– Через руины есть только одна дорога, вероятно, крестьяне по ней водят свои стада на холмы. Вот тут и тут ждут люди, скрываясь в развалинах. Другие открыто ждут здесь, в конце тропы. Я думаю, что это наемники, потому что я видел блеск стали.
– Наемники! – сказал Халк. – Значит о нашем прибытии стало известно! Сколько их?
– Возможно, человек по пятнадцать с каждой стороны дороги. И еще тридцать в укрытии.
– Весьма невыгодная для нас расстановка сил. Даже с Собаками.
– Смотри дальше. Вот здесь, в резерве, крестьяне. Человек сорок или пятьдесят. Кроме того, десятка два бродяг рассеяны тут и там.
Может, есть и еще кто-то, но в этом я не уверен.
Халк нахмурился.
– А другого пути нет? Ты Уверен?
– Сверху виднее. если мы покинем эту тропу, то нам придется бросить наших животных. Я не знаю, сможем ли мы идти пешком, но это займет много времени. А они по-прежнему будут следить за нами по ту сторону развалин.
– Можно вернуться к холмам и поискать другую дорогу, – сказал Себек.
– Нет, – сказала Геррит. Лицо у нее стало суровым, глаза почти ледяными, если не принимать во внимание, что в ней не было ничего холодного. – Время не ждет. Старк подошел до реки.
– Какой реки?
– Не знаю, но он движется теперь быстрее, гораздо быстрее, к морю.
Мы должны продолжать свой путь.
Тачвар наклонился в седле и погладил Джерда по голове.
– Собаки нам помогут.
Джерд полузакрыл глаза. Пришли воспоминания о давно прошедших днях, о другой руке, о другом голосе. Рука и голос, помогавшие убивать на улицах Юронны. Он все еще чувствовал себя виноватым. Он застонал и прижался головой к колену Тачвара.
– Хозяин Собак.
– Хорошая Собака, – сказал, улыбаясь, Тачвар и посмотрел на Халка.
– Поехали.
Все знали свое место в сражении, кроме ирнанцев, потому что они сражались вместе от северных пустынь до Плодородного Пояса – сначала Собаки, потом Фалларины, потом люди Пустыни.
Ирнанцы отказались быть в четвертом ряду.
– Мы привыкли быть впереди, – говорили они, обращаясь к Халку.
– Если вы хотите быть на пути Собак, когда они сражаются, то воля ваша, – сказал Халк своим согражданам и сделал знак Тачвару.
– Покажи, Джерд.
Джерд засмеялся, как смеется зверь, и слегка коснулся ирнанцев ледяным страхом.
– Вы удовлетворены? – спросил их Халк.
Те заверили его, что они все поняли.
– Тогда веди нас, Тачвар. И нигде больше не останавливайся, разве что для того, чтобы умереть.
Тринадцать белых Собак бросились с лаем на тропу. Их глубокие звучные голоса отражались в руинах.
Наемники в засаде, коренастые, рыжебородые люди, уроженцы какой-нибудь деревни на окраине бесплодных Земель, держали в загрубевших руках шпаги и копья. На мощном левом плече каждого висел щит в виде ромба.
На открытом месте за развалинами вторая группа людей приготовила луки и стрелы. Они услышали рычание Собак. Им еще никогда не приходилось слышать его. Это были храбрые люди, однако, они почувствовали, что-то странное. они вздрогнули.
– Убить! – приказал Тачвар, скача за Собаками.
– Слишком далеко. Но скоро мы их достанем.
Фалларины выпрямились в седлах и чуть наклонились вперед. Их полусложенные крылья создавали впечатление, что они летят над животными. Тарфы без труда поспевали над ними, держа свои огромные шпаги, как копья. Пыльные плащи Хоннов летели позади животных. Ирнанцы скакали более тяжело, звеня сталью.
– Убить?
– Теперь можно.
– Хорошо. Пошлите страх.
При свете Старого Солнца зрачки Собак горели пламенем. Лай прекратился.
В неожиданно наступившей тишине наемники ждали, скрываясь за стенами руин.
