- Я был добровольцем-пожарным. И как-то в одной из квартир возник пожар. Стоял жутко холодный январь. За две минуты можно было намертво вмерзнуть в лужу. В одной из квартир верхнего этажа остался ребенок, а ближе всех к лестнице стоял я.
Форрестер отпил из бокала, восхищаясь молочно-золотистым цветом.
- Я забыл взять кислородный пакет, - признался он. - Задохнулся от дыма. Или от совместного действия дыма и перегрева. Да и выпивка подсобила. Я возвращался с вечеринки. Хара сказал, что я дышал огнем: легкие были практически сожжены. Наверное, сгорело полностью и лицо. Сейчас я выгляжу несколько иначе, чем раньше. Худощавей, и почему-то помолодел немного. Да и цвет глаз не был таким ярко-голубым.
Она захихикала.
- Хара неудержим в редактуре. Но большинство людей и не возражают против улучшений.
Ужин, как и завтрак утром, подали через отверстие в стене. Эдне вышла из комнаты, пока стол сервировался.
Она отсутствовала несколько минут, а когда вернулась, лицо ее выражало удивление.
- Вот и все, - без объяснений сказала она. - Теперь за еду.
Форрестер практически не смог определить происхождения ни одного из поданных ему блюд, которые напоминали восточную кухню. Смесь жестких хрустящих водянистых каштанов и вязкое тягучее вещество разнообразили сочный салат и клейковину крахмала. Вкус пищи был своеобразный, но приятный. За ужином Форрестер рассказывал о себе: о жизни писателя-технаря, о детях, об обстоятельствах смерти.
- Ты, очевидно, стал одним из первых замороженных, прокомментировала она. - 1969-й? Замораживание началось всего несколькими годами раньше.
- Первым в жилом квартале, - улыбаясь, согласился он. - Наверное, деньги заплатила пожарная компания. А грузовик реверса смерти, подарок местного миллионера, возжелавшего иметь его под рукой, появился незадолго до пожара. Но я не думал, что окажусь первым клиентом.
Он попробовал нечто, напоминавшее лук со сметаной, запеченный в тесте, потом сказал:
- Дороти осталась не в самой выгодной ситуации...
- Жена?
Форрестер кивнул.
- Интересно, можно ли что-нибудь разузнать о ней? Как она жила дальше. Что произошло с детьми. Она была молодой, когда я погиб... Так... Ей исполнилось тридцать три. Не знаю, имея умершего и замороженного мужа... вышла бы она вновь замуж... Надеюсь, что вышла. Я хотел сказать... - Он осекся в раздумье, что хотел пояснить.
- Кстати, - продолжил он, - у Хары есть архив. Она прожила еще пятьдесят лет. Умерла на девятом десятке от третьего обширного инфаркта. А за несколько лет до смерти ее разбил паралич. - Он покачал головой, пытаясь представить крохотную блондинку Дороти старой, прикованной к кровати старухой.
- Наелся? - спросила Эдне.
Он немного испуганно вернулся в комнату к Эдне.
- Ужин? Да. Изысканно вкусно. - Она что-то нажала, и стол исчез. Хозяйка поднялась.
- Пойдем. Ты выпьешь кофе. Я заказала его специально для тебя. Музыку включить?
Когда он вник в смысл ее слов и хотел сказать: "Не стоит", она уже включила какую-то музыкальную аппаратуру. Он остановился, прислушался, приготовившись ко всему, но с вожделенной мыслью надеялся на Бартона и musicue concrete [конкретная музыка (фр.)]. В итоге музыкой оказались скрипки, исполнявшие отвлеченного, интроспективного Чайковского.
Эдне прижалась к нему, источая тепло и пьянящий аромат.
- Тебе надо подобрать квартиру, - сказала она.
Форрестер обнял девушку.
- Наш кондоминиум заселен практически полностью, - задумчиво произнесла она. - Но можно подыскать что-нибудь достойное. Есть пожелания?
- Зная ничтожно мало, трудно ориентироваться.
