Несколько мгновений она вглядывалась в него широко раскрытыми глазами.
- Значит, такой ты на самом деле? - наконец сказала она, отшатнувшись от него с гримасой отвращения. - Почему ты не такой, каким кажешься? Ведь сейчас ты не такой. Не понимаю. Лучше бы я не рассказывала тебе этот анекдот про кота, - дрожащим голосом добавила она.
- Дорогая моя, - сказал он, - для меня ты выглядела точно так же. Какое-то мгновение. Ты отталкивала меня рукой, которой у тебя явно не было при рождении.
И так легко это могло случиться снова. Постоянное его присутствие, если не физическое, то потенциальное.
- Что это - проклятие? - спросила Энн. - Я имею в виду, что на нас уже лежит проклятие первородного греха; неужели это повторяется снова?
- Ты должна знать, ты помнишь, что видела. Его стигматы: мертвую искусственную руку, дженсеновские глаза и стальную челюсть.
"Символы его присутствия, - думал он. - Среди нас. Непрошеного. Не желаемого сознательно. И нет таинства, через которое мы могли бы пройти, чтобы очиститься; мы не можем заставить его с помощью наших осторожных, хитрых, испытанных временем кропотливых ритуалов, чтобы он ограничился специфическими проявлениями, такими, как хлеб и вода или хлеб и вино. Он везде, он распространяется во всех направлениях. Он заглядывает нам в глаза; он выглядывает из наших глаз".
- Это цена, которую мы должны заплатить. За наше желание познать Чуинг-Зет, - сказала Энн. - Это то же самое, что и яблоко с древа познания.
В голосе ее звучала горечь.
- Да, - согласился он, - но думаю, я ее уже заплатил. "Или был очень близок к этому, - подумал он. - То, что мы знали лишь в земной оболочке, пожелало, чтобы я заменил его в момент смерти; вместо Бога, принимающего смерть за людей, который имелся у нас когда-то, мы столкнулись - на какое-то мгновение - с высшим существом, которое требовало, чтобы мы умерли за него.
Можно ли из-за этого причислить его к силам зла? - думал он. - Верю ли я в аргументы, которые представил Норму Шайну? Ну что ж, это наверняка ставит его на низшую ступень по отношению к Тому, кто пришел к нам две тысячи лет назад. Кажется, это не что иное, как желание, как говорит Энн, существа, созданного из праха, достичь бессмертия. Мы все этого хотим, и все мы охотно принесли бы ради этого в жертву козла или ягненка. Жертва необходима. А стать ею никто не хочет. На этом основана вся наша жизнь. И это именно так".
- До свидания, - сказала Энн. - Я оставляю тебя одного; можешь сидеть в кабине экскаватора и докапываться до истины. Возможно, когда мы снова увидимся, оросительная система будет закончена.
Она еще раз улыбнулась ему и пошла в сторону своего барака.
Посмотрев ей вслед, он вскарабкался в кабину и запустил скрипевший, забитый песком механизм. Машина жалобно взвыла. "Счастливы те, кто спит", - подумал он. Для машины как раз прозвучали трубы Страшного Суда, к которому она еще не была готова.
Он выкопал около полумили канала, пока еще лишенного воды, когда обнаружил, что к нему подкрадывается какое-то марсианское животное. Он сразу же остановил экскаватор и выглянул наружу, пытаясь в лучах холодного марсианского солнца разглядеть, кто это.
Оно немного напоминало худого, изголодавшегося старика, стоящего на четвереньках, и Барни сообразил, что это наверняка тот самый шакал, о котором его постоянно предупреждали. Во всяком случае, кто бы это ни был, он, вероятно, не ел уже много дней и жадно глядел на него, держась на безопасном расстоянии. Внезапно он уловил чужие мысли. Он был прав. Это был шакал-телепат.
- Можно тебя съесть? - спросил шакал, тяжело дыша и с вожделением разевая пасть.
- Господи, только не это, - сказал Барни.