Через секунду они услышали, как приближаются их жертвы.
Но их затопил ужас. Волна страха, дикого страдания, от которого сводило ноги, и кости превращались в лед. Их сердца колотились в груди, как звери в клетке.
Некоторые упали на месте. Другие побросали копья и пытались бежать. Тогда с каждой стороны тропы на них прыгнули огромные белые тела, и те, кто еще дышал, вскрикнули… один раз.
Фалларины пустились в галоп.
Вторая группа наемников побежала к развалинам.
Поднялся ветер, настоящий ураган, летящий им навстречу. Пыль, сухая трава, увядшие листья поднялись в воздух, безумно кружась.
Сквозь этот вихрь наемники увидели шестерых людей: маленьких, смуглых, с большими крыльями. Наемники услышали песню, похожую на голос самой бури.
Они выпустили стрелы в крылатых людей. Ветер овладел стрелами, отбросил их в сторону. Наконец, когда он прекратился, наемники увидели белых Собак, громадные шпаги тарфов и группу вооруженных людей.
– Бросайте оружие! – крикнул Халк.
– Бросайте, если хотите остаться в живых!
Крестьяне бежали к воротам своей деревни, топча друг друга и бродяг в своей дикой поспешности. Наемники превосходили численностью, но им казалось, что тут попахивает колдовством. Они слышали как их товарищи вопили в развалинах, они видели окровавленные челюсти Собак, видели, как глаза Собак горят на солнце. Они прикинули цену, которую им заплатили и решили, что потеряв половину своих людей, они потеряли достаточно. И они бросили оружие.
К ним подъехала Геррит.
– Кто из вас может проводить нас к морю?
Никто не ответил. Но Джерд сказал:
– Тот.
– Коснись его.
Один из наемников завыл и упал на колени.
– Иди сюда, – сказал Халк.
Человек повиновался.
– А остальные могут убираться.
Собаки развлекались, посылая им волны страха. Люди бежали со всех ног.
Когда они были достаточно далеко, Халк и его спутники двинулись дальше, держась от ворот деревни на полет стрелы.
– У вас сильная магия, – сказал наемник, бежавший у стремени Халка, – но по дороге вы все равно попадете в засаду.
– Ты нам все расскажешь о ней, – ответил Халк.
Глава 10
Старк и Аштон достигли реки, когда поднялся утренний туман. Они видели только крутой подъем, топкий берег и широкую излучину реки. Мир просыпался. И не было ничего, что двое мужчин без топора и ножа могли бы приспособить в качестве парома.
Старк прислушался и понюхал тяжелый воздух.
– Давай немного отдохнем.
Они отдыхали по дороге, но недостаточно. Лицо Аштона от усталости стало серым.
– Если кто-нибудь захочет меня сожрать, – сказал он, – не буди меня до тех пор, пока челюсти не будут готовы сомкнуться на мне.
Он лег между камней огромного дерева и моментально уснул. Старк прислонил голову к дереву и тоже заснул, но чутким сном зверя.
Горячий, ленивый ветер неприятно гладил его кожу. Вдыхая его, Старк ощущал обманчиво-сладкий вкус яда.
Что-то зашевелилось. Старк молниеносно проснулся. В кустах шевелилось животное: небольшое и нестрашное. Оно было с подветренной стороны метрах в десяти.
Старк двинулся к нему с бесшумной грацией кота. Он не знал, что это за животное, он знал только, что оно жирное, что на нем есть шерсть, и что от него исходит горячий запах. оно спускалось на водопой.
Старк прыгнул, схватил животное и задушил. Мясо было не слишком аппетитным, но он ел, оставляя лучшие куски Аштону.
– Больше ничего нет, – сказал он, – когда Аштон проснулся, – очень жаль, что у нас нет огня.
Они могли бы развести его, но кроме того, что для этого нужно было бы искать дрова, это могло бы оказаться опасным – дым неминуемо привлечет внимание.
Аштон пробормотал, что стал старым и изнеженным, однако заставил себя проглотить жесткое мясо, в то время как Старк закапывал остатки.