Девушка произнесла:
- Как приятно. - И тем же тоном, чуть погодя. - Считаю должным предупредить. Я личность естественного течения. Сегодня минус четыре дня М, и я мечтаю только о том, чтобы меня обняли. - Она зевнула и приложила ладонь ко рту. - О, прости.
Она отметила выражение его лица.
- Ты не возражаешь? - садясь, спросила она. - Впрочем, я могу принять таблетку. Чарлз, что с цветом твоего лица?
- Ничего, все в порядке.
Извиняющимся тоном она сказала:
- Прости. Но я действительно очень мало знаю об обычаях камикадзе. Если это ритуальное табу... то тогда прости.
- Это не табу. Недопонимание, не более. - Он взял стакан и протянул его Эдне.
- Добавка существует в доме?
- Дорогой Чарлз, - потягиваясь, сказала она. - Этой дозы достаточно. У меня есть идея.
- Выкладывай.
- Я лично подберу тебе квартиру! - воскликнула она. - Оставайся здесь. Заказывай все, что душе угодно. - Она прикоснулась к невидимой кнопке и добавила: - Если ты не знаешь как, то спроси детей. Они остаются с тобой, чтобы поддержать компанию.
Фреска, занимавшая всю стену, раздвинулась и образовала огромный дверной проем. Форрестеру открылась ярко освещенная, веселая детская, в которой двое малышей гонялись друг за другом вокруг лабиринта-горки.
- Мы поужинали, Мим, - закричал один из них, затем, увидев Форрестера, толкнул второго локтем. Оба молча и оценивающе смотрели на незнакомца.
- Милый Чарлз, надеюсь, ты не возражаешь? - спросила Эдне. - Это одно из проявлений особенности личности естественного течения.
Малышей было двое; мальчик и девочка; по прикидке Форрестера - семи и пяти лет. Они приняли его появление в доме без вопросов.
Хотя, грустно улыбнулся Форрестер, вопросов-то оказалось предостаточно.
- Чарлз! Действительно ли раньше люди ужасно смердели?
- Чарлз! Ты ездил на автомобилях?
- Когда маленькие дети работали в угольных шахтах, то ели ли они хоть что-нибудь, Чарлз?
- А с чем они играли, Чарлз? С неговорящими куклами?
Он пытался подробно отвечать.
- В мои дни с детским наемным трудом уже было покончено или почти покончено. А куклы разговаривали. Но не очень разумно.
- Когда ты жил, Чарлз?
- Сгорел заживо в 1969-м...
- За колдовство, - пронзительно закричала девочка.
- Нет. Ведьм перестали сжигать лет за сто до того. - Чарлз старался не рассмеяться. - В те дни обычные дома имели свойство загораться.
- Пожар в Шогго! - закричал мальчик. - Корова миссис Лиэри и землетрясение!
- Что-то в этом духе. Но существовали люди, чья работа заключалась в тушении пожаров. И я был одним из таких людей. Только я попал в огненный капкан и погиб.
- Мим однажды утонула, - похвасталась девочка. - А мы не умирали никогда.
- Но как-то ты все же заболела, - серьезно напомнил мальчик. - И ты могла умереть. Я слышал разговор Мим с медоком.
- Дети, ходите в школу? - поинтересовался Форрестер.
Они посмотрели на Форрестера, а затем друг на друга.
- Я хотел сказать, вам достаточно лет, чтобы приступать к занятиям?
- Разумеется, Чарлз, - сказал мальчик. - Кстати, Тант должна прямо сейчас отправиться на урок.
- Как и ты! Мим сказала...
- Мы должны быть вежливы с гостем, Тант. - Мальчик обратился к Чарлзу: - Чем мы можем помочь тебе? Заказать еду? Выпивку? Посмотришь программу? Секс-стим? Хотя, полагаю, ты должен знать, - сказал он извиняющимся тоном, - что Мим как личность естественного течения...
- Да, да, я знаю это, - поспешно сказал Форрестер и подумал: "О Боже!"
Поздно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, вздохнул Форрестер, а про себя твердо решил следовать образу и подобию людей две тысячи пятьсот двадцать седьмого года. Решение он принял чистосердечно и без принуждения.