Он лихорадочно искал в кабине экскаватора какое-нибудь оружие; пальцы его сжались на рукоятке тяжелого гаечного ключа. Он недвусмысленным жестом показал его марсианскому хищнику; ключ и то, как он его держал, говорили сами за себя.
"Слезай с этой штуки, - с надеждой и отчаянием думал марсианский хищник. - Там мне до тебя не добраться".
Последняя мысль не предназначалась Барни, но, видимо, вырвалась невольно. Зверю явно не хватало хитрости.
"Я подожду, - думал он про себя. - В конце концов ему придется слезть".
Барни развернул экскаватор и двинулся обратно к бараку Чикен-Покс. Машина, с шипением и треском, двигалась удручающе медленно; казалось, она вот-вот сдохнет. Барни чувствовал, что не доедет до барака. "Может, зверь прав, - подумал он. - Придется слезть и достойно его встретить.
Меня пощадила наивысшая форма жизни, которая овладела Палмером Элдричем и появилась в нашей системе, - а теперь меня сожрет глупый зверь. Конец долгому бегству, - с горечью думал он. - Окончательное решение, которого еще пять минут назад, несмотря на свои способности к ясновидению, я не предвидел. Возможно, не хотел предвидеть…, как триумфально объявил бы доктор Смайл, окажись он здесь".
Экскаватор взвыл, затрясся и с болезненным стоном остановился; еще несколько секунд в нем теплилась жизнь, потом она прекратилась.
Несколько мгновений Барни молча сидел за пультом машины. Старый марсианский шакал сидел неподалеку, не спуская с него глаз.
- Ладно, - сказал ему Майерсон. - Иду.
Он выскочил из кабины, размахивая тяжелым ключом.
Зверь бросился на него.
В пяти футах от Барни он внезапно заскулил, свернул в сторону и промчался мимо. Барни обернулся, глядя на шакала.
"Нечистый, - думал зверь, остановившись на безопасном расстоянии и со страхом глядя на человека. - Ты нечистый", - с отвращением сообщил он.
"Нечистый, - подумал Барни. - Как это? Почему?"
"Просто нечистый, - мысленно ответил хищник. - Посмотри на себя. Я не могу тебя съесть; я бы заболел".
Зверь не двигался с места, глядя на него с разочарованием и отвращением. Он был испуган.
- Возможно, мы все для тебя нечистые, - сказал Барни. - Все земляне, чужие для этого мира. Все пришельцы.
- Нет, только ты, - угрюмо сказал зверь. - Взгляни только на - тьфу! - свою правую руку. С тобой что-то не в порядке. Как ты можешь так жить? Ты не можешь каким-то образом очиститься?
Барни не утруждал себя разглядыванием руки; в этом не было необходимости.
Спокойно, со всем достоинством, на которое был способен, он двинулся по рыхлому песку к своему бараку.
Ночью кто-то постучал в дверь.
- Эй, Майерсон. Открой.
Он надел халат и открыл дверь.
- Этот корабль опять прилетел, - возбужденно крикнул Норм Шайн, хватая его за рукав. - Ну, знаешь, тот, с людьми из "Чуинг-Зет". У тебя еще остались скины? Если так, то…
- Если они хотят меня видеть, - сказал Барни, высвобождая рукав, - им придется спуститься сюда. Можешь им так и передать.
Он закрыл дверь.
Норм ушел, громко топая.
Барни сел за стол, достал из ящика пачку земных сигарет и закурил; он сидел и размышлял, слыша наверху и вокруг топот ног соседей. "Как большие мыши, - подумал он, - почуявшие приманку".
Дверь его комнаты открылась. Барни, не поднимая глаз, продолжал рассматривать крышку стола, пепельницу, спички и пачку "Кэмела".
