Книга на самом деле оказалась тетрадью, исписанной каллиграфическим почерком. Страниц в ней насчитывалось намного больше, чем представлялось на первый взгляд: листы из ослепительно белого пластика были прочные и при этом необычайно тонкие. По-видимому, в ней делал записки лингвист, изучавший язык Ланелы: после каждой комбинации из уже знакомых мне рун шло длинное пояснение, составленное из незнакомых символов. И так – на шестистах четырнадцати страницах. Ещё полтора десятка страниц оставались чистыми. Я вздохнул с огорчением: возможно ли выучиться говорить на языке, которого даже не слышал. Я постарался отключиться от этой абракадабры из незнакомых значков, закрыл глаза и чётко произнёс:
– "Водорог, приготовься умереть!"
– Что это ты молвил? – переполошился Асий.
– Теперь я понимаю, что означали те руны из молний над плато Синих Псов, о которых я тебе только что рассказывал. Послание от Громорога. От императора…
– Горморог… – задумчиво произнёс старик. – На моей памяти пришествие одиннадцати Предназначенных. Однако ж Громорога среди них не было. Видать, зело давно это было.
– Как – одиннадцати? – удивился я. – Ведь Рогов-то всего девять!
– Предназначенные – не боги. А Предназначение не продляет жизнь, скорее наоборот. Когда кто-то из них уходит, Девятирог даёт об этом знать. Сейчас на Ланеле только пятеро Предназначенных.
– А где ещё двое?
– Неведомо. Даже о Громороге и Камнероге я узнал только от тебя.
В это время раздался осторожный стук в дверь. Она приоткрылась, в комнату заглянул один из слуг и сказал:
– Там это пришло… Бепо евойное… Хозяина хочет видеть.
– Передай: пусть подождёт, скоро выйду, – сказал я и, когда слуга ушёл, продолжил: – У меня осталось два вопроса: что такое Камень Ол и где он находится?
– О том не ведаю, – ответил старик.
– Жаль. Однако я предполагаю, кому это известно: Четыреста Двадцать Первый. Именно из-за него вся каша заварилась. Я хотел бы его видеть.
– Опасаюсь, что господин Есуча того не позволит. Лэд Вольф-оди-тун разыскивается. О том, что он находится здесь, знают очень немногие, и если ты упомянешь имя Вольфа, господин Есуча может быть разгневан…
– Но мне необходимо встретиться с ним!
– Я думаю, Ланс, сейчас это для тебя невозможно.
– А я думаю, что именно сейчас и именно для меня это очень даже возможно. – Я пошарил в своей сумке и, найдя накладной ноготь атак-редера, прилепил его на палец. Затем подошёл к столу, взял молоточек и ударил в гонг. На пороге возник сумрачный Касерен.
– Господин Есуча дома?
Касерен молча кивнул.
– Пригласи его сюда. Передай, что его желает видеть лад-лэд Олин Апри.
* * *
Лэд Вольф-оди-тун возлежал на огромном шёлковом ложе с россыпью разнокалиберных подушек, подушечек и думочек примерно в той же позе, в какой я увидел это тело впервые. Правда, с того времени оно значительно прибавило в весе. И немудрено: все свободные места в комнате были заставлены подносами со всевозможной снедью. Четыре довольно миленькие прислужницы всячески ублажали его, всеми возможными и невозможными способами добиваясь, чтобы он побольше кушал. В настоящий момент они облизывали его. В самом прямом смысле – от пяток до макушки. Причём делали они это с экзальтическим наслаждением фанатичек.
– Ну что там ещё? – повернул он в сторону дверей и без того не аленделоновскую физиономию, дополнительно обезображенную капризной гримасой. По знаку Есучи, который почтительно сопровождал меня с эскортом слуг, прислужницы словно растворились в воздухе. Затем и сам Есуча со слугами деликатно вышел, и мы остались вдвоём.
– Ну здравствуй, брат Вася! Узнаёшь брата Колю? – весьма вольно процитировал я Ильфа и Петрова.
– Какой ещё брат? Нету у меня братьев.
– Хорошо. Тогда по-другому. Узнаёшь брата Четыреста Двадцать Первого?
– А-а, это ты! – признал он меня наконец. – Не думал, что снова тебя увижу. Что-то ты не слишком аккуратно с телом обращаешься: сдал, постарел. Зачем ты здесь?