Но все это напоминало торопливые сборы на вечеринку. Вы опаздываете и приезжаете не в восемь, а в десять, настроение поганое, воротник жмет, накрахмаленная рубашка еще не высохла - вы в мыле, но только потому, что вас облили дети, когда вы контролировали их вечернюю чистку зубов. Хозяин - старина Сэм - потрясающий зануда; а его жена Майра, находясь в обычном запое нувориша, демонстрирует гостям новейшую посудомойку. Завязывается разговор, естественно, о политике. Сэм злобствует и злорадствует.
Но дальше - вторая порция выпивки. Потом - третья. Лица просветляются - приходит раскрепощение и успокоение. Вся орава дружно смеется над вашими плоскими шутками. Тягомотная музыка сменяется танцевальной. И вы втягиваетесь в ритм вечеринки...
Я постараюсь, поклялся Форрестер, присоединяясь к детям в их настольной игре против инджойеров. Я поймаю настроение нового мира, даже если оно будет стоить мне жизни.
Глава 6
Итак, вставать рано с мыслью покорить мир.
Квартира, выбранная Эдне, очаровала его. Стены раздвигались, и за ними возникали шкафы и кладовые любой нужной ему конфигурации и размера. Окна оказались подобием телеэкранов, но Форрестер решительно не стал тратить время на исследование чудес. После беспокойного сна он отправился на вылазку - зондировать новый мир и учиться жить в нем. Дети были изумительны. Он вымолил их у Эдне, и они стали экскурсоводами. Они отвели его в офис Девятнадцатого хроматического треста, где старый толстый Эбенезер Скрудж, тщательно изучив чек Форрестера, дотошно объяснил, как снимать деньги со счета, педантично проконтролировал подписание необходимых для открытия счета документов и только в пожелании, произнесенном на прощание, открылся:
- Всего хорошего, человек Форрестер.
Дети затащили Форрестера перекусить в титанианский ресторан: повседневное дело для них, но для него - очередное испытание на прочность, учитывая, что титанианцы употребляли пищу исключительно в живом виде. Он едва справился с трясущимся, извивающимся и соскальзывающим с ложки мясным заливным.
Затем дети отвели его в игрошколу, где три часа в неделю они соревновались и играли со сверстниками. Уроки преподавались дома через инджойер детской модификации. Форрестер быстро оказался втянутым в игру "Падение Лондонского моста" с четырнадцатью сорванцами и одним взрослым; он символически проиграл ритуальное убийство и погребение в основании моста, полностью соответствовавшее детскому стишку.
Дети завели его в кварталы бедняков и нервно хихикали, сдавленные предписанием запрета разговора с кем-либо. Через некоторое время Форрестер лишился мелочи, раздав ее бледным, запинающимся существам, сбивчиво рассказывающим слезливые истории об ожогах на Меркурии и о разоривших их страховых фирмах.
Затем дети отвели Форрестера в парк, показав и наземный и подземный ландшафты, внизу пейзаж был топографически гротескным: журчащий ручей протекал сквозь подножие холма и взбирался вверх по склону. Они показали уток и лягушек, и венерианскую рыбу с оперением, которая хватала кусочки еды, бросаемой детьми в воду.
Они привели его в музей, где анимированные увеличенные клетки проходили стадию митоза и лопались со звуком вытаскиваемой из болота коровьей ноги. А воссозданный Tyrannosaurus Rex кряхтел, рявкал и шумно топотал ногами, его оранжевые глаза смотрели точно на Форрестера.
Они показали Форрестеру все свои таинственные сокровища, но старательно обходили заводы, фабрики, административные здания, магазины.
Они таскали его за собой по Шогго, пока их инджойеры не начали выговаривать им свое "фе". А инджойер Форрестера строго сообщил:
- Человек Форрестер! Дети должны быть возвращены для периода сна. А вам следует выслушать сообщения.
Дети растерянно и расстроенно посмотрели на взрослого.
- Ничего страшного, - успокоил Форрестер. - Продолжим экскурсию завтра. Как нам добраться до дома?
- Такси, - нерешительно произнесла девочка. Но мальчик закричал: Пешком! Мы дойдем пешком! Я знаю, где мы находимся. За десять минут мы доберемся. Если не веришь спроси свой инджойер.