- Мистер Майерсон…
- Я знаю, что ты хочешь сказать, - ответил Барни. Войдя внутрь, Палмер Элдрич закрыл дверь, сел напротив Барни и сказал:
- Все верно, друг мой. Я отпустил тебя сразу же перед тем, как это произошло, перед тем как Лео выстрелил во второй раз. Это тщательно продуманное решение. У меня было достаточно времени, чтобы его принять; чуть больше трех столетий. Я не скажу тебе почему…
- Меня не волнует почему, - прервал его Барни. Он все еще не поднимал глаз.
- Ты не можешь смотреть на меня? - спросил Элдрич.
- Я нечистый, - сообщил Барни.
- КТО ТЕБЕ ЭТО СКАЗАЛ?
- Зверь в пустыне. Он никогда меня до этого не видел; он узнал об этом, когда подошел ближе.
"С расстояния в пять футов, - подумал он. - Этого хватило".
- Гм. Возможно, у него были свои причины…
- У него не было никаких причин. Собственно говоря, даже наоборот. Он был полуживой от голода и мечтал о том, чтобы меня съесть. Поэтому он говорил правду.
- Для примитивного разума нечистый и святой - это одно и то же, - сказал Элдрич. - Это просто табу. Ритуальное…
- О, черт побери, - со злостью сказал Барни. - Он говорил правду, и ты прекрасно об этом знаешь. Я жив и не умру на том корабле, но я осквернен.
- Мной? - Подумай - и поймешь.
Помолчав, Палмер Элдрич пожал плечами:
- Ладно. Меня изгнали из одной планетной системы…, не буду говорить, из какой, поскольку это не имеет значения, - тогда я вселился в сумасшедшего, желающего быстро разбогатеть представителя вашего вида. Небольшая часть меня перешла и в тебя. Однако лишь небольшая. Постепенно, с течением времени ты от меня избавишься. Другие колонисты ничего не заметят, поскольку это затронуло и их; это произошло, когда они приняли средство, которое я им дал.
- Мне хотелось бы знать, - сказал Барни, - чего ты намеревался достичь, снабжая нас Чуинг-Зет.
- Вечности, - спокойно ответило сидевшее напротив него существо.
Барни поднял глаза.
- Размножение?
- Да, единственным доступным мне способом. Охваченный отвращением, Барни сказал:
- Боже мой. Мы все оказались бы твоими детьми.
- Теперь уже не о чем беспокоиться, - сказало существо и весело, совсем по-человечески, рассмеялось. - Занимайся своим огородом, копай оросительную систему. Я, честно говоря, с нетерпением жду смерти и буду рад, когда Лео Булеро сделает то, о чем сейчас думает…, что запланирует сейчас, когда ты отказался принять токсин, отравляющий мозг. Во всяком случае, я желаю тебе счастья здесь, на Марсе; мне бы такая жизнь вполне подошла, но что делать…, не вышло.
Элдрич встал, - Ты мог бы вернуться в прежнее состояние, - сказал Барни. - Вернуть себе тот облик, в котором пребывал, до встречи с Элдричем. Тебе незачем торчать здесь, в его теле, когда Лео откроет огонь по твоему кораблю.
- Мог бы? - насмешливо сказал тот. - Возможно, тогда меня ожидало бы нечто худшее. Ты не можешь этого понять; ты - существо, жизнь которого относительно коротка, а короткая жизнь означает намного меньше… - он замолчал, задумавшись.
- Не говори, - сказал Барни, - я не хочу этого знать.
Когда он снова поднял глаза, Палмера Элдрича уже не было.
Он закурил следующую сигарету.
"Что за болото, - подумал он. - Значит, так мы реагируем, когда, наконец, встречаем в Галактике другое разумное существо. И ведет оно себя так же глупо, как и мы, а со многих точек зрения и намного хуже. И этого никак не изменить. Уже не изменить.
А Лео хотел бороться с Элдричем с помощью этого токсина.
Забавно.
И вот он я, не сделавший того, что должен был сделать, чтобы помочь суду. Физически и психически нечистый.