– Вижу, ты мне не слишком рад. Откровенно говоря, я пришёл тоже не потому, что очень соскучился. Как выяснилось, за тобой имеется небольшая задолженность, весьма и весьма осложнившая мне жизнь. Но я не буду на тебя обижаться, если ты как можно искреннее ответишь на два вопроса. Отвечаешь честно – и больше мы никогда не встречаемся. Согласен?
– Ну? – ответил он неопределённо и настороженно.
– Что из себя представляет Камень Ол и где он в настоящее время находится?
– Какой камень? О чём ты? – говорил он тоном спокойным, но глаза его забегали.
– Тот самый, из-за которого меня схватили твои бывшие сослуживцы, прогнали через "пытальник", а потом, так ничего, естественно, и не узнав про камень, зачислили в "тушканчики".
Он поморщился, очевидно, весьма ясно себе всё это представив.
– Но ты же, как я вижу, сбежал от них. Так чего ж тебе ещё надо?
– Нет, это чего ТЕБЕ ЕЩЁ надо? Возлежишь тут падишахом, девочки твои желания на лету ловят. "Совершенно другая жизнь, лишённая страхов и каждодневных забот", как я и обещал. У тебя есть какие-то проблемы по моей вине?
– Нет.
– Будут, – пообещал я.
– Да что ты сможешь мне сделать? – довольно нагло ухмыльнулся он. – Дом полон преданных слуг и вооружённых охранников.
– Настолько преданных, что не побоятся напасть на лад-лэда? – Серебряным ногтем я поймал лучик от светильника и направил ему в глаз.
– Ты – Всесветлый? – опешил он. – Мечпредержащий? Приближенный к императору?
– А как же! Приближенный, и даже очень! – кивнул я. – Только вот, понимаешь, какая получается история: приближен-то я с другой стороны. Я его враг номер один.
– Да уж… – пробормотал Вольф. – Когда воюют два Мечпредержащих, место между ними – не самое безопасное.
Он пошарил рукой под одной из подушек и, достав оттуда маленькую ладанку, с сожалением отдал её мне. Внутри лежал плоский, абсолютно чёрный, словно выточенный из эбонита камень в форме правильной восьмиугольной звезды, толщиной около полутора и диаметром около трёх сантиметров. Вроде бы ничего особенного. Однако стоило мне взять его в руку, как поверхность камня на несколько мгновений запереливалась золотистыми искорками. От неожиданности я чуть не выронил его.
– Что это? – испуганно спросил Вольф. – У меня он никогда так…
Я почувствовал, что Меч, заткнутый за пояс, немного нагрелся. Эге! Не простой это камушек! И уж точно не из-за ювелирной ценности так упорно разыскивает его император! Не иначе, это тоже часть наследия Иных Людей.
– Что ты знаешь об этом камне? – спросил я.
– Его ещё называют Камень Здоровья и Бессмертия. В Суонаре говорят, что хозяин этого камня никогда не болеет и не умирает.
– И ты веришь этому?
– А как не верить-то? Ты императора видел? Нипочём не скажешь, что он уже сто лет на троне. Правда, мне этот камень что-то не шибко помогает. Надысь пузо прихватило – страсть! Думал, помру. Благодарность Асию, пусть ему Оба долгую жизнь даруют – только он от мучений меня и спас.
* * *
Возвращались мы уже затемно. Слегка моросил дождь. Впрочем, по словам А-Ту, дождило уже давно, поэтому оно куталось в одолженный у Бади плотный шерстяной плащ. Такой же плащ оно прихватило и для меня. А-Ту вело меня тёмными улицами Суродилы к дому Бади, а я не переставал размышлять. "Камень Здоровья и Бессмертия"… Это словосочетание мне о чём-то говорило. Что-то, связанное с этим, произошло совсем недавно. Но почему, почему, несмотря на свою абсолютную память, я ничего не могу вспомнить?!
Путь наш лежал через знакомую мне площадь с трактиром, из которого доносились громкие голоса припозднившихся гуляк. Один голос показался мне знакомым, и я решил зайти.
В зале вокруг одного из столов сгрудилось множество людей, стоял возбуждённый гул. И вот оттуда, из толпы, снова раздался знакомый голос:
– Давай-давай, раскофеливайся!
Да, это, без сомнения, он – тот самый лохотронщик, который ограбил меня в одну из первых ночей моего пребывания на Ланеле. Я заглянул через головы зевак и убедился, что и колода та же самая.
– Ну кто ефё хофет попытать ффястья?
– Ставлю десять золотых тимов! – громко сказал я и услышал, как сзади испуганно ойкнуло А-Ту.
Все тут же смолкли и удивлённо повернулись в мою сторону. Ставка необыкновенно, неслыханно велика! Потом зашелестел говорок, и народ раздался, освобождая для меня место за столом.
– Ну фтоф, давай сыграем! Только вот есть ли у тебя такие деньги? – поинтересовался раздатчик.
– А у тебя? – спросил я в ответ, присаживаясь за стол и один за другим выставляя на столешницу десять золотых цилиндриков.
– Золота у меня, конефно, нет. Откуда у меня золото? Но простыми тимами, пофалуй, наберу. Устроит тебя такое?
– Вполне.
Рядом с моими деньгами выросла солидная куча более мелких монет на ту же сумму, и крупье начал сдавать. Как я и ожидал, он сразу стал передёргивать и выложил равное количество очков.
– Равно! – уверенно заявил я.
Крупье, еле заметно кривя рот от досады, принялся переворачивать карты: он тоже уже знал, что я выиграл.
– Вот ведь как повезло! Когда день хорошо заканчивается, и спать вдвое слаще! – Я сделал вид, что обрадовался и потянулся за деньгами.
– Э-э, не спефи! – остановил меня крупье. – У нас так не делается. Ты долфен дать мне возмофность отыграться. Это будет справедливо.
Окружающие зеваки, жаждущие продолжения зрелища, одобрительно загудели.
– Да? Ну хорошо, – согласился я и, дразня и крупье, и зрителей, провозгласил: – Ставлю макатим!
– Двадцать! – потребовал тот.
– Двадцать? Ну я не знаю, – продолжал ломаться я, однако, якобы под давлением "общественного мнения" возбуждённых зевак, нехотя согласился: – Хорошо. Двадцать макатимов!
– Двадцать. Тимов. Золотых, – хрипло потребовал крупье, зло глядя на меня прищуренными глазами.
– Ну что ж, – уступил я. – Рискну, пожалуй. Похоже, удача сегодня на моей стороне. Только, предупреждаю, играю последний раз. И, кстати, хотел бы видеть твою ставку.
Раздатчик, кряхтя, полез за пазуху, достал оттуда небольшой кошель и отсчитал из него двадцать золотых цилиндриков.
– А говорил: золота нет!
– На фёрный день берёг… – пробормотал он и принялся сдавать.
На стол снова легло шесть карт. Одну из них, лежащую перед сдатчиком, я видел впервые. Быстро перебрав в уме всю колоду, я вычислил недостающую карту: до этого момента в игре ни разу не присутствовала семёрка-"камень". Вместе с остальными – шестёркой-"железо" и двойкой-"ветер" – это составляло пятнадцать очков. Передо мной же лежали пятёрка-"ветер", пятёрка-"огонь" и пятёрка-"дерево".
– Три карты, три карты, три карты! – пропел я и, некоторое время побарабанив пальцами по столу, изображая волнение, наконец "решился": – Равно!!
Его губы дёрнулись в едва заметной усмешке, и он принялся медленно переворачивать карты. Сначала мои: пять, пять, пять. Затем свои: шестёрка, двойка… шестёрка!
– Конфилась твоя удафя! – насмешливо произнёс он и потянулся к деньгам.
– Не спеши! – Я выхватил кинжал из ножен сидящего рядом стражника и воткнул рядом с рукой крупье, пригвоздив к столешнице эту самую злополучную карту.
– Ты… Да ты… – Лицо крупье исказилось гневом и стало наливаться краской. Нахмурившиеся лица присутствующих обратились в мою сторону.
– Здесь играют честно! – сжимая здоровенные кулачищи, медленно повернул ко мне голову сосед-стражник.
– Да ну? – Я медленно протянул руку, потёр пальцем середину "шестёрки", а затем медленно-медленно перевернул ладонь, демонстрируя зрителям оставшийся на пальце слой белил. На столе же, приколотая кинжалом, лежала семёрка-"камень". Теперь все гневные взгляды переместились на крупье. Кое-кто уже начал закатывать рукава с намерением дать шулеру хорошую взбучку (а заодно, если удастся, и вернуть свой проигрыш), как вдруг за его спиной выросли три громилы с маленькими, но мощными арбалетами в руках.
