Слушай, ты задрал уже! - удивительно спокойно сказал Кирилл. - Мы же все добровольно остались здесь, что ты ссышь?
Андрей выпил водки, плескавшейся в заляпанном пластмассовом стаканчике, и немного отмяк. Слава Богу, всё стало похожим на капустник. Правда, был момент, когда Антон выложил на стол запасы из огромной сумки, а Кирилл с восторгом заорал "ну, сейчас нажрёмся, как свиньи в берлоге!", - Филон и Москвич вдруг напряглись и рука Москвича схватилась за автомат:
- Но-но-но… брось, ты!
Кирилл добродушно посмотрел на них, держа в руке солидного вида раскладной нож:
- Ребятки, я колбасу буду резать, сало… а потом отдам его вам - Бога ради! И вообще, - продолжал он, открывая бутылки и нарезая колбасу неожиданно тонкими аккуратными ломтиками, - если бы я был жестоким дураком, то смог бы прирезать Филона… ну, Малого, может быть, прихватил… Андрей бы Москвича завалил… а дальше?
- А дальше, - подхватил Антон Басов, - соответствующие органы, увидев, что член комиссии по безопасности Госдумы подвергается опасности, стали бы палить во все стороны… вместе с Володей… вон, обратите внимание на его глаза - он бы выполнял свой террористический долг и казнил бы всех подряд!
- А Мустафа пошёл бы и замочил бы меня в сортире, как Путин… - сказала Инна. - Мне на роду написано - умереть на воде!
- Мочите меня в сортире, хрен с вами, - страстно сказала вновь захмелевшая Оксана-вторая, - но перед смертью - изнасилуйте… жестоко и многократно!
- Это и я могу, - заметил Лекс. - С превеликим нашим удовольствием.
- Дура Лекс, сед Лекс, - это уже Оксанка-младшая..
- Старо-о-о!
- Ой, девочки, а давайте устроим оргию! Шоу за стеклом, пусть весь город любуется!
- Ну-у, поехало, - протянул Андрей. - Мы же в эфире, что вы, как дети малые, ей Богу!
На самом деле он был рад. Все ещё держались. Солдатики были настроены благодушно… после водки и еды. Чёртов ящик, только, глаза мозолил… интересно, есть ли в нём взрывчатка? Или блефуют? "А хорошо бы все сейчас напились, наелись, разбрелись, кто куда, а утром опохмелились, собрали манатки и разошлись… и никакой стрельбы, взрывов. А завтра поутру Ольга бы сказала: "Ну, как всегда!" - а я бы сказал - извини, компания была хорошая, все жалели, что тебя не было…"
- Антон Александрович, как это вы дотащили столько, а? - спросила Инна.
- Инночка, я, как узнал обо всём, ломанулся сюда. Залез в холодильник, набил сумку всем, что под руку попалось… на адреналине тащил, боялся не успеть.
- Ничего себе, запасы у вас, депутатов!
- И холодильники…
- А что охрана ваша? - осведомился Махно.
- Ну, куда я тут с охраной? Чудо, что нас с Яной из вашего подъезда не выперли. И Малый не пристрелил…
- Да, уж, как он эту сумку увидел… Малый, скажи честно, что ты подумал про сумку?
- Гранатомёт, - ответил Малый с видом человека, поддерживающего неудачную шутку…
- Яночка, тебе ещё налить?
- Не откажусь!
- Ой, Янка, хорошо, что ты с нами, дурёха ты бестолковая, лохматая! Вот за что я тебя люблю, это за то, что ты, ради друзей…
- Та-а-ак, Оксана набралась….
- На себя посмотри!
- Это я другую Оксану имею в виду…
- А я люблю пьяных женщин… Роальд Вячеславович, а вы-то что остались? Три оператора на три камеры - это для АТР - до хрена! Вы же прямые эфиры - на три камеры один работаете! А сейчас тут и я, и вы, и Лекс - неужели бы мы с ним вдвоём не справились? Сидели бы сейчас дома и смотрели на нас по телику.