Может, Энн сумеет что-то для меня сделать, - вдруг пришло ему в голову. - Может, существует какой-то способ вернуться в предыдущее состояние - прежде чем нынешнее станет постоянным". Он пытался что-то вспомнить, но он так мало знал о неохристианстве. Во всяком случае, стоило попытаться; всегда есть какая-то надежда, а в предстоящие годы она ему понадобится.
Тем не менее существо, обитающее в глубинах космоса, а теперь принявшее облик Палмера Элдрича, в определенной степени было подобно Богу. А если даже оно и не было Им, решил Барни, то, во всяком случае, являлось частью Его творения. Так что часть ответственности лежала и на Нем.
Только как заставить Его признать это? Это могло оказаться значительно более трудной задачей.
И все же стоило поговорить с Энн Хоуторн; она могла знать какой-нибудь способ, чтобы этого добиться.
Хотя вряд ли. У него было ужасное предчувствие: простое, легко облекаемое в слова, относящееся к нему самому и ко всем остальным, ко всей сложившейся ситуации.
Есть такая вещь, как спасение души. Однако…
Не для всех.
***
Возвращаясь на Землю из закончившегося неудачей полета на Марс, Лео Булеро постоянно совещался с сопрождавшим его Феликсом Блау. Наконец они поняли, что нужно делать.
- Он постоянно путешествует между Венерой и другими планетами, а также своими владениями на Луне, - подытожил Феликс Блау. - А мы знаем, как легко уничтожить корабль, летящий в пустоте; даже небольшая дырочка…
Он проиллюстрировал свои слова жестом.
- Нам потребуется поддержка ООН, - угрюмо проговорил Лео.
Ему и его организации разрешалось иметь только пистолеты. Никаких вооруженных кораблей.
- У меня есть некоторые данные, которые могут пригодиться, - сказал Феликс, копаясь в своем дипломате. - Как ты, наверное, знаешь, наши люди в ООН имеют доступ в кабинет Хепберн-Гилберта. Мы не можем заставить его что-либо сделать, но, по крайней мере, можем это обсудить.
Он достал какой-то документ.
- Наш Генеральный секретарь обеспокоен постоянным появлением Палмера Элдрича во время каждого из так называемых перевоплощений, вызванных употреблением Чуинг-Зет. И он достаточно умен, чтобы правильно интерпретировать этот факт. Так что, если это будет повторяться, Хепберн-Гилберт, несомненно, окажется более склонным к сотрудничеству, по крайней мере, тихому…
- Позволь тебя кое о чем спросить, - прервал его Лео. - С каких пор у тебя искусственная рука?
Взглянув, Феликс удивленно хмыкнул. Потом, посмотрев на Лео Булеро, сказал:
- И у тебя тоже. Кроме того, у тебя что-то не в порядке с зубами; открой рот, давай посмотрим.
Лео без слов встал с кресла и пошел в туалет, чтобы взглянуть на себя в большое зеркало.
Не оставалось никаких сомнений; даже глаза. Смирившись, он вернулся на свое место. Некоторое время оба молчали; Феликс механическими движениями листал документы - о Боже, думал Лео, действительно механическими! - а его клиент попеременно смотрел то на него, то на усыпанную звездами пустоту межпланетного пространства.
Наконец, Феликс сказал:
- В первый момент человек глупеет, верно?
- Да, - хрипло согласился Лео. - И что теперь? Что будем делать?
- Примем как должное, - ответил Феликс. Он пристально разглядывал людей, сидевших по другую сторону прохода. Лео тоже посмотрел и тоже увидел. Та же деформированная челюсть. Та же блестящая металлическая правая рука, одна - держащая газету, другая - книгу, третья - нетерпеливо постукивающая пальцами. Все одинаковые, во всех креслах, до самой кабины пилотов. "И там наверняка тоже", - понял Лео. Все.