Они немного выпили, потому что вода имела отвратительный привкус, и продолжили свой путь к устью реки. От непривычной жары оба вспотели.
Они боролись с растительностью и избегали животных, с которыми было бы не встречаться.
Часа через два они вышли на тропу. Старая тропа, вбитая в почву.
Она шла откуда-то с севера, к берегу реки и затем дальше на юг. Старк и Аштон пошли по ней, радуясь, что стало легко идти. Но остерегаться все же приходилось.
Много других троп сливалось с ней приходя с востока, так что в конце концов она расширилась и стала почти дорогой. У каждого поворота Старк производил разведку. Кто знает, что там могло находится.
Он почувствовал поляну прежде, чем ее увидел.
– Недалеко от нас падаль, – сказал он. – Ее много и она здорово протухла.
Аштон согласился.
– Неудивительно при такой жаре.
Легко ступая, они вошли в туннель, образованный темной зеленью деревьев. Старк услышал хриплые, спорящие голоса. Голоса грифов. Когда Старк и Аштон вышли на край поляны, они увидели храм и священную рощу.
Но там шевелились одни только пожиратели падали.
Храм был маленький, но очаровательный, из резного позолоченного дерева. Резьба была изумительной, но события, изображенные на ней, были совершенно отвратительными. Огонь исполосовал храм, двери были сломаны.
На ступенях, на земле лежали трупы жрецов и служителей, обрывки их одежды. Их тоже лизали языки огня.
– Работа Пенкавра.
– Во всяком случае, инопланетян. Но поскольку мы не ищем кладов, может они оставили что-нибудь, что может пригодиться.
Ворча и хлопая крыльями, безразличные грифы продолжали свой пир.
Священная роща – множество маленьких деревьев переплетенных вместе – томно клонилась от жары. Стволы были гладкие, светлые, изящные ветви с легкими листьями.
Храм и роща казались пустынными, умиротворенными покоем смерти.
Однако, Старк не спешил выходить из джунглей.
– Что-нибудь… – спросил Аштон.
– Не знаю, – он коротко улыбнулся. – Я привык чересчур полагаться на Собак. Оставайся рядом со мной. Он шагнул на поляну, прошел перед священной рощей. Солнце освещало стволы деревьев, с ветвями темной окраски. В тени, между стволами, он заметил бледные фигуры. Это были пленники, запутавшиеся в тонких, как паутина ветвях. Они увидели длинные темные волосы молодой девушки, но в роще ничего не шевелилось, ничего не было слышно.
– Значит, это правда, – сказал Старк.
– Что именно?
– Я слышал об этом на севере. В этих местах деревья пожирают людей, – он посмотрел на человеческие трупы, лежащие возле храма. – Я их не очень жалею.
– Каждое дерево освящено человеческой кровью, – сказал Аштон, зажимая нос. – Пошли отсюда.
Они пересекли рощу, стараясь не касаться ветвей, и вышли на свободное пространство перед храмом, где пировали грифы и где остались следы приземления "стрекоз". Двери храма, сделанные из слоновой кости, были сломаны и открыты в темноту.
Вдруг грифы подпрыгнули и отскочили в сторону, громко протестуя.
Внезапно в их карканье ворвался другой голос: дикий, пронзительный, безумный. Из храма выскочил человек и бросился вниз по ступенькам. Он был наг, весь в саже, в пятнах крови, вытекающей из многочисленных ран.
Он держал длинную и тяжелую шпагу, похожую на нож мясника.
– Убийцы! – закричал он. – Демоны! – и высоко замахнулся шпагой.
Старк оттолкнул Аштона, схватил с земли полуобглоданный череп и швырнул его в лицо человеку. Тот, защищаясь, опустил руки. Это приостановило его порыв. Старк прыгнул на него. Человек взмахнул шпагой. Старк повернулся в прыжке, приземлился рядом с человеком и нанес ему страшный удар в ухо. Раздался чистый, сухой треск. Человек упал и больше не шевелился. Старк вытащил из-под его тела шпагу. В храме никого не было, в жилом помещении позади – тоже. Они нашли широкую легкую одежду, более подходящую к климату, чем их, и меньше привлекающую внимание.