- Ну, я - человек здесь самый старый, самый опытный, кто ещё за вами присмотрит?
- Он просто знал, что будут маринованные огурцы. Филон! Ты огурцы любишь? Держи! После армейских харчей - сказка!
- Ой, девочки, Москвич… Лёнечка то есть… у нас сегодня какой-то мрачный!…
- Лёня, а если всё получится - возьми меня с собой. Х-х-хочу на Майями! Или куда ты там намылился…
- Ну, Оксана, тебе точно пора перестать пить. Что ты конечностями машешь? Ты же меня забрызгала!
- Оксана, посмотри, как там Сашка? Может, разбудить?
- Тарас, я спра-ши-ва-ла-а-а… он спит, как сурок! Антон Александрович, а когда вы меня в
Думу возьмёте… пьяную, но крас… сивую и талантливую…
- Хоть сейчас, Оксана. Нарежемся все вместе и - вперёд…
- Роальд, я вас просто люблю! Но меня вы высвечиваете плохо… и не спорьте! - я в среду была, как чучундра! И под глазами синяки - ужас…
- Оксаночка, там контровой свет… было просто невозможно… я брызнул немного ярко-жёлтого, солнечного, но мощностей, мощностей не хватает! У нас на киностудии… помнишь фильм "Угрюм - река"? Я там… А вообще, вот, ведь, гадство - экономим на освещении, а на декорации вываливаем такие суммы!
- Правильно, на одних откатах можно квартиру купить! Помните, какая у Ершова дохленькая машина была, когда его к нам назначили? А сейчас? Человек разбогател на телевидении - офигеть!
- Тише, дурачок, мы же в эфире.
- Да насрать! Надоело всё это гадство, вот, что я тебе скажу! Антон Александрович, когда в России гадство закончится, а? Ты же там, наверху, тебе всё до Камчатки видно!
- Тих-х-ха! - вдруг заорал Москвич.
В наступившей тишине бренчал сотовый Басова, лежащий перед Москвичом на столе. Он гудел и вибрировал, и полз по стеклянной поверхности, как большой сердитый жук. Москвич накрыл его ладонью. Включил.
- Ну?
Пауза.
- Какие ещё переговоры? Мы уже обо всём переговорили. Что?.. Не понял!.. А это мне без разницы, где!.. По карманам поищите… Причём здесь депутат? Я с вами говорил. Всё, надоело мне.
Он выключил телефон.
Все молчали. Москвич упорно разглядывал сотовый.
- Что там? - спросил Малый.
- Херню городят - ответил Москвич, не отрывая взгляд от красивой серебристой игрушки.
- И что?
- Как обычно - того нет, этого не успевают… Дождутся, блин, что мне придётся кого-нибудь кончить! - зло процедил он.
- Ну вот, - сказал Андрей. - Пировали, веселились, пили водку… и, вдруг, - на тебе!
Паша Еманжелинов осторожно мочился в узенькое горлышко бутылки из-под "Обуховской". Мать его за ногу, это уже в третий раз за час! Это долбанное дешёвое пиво "Охотник", - пять банок, которого перепали ему от главного инженера Жени Лаптева за помощь в монтаже дополнительной линии под интернет в 8-ю комнату, - выдавило из него уже много больше, чем было выпито. Один раз уже пришлось осторожно выливать мочу, высунув бутылку в окно, между прутьев решётки. "Второго раза, надеюсь, не будет, - подумал он, - а то попаду какому-нибудь спецназовцу на тупую башку".
Пашка был почти уверен, что группа захвата сидит сейчас на широком козырьке, проходящем под окнами между первым и вторым этажами. Ей, Богу, он просто видел этих ловких и тренированных перцев со всеми их приспособами - приборами ночного видения, складными лёгкими лестницами и прочими хитрыми причиндалами. И какой-нибудь спокойный мастер уже держит под прицелом окно его маленькой комнатки, угадывая неясную Пашкину тень сквозь стандартные китайские жалюзи.