- Я верю тебе, - кивнул Форрестер.
- Тогда идем в эту сторону, Чарлз. Не отставай, Тант!
И они пошли между двух высоких домов по узкой полосе травы, над которой стремительно проносились ховеркрафты.
- Человек Форрестер, - запричитал инджойер. - Мною получены дихотомические указания из класса разделения на два противопоставляемых подкласса. Разрешить противоречия можете только вы.
- О Боже, - устало и раздражительно вздохнул Форрестер. - Ну в чем опять проблема?
- Вы проинструктировали запоминать сообщения. Но некоторые из них идут по классу сверхприоритета и сверхсрочности. Пожалуйста, подтвердите приказ удержания, указав, если возможно, лимит времени или заслушайте сообщение сейчас.
Мальчик засмеялся.
- Знаешь, что происходит, Чарлз? - спросил он. - Удержание информации бесит их. Что-то вроде необходимости сбегать по нужде в ванную.
- Аналогия неточна, человек Форрестер, - заявил инджойер. - Однако прошу разрешения выгрузить из памяти накопленные сообщения.
Форрестер вздохнул и приготовился к созерцанию реальности. Но что-то отвлекло его внимание.
За равномерным рокотом пролетающего ховеркрафта, за хоровым песнопением, доносящимся из церкви, проступал другой звук. Форрестер поднял голову.
Слабый писк систем связи пробивался из застекленной кабины зависшего над головой белого аэрокрафта. Сверкающий рубиновый жезл был нарисован на корпусе; за стеклом сидел мужчина в голубом и мрачно наблюдал за Форрестером.
Форрестер напряженно сглотнул.
- Инджойер! - в приказном тоне спросил он. - Это аппарат реверса смерти?
- Да, человек Форрестер.
- Означает ли это, - он прокашлялся. - Означает ли это, что сумасшедший марсианин снова преследует меня?
- Человек Форрестер, - чопорно произнес инджойер, - среди срочных приоритетных сообщений находится и юридическое уведомление. Двадцатичетырехчасовой период удержания истек, и соответствующие уведомления и действия были зарегистрированы и предприняты. Человек по имени Хайнцлихен Джура де...
- Стоп! Короче - он охотится за мной?
- Человек Форрестер, - инджойер явно не торопился, - да. Так как период удержания истек семнадцать минут назад, то да, он охотится за вами.
Слава Богу, придурошного марсианина нет поблизости, огляделся Форрестер. Но присутствие аэрокрафта реверса смерти являлось дурным предзнаменованием.
- Дети, - сказал он. - У нас неприятности. За мной гонятся.
- О, Чарлз! - задыхаясь от восторга, воскликнул мальчик, - Тебя убьют!
- Я приложу все усилия, чтобы этого не произошло. Послушай, ты не знаешь, есть здесь секретные ходы через подвалы, чердаки?
Мальчик и девочка переглянулись. Глаза девочки округлились.
- Тант, - прошептала она. - Чарлз хочет спрятаться.
- Точно, - сказал Форрестер. - Ну так что, сынок? Как каждый нормальный ребенок, ты должен знать лазейки.
- Чарлз, - начал мальчик. - Конечно, знаю. Но уверен ли ты...
- Уверен! Уверен! - отрезал Чарлз Форрестер. - Бежим. Куда?
Мальчик сдался.
- Следуй за мной. И ты тоже, Тант.
Они резко нырнули в одно из зданий.
Форрестер осмотрелся вокруг в последний раз. Хайнцлихена вместе со всеми добавками он не заметил. Только ховеркрафт прошелестел мимо, несколько безразличных прохожих да человек в голубом наверху, в машине реверса смерти, наблюдающий за ним удивленно и с явным недовольством.
Когда он очутился под прикрытием своих апартаментов, дети уже вернулись домой, чтобы дождаться возвращения матери.
Форрестер поспешил в квартиру, закрыл дверь и запер ее.
- Инджойер, - сказал он, - ты оказался прав. Я признаю это. Зачитывай сообщения, но только медленно, чтобы я смог разобраться в сути.