Там были широкополые шляпы, сплетенные из древесного волокна и сандалии. В кухне нашлась еда. Они взяли столько, сколько могли унести, подобрав также ножи и кремень. Легко нашли оружие и для Аштона.
От храма к реке шла тропа. Они пошли по ней до того места, где было пришвартовано красивое судно с высокой резной носовой частью. Две старые пироги лежали на берегу. Старк и Аштон оставили судно дожидаться жрецов, которые никогда больше не придут, а сами столкнули пироги в прозрачную воду. Она не спеша понесла их по сильному течению.
Они проплыли мимо нескольких рыбачьих деревень, находясь всегда у борта обращенного к воде. Рыбаки не обращали на них никакого внимания.
Позднее, к вечеру, когда они были в самой широкой части реки, Старк услышал слабый, далекий звук и выпрямился.
– Летят "стрекозы".
– Что будем делать? Плыть дальше?
– Нет, они удивятся. Почему мы не испугались. Греби как можно скорее к берегу и не потеряй свою шляпу.
Они гребли, оставляя позади себя след.
"Стрекозы" появились с запада. Они летели достаточно высоко, чтобы их экипаж мог обнаружить местонахождение деревень и полян с храмами, которые они искали. Они перелетели реку и внезапно спикировали одна за другой так, что оказались почти у самой пироги. Безжалостно ударила воздушная волна. Старк и Аштон упали в воду, отчаянно хватаясь за пирогу, чтобы она не перевернулась и не оставила их без того, что у них было.
– Они узнали нас, – сказал Старк, – несмотря на переодевание…
Но "стрекозы", удовлетворившись своей шуткой, снова набрали высоту и продолжили свой путь на восток.
– Я был уверен, что они нас заберут, – сказал Аштон.
– Я тоже. Я думаю, что эти "стрекозы" Пенкавра или другого корабля, который отвозил Педралона?
– Не знаю. Но вполне возможно, что тот корабль остался здесь, если еще есть храмы, которые можно грабить.
Старк продолжал грести.
– Нам лучше оставаться у берега, – сказал он и через минуту добавил:
– Если корабль находится здесь и если мы сможем добраться до Педралона, то может быть мы сумеем сделать что-нибудь.
Аштон молча ждал.
– В то время, как "стрекозы" уходят на грабеж, – сказал Старк, – на борту остается ограниченное число людей. Достаточно сильная группа может овладеть кораблем и оставаться на нем столько времени, сколько потребуется для работы с центром звездной связи. Это единственный способ выбраться с этой планеты.
– Что ж, попытаемся. Сделаем что сможем.
На закате "стрекозы" появились снова. Они перелетели реку, направляясь к западу. Летели они очень высоко.
В тени берега Старк улыбнулся и сказал:
– Эти "стрекозы" с корабля Пенкавра.
Надежда несла их по течению реки быстрее, чем само течение.
Глава 11
В Доме Матери, глубоко под ледяным пламенем Ведьминых Огней, на высоком севере, Келл а Марг, Дочь Скэйта, сидела на коленях Матери и слушала своего Первого Прорицателя, который докладывал ей о том, что видел в огромном хрустальном Глазу.
– Кровь. Кровь, такая же, какую мы видели раньше. Из-за инопланетянина Старка, Дом будет разрушен и многие умрут. Но это не самое худшее.
Тело Келл а Марг было тонким и гордым, ее белая шерсть резко выделялась на коричневом камне груди Матери. Большие темные глаза отражали перламутровый свет лампы.
– Послушаем, что худшее.
– Сердце Матери бьется более медленно, – сказал Первый Прорицатель. – Темная Богиня наступает. Она обута в лед и ее дыхание приносит вечное молчание. Ее господин Мрак идет по правую руку, а по левую – их дочь Голод. И всюду, где они прошли, они приносят Скэйту смерть и опустошение.
– Они всегда делили этот мир с Матерью, – сказала Келл а Марг. – Со времени Миграции. Но Мать Скэйта будет жить, пока живо Старое Солнце.