Пашка не любил спецназ. Он не любил "краповые береты". Он не любил ОМОН. Он не любил боевики. Но, раньше, как его старший брат, бредил всем этим со школы. Брат спортом занимался… мечтал… рвался. Служил в ВДВ и пёр танком вперёд, к заветным рубежам, аккурат до вожделенного крапового берета. Когда он всё-таки ушёл из армии, Пашка первое время выпытывал у него хоть какие-то подробности "многотрудной, но почётной солдатской службы". Тот молчал вглухую…
Брат, кстати, быстро женился. Его темноволосая, смешливая Тамара ходила уже с изрядным животом, когда однажды, на сетования Пашки о том, что родной брательник не желает поделиться жизненным опытом, Тамара вдруг заплакала. Пашка перепугался. Тамару он просто боготворил, видя, как нежно относится к ней брат. И вообще, он давно решил для себя, что найдёт себе именно такую девушку - стройную, с живыми тёмно-карими глазами… умную и всё-всё умеющую делать по дому. Жаль, мама не дожила, она всё говорила, что "обязательно достанется нашему красавчику Димке какая-нибудь лахудра, помяни мои слова"…
- Ты чего, Тамара?
- Дурачок ты, Пашка! Береты, спецназ, десант… Думаешь, у них там своей дедовщины нет? Знаешь, сколько о его башку глупую, табуреток переломали? Он же оглох на одно ухо… боли головные… томог… томог… - её всю трясло; выпавшая из рук недовязанная пинетка с торчащими спицами упала на пол, как мягкий зверёк, пронзённый стальными стрелами, - томография… томография… - и она разрыдалась.
И Пашка с ужасом узнал, что его обожаемый старший брат, кем он неустанно хвастал перед всеми, кем только можно, часто не может уснуть от головных болей… что не помогают таблетки… что назначена ему томография по подозрению в опухоли головного мозга… что курить брат стал не просто так… и что он, Пашка, никогда, ни под каким видом не должен идти туда, где из красивых спортивных парней делают инвалидов…
Вот уже три года сидел Пашка Еманжелинов в эфирной комнате АТР. Располагалась она как раз посередине, между двумя студиями - новостной и для собственных программ, где собрались сейчас все. Стояло в эфирке у стены несколько столов в ряд, три стула и небольшой диванчик. В углу - рогатая вешалка с Пашкиной курткой и шапкой "из пожилого кролика". Над столами навешена была широкая крепкая полка, на которой впритык громоздились несколько телевизоров и разнокалиберных магнитофонов, мониторов, блоков и даже новенький осциллограф.
Функции Пашкины были разнообразны. Но самая основная из них - чтобы сигнал от телекомпании легко и свободно уходил по оптоволокну на Московскую горку, на РТПЦ. В смысле, в контору, со времён СССР ответственную за передачу сигнала по всему городу… и области, кажется. Там с сигналом происходили разные технические чудеса, но это уже не входило в сферу интересов Пашки. Прежний технический директор, Пашкин тёзка, нет-нет, да и наведывался ко всесильным деятелям на Московскую горку. Уж, что он там делал, никто толком не знал. По слухам - пил водку, давал взятки, в общем, делал всё для того, чтобы телекомпания АТР бесперебойно была в эфире. Да и новый техдиректор занимается тем же… вот только без лишнего шума, таинственных телодвижений и многозначительных гримас. Пашка подумал как-то, что, видимо, процесс дачи взяток превратился из чего-то значительного (подвиг Штирлица прямо-таки) в будничную повседневность. Оттого и новый "техдир" относительно неприметен и тих.
Между нами говоря, Пашку-эфирщика мало интересовала его работа. Друзья, узнав о том, что он "работает на телевидении", первое время приставали к нему с вопросами, касающимися частной жизни местных "звёзд".
- Слушай, а Алёнушка с кем трахается? - вот один из вопросов, перепиливших Пашке всю шею…