- Однако я все-таки не совсем понимаю, что это значит, - беспомощно сказал Лео. - Значит, мы…, ну, ты знаешь. Под влиянием этого ужасного наркотика и…
Он безнадежно махнул рукой.
- И мы оба сошли с ума, да?
- Ты принимал Чуинг-Зет? - спросил его Феликс.
- Нет. Со времени той инъекции на Луне - нет.
- Я тоже нет, - сказал Блау. - Совсем. Значит, оно распространяется. Даже без употребления наркотика. Он везде; вернее, оно везде. Великолепно, Хепберн-Гилберту придется пересмотреть свою позицию. Ему придется взглянуть фактам в лицо. Думаю, Палмер Элдрич совершил ошибку; он слишком далеко зашел.
- Наверно, он не смог удержаться, - сказал Лео. "Возможно, эта проклятая тварь ведет себя как протоплазма; она должна поглощать все вокруг себя и разрастаться…, инстинктивно расти и расти. Пока ее не уничтожат, - думал он. - И это должны сделать мы, в особенности я - Хомо сапиенс эвольвенс. Я - человек будущего. Если только ООН нам поможет.
Я - Спаситель новой расы", - подумал он.
Он думал о том, достигла ли уже эта зараза Земли… Цивилизация Палмеров Элдричей: седых, худых, сгорбленных и необычно высоких, и каждый с искусственной рукой, стальными зубами и электронными глазами. Выглядело не слишком приятно. Он, Спаситель, содрогнулся, представив себе подобную картину.
"А если ржа затронет и наш разум? - задавал он себе вопрос. - Не только внешний облик, но и мозг… Что тогда станется с моим планом - убить эту тварь?
Уверен, это нереально, - подумал он. - Наверняка прав я, а не Феликс; я все еще нахожусь под действием первой дозы - я так и не пришел в себя, такова правда". Эта мысль принесла ему облегчение; все еще существовала настоящая, нетронутая Земля, лишь он один пострадал. Не важно, насколько подлинными могли казаться сидевший рядом Феликс, корабль и воспоминания о визите на Марс и разговоре с Барни Майерсоном.
- Эй, Феликс, - сказал он, толкнув его локтем. - Я призрак. Понимаешь? Это мой собственный мир. Естественно, я не могу этого доказать, но…
- Мне очень жаль, но ты ошибаешься, - лаконично ответил Феликс.
- А, перестань! В конце концов я проснусь, когда этот паршивый наркотик перестанет действовать. Я буду пить много жидкости, чтобы быстрее вымыть его из организма.
Он махнул рукой.
- Стюардесса! - крикнул он. - Дайте нам выпить. Для меня бурбон с содовой.
Он вопросительно посмотрел на Феликса.
- Мне тоже, - буркнул тот. - Только с кусочком льда. Однако много льда не кладите, когда он тает, портится вкус. Вскоре стюардесса вернулась с подносом.
- Вам со льдом? - спросила она Феликса.
Это была симпатичная блондинка с зелеными, блестевшими как драгоценные камни, глазами, а когда она наклонилась, Лео заметил ее безупречной формы грудь. Лео с интересом посмотрел на девушку. Однако деформированная челюсть портила все впечатление. Он почувствовал себя обманутым, обокраденным. Он вдруг заметил, что исчезают и глаза за длинными ресницами. Они превратились в… Он отвернулся, разочарованный и подавленный, и больше не смотрел на нее, пока девушка не ушла. Он осознал, что в отношении женщин эту перемену будет особенно трудно перенести; в частности, он без особого удовольствия думал об очередной встрече с Рони Фьюгейт.
- Видел? - спросил Феликс.
- Да, и это доказывает, что мы должны действовать быстро, - сказал Лео. - Сразу же, как только приземлимся в Нью-Йорке, нужно разыскать это ничтожество, Хепберн-Гилберта.
- Зачем?
Лео внимательно посмотрел на него и показал на искусственные блестящие пальцы, в которых Феликс держал бокал.
- Собственно, я ими доволен, - ответил Феликс.