– Ее жизнь кончается, как и жизнь Старого Солнца. Разве Дочь Скэйта не смотрела на равнину Сердце Мира со своих высоких амбразур?
– Нет. После пожара в Цитадели я ненавижу ветер.
– Тем не менее было бы разумным сделать это.
Келл а Марг взглянула на своего Первого Прорицателя, но он выдержал ее взгляд. Пожав плечами, она сошла со своего царского трона между рук Матери, вызвала служанку и приказала принести плащ. В тронном зале больше никого не было. Прорицатель хотел с ней поговорить наедине.
Келл а Марг, Прорицатель и служанка пошли по длинным коридорам и переходам Дома Матери, проходя мимо сотен дверей, сотен залов, наполненных раритетами умерших городов и рас. В стоячем воздухе пахло плесенью, маслом для ламп и древностью. Лабиринт поднимался и опускался, тянулся со всех сторон к сердцу горы. Это была работа всей жизни расы мутантов до того, как они добровольно вернулись в пещеры и расстались с небом. Сейчас Детей Скэйта осталось так мало, что большая часть лабиринта и его сокровищ остались в вечной тени и ночи.
Легкая тень пробежала по лицу Дочери Скэйта. Еле заметная тень страха.
Наконец, они вошли в коридор, где ничего не было, кроме голых стен. От сильного потока воздуха мигали огоньки ламп. В конце коридора была освещенная арка. Келл а Марг завернулась в плащ и вошла под нее.
Арка выходила на балкон, узкий, как птичье гнездо. Он был много нижесияющих в небе вершин Ведьминых огней, но очень высоко над равниной Сердце Мира.
Келл а Марг задрожала под жестоким порывом ветра. Замотав вокруг себя плащ, она оперлась о каменные перила высокого парапета и посмотрела на равнину.
Сначала она увидела только свет Старого Солнца и ослепляющую белизну снега, скрывавшего страшное одиночество. Принуждая себя к этому испытанию, она продолжала вглядываться в детали. Она увидела место, где проходила дорога Херсенеев, убежище Собак Севера, стражей Цитадели. Она видела площадку, где раньше располагался временный лагерь Херсенеев, откуда они могли обслуживать Лордов Защитников и тех Бендсменов, которые нуждались в них для своих переходов от Цитадели в зловещие деревни высокого севера и обратно. Она видела безмерность пустыни белой равнины, а за ней стену Жестоких Гор. На равнине обитали только Собаки Севера, пока неизвестно откуда не появился человек Старк и не подчинил их своей инопланетной воле.
Келл а Марг не заметила существенных перемен, она была заперта в Доме Матери и сезоны года для нее ничего не значили. Однако, она знала, что лето быстро проходит, и что оно отличается от зимы. Здесь всегда лежал снег, даже летом. Лето, конечно, пришло и ушло, но зима, которую она созерцала, как будто совсем не отличалась от прежних. Может быть, мороз был более сильным, снег – более глубоким, но и в этом она была уверена не полностью. Ветер поднимал на равнине снежные вихри и они смешивались с гейзерным паром из горячих Колодцев. Различить их было очень трудно. За Колодцами, на склоне Жестоких Гор, находились развалины Цитадели, невидимые из-за вечной завесы тумана.
Келл а Марг никогда не видела Цитадели из-за этих туманов. Она видела только дым и пламя при ее разрушении.
Теперь она ее видела.
Завеса тумана стала более легкой, и Келл а Марг увидела обугленные остатки Цитадели.
Испуганная, она прижалась к парапету, внимательно вглядываясь. Ей показалось, что гейзеры пара стали менее сильными, чем раньше, как она помнила, и более редкими. Горячее пространство также находилось и под Домом Матери, жизнь и комфорт которого находились в зависимости от тепла и влажности этих горячих источников. Если вулкан остынет, то все обитатели Дома умрут.
Огромные черные тучи закрыли лицо Старого Солнца. Свет пропал.
Снег затянул дальние пики.
Келл а Марг вздрогнула и покинула балкон.