– Ну фто, кому не терпится вступить на Светлый Путь? – зло просипел мошенник. Под прицелом арбалетов пыл жаждущих справедливости как-то сразу же угас, они вновь опустились на свои места.
– А вот этого, – он мотнул головой в мою сторону, – точно надо туда отправить. Такое рыбное место изгадил!
Один из подручных кивнул и навёл арбалет на меня. В опасливо-напряжённой тишине пропела тетива, и… толстый арбалетный болт сломался прямо в своём ложе, перерубленный пополам стрелой, древко которой обвивала знакомая красная змейка. Все как по команде обернулись в сторону лестницы на второй этаж, наверху которой стоял Красный Лучник с уже вновь натянутым луком.
– Вон. Все четверо, – негромко сказал он, но в наступившей звенящей тишине эти слова услышал каждый. Мошенники не заставили его повторять и, затравленно оглядываясь, ретировались.
Красный Лучник перевёл взгляд на меня.
– Думаю, мы в расчёте, – произнёс он и, не говоря больше ни слова, ушёл в свою комнату.
С выигрыша я щедрым жестом угостил пивом всех присутствующих, после чего мы с А-Ту продолжили свой путь. Однако не успели мы пройти и двух кварталов, как непонятно каким образом я почувствовал направленный на меня поток агрессивной энергии.
– Будь наготове! – предупредил я А-Ту и услышал из-под его плаща щелчок предохранителя.
Из-за ближайшего угла неожиданно (как им показалось) высыпала давешняя четвёрка плутов, и вновь мы оказались под прицелом арбалетов.
– О! Ну надо фе, кого я вифу! Кто к нам так нефданно прифол! – изобразил радость крупье. – У тебя заговорила совесть, и ты принёс обратно мои денефки? Ну фто фе, давай их сюда!
– И вообще раздевайся! – сиплым басом приказал мне один из громил. – И бепо твоё тоже это… пущщай всё скидывает! Все вещи завязать в плащ!
– Как?! Все-все? – притворно удивился я.
– Слышишь плохо, что ли? Все!
– Но как же мы дальше пойдём? – продолжал я ломать комедию. – Нам же будет холодно… и мокро… и вообще, как-то неприлично…
– А ты можешь и не ходить никуда! Можешь прямо здесь полежать! С болтом в глазу! – И грабители захохотали, довольные своим остроумием.
– Может быть, нам лучше разойтись мирно? – предложило А‑Ту. Из-под полы его плаща выглядывало дуло автомата. Однако грабители, не зная, что это такое, не обращали него никакого внимания.
– Заткнись, когда муффина говорит! – рыкнул крупье.
– Не вмешивайся, мой друг, – сказал я. – Я сам разберусь с этими джентльменами.
– Как ты нас обозвал, скотина? Ну ты за это ответишь! – взвился один из мошенников.
Думаю, они не успели ничего сообразить. Несколько рубящих ударов ребром ладони и тычков пальцем в болевые точки в режиме боевого транса – и уже все они сидели на земле, изображая выброшенных на берег рыб: вытаращенные глаза, рты, безмолвно раскрывающиеся в конвульсивной попытке глотнуть хоть немного воздуха.
– Ну так вот, милостивые государи, – сказал я, лишь только они немного очухались. – Я выхожу к вам со встречным предложением: раздевайтесь и складывайте все свои вещи в одну кучу.
Разбойники безропотно повиновались: разделись, сложили всё в кучу и, стоя рядом с ней, ёжились под холодными каплями дождя. Я достал Меч и включил его. Вместе со светом лезвия в глазах грабителей отразился неимоверный ужас, и они рухнули на четвереньки, тихонько завывая. Я подошёл к куче разбойничьего барахла и нашинковал её сначала вдоль, а затем поперёк.
– А теперь – пошли вон! – И грабители с низкого старта рванули по улице со скоростью хороших спринтеров.
– Сами попробуйте, каково домой голышом возвращаться! – озорно крикнуло им вдогонку А-Ту.
– Справедливость мы с тобой восстановили, – сказал я ему, – а теперь веди меня дальше. Только не забудь поставить скорострел на предохранитель.
Возможно, на меня подействовала небольшая эмоциональная встряска, вызванная попыткой ограбления, возможно, просто подсознание продолжало работать – не важно – но я понял, где нужно искать упоминание о Камне Ол, и принялся мысленно листать страницы тетради, обнаруженной нами в багаже атак-редера.