- Человек Форрестер, - безмятежно сказал инджойер, - зачитываю сообщения. Винченцо д'Агностура заявляет, что вы можете рассчитывать на его услуги в качестве юридического представителя, но, согласно правилам Ассоциации юристов, звонить он больше не станет. Тайко Хирониби считает, что вследствие недопонимания вам следует встретиться и обговорить вопрос заново. Эдне Бенсен шлет вам объятия. Пакет с документами находится на вашем ресивном подносе. Вы готовы принять объятия прямо сейчас?
- Нет, позже. Приятное оставим напоследок. Есть среди остальных звонков важные?
- Человек Форрестер, у меня нет параметров для адекватного определения степени важности...
- Да, помощник попался что надо, - с горечью заключил Форрестер. Гони выпивку, пока я думаю. Джин с тоником. - Он дождался заветного стакана и перво-наперво изрядно глотнул.
Его нервы перестали быть спутанной колючей проволокой.
- Хорошо, - сказал он. - Что это за пакет?
- На вашем ресивном подносе лежит пакет с документами, человек Форрестер. Конверт. Приблизительно девять на двадцать пять сантиметров. Меньше полусантиметра в толщину. Вес около одиннадцати граммов. Надпись: Мистер Чарлз Дэлглиш Форрестер, номер социального страхования 145 10-3088. Последний адрес при жизни: 252 Далсимер-драйв, Эванстон, Иллинойс. Умер от ожогов 16 октября 1969 года. Доставить в момент оживления. Содержание неизвестно.
- Хм-м. И это все, что написано?
- Нет, человек Форрестер. Есть машинные отметки по пересылке и доставке. Я постараюсь фонемизировать их с максимальным приближением. Сигма, трифаза, ноль, точка, алеф, парафаза...
- Достаточно! - взмолился Форрестер. - А что-нибудь по-английски еще написано?
- Нет, человек Форрестер. На сгибах едва заметные следы карбонизации. Небольшие выцветшие пятна, возможно отпечатки человеческих пальцев. Некогда на бумагу пролили разбавленную антикоррозионную жидкость...
- Инджойер, - произнес Форрестер. - У меня появилась идея. Почему бы мне не открыть пакет? Где, ты говоришь, он находится?
Лежавший на подносе конверт оказался письмом жены.
Форрестер смотрел на конверт, чувствуя, как что-то защипало в уголках глаз. Почерк был незнаком ему. Приписка под письмом гласила: "По-прежнему любящая тебя Дороти..." Но рука, написавшая строчки, была небрежной, трясущейся, дряхлой... Она даже не могла каллиграфически выписывать буквы, чем в свое время гордилась. Форрестер разобрал письмо с трудом.
Дорогой Чарлз.
Это уже, думаю, десятый или одиннадцатый раз, когда я пишу тебе письмо. И каждый раз, когда у меня вновь плохие новости или известия о смерти, я берусь за перо, как будто единственные стоящие новости, посылаемые в следующий век, а может и через несколько веков, имеют отношение к неприятностям. Не к твоим неприятностям. Уже не к твоим. В основном это касается только меня.
Хотя, должна признаться, что прожитая жизнь не была тяжким бременем. Я вспоминаю, что ты делал меня счастливой. И должна сказать, мне ужасно не хватало тебя. Но я также должна сказать, что я пережила это.
Первое. Ты захочешь узнать о своей смерти, в этом я уверена. И, вероятно, люди, которые оживят тебя, окажутся неспособны ответить на вопрос. "Я предполагаю, что тебя оживят. В тот момент я не верила этому, но спустя некоторое время узнала об успешных операциях".
Ты сгорел во время пожара дома на Кристи-стрит, 16 октября 1969 года. Доктор Тен Айк из бригады скорой помощи констатировал смерть и убедил, не без труда, использовать для твоей заморозки оборудование реверса смерти. Не оказалось глицерина для перфузии, но пожарные, тебе это будет приятно узнать, порылись по загашникам и притащили несколько бутылок бурбона... его-то и использовали как буферный раствор. (Если проснешься, как с похмелья, поймешь, откуда оно взялось!)