За разломом орла - Аластер Рейнольдс 3 стр.

***

Я уселся перед камерой и заговорил.

- Катерина, - начал я. - Здравствуй. Надеюсь, у тебя все хоро­шо. И еще надеюсь, что теперь кто-нибудь из компании уже связал­ся с тобой. А если нет, то я совершенно уверен: ты посылала им за­просы. Не знаю, какой ты получила ответ, но могу заверить, что мы живы, здоровы и уже направляемся домой. Я тебе звоню со станции Саумлаки, это ремонтная база на краю сектора Шедар. Смотреть тут особо не на что - просто мешанина туннелей и центрифуг, закопан­ных в угольно-черный астероид типа "Д", примерно в половине све­тового года от ближайшей звезды. Станцию устроили здесь только потому, что рядом - вход в скважину. И по этой же причине здесь оказались мы. Неизвестно почему, но "Синий гусь" прошел через неправильный узел сети - это называется маршрутная ошибка. Мы прилетели вчера вечером по местному времени, и с тех пор я сижу в отеле. Извини, я не связался с тобой вчера: слишком устал и к то­му же еще не знал, как долго мы здесь пробудем. Я решил подождать до утра, когда станет ясно, насколько сильно поврежден корабль. Ничего серьезного - так, кое-что отвалилось после перехода, одна­ко придется проторчать здесь несколько дней. Колдинг, начальник ремонтников, обещал, что не больше трех. Однако к тому времени, когда мы ляжем на обратный курс, отставание от графика составит сорок дней.

Я замолчал, глядя на мельтешение цифр индикатора стоимости послания. Перед тем как садиться в кабинку, я всегда мысленно го­товил информативное, экономное, но в то же время емкое сообще­ние - этакий изящный монолог. Но стоило мне открыть рот, как в голове становилось пусто, и я выглядел уже не диктором информа­ционной программы, а мелким воришкой времени, сочиняющим жалкое алиби для проницательных следователей. Кривовато улыбнувшись, я продолжил:

- Меня гнетет мысль о том, что это послание будет добираться до тебя очень долго. Но есть и хорошая новость - оно опередит меня совсем ненамного. К тому времени, когда ты его получишь, меня бу­дут отделять от дома всего несколько дней пути. Так что не трать зря деньги на ответ: он не застанет меня на станции Саумлаки. Просто оставайся там, где находишься, и я обещаю скорое возвращение.

Вот и все. Говорить больше нечего, осталось лишь добавить: "Я скучаю по тебе". Как мне хотелось, чтобы фраза прозвучала эмоцио­нально! Но при прослушивании записи впечатление создалось такое, словно я спохватился в последний момент.

Конечно, я мог бы перезаписать концовку, но вряд ли у меня по­лучилось бы лучше, чем в первый раз. И я просто нажал кнопку от­правки записанного сообщения, гадая, скоро ли оно тронется в путь. Маловероятно, что через Саумлаки течет оживленный поток старту­ющих и прибывающих кораблей, и "Синий гусь" вполне может стать первым из тех, кто улетит в подходящем направлении.

Я вышел из кабинки, испытывая непонятное чувство вины, слов­но пренебрег какой-то обязанностью. И лишь позже понял, что имен­но не давало мне покоя. Я сказал Катерине о станции Саумлаки. Я да­же рассказал ей о Колдинге и поломке "Синего гуся". Но я умолчал о Грете.

***

С Сюзи у нас ничего не получается.

Она очень умна и прошла прекрасную психологическую подго­товку. Я могу вешать ей на уши сколько угодно лапши, но она знает, что причиной ее столь длительного пребывания в капсуле мог стать только облом поистине эпического масштаба. Понимает, что речь идет о задержке не на недели и даже не на месяцы. Каждый нерв ее тела вопит об этом ее мозгу.

- Мне снились сны, - говорит она, когда у нее проходит слабость после пробуждения.

- Какие?

- О том, что меня постоянно будили. И ты вытаскивал меня из капсулы. Ты и еще кто-то.

Я пытаюсь улыбнуться. Я с ней наедине, но Грета поблизости. Сейчас инъектор в моем кармане.

- Когда я выбираюсь из капсулы, я тоже вспоминаю дурацкие сны.

- Но эти вспоминаются так реально... Твои слова всякий раз ме­нялись, но ты снова и снова говорил, что мы где-то... что мы немно­го сбились с курса, но волноваться из-за этого не стоит.

Вот тебе и заверения Греты о том, что Сюзи ничего не запомнит. Похоже, ее память не такая уж и краткая...

- Удивительно, что ты это сказала. Ведь мы действительно не­много сбились с курса.

С каждой секундой она соображает все лучше. Из нашего экипажа именно она всегда первой выбиралась из капсулы.

- Насколько, Том?

- Больше, чем мне хотелось бы.

Она стискивает кулаки. Я не могу сказать, агрессия это или нерв­но-мышечный спазм, реакция на пребывание в капсуле.

- И насколько дальше? За пределами Пузыря?

- Да, за пределами Пузыря.

Ее голос становится негромким и детским:

- Скажи, Том... мы за пределами Разлома?

Я слышу ее страх. Это тот кошмар, с которым приходится жить всем экипажам в каждом рейсе: что-то на маршруте даст сбой, такой серьезный сбой, что корабль окажется на самом краю сети скважин. Настолько далеко, что на возвращение уйдут не месяцы, а годы. И что несколько лет уже прошло на пути сюда, еще до того, как нача­лось путешествие обратно.

А когда они вернутся, все близкие люди окажутся старше на не­сколько лет.

Если все еще будут живы. Если все еще будут помнить о тебе или захотят вспомнить. Если ты сам еще сможешь их узнать.

За пределы Разлома Орла. Это и есть сокращенное название путе­шествия, в которое любой из нас надеется не отправиться по воле случая. Путешествия, которое искорежит твою жизнь. Которое рож­дает призраков, сидящих по темным углам в барах по всему Пузырю. Мужчин и женщин, вырванных из времени, отрезанных от семьи и любимых из-за сбоя в чужой технике, которой мы пользуемся, но едва ее понимаем.

- Да, - говорю я. - Мы за пределами Разлома.

Сюзи вскрикивает, и этот вопль превращает ее лицо в маску гнева и отрицания. Мои пальцы смыкаются на холодном инъекторе. И я лихорадочно соображаю, нужно ли пускать его в ход.

***

Новый срок окончания ремонта от Колдинга. Пять или шесть дней.

На этот раз я даже спорить не стал. Лишь пожал плечами и заша­гал прочь, гадая, какую цифру услышу в следующий раз.

Вечером я сел за тот же столик, за которым мы с Гретой завтрака­ли. Утром здесь все было ярко освещено, но сейчас источниками све­та служили только лампы на столах и неяркие осветительные панели на потолке. В дальнем конце зала стеклянный манекен перемещался от одного пустого столика к другому, играя "Asturias" на стеклянной гитаре. Кроме меня, в ресторане никого не было.

Долго ждать Грету мне не пришлось.

- Извини за опоздание, Том.

Я повернулся в ее сторону. На этой станции с низкой гравитаци­ей ее походка отличалась особой легкостью, а приглушенный свет выгодно оттенял изгибы талии и бедер. Она села и наклонилась ко мне с видом заговорщицы. Лампа на столе превратила ее лицо в ре­льеф из ярких золотых пятен и красных теней, омолодив лет на де­сять.

- Ты не опоздала. И в любом случае мне было чем полюбоваться.

- Сейчас лучше, чем днем, правда?

- Это еще мягко сказано, - ответил я, улыбнувшись. - Ты пра­ва, сейчас здесь гораздо лучше.

- Я могу здесь всю ночь сидеть и просто смотреть. Иногда я так и делаю. Только я и бутылка вина.

- Я тебя не осуждаю.

Голографическую синеву купола теперь сменили звезды - полное небо звезд. Ничего подобного я никогда не видел на любой другой станции или из другого корабля. Здесь были яростные бело-голубые звезды, пылающие бриллиантами на полотне из черного бархата. И ярко-желтые самоцветы, и мягкие красные штрихи, словно расту­шеванный пальцем след воскового мелка. Были ручейки и потоки не столь ярких звезд, похожие на стаи из миллиардов неоновых рыбок, застывших на моментальной фотографии. И огромные расплываю­щиеся кляксы зеленых и красных облаков, пронизанные жилками и окаймленные нитями прохладной черноты. И еще скалы и горы ох­ряной пыли, настолько богатые трехмерными структурами, что напо­минали щедрые мазки масляных красок. Сквозь пыль фонариками светили красные и розовые звезды. Там и тут я видел крошечные под­мигивающие точки рождающихся солнечных систем. Это были пуль­сары, которые вспыхивали и гасли наподобие бакенов, и диссонанс-ные ритмы их вспышек задавали всей этой картине размеренный темп, наподобие смертельного медленного вальса. Казалось, все это зрелище содержит слишком много деталей, ошеломляющее изобилие оттенков, и все же, куда бы я ни взглянул, везде находил что-то но­вое, будто купол ощущал мое внимание и концентрировал все свои усилия в той точке, куда устремлялся мой взгляд. На мгновение меня охватила слабость: почувствовав головокружение, я ухватился за край стола, точно хотел удержаться от падения в бездонную глубину того, что находилось у меня над головой.

- Да, именно так это действует на людей, - улыбнулась Грета.

- Это прекрасно.

- Ты хотел сказать "прекрасно" или "ужасно"?

Я вдруг понял, что не знаю, какой из ответов выбрать.

- Это настолько огромно... - пробормотал я через какое-то время.

- Само собой, все это ненастоящее, - пояснила Грета. Она при­близилась, и теперь ее голос звучал тише. - Купол сделан из "умно­го" стекла. Оно повышает яркость звезд, чтобы человеческий глаз смог увидеть разницу между ними. Сами же цвета реальны. Все ос­тальное, что ты видишь, тоже показано весьма точно, если не считать того, что определенные участки спектра смещены в видимый диапа­зон, а масштаб некоторых структур изменен. - Она стала показывать знакомые объекты. - Это край большого темного облака в созвездии Тельца, из-за него выглядывают Плеяды. Это волокнистая структура Локального Пузыря. Видишь открытое скопление?

Она подождала, пока я отвечу.

- Да.

- Это Гиады. Вон там Бетельгейзе и Беллатрикс.

- Я впечатлен.

- На то и рассчитано. Такое зрелище стоит кучу денег. - Она не­много отодвинулась, и на ее лицо вновь упали тени. - Ты себя хоро­шо чувствуешь, Том? Похоже, что-то не дает тебе покоя.

Я вздохнул:

- Просто услышал очередной прогноз от твоего приятеля Кол-динга. Этого вполне достаточно.

- Жаль!

- Есть и еще кое-что. Это гложет меня с той минуты, когда я вы­брался из капсулы.

Подошел манекен. Я предоставил Грете заказать что-нибудь для меня.

- Можешь со мной поделиться, - сказала она, когда манекен удалился.

- Это нелегко.

- Значит, что-то личное? Катерина? - Она помолчала. - Изви­ни. Мне не следовало вмешиваться.

- Нет, не Катерина. Во всяком случае, не совсем. - Но уже до­говаривая эти слова я знал, что в каком-то смысле речь пойдет о Катерине и о том, сколько пройдет времени, пока мы увидимся вновь.

- Продолжай, Том.

- Прозвучит это глупо, но... Но я до сих пор гадаю, все ли здесь со мной откровенны. И не только Колдинг. Ты тоже. Когда я выбрался из капсулы, то чувствовал себя точно так же, как и в тот раз, когда слетал к Разлому. Пожалуй, даже хуже. И не мог отделаться от ощу­щения, что пролежал в капсуле долго. Очень долго.

- Иногда такое случается.

- Я знаю разницу, Грета. Можешь мне поверить.

- Так что ты этим хочешь сказать?

Проблема состояла в том, что я не был уверен в своих выводах. Одно дело - испытывать смутное подозрение по поводу того, сколь­ко я пробыл в капсуле. И совсем другое - обвинить мою хозяйку во лжи. Особенно когда она настолько гостеприимна.

- У тебя есть хоть какая-то причина лгать мне?

- Прекрати, Том. Ты сам-то понимаешь, о чем спросил?

Едва я поделился своим подозрением, как и мне оно показалось абсурдным и оскорбительным. Очень захотелось повернуть время вспять и начать разговор сначала, избежав этой оплошности.

- Прости. Глупость ляпнул. Просто свали это на сбитые биорит­мы или найди еще какую причину.

Она подалась вперед и взяла меня за руку, как уже делала утром. Только сейчас она ее не выпускала.

- Ты правда чувствуешь себя не в своей тарелке?

- Увертки Колдинга мне не помогают, уж это точно. - Официант принес вино и поставил его на столик. Бутылка звякнула от прикос­новения его изящных стеклянных пальцев. Он наполнил два бокала, я глотнул из своего. - Может, если бы рядом был кто-нибудь из мо­ей команды, и мы смогли бы вместе все обсудить, мне стало бы легче. Да, ты сказала, что не стоит будить Сюзи и Рэя, но это было до того, как однодневная задержка превратилась в неделю.

Грета пожала плечами:

- Если хочешь их разбудить, никто тебе мешать не станет. Но не думай сейчас о делах. Давай не будем портить замечательный вечер.

Я взглянул на небо. Оно стало ярче, обретя безумную мерцающую насыщенность, достойную кисти Ван Гога.

Даже взгляд на звездный купол опьянял и наполнял восторгом.

- Да что может его испортить? - спросил я.

***

Кончилось все тем, что я перебрал лишнего и переспал с Гретой. По поводу Греты судить не берусь. Что тут сыграло главную роль - вино или охлаждение ее отношений с Марселем? Во всяком случае, обольстительницей стала она, ведь именно ее замужество не удалось. Я всего лишь беспомощная жертва. Да, я поддался соблазну, но в этом нет моей вины. Я был один, вдали от дома, эмоционально уязвим, а она этим воспользовалась. Размягчила меня романтичес­ким ужином, а сама уже взвела капкан.

Хотя, если честно, все это лишь жалкое самооправдание. Если мой брак действительно настолько крепкий, то почему я не упомя­нул Грету в сообщении домой? Пощадил чувства жены? Да нет, те­перь-то я отчетливо понимал, что умолчал о Грете по совершенно иной причине. Уже тогда я знал, что мы наверняка окажемся в одной постели.

Проблема заключалась лишь в том, что у Греты на уме было сов­сем иное.

***

- Том, - сказала Грета, пробуждая меня легким толчком. Она ле­жала рядом обнаженная, опираясь на локоть. Бедра были прикрыты мятыми простынями. Свет в комнате превратил ее тело в абстракт­ную фигуру из молочно-голубых изгибов и темно-фиолетовых теней. Проведя черным ногтем по моей груди, она сказала: - Тебе надо кое-что знать.

- Что?

- Я солгала. Колдинг солгал. Мы все солгали.

Я был еще слишком сонный, и ее слова меня лишь слегка встрево­жили. Я смог лишь повторить:

- Что?

- Ты не на станции Саумлаки. И не в секторе Шедар. Тут я начал просыпаться окончательно.

- Повтори.

- Маршрутная ошибка оказалась гораздо более серьезной, чем мы тебе сказали. Она перенесла вас далеко за пределы Локального Пузыря.

Я стал искать в душе гнев, хотя бы негодование, но испытал лишь головокружительное ощущение падения в бездну.

- Насколько далеко?

- Гораздо дальше, чем ты считаешь возможным. Следующий вопрос был очевиден:

- За пределы Разлома?

- Да, - подтвердила она. - За пределы Разлома Орла. И очень далеко.

- Мне нужно знать все, Грета. Она встала, потянулась к халату:

- Тогда одевайся. Я покажу.

***

Все еще ошеломленный, я побрел следом за Гретой.

Она снова привела меня в купол. Тут было темно, как и накануне вечером, лишь маячками светились лампы на столах. Я предположил, что освещение на станции Саумлаки (или как ее там?) подчиняется лишь прихоти своих обитателей и вовсе не обязано соответствовать какому угодно циклу "день-ночь". Но все же не очень-то приятно об­наружить, что им управляют настолько произвольно. И если Грете позволено выключать освещение, когда ей вздумается, неужели ни­кто не станет возражать?

Но возражать здесь было попросту некому. Компанию нам со­ставлял лишь стеклянный манекен, стоявший наготове с салфеткой, переброшенной через согнутую руку.

Мы сели за столик.

- Хочешь выпить, Том?

- Спасибо, нет. Я сейчас не в настроении. И на то есть кое-какие причины.

Она коснулась моего запястья:

- Моя ложь - во спасение. Я не могла открыть тебе правду, всю и сразу.

Я отдернул руку:

- Разве не мне об этом судить?.. Так в чем заключается твоя правда?

- Она тебе не понравится, Том.

- Ты говори, а я уж сам как-нибудь разберусь.

Я не заметил ее движения, но внезапно купол снова наполнился звездами, совсем как накануне вечером.

Картина дрогнула и устремилась наружу. Белым снегопадом хлы­нул поток звезд. Разноцветными клочьями проносились мимо при­зрачные туманности. Ощущение движения оказалось настолько ре­альным, что я ухватился за стол, борясь с головокружением.

- Спокойно, Том, - прошептала Грета.

Звездный поток отклонился, сжался. Надвинулась и скрылась по­зади сплошная стена межзвездного газа. Теперь у меня возникло ощущение, что мы оказались за пределами чего-то, пронзив границу замкнутой сферы, обозначенную лишь расплывчатыми арками и сгу­стками газа в тех местах, где его плотность резко возрастала.

Конечно. Это же очевидно. Мы пересекли границу Локального Пузыря.

И продолжали удаляться. Я смотрел, как уменьшается сам Пузырь, становясь лишь одной из ячеек "вспененного" галактического рукава. Вместо отдельных звезд я теперь видел лишь светящиеся пятна и точки - скопления сотен тысяч звезд. Это напоминало взлет над лесом: поля­ны еще видны, но отдельные деревья сливаются в аморфную массу.

А мы все удалялись. Затем расширение замедлилось и вскоре пре­кратилось. Я еще различал Локальный Пузырь, но только потому, что все это время не отрывал от него взгляда. Если бы не это, то я никак не смог бы выделить его среди десятков соседних пустот.

- Неужели мы настолько далеко? - спросил я. Грета покачала головой:

- Позволь мне кое-что показать.

Я опять не заметил, что она сделала, но Пузырь внезапно напол­нился путаницей красных линий, словно нарисованных рукой ре­бенка.

- Это структура скважин, - догадался я.

Пусть меня коробило от ее лжи, пусть я боялся узнать всю правду, но я все же не мог отключить профессиональную часть своего созна­ния - ту ее часть, которая гордилась способностью распознавать та­кие вещи.

Грета кивнула:

- Это главные коммерческие маршруты, хорошо картированные трассы между большими колониями и основными торговыми узлами. Теперь я добавлю все известные соединения, включая те трассы, ко­торые были пройдены случайно.

Резкого изменения красного клубка не произошло. Добавилось несколько петель и изгибов, один из которых пронзал стену Пузыря и касался Разлома Орла. Два других пересекали границу в иных на­правлениях, но ни один из них Разлома не достигал.

- Где мы?

- На конце одного из этих соединений. Видеть его ты не можешь, потому что оно направлено точно на нас. - Она слегка улыбнулась. - Мне нужно было установить шкалу, чтобы ты лучше понял. Како­ва ширина Локального Пузыря, Том? Примерно четыреста световых лет?

Мое терпение начало истощаться. Но мне все еще было любопытно.

- Около того.

- И хотя я знаю, что время полета через скважину меняется от точки к точке и зависит от оптимизации синтаксиса и топологии се­ти, правильно ли, что средняя скорость примерно в тысячу раз пре­вышает скорость света?

- Чуть больше, чуть меньше.

- Значит, на путешествие до края Пузыря может уйти... около по­лугода? Скажем, пять или шесть месяцев? И год - до Разлома Орла?

- Ты хорошо это знаешь, Грета. И я это знаю.

- Ладно. Тогда взгляни